6. «В поисках утраченного времени» м. Пруста. Поэтика. Роман потока сознания. Марсель Пруст

1871-1922

Центральное произведение : «В поисках утраченного времени». Это единственное центральное пр-ие в его жизни (7 томов, читать 1, иметь общее представление о цикле).

Пруст в ранней молодости мыслит себя как писателя, но очень долго эта жизненная реализация у него откладывается. Еще в 1896 опубликовав небольшой сборник миниатюр вроде ст-ий в прозе - название: «Утехи и дни». Предисловия Анатоля Франса.

Потом 10 лет не пишет ничего кроме критических и эстетических эссе в периодике.

В середине 1900-х он тяжело заболевает - и перед ним остро встает проблема, что он ничего не успеет в своей жизни (речь о тяжелой форме астмы с астматическими припадками, которые переживаются как умирание от удушья).

И Пруст начинает писать наперегонки со смертью. И не успевает (последние три тома выпускаются после смерти, реконструируются по черновикам и наброскам).

Общая структура цикла:

1 том - «По направлению к Свану» (Сван - один из героев романа), 1913г. Закончил к 1911г, но два года не может опубликовать, хотя у него ближайшие знакомства со всем литературным миром. В 1913 году он выпускает первый том за собственный счет. Следующий том выйдет только в 1918г.

2 том - «Под сенью девушек в цвету». Но теперь роман нашел своего читателя и нет сложностей с публикацией, Пруст получает Донкровскую премию.

3 том - «Сторона Германтов» (семья в романе) - 1921.

4 том - «Содом и Гоморра» - 1922г. Последний том, опубликованный при жизни Пруста.

5 том - «Пленница» - 1924г.

6 том - «Беглянка» - 1925г.

7 том - «Обретенное время» - 1927г.

Первоначальный замысел был иным. В него входили тома 1, 3, 7. Но после выпуска 1-го тома погибает любовь Пруста - и он внедряет автобиографический материал в линию Альбертины. Замысел разрастается с трех до семи томов.

Первоначально читатели не принимают роман. Интересна мотивация: это мы считаем роман новаторским, а они его отвергают как роман устаревший, неактуальный.

Пруст тесно связан с отмирающим уже тогда им-змом. Некая соотнесенность есть: установка на тонкие впечатления, мельчайшие нюансы психической жизни - а пришло время войн и революций (экспрессионизма). Пруст показался несовременным, как тонкие пьесы АПЧ в год революции.

Обращенность в прошлое Пруста очевидна уже в семантике заглавия: Утраченное время - прошедшее время, память о нем. Детство и молодость Пруста - время, соотносимое со временем действия романа (а тогда и буял им-зм).

Вопросы, которые встают перед героем и автором, понятны именно из контекста им-зма, а вот ответы, которые дает Пруст, - это уже область новаторства. Заглавное понятие им-зма - категория впечатления, изображается именно оно (впечатление от предмета, а не сам предмет), следы, оставленные вещами в душе воспринимающего сознания. Здесь отпадает истина и добро, остается лишь красота. Предмет не вовлекается в сферу поступка - отпадает этика, предмет не познается - отпадает истина. Есть только чувственное восприятие предмета - красота.

«Жизнь м.б. оправдана только как эстетический феномен», - Ницше.

Это мир субъективный: перед нами только воспринимающее сознание. Чтобы постичь реальность нужно идти вглубь собственного мира, это мир мгновенного и мимолетного впечатления, которое ничем не закреплено и исчезает со временем. Уже здесь есть основание для постановки проблемы утраты времени.

Философское обобщение этого в философии жизни, яркий представитель которой - Анри Бергсон (его можно считать «учителем» Пруста: тот читал его труды, посещал лекции).

Модель философии жизни:

1)эпоха кризиса рационального познания: оно признается неадекватным действительности: разум умерщвляет, схематизирует реальность;

2)жизнь мыслится как ч-т текучее, как Гераклитова река, каждый раз она перестраивается, а рациональные методы обобщения, повторяющихся структур - не работают;

3)реальность познаваема средствами интуиции («непосредственное восприятие» - без посредства разума и логического мышления, а понимание ч-л, являясь его частью);

4)эта модель реальности восходит к романтизму: в глубине реальности мир един, это единый поток жизни, являясь частью которого, мы можем ее понять так же, как понимаем себя.

Такого рода мысли мы находим в романе Пруста. Это мир, работающий с мимолетными впечатлениями, субъективными призмами и их природой. Даже по внешним проявлениям роман Пруста необычен: им-сты писали миниатюры о мимолетных впечатлениях, а он пишет роман (пирожное с липовым чаем).

