Ридер КВ часть 2 / ПОЛИТСОЦИОЛОГИЯ / Вебер / Управление -ОЗ

г) на короткое время экономический рост возможен и при авторитарных режимах, однако долговременный рост возможен только при верховенстве закона;

д) неформальные ограничения (нормы, условности, кодексы поведения), содействующие экономическому развитию, могут ненадолго обеспечить рост экономики даже вопреки зыбким неблагоприятным политическим «правилам игры». Все зависит от того, в какой мере эти пагубные правила соблюдаются в действительности.

3. Ключ к долговременному росту — обеспечение адаптационной, а не аллокационной эффективности. Результативные политико-экономические системы порождают гибкие институциональные структуры, способные преодолевать потрясения и перемены, неизбежные даже при успешном развитии. Однако становление таких структур — результат длительного процесса, а добиваться высокой адаптационной эффективности в короткий срок мы не научились. В настоящее время мы едва вступили на путь, ведущий к пониманию того, как экономические системы функционируют во времени. Продолжая свои изыскания, выдвигая и проверяя, с учетом исторических фактов, новые гипотезы, мы надеемся не только создать аналитическую схему, помогающую понять природу экономической эволюции, но и обогатить саму экономическую теорию, — а это, возможно, позволит ей успешно решать многие актуальные задачи, которые до сих пор были ей не по силам. Такова многообещающая перспектива. Признание Нобелевским комитетом значимости этой перспективы побуждает нас с удвоенной энергией следовать избранным путем.

[*] Douglass C. North. Economic Performance through Time. Lecture to the memory of Alfred Nobel, December 9, 1993 [http://nobelprize.org/economics/laureates/1993/north-lecture.html–not]. © The Nobel Foundation 1993. Перевод с английского Вячеслава Малыгина.

[1] В действительности создание такой теории едва ли возможно. Отсылаю читателя к прогнозу Франка Хана по поводу будущего экономической теории: Hahn, Frank, “The Next Hundred Years”, The Economic Journal 101 (1991): 1, 47–50.

[2] В двух первых разделах кратко излагается материал, содержащийся в: North, Douglass C., Institutions, Institutional Change, and Economic Performance, (New York: Cambridge University Press, 1990).

[3] Wallis, John J., and Douglass C. North. “Measuring the Transaction Sector in the American Economy”. In S.L. Engerman and R.E. Gallman, (eds.), Long Term Factors in American Economic Growth (Chicago: University of Chicago Press, 1986).

[4] Объяснение сравнительной неэффективности политических рынков с позиций теории трансакционных издержек см. в: North, Douglass C. “A Transactions Cost Theory of Politics”, Journal of Theoretical Politics 2 (1990): 4, 355–367.

[5] Nelson, Richard, and Sidney G. Winter. An Evolutionary Theory of Economic Change. (Cambridge: Harvard University Press, 1982).

[6] Тем не менее даже здесь встречаются исключения, см. работы Канемана (Kahneman), Тверски (Tversky) и других авторов: Hogarth, Robin M., and Melvin W. Reder (eds.), Rational Choice.

[7] Simon, Herbert. “Rationality in Psychology and Economics”. In Hogarth, Robin M., and Melvin W. Reder (eds.). Rational Choice. (Chicago and London: The University of Chicago Press, 1986), 210–211.

[8] См. блестящий обзор литературы по когнитологии: Holland, John H., Keith J. Holyoak, Richard E. Nisbett and Paul R. Thagard. Induction: Processes of Inference, Learning, and Discovery. (Cambridge: M.I.T. Press, 1986).

[9] Clark, Andy, and Annette Karmiloff-Smith. “The Cognizer’s Innards: a Philosophical and Psychological Perspective on the Development of Thought”, Mind And Language 8 (1993):4, 487–519.

[10] Идеология — это то общее, что имеется в ментальных формах людей, принадлежащих одной группе; посредством идеологии люди интерпретируют окружающий мир и вырабатывают представления о том, каким образом можно его упорядочить.

[11] Рональд Хайнер исследовал соотношение между окружающим миром и возможностями человеческого сознания и предложил в этой связи свое объяснение замедленного развития некоторых экономик. См. его новаторскую работу Heiner, Ronald (1983) “The Origins of Predictable Behavior”, American Economic Review 75 (1983), 560–595.

[12] Hayek, Friedrich A. The Constitution of Liberty. (Chicago: The University of Chicago Press, 1960), 27.

[13] North, Douglass C., and Robert P. Thomas. The Rise of the Western World: A New Economic History. (Cambridge: Cambridge University Press, 1973); Jones, E. L. The European Miracle. (Cambridge: Cambridge University Press, 1981); Rosenberg, Nathan, and L.E. Birdzell. How the West Grew Rich: The Economic Transformation of the Industrial World. (New York: Basic Books, 1986).

