Интроспекция в научной психологии: Франц Брентано

Как известно из истории психологии, вундтовская программа построения психологии как самостоятельной науки не была единственной. Достаточно скоро появились альтернативные программы. Одной из них была психология актов Ф. Брентано (Brentano, 1874, 1924, 1925, 1928). “Психология с эмпирической точки зрения”, первый том которой был опубликован в 1874 году, содержала существенно иной взгляд на психологию в целом и на метод интроспекции, в частности. Если для В. Вундта идеалом научности была химия, то Ф. Брентано, бывший католический священник, полагал, что ключом к новой психологии являются идеи Аристотеля. Аристотелевский подход, как известно, определяется как биологический. Поэтому в концепции Брентано особая роль принадлежит активности познающего субъекта. Характерной для сознания является интенциональная направленность на объект. “Каждый психический феномен характеризуется тем, что схоласты в средние века называли интенциональным существованием объекта” (Brentano, 1874, s.116). Брентано не принимает психологию как науку о содержаниях сознания. По Брентано, подлинной задачей психологии является описание актов сознания. Как пишет Брентано, “примерами психических феноменов могут быть любые представления с помощью ощущения или фантазии, я понимаю здесь под представлением не то, что представляется, но сам акт представления” (Brentano, 1874, s.103-104). Все психические акты, согласно Брентано, могут быть отнесены к следующим классам: акты представления (Vorstellungen), суждения (Urteile), оценки (чувства) (Gefuhle) (Brentano, 1925).

“Для Брентано исходным являлось понятие не об элементе сознания, а о его акте, понимаемом как функция субъекта, выраженная в его направленности на объект. Поэтому психолог, согласно Брентано, должен исследовать не элементы (ощущения различного качества, интенсивности и т.д.), а акты, благодаря которым эти элементы становятся объектами осознания” (Ярошевский, 1985, с.227). М.Г. Ярошевский, сопоставляя методологические позиции В. Вундта и Ф. Брентано, отмечает: “Оба исходили из того, что предметом психологии является сознание. Оба интерпретировали его с позиций интроспекционизма. Но Вундт рассчитывал выяснить с помощью изощренной интроспекции и вспомогательных физиологических приборов состав сознания: какова его (сенсорная в своей основе) “фактура”. Брентано полагал, что задача психолога состоит в том, чтобы тщательно описывать не само по себе содержание, а связанные с ним акты, действия, внутренние операции” (Ярошевский, 1985, с.228). “С точки зрения Брентано, принятая в лабораториях физиологической психологии процедура анализа сознания укладывает в прокрустово ложе реальные процессы сознания, которые следует тщательно наблюдать в их естественном течении и составе” (Ярошевский, 1985, с.228). М.Г. Ярошевский так интерпретирует различия в интроспективном методе у Вундта и Брентано: “субъективный (интроспективный) метод приобрел у тех, кто отправлялся от Вундта одну направленность, от Брентано – другую. В обоих случаях утверждался феноменологический подход (объект анализа – феномены сознания) Различие же состояло в том, что последователи Вундта устремлялись к гипотетическим структурным элементам, недоступным неискушенному наблюдателю, тогда как воспитанники Брентано культивировали исследование сознания в его целостности и доподлинности, свободной от предвзятых теоретических схем” (Ярошевский, 1985, с.228). С последним утверждением М.Г. Ярошевского вряд ли можно согласиться. Брентано, как известно, был сторонником мнения, что внутреннее восприятие дает человеку истинную информацию: “феномены, постижимые умственно, верны сами по себе”, в чем видел огромное преимущество психологии над науками физическими (Brentano, 1924). Брентано подчеркивал целостность душевной жизни. “Сознание в единстве его актов Брентано сравнивает с рекой, в которой одна волна следует за другой” (Ждан, 1990, с.194). Для того, чтобы обеспечить интроспективное описание этой целостности, Брентано был вынужден существенно модифицировать метод. Как отмечал Э. Гартман, “непосредственный опыт не есть непосредственное наблюдение своих собственных душевных процессов в то время, как они протекают, так как – и в этом Брентано прав – такое наблюдение невозможно, а он есть восприятие этих процессов в воспоминании, без чего сама психология не могла бы существовать” (Гартман, 1902, с.17). Таким образом, платой за целостность является “расширение”, точнее, размывание метода, включение наряду с внутренним восприятием в структуру метода элементов ретроспекции. Поэтому вряд ли правомерно утверждать, что Брентано изучает сознание в его “доподлинности”. При ближайшем рассмотрении процедура оказывается не менее искусственной, чем аналитическая интроспекция Вундта. Суровую итоговую оценку методу Брентано дает Э. Гартман, работу которого мы уже цитировали: “Что этим самым (восприятием душевных процессов в воспоминании – В.М.), кажущееся непосредственным, наблюдение, тем не менее становится опосредованным, хотя и в иной форме, чем наблюдение душевных процессов у других – этого Брентано не принял во внимание; он также мало взвесил и то, что создание эмпирических правил неопределенного, неточного характера с многочисленными исключениями вряд ли заслуживает названия науки” (Гартман, 1902, с.17).

Таким образом, согласно Ф. Брентано, метод интроспекции должен описывать акты сознания, а не собственно содержания. При этом описание должно быть по возможности более полным, исчерпывающим. В этих условиях ограничения, налагаемые методом эксперимента (напомним, Вундт использовал эксперимент главным образом для того, чтобы стандартизовать интроспекцию), являются излишними, поэтому Брентано настаивает на том, что психология должна быть наблюдательной – экспериментальные процедуры представляют собой “прокрустово ложе” для самонаблюдения.