И современники не принимают роман, как несоответствующий времени. Но быстро разбираются, что к чему.

Томас Манн назвал роман Пруста субъективной эпопеей (оксюморон: эпопея д.б. объективной, работать со всеобщим, а тут масштаб эпопейный, а ракурс видения субъективный). Роман от первого лица. Герой имеет сложные отношения с автором (носит имя Марсель). Суть их отношений выходит в контекст модерна (и речь об этом пойдет позже).

Это один из ярки образцов романа поток сознания. Пруст и Джойс производят реформу, когда на смену классическому роману приходит роман потока сознания. Мы будем видеть разницу между Джойсом и Прустом: эти романы м.б. очень разными.

У Пруста истоки романа философские: текучесть жизни - поток сознания.

Основные приметы романа потока познания в сравнении с классическим романом:

(перестройка на трех уровнях: мир, герой, композиция - их нет).

Нет объективного мира - только субъективный.

Человек живет не фабульно, нет причинно-следственных связей в романе, композиция романа свободно-ассоциативная: это произвольная линия ассоциаций и впечатлений. Основа - не событие или что-то значимое, а элементы внутренней истории, имеющие личное значение.

Классический сюжет возможен в том случае, если об этих событиях стоит рассказывать другим (значимые события для общего контекста). Здесь такого нет, нет и оснований для общего сюжета. Или это не занимает доминирующего положения (вкус чай и начало первой мировой - примерно одинаковый вес размышлений).

Героя нет. Нет целостного человека в привычном виде, неприменима категория героя, если ее использовать строго. Это вроде бы парадокс при субъективном центрировании мира, но именно это тотальное отсутствие объективности неизбежно приводит к распаду личностной целостности. Нет единого человека: есть разные размышления, эмоции, впечатления - и нет основания собирать это в единую личность.

Буддистская модель человека иллюзорности единого Я - разложение Я на ежесекундное Я-радость, Я-обида, Я-усталость.

Как пример ограниченных людей тут есть герои-маски второстепенного плана.

Собирание личности возможно только в мире этическом, в контексте поступка, цели. А тут этического мира, мира поступка в принципе нет (это соотносимо с отсутствием сюжета).

С. Бочаров: «На смену герою приходит сознание».

Герой Пруста - герой не живущий, а именно переживающий (соответствующий философии жизни: собственно жизнь это то, что чувствуешь; страдающее и переживающее измерение реальности).

Суть романа в культуре чувства: он насыщенно воспринимает мир. Тут есть камни преткновения для читателей. Он пишет привычным языком, но очень насыщенно: восприятие не всегда вмещается в сознание читающего.

Но вместе с тем этот герой неспособен к поступку, действию (ярче всего это видно в линиях любовных: он воспринимает, но ничего дать неспособен).

Есть еще одно суженное, но интересное толкование образа героя: Днепров еще в годы социального давления связывает тип героя без поступка с соц. типом героя того времени. Марсель, как и сам Пруст, - рантье (живет на проценты с капитала, на ренту). Ему ничего не надо делать, он м. жить в свое удовольствие.

Тут возникает второй смысл утраченного времени: время, потраченное зря, просто прожитое. Он ничего не создает, только тратит.

Таков исходный круг проблем в этом мире. Одна из них - отсутствие единства личности. Настоящее собирание личности возможно только в мире этических ценностей, ценностей цели и поступка. А здесь остается только красота. Она м. дать условное оправдание, но не собрать личность.

На этой исходной ситуации Пруст ставит проблему собирания личности. Ставит проблему поиска ценностей и их оснований.

Для Пруста роман - попытка решить собственные проблемы: ведется духовный поиск. Пруст пытается видеть нашу жизнь как нечто осмысленное, хотя ее органика предполагает, что все проходит. Значит ли это, что в принципе этого всего могло бы не быть вообще? насколько существенно каждое мгновение вообще? Или жизнь случайна и как случайности многие события м.б. вычеркнуты?

Пруст ищет существенность мимолетных впечатлений. Он эти основания находит. Все находит свое место и все нужно: в финале время обретается.

Новаторство автора связана с тем, что язык, который Пруст находит для осмысления, не теряет вместе с тем и неповторимости и индивидуальности. Идет речь о том, что без перевода на общий язык, остается значимость и неповторимость впечатлений.

Роман - роман потока сознания. При кризисе поступка остается переживание и осмысление этого переживания. Экзистенциальные философские проблемы тоже представлены.

