Беляев Е.А. Арабы, ислам и арабский халифат в раннее средневековье. 1966

к е » 2 8 . Этот ученый, необоснованно обвинив В. В. Бартольда в излишней «гиперкритике», отстаивал старые, традиционные взгляды, проникнутые христианским фидеизмом. В ответ ему В. В. Бартольд выступил со второй статьей «К вопросу о франко-мусульманских отношениях»2 9 . После этой дискуссии на страницах научных журналов положение В. В. Бартольда о легендарности дипломатических отношений между Аббасидами и Каролингами можно признать вполне доказанным.

Торговля с Восточной Европой в изучаемый нами период еще не получила развития. Но уже были известны пути по Каспийскому морю и Нижней Волге в Хазарский каганат, устанавливались сношения с Киевской Русью. В хазарском Итиле приобретали высокосортную пушнину, но в то же время сибирские меха покупали в Тибете. От киевских славян и русов получали янтарь, который они привозили с берегов Балтийского моря по торговому пути «из варяг в греки». Из Восточной Европы в Халифат пригоняли белых рабов и привозили мед и воск; последний шел на изготовление свечей.

Государственный строй. По своей структуре и официальной идеологии Багдадский халифат в VIII—IX вв. был феодальной теократической деспотией. Согласно нормам суннитского государственного права, аббасидский халиф совмещал в своем лице полномочия и функции верховного имама и верховного эмира, т. е. обладал всей полнотой духовной и светской верховной власти. Как глава мусульманской общины, преемник и заместитель посланника Аллаха и даже представитель Аллаха на земле, халиф считался верховным собственником всей земли и воды в государстве. Он обладал самодержавной властью, которая ничем не ограничивалась, кроме меча гвардейцев (при преемниках Мамуна).

В первое столетие господства Аббасидов халифское самодержавие было политической реальностью. Верхушка господствующего класса, составлявшая непосредственное окружение халифа, стремилась проводить централизаторскую политику. Наместники провинций и вое-

2 8 А. А. Васильев, Карл Великий и Харун-ар-Рашид, — «Византийский временник», т. XX, вып. I, отд. 1, 1913, стр. 63—116.

2 9 В. В. Бартольд, К вопросу о франко-мусульманских отношениях, — «Христианский Восток», т. III, вып. 3, СПб., 1914, стр. 263— 296.

239

начальники назначались халифом и подчинялись только его распоряжениям. Подати, налоги и прочие сборы с населения поступали в Багдад, составляя актив государственной казны. Присвоение налоговых поступлений наместниками и другими должностными лицами рассматривалось как наказуемое незаконное деяние.

Арабская аристократия утратила свое исключительное положение и была вынуждена разделить власть и доходы с крупными иранскими феодалами. Из их среды выделились высшие государственные сановники — везиры. Такой должности и звания не было при Омейядах. Она была учреждена Маисуром, исходившим из организации правительства при Сасанидах. Эту высшую правительственную должность в течение полустолетия занимали Бармекиды, представители иранской феодальной аристократии, крупные землевладельцы из области Балха, потомки буддийских жрецов этого города.

Главный везир, считавшийся первым помощником и наиболее авторитетным советником халифа, имел в своем подчинении центральный административно-финансовый аппарат, войско и ведомство государственного контроля. Его деятельность ничем, кроме произвола халифа, не ограничивалась. Как хранитель халифской печати он обладал всеми функциями верховной власти. В те времена правительственные указы и другие документы, исходившие от государя, не имели собственноручной подписи халифа; ее заменяла поставленная на них халифская печать. Везир ставил эту печать на документах, не испрашивая предварительного разрешения своего государя; он только обязывался докладывать ему о каждом случае использования печати. Таким образом, в лице Бармекидов иранские феодалы держали арабского халифа под своим контролем.