[14] Краткий анализ противоположных тенденций развития Голландии и Англии, с одной стороны, и Испании, с другой, см. в: North, Douglass C. Institutions, Institutional Change, and Economic Performance. (New York: Cambridge University Press, 1990).

[15] Arthur, Brian. “Competing Technologies, Increasing Returns, and Lockin by Historical Events”, Economic Journal 99 (1989, March), 116–131; David, Paul A. “Clio and the Economics of QWERTY”, American Economic Review 75 (1985, May): 332–37.

[16] Экзотические меры, предложенные Королевской комиссией, чтобы остановить упадок испанской экономики, описаны в: De Vries, Jan. The Economy of Europe in an Age of Crises, 1600–1750. (Cambridge and New York: Cambridge University Press, 1976).

[17] См. нобелевскую лекцию Р. Фогеля.

[18] Rosenberg, Nathan. Perspectives on Technology. (Cambridge: Cambridge University Press, 1976).

[19] Mokyr, Joel. The Lever of Riches. (New York and Oxford: Oxford University Press, 1990).

[20] Wails, John J. and North, Douglass C. “Integrating Institutional Change and Technical Change in Economic History: A Transaction Cost Approach”. Journal of Institutional and Theoretical Economics, 150 (1994): 4, 609–624.

№ 3 (24) 2005→

Как повышать пенсионный возраст в России

Напечатать

Оксана Синявская

Пенсионный возраст — юридическая граница старости, отмечающая момент, когда гражданин превращается из плательщика пенсионных взносов (налогов) в получателя пенсионных выплат. Таким образом, на макроуровне пенсионный возраст выступает одним из основных регуляторов соотношения между численностью пенсионеров и плательщиков пенсионной системы, опосредованно воздействуя на ее сбалансированность и финансовую устойчивость. Поскольку получение пенсии по старости часто сопряжено с прекращением работы, этот возраст совпадает с верхней границей трудоспособности и нижней границей оплачиваемой нетрудоспособности, влияя на совокупное предложение рабочей силы. Интерес к проблематике пенсионного возраста, возникший в мире в последнее десятилетие, связан с этими его двумя функциями в пенсионной системе и на рынке труда и обусловлен начавшимся старением населения, в результате которого предложение труда молодых сокращается, а пожилые живут на пенсии много дольше, чем столетие назад, когда государство впервые взяло на себя обязанности социальной защиты людей, утративших способность зарабатывать на жизнь.

Наболевший вопрос

Спросите любого человека на улице, что ему известно о планах правительства в отношении российской пенсионной системы, и он, скорее всего, ответит, что опять хотят поднимать пенсионный возраст. Это и не удивительно, поскольку за 90-е годы тема повышения пенсионного возраста превратилась в предмет политических спекуляций. Ни один другой вопрос не поднимается со столь завидной регулярностью. И ни от одного другого предложения не отказываются с такой же легкостью.

Часто говорят, что пенсионный возраст нельзя повышать из-за отрицательного отношения населения к этой идее, но этот аргумент не выдерживает критики, поскольку непопулярных реформ за последние пятнадцать лет было проведено немало. К тому же мнения россиян в данном случае не слишком отличаются от мнений граждан других стран, где возраст выхода на пенсию все-таки был поднят. Трудно ожидать, что люди добровольно согласятся на ограничение своих прав, особенно права на отдых. К тому же вопрос о пенсионном возрасте, как правило, задается отдельно — никто не спрашивает об отношении к альтернативным вариантам решения проблемы сбалансированности государственной пенсионной системы: повышению налогов или сокращению размера пенсии.

Создается впечатление, что проблему пенсионного возраста в России используют как инструмент для «выпускания пара». Между тем она действительно существует и будет обостряться по мере увеличения численности пожилых. Как и во многих других странах, она не сводится лишь к недостаточно высокому возрасту назначения пенсий по старости, поскольку значительная часть людей, еще не достигнув этого рубежа, оформляет инвалидность или же получает досрочную пенсию.

Но в отличие от большинства других «стареющих» стран, в России увеличение доли пожилых не сопровождается улучшением показателей здоровья и ростом продолжительности жизни. Учитывая это, я полагаю, что всерьез можно говорить лишь о повышении пенсионного возраста женщин, основное же внимание должно быть направлено в сторону повышения фактического возраста обращения за пенсией. Чтобы достичь успеха, государство должно обозначить свои намерения уже сейчас. На мой взгляд, только заблаговременно принятое и доведенное до сведения других игроков (работодателей, работников) решение способно дать положительные результаты. Если, например, государство планирует начать повышение пенсионного возраста с 2020 года, то уже в 2005 году оно должно сказать об этом 40-летним и более молодым работникам. Все другие варианты окажутся менее эффективными и значительно более затратными.