В романе критике подвергается система, в рамках которой ценности объявляются объективными (содержатся в самих вещах: истина - в мудрой книге, красота - в прекрасном произведении). Это фетишизм, попытка привязать ценности к вещам: тысячи людей ходят на концерты и выставки, но не соприкасаются с красотой, читают книги, но не видят истины. В вещах нет ценностей - что-то должно произойти в человеке, чтобы получился контакт с ценностью.

Мамардашвили это интерпретирует на материале Пруста. Любовь не м. вызываться объективными качествами любимого - не им она вызывается. Иначе его бы любили все. Что-то происходит в человеке, он - истинный исток ценности.

Сам Пруст иронически отзывается о «смерти богов». Хотя на самом деле что-то случилось в людях: они не м. верить, боги тут не при чем.

Именно человек творит ценность внутри себя, в нем же происходит что-то. Для нахождения корня ценности нужно совершить путешествие вглубь собственной души.

Люди, которые были на концерте и ничего не получили, полагают, что на самом деле получили. Большинство наших ценностей нами по-настоящему не пережито и не понято, но у нас есть якобы-понимание без внутреннего изменения.

На этом фоне можно объяснить изменение отношение к Прусту: понимается, что он пишет именно о своем времени: чтобы найти ценности, нужно идти вглубь человека. Иначе ценности пропадают. Они не существуют в качестве некоего механизма. Пропадание ценностей в канун 1-й Мировой обусловлено тем, что люди перестали их в себе реализовывать. Мир развалился, грянула война.

Во вселенной Пруста это предполагает своего рода антидиалогизм. Поиск ценностей связан с погружением в себя и другой человек тут оказывается враждебен, он представляет из себя искушение: мы легко отказываемся от собственного поиска, потому что легче взять у другого, не совершая погружение самостоятельно.

Это предполагает тотальную зависимость мира от того, что происходит в субъекте: все держится нашим духовным усилием (философия феноменологии). Внешность другого человека создается нашим взглядом. Нет лица как объективной данности - есть то, что мы собираемся разглядывать. Пример со Сваном (средний буржуа - принц).

Контекст литературной традиции. Утверждение мира как тотальной вселенной, которую можно описывать во всех нюансах - и они этого заслуживают - идет из 19-го века из контекста лирической прозы (Флобер, Мопассан, Тургенев).

Дьёрдь Лукач называет эту традицию «роман утраченных иллюзий»: внутреннее богатство человека - это целая вселенная. Ее достаточно, внешние проявления необязательны. Первенство интуитивного, а не событийного.

Роман связан со своей жанровой формой. Эпический мир внутренне завершен, поэтому эпопеи очень случайно начинаются и заканчиваются: и потом все будет точно так же. Эта внутренняя завершенность определяет завершенность эпического мира.

А мир романный - это мир неопределенности, необеспеченности, в нем неизвестно, что есть добро и зло. В эпическом мире предмет сам определяет под собой почву, а тут все в вакууме, герою не на что опереться, вся его жизнь - бесконечный поиск, нет представления о том, что правильно и неправильно.

В основе романа внутренняя бесконечность героя: что бы он ни обрел, его поиски не остановятся, нет окончательного. Возникает проблема окончания романа: он по природе своей незавершим.

Эта проблема решается равновесием между автором и героем вместо завершенности. Как именно выстраивается это равновесие определяет тип романа. Герой пытается утверждать, а у автора позиция иронии.

Роман утраченных иллюзий выстраивает равновесие из столкновения двух систем: внутренний мир и внешний.

С одной стороны, богатства внутреннего достаточно, чтобы считать героя ценностью. Герой уже равен этому миру целиком. Но одновременно его компрометирует его нереализованность во внешнем мире. Внутренний мир обладает высокими ценностями (возвышенное, идеальное, прекрасное). Внешний мир пошл, низок.

Но с др. стороны: внешний мир реален, тактичен, безусловен, а внутренний зыбок, неопределен, это мираж, иллюзия, которая ничего не стоит.

В романе утраченных иллюзий идеальное и возвышенное существует исключительно во внутреннем мире. Идеальное вообще только так приходит в мир: внутренне, неопределенно. Это утверждает мир внутренний, но определяет тон этого мира: элегический, лирической грусти.

Именно в таком романе открываются средства для изображения психологического времени, которое у Пруста имеет определяющее значение (время изнутри, а не время часов).

Изображение истаяния впечатления - это изображение уходящего психологического времени.

нет одной лекции