Как мы уже отмечали, Харун ар-Рашид коварно лишил Бармекидов власти и жизни. В художественную литературу попала несостоятельная версия, согласно которой причиной падения Бармекидов послужила романтическая история Аббасы, сестры Харуна ар-Рашида, и везира Джафара ибн Яхьи Бармекида. Говорили, что эта просвещенная принцесса, уже трижды бывшая замужем и трижды овдовевшая, часто принимала участие в занимательных вечерних беседах и развлечениях, участниками которых были халиф и его везир. Чтобы избе-

240

жать нарушения шариата, запрещающего пребывание женщины в обществе мужчины, не связанного с ней брачными или близкими родственными узами, халиф предписал заключить фиктивный брак между своей сестрой и везиром. Когда же халиф узнал, что этот брак стал фактическим, он пришел в состояние крайнего раздражения и необдуманно приказал казнить Джафара, а кстати, и других Бармекидов. Недостоверность этой версии показал еще Ибн Халдун3 0 , приведя ее в виде примера легковерия историков.

Политика военно-административной централизации нередко встречала противодействие со стороны провинциальных правителей и военачальников. Успех любого из них зависел от численности оплачивавшегося им войска и от контакта с местными феодалами и богатыми горожанами. Основной задачей каждого правителя было личное обогащение. Иногда ему требовались крупные суммы для возмещения расходов, связанных с подкупом высших сановников в столице, где он давал взятки, добиваясь назначения на выгодный пост. Поэтому наместники нередко произвольно повышали подати и сборы с подчиненного им населения, присваивали значительную часть податных поступлений, захватывали земли и другую недвижимость, приносившую доход. Халифы и начальники центральных учреждений, оберегая свои доходы, вели борьбу против самоуправства и стяжательства провинциальных правителей и в случае надобности прибегали к вооруженной силе. Однако в тяжелых и опасных условиях народных восстаний, которые угрожали свержением властей, они предоставляли в распоряжение наместников все средства их провинций на подавление сил повстанцев. Халифы оказывались беспомощными и бывали вынуждены отступать, когда народные движения приобретали характер борьбы против арабского господства в неарабских странах. Так они примирились с образованием самостоятельных и полусамостоятельных государств в Северной Африке, Средней Азии, Афганистане и Иране.

Ведомством, дававшим центральной власти возможность получать информацию о деятельности провинциальных правителей и тем самым контролировать их, был

3 0 Ибн Халдун, Мукаддима, т. I, стр. 18—24.

241

барид. Это слово латинского (а возможно, персидского) происхождения. Первоначально, при халифе Муавии, оно обозначало верхового гонца, перевозившего правительственную корреспонденцию. При Абд ал-Мелике словом «барид» стали называть почтовую службу, обеспечивавшую переписку халифа с его наместниками и военачальниками в провинциях. В правление халифа Мансура барид превратился в одно из важных правительственных ведомств (диванов), а его начальник (сахиб ал-барид) стал очень крупным и влиятельным должностным лицом в Багдаде. В его подчинении находились служащие многочисленных «почтовых станций», разбросанных по всей огромной территории Халифата — в городах и на дорогах, проложенных еще при Ахеменидах и Сасанидах, при римском и византийском господстве. На каждой станции в распоряжении ее начальника постоянно имелись гонцы и верховые животные; в зависимости от географических условий местности это были лошади, верблюды или ослы (ишаки). Обязанности служащих барида не ограничивались пересылкой правительственной корреспонденции. Они были обязаны собирать на местах и сообщать в Багдад точные сведения о состоянии земледелия и искусственного орошения, о настроениях местного населения, о деятельности провинциальной администрации и о количестве вычеканенной золотой и серебряной монеты на местном монетном дворе (конечно, если он имелся). Эти сведения в виде письменных докладов регулярно поступали в Багдад, в канцелярию сахиб ал-барида. Последний на основании сводок, составленных служащими его ведомства, ежедневно докладывал везиру о положении в государстве. В случаях особо важных происшествий сахиб ал-барид имел право помимо везира беспрепятственно получать аудиенцию у халифа.

Барид являлся ведомством контроля и сыска. С ним были связаны довольно многочисленные шпионы-осведо- мители обоего пола, действовавшие как в Халифате, так и в зарубежных странах. Содержание этого ведомства обходилось казне в 159 тыс. динаров.

Архивы диван ал-барида и имевшиеся в нем подробные маршруты послужили надежными материалами для сочинений по экономической географии типа «масалик вал-мамалик» (пути и государства).

Отношения между Халифатом и Византией. Когда

242

Аббасиды пришли к власти в Халифате, верховная власть в Византии принадлежала императорам Исаврийской династии (717—802). Следовательно, первые пять аббасидских халифов были современниками императоров этой династии. Ее основатель Лев III Исавр (717—741), выдающийся государственный и военный деятель, происходил из Сирии, вследствие чего владел арабским языком и имел точное представление о положении дел в Омейядском халифате. Через несколько месяцев после его вступления на престол арабские войска, занимавшие важные стратегические пункты в Малой Азии, форсировали Геллеспонт и при поддержке огромного флота осадили Константинополь. После неудачи арабов под стенами византийской столицы арабо-византийская война была перенесена в Малую Азию, где в конце правления Льва III арабское войско потерпело поражение при Акроиие, современном Карахисаре, и отступило в Восточную Анатолию. На этой территории вплоть до начала IX в. военные действия выражались в пограничных стычках и набегах 3 1 .

В течение IX в. арабы проявляли большую военную активность как на сухопутной границе с Византией, так и в обширном районе Средиземного моря. На арабо-ви- зантийской границе они опирались на пограничную область Халифата, которой дали название ал-Авасым, что значит «защищающие» (города), от арабского глагола «'асама» — «удерживать», «предохранять», «защищать». Наиболее крупным пунктом этой области была Антиохия (Антакья). Кроме нее в ал-Авасыме находились города Балис на Евфрате, Манбидж, Самосат. Для защиты этих городов и всей области от неожиданных вторжений неприятеля была построена у самой границы линия крепостей. Из них наибольшее значение имел г. Таре, расположенный у Киликийского горного прохода, через который был возможен доступ в византийские владения. Эта линия пограничных крепостей получила у арабов название «сугур» — передние зубы. В противовес этой линии византийцы воздвигали свою линию крепостей. Арабы почти ежегодно (весной и летом, а иногда и зимой) предпринимали набеги на византийскую территорию. Эти на-

31 А. А. Васильев, Лекции по истории Византии, Пг., 1917, стр. 212—213.

243

беги не сопровождались территориальными приобретениями, но причиняли немалый ущерб хозяйству населения пограничных районов.

В правление халифа Мамуна и его ближайших преемников в арабо-византийских отношениях наблюдалось стремление использовать внутренние осложнения и затруднения в государстве противника для активизации своей внешней политики. В то время в Византии верховная власть перешла к императорам Аморийской династии (820—867). В царствование первого из них — Михаила II Косноязычного (820—829), развернулось мощное народное восстание, начавшееся в 821 г. в Малой Азии под предводительством Фомы Славянина. Правители Халифата в лице халифа Мамуна пытались использовать этого предводителя, претендовавшего на императорский титул. Фома «обещал халифу сделать территориальные уступки в Малой Азии, после чего с разрешения халифских властей короновался в арабской Антиохии. Восстание, в котором приняли участие различные народности и общественные классы, распространилось на всю Малую Азию. Византийский военный флот в Эгейском море перешел на сторону повстанцев, что дало им возможность переправиться во Фракию и Македонию и осадить Константинополь. Но войску Михаила II, которому болгарская знать оказала активную помощь, удалось оттеснить крупные силы повстанцев. В 823 г. Фома попал Б плен

ибыл казнен. Ставка Мамуна на Фому оказалась битой.

Вто же время правители Византии сумели более удачно использовать мощное движение хурремитов, происходившее под предводительством Бабека-в 815/16— 837 гг. (о нем см. ниже).

Дружественные отношения и военное сотрудничество Византии с хурремитами, ведшими успешную войну с Халифатом, явились основной причиной четырех походов халифских войск под командованием Мамуна в византийскую Малую Азию — в 830, 831,832 и 833 гг.3 2 . После подавления хурремитского движения и казни Бабека халифское войско в 838 г. предприняло новое вторжение в Малую Азию и после продолжительной осады взяло хорошо укрепленный город Аморий. Этот военный успех был настолько значительным, что дал основание халифу

3 2 А. А. Васильев, Византия и арабы, стр. 82—104.

244

Мутасиму строить планы о походе на Константинополь. Однако осуществить эти планы так и не удалось.

В районе Средиземного моря Византия испытывала военные поражения и территориальные потери в борьбе с арабами. В 825 г. Византия потеряла Крит, имевший для нее большое стратегическое и торговое значение. Этот плодородный остров, на котором было много городов и селений, захватили жители Кордовы, изгнанные из Андалусии в 814 г., после восстания против омейядского эмира Хакама I. Эти жители кордовских предместий отплыли с Пиренейского полуострова на восток и высадились в Египте; их было около 15 тыс. человек, не считая женщин и детей. Через четыре года, в 818/819 г., воспользовавшись восстанием египетского наместника против халифа Мамуна, они овладели Александрией. В 825 г., после разгрома мятежников, Абдаллах ибн Тахир, ставший правителем Египта, предложил андалусцам выселиться за пределы долины Нила. Тогда они, сев на корабли, направились к Криту и захватили его, не встретив сопротивления, так как в то время все византийские войска и флот были заняты борьбой с приверженцами Фомы Славянина. По примеру арабских завоевателей они построили военный лагерь, который окру-

жили	рвом. От арабского слова «хандак» (что значит
«ров»)	произошло название г. Кандия. Крит стал гнездом

мусульманских пиратов, нападавших на острова и побережья Эгейского моря. Попытки византийцев восстановить свою власть на острове долго (до 961 г.) не имели успеха.

В западном Средиземноморье североафриканские арабы также одержали крупные успехи. Многочисленный и хорошо оснащенный арабский флот преобладал над византийским флотом в западной части Средиземного моря и в значительной мере способствовал успеху арабского оружия.

Завоевание Сицилии арабами последовало за восстанием византийского стратега Евфимия, объявившего себя императором. Однако далеко не все города и области Сицилии признали власть новоявленного императора, и тогда он обратился за военной помощью к Зий- адет-аллаху I, правителю Ифрикии из династии Аглабидов. Войска, направленные Зийадет-аллахом I, высадились в Сицилии и приступили к завоеванию остро-

24S

ва. Евфимий был убит сторонниками византийского императора. Аглабидские войска заняли Палермо, Мессину и большинство других городов острова и установили на нем господство североафриканских арабов; только Сиракузы оставались под управлением византийской администрации вплоть до падения Аморийской династии3 3 .

Из Сицилии североафриканские арабы переправились на Апеннинский полуостров и захватили Тарент (совр. Таранто), принадлежавший лангобардокому беневентскому герцогу. Затем овладели несколькими пунктами в принадлежавших Византии Калабрии и Апулии, в том числе важным укрепленным портовым городом Бари. Венецианский флот, пришедший в Тарентский залив (залив Таранто), потерпел поражение в морском сражении с арабским флотом. Войско под командованием императора Людовика II было разбито и отброшено арабами.

Гавайи сицилийских приморских городов стали удобными базами для кораблей арабских пиратов, предпринимавших смелые нападения на побережья Италии и Южной Франции и на острова в западной части Средиземного моря. Арабские пираты захватывали богатую добычу на суше и в море, в том числе людей, которых они затем продавали как рабов на невольничьих рынках в городах Северной Африки. В 840 г. арабские пиратские корабли вошли в устье Тибра и создали угрозу Риму, население которого охватила неописуемая паника.

Народные движения, являвшиеся проявлением социальных противоречий и классовой борьбы, составляли основное содержание истории Багдадского халифата. Массовыми участниками этих движений выступали крестьянство и плебейское население городов, а иногда также еще довольно многочисленные рабы. Отдельные группировки господствующего класса феодалов, недовольные правлением Аббасидов и вступавшие с ними в борьбу за власть, иногда на время присоединялись (вернее, приспосабливались) к этим движениям.

Основной причиной народных движений, принимавших форму бурных восстаний против господства феода-

3 3 Там же, стр. 53—75; А. А. Васильев, Лекции по истории Ви­ зантии, стр. 262—263.

246

лов, возглавлявшихся аббасидскими халифами, являлись угнетение и эксплуатация трудящихся. Тяжелое положение народных масс становилось невыносимым вследствие незаконных поборов и притеснений, которым они подвергались со стороны халифской администрации.

В Сирии, утратившей свое привилегированное положение в Халифате еще при последних Омейядах, оставалось немало приверженцев и сторонников этой иизвержениой династии. Им удавалось убедить значительную часть населения Сирии, что восстановление господства Омейядов, которое они представляли в идеализированном виде, избавит страну от аббасидского гнета, произвола и ограбления. Поэтому вплоть до начала X в. в Сирии происходили антиаббасидские восстания ради реставрации Омейядов. Участники этих восстаний, сражавшиеся под омейядским белым знаменем, возлагали свои

радужные надежды на	«суфианита» (т. е. потомка Абу
Суфиапа) как своего	избавителя от зол и бедствий
Такой проомейядский	политический мессианизм полу-

чил среди сирийцев настолько широкое распространение, что его вынуждена была воспринять и аббасидская пропаганда. Конечно, проаббасидские агитаторы представили этого «суфианита» в образе смутьяна и совратителя мусульман, который выступил в роли основателя царства зла и безбожия.

После истребления членов рода омейя Абдаллахом ибн Али, дядей халифа Абу-л-Аббаса, в Хауране и Киннесрине, в Сирии, подняли восстание два омейядских военачальника, причем один из них действовал от имени какого-то «суфианита». Одновременно восстали жители Дамаска и разбили войско аббасидского наместника. В 754 г., получив известие о смерти Афу-л-Аббаса, они вторично восстали и присягнули одному из оставшихся в живых омейядских эмиров. В то же время часть сирийцев вступила в войско Абдаллаха ибн Али, начавшего борьбу за халифский престол, против своего племянника Мансура. Но это войско потерпело поражение в Месопотамии в сражении с войсками знаменитого Абу Муслима.

Отношение сирийцев к Мансуру получило правильное отражение в таком, например, анекдоте. Однажды этот халиф заявил с удовлетворением, что чума перестала опустошать Сирию в его царствование. На это один

247

сириец ответил: «Аллах слишком милостив, чтобы объединить против нас тебя и чуму!»3 4 .

Усиленная податная эксплуатация населения, сопровождаемая произволом и вымогательствами агентов фискального ведомства, вызвала в 759—760 гг. восстание в Ливане. Восставшие крестьяне-горцы, спустившись в долину Бикаа, увеличили свои силы за счет населения местных деревень, после чего двинулись на Баальбек. Теснимые превосходящими силами халифских войск, они отступили в свои родные горы. Последовавшие за ними карательные отряды, проводя жестокие экзекуции, изгнали многих ливанцев из их деревень, после чего они были расселены в равнинной Сирии.

В начале царствования Харуна ар-Рашида страшная эпидемия чумы обезлюдила многие селения в Палестине. Часть населения вымерла, другая бежала, гонимая страхом смерти. Положение этих крестьян оказалось настолько бедственным, что даже халиф предписал предоставить податные льготы тем из них, которые вернутся в покинутые деревни и приступят к обработке заброшенных полей.

Тревожное и смутное положение в Сирии усугублялось кровавыми распрями между местными кельбитами и кайситами, которые и при Аббасидах продолжали сводить свои нескончаемые счеты.

Вскоре после смерти Харуна ар-Рашида в обстановке ожесточенной борьбы за престол между его сыновьями Амином и Мамуном в Египте произошло восстание войска, а в Сирии опять появились «суфианиты». Одного из них, который в 811 г. был провозглашен в Дамаске халифом, поддерживали кельбиты, другого — их противники кайситы. В Сирии началась кровавая междоусобица, прервавшая всякое сообщение между Египтом и Ираком и нарушившая хозяйственную деятельность сирийского населения. Хозяйственная разруха стала причиной сильного голода, поразившего страну.

С воцарением Мамуна народные движения приобрели еще более широкий размах. Все царствование этого халифа можно признать смутным временем, как его определяли Н. А. Медников и А. А. Васильев. До 204 г. х.

3 1 Н. Lammens, La Syrie. Precis historique, vol. I, Beyreuth, 1921, p. 131.

248