Доводы «за» и «против»

Дискуссию о повышении пенсионного возраста реанимируют всякий раз, когда пенсионная система начинает испытывать дефицит средств, и необходимы рычаги, с помощью которых ее можно вернуть в состояние равновесия. Повышение выглядит наиболее простым инструментом, сокращающим число пенсионеров и расходы пенсионной системы и увеличивающим предложение труда, а соответственно и налоговые поступления, включая те, что идут на выплату пенсий. Возникает соблазн максимально использовать этот ресурс, по возможности быстро повысив пенсионный возраст на пять и более лет. Сторонники данного предложения приводят следующие аргументы:

1. В России — один из самых низких пенсионных возрастов в мире, 55 лет для женщин и 60 лет для мужчин. Он был установлен в 1932 году на основе обследований рабочих, выходящих на пенсию по инвалидности, и с тех пор не повышался, хотя характер и условия труда заметно изменились[1].

2. Население России стареет: в 1939 и 1959 годах доля лиц 60 лет и старше составляла соответственно 6,7% и 9,0%, а в 2002 году — уже 18,5%[2]. Растет и нагрузка на трудоспособное население: в 1939 году на 1 000 чел. трудоспособного возраста приходилось 164 чел. пенсионного возраста, в 1959 году — 202 чел., а в 2002 году — 335 чел.[3] Как показывают прогнозы, спустя несколько лет эти процессы начнут развиваться еще быстрее.

3. Пятая часть всех пенсионеров работает. Среди пенсионеров по старости занят почти каждый четвертый, а среди тех, кто оформил пенсию недавно, работу имеют более половины[4]. Это означает, что реальной утраты трудоспособности с достижением пенсионного возраста не происходит и его можно повысить.

Противники повышения пенсионного возраста утверждают, что, несмотря на финансовую привлекательность этого шага, есть весомые демографические, социальные и экономические доводы, свидетельствующие о том, что Россия к нему не готова. Вот самые распространенные из них:

1. Продолжительность жизни в сравнении с другими странами, имеющими сопоставимый уровень развития, крайне мала, особенно для мужчин. Ожидаемая продолжительность жизни российских мужчин практически не изменилась с тех пор, как в стране появилось государственное пенсионное обеспечение, а по сравнению с серединой прошлого столетия — сократилась. Сейчас значения этого показателя при рождении не достигают даже 60 лет — установленного законодательством возраста выхода на пенсию по старости[5]. Даже если мы используем показатель ожидаемой продолжительности жизни в возрасте 20 лет, исключив тем самым влияние детской смертности, которая в России остается более высокой, чем в странах Запада[6], ситуация все равно выглядит драматичной: из 100 мужчин, достигших двадцати лет в середине 90-х годов, 46 не доживут до шестидесяти[7]. В таких условиях говорить о повышении пенсионного возраста для мужчин кощунственно, так как многие просто не увидят своей пенсии[8].

Не меньшее значение имеет и то, что высокая смертность идет рука об руку с плохим состоянием здоровья населения, так что к моменту, когда человек достигает пенсионного возраста, у него обычно есть букет хронических заболеваний, а нередко — инвалидность. Этот аргумент, как правило, остается за рамками обсуждения, хотя плохое состояние здоровья очень часто предопределяет прекращение работы в предпенсионных возрастах[9], а оформление пенсии по инвалидности становится значимым каналом досрочного выхода на пенсию[10]. Поэтому повышение пенсионного возраста в стране с высокой смертностью населения чревато бурным ростом инвалидности[11].

2. Западные страны озабочены сокращением численности трудоспособного населения и, в частности, проблемой ухода пожилых с рынка труда[12]. Между тем в России, где пенсионный возраст значительно ниже, занятость людей в возрасте 55–59 лет довольно велика. При этом уровень общей безработицы остается достаточно высоким, создание рабочих мест отстает от темпов экономического роста, и вряд ли можно говорить о том, что экономике сейчас нужны дополнительные трудовые ресурсы. Тем более что в последнее время численность молодых, вступающих на рынок труда, увеличивалась. К тому же за годы реформ заметно изменилась структура спроса: квалификация пожилых часто уже не отвечает требованиям работодателей. Поэтому в процессе реструктуризации предприятия заинтересованы в сокращении рабочей силы, в том числе через корпоративные пенсионные программы. Таким образом, в настоящее время российский рынок труда не испытывает потребности в увеличении занятости пожилых.

Основной изъян этих доводов состоит в том, что они относятся к нынешней ситуации или, в лучшем случае, к ближайшему будущему. Демографы же единодушно утверждают, что хотя ожидаемая продолжительность жизни может остаться на нынешнем уровне или незначительно повыситься, уже в ближайшие годы начнется быстрое сокращение абсолютной численности населения в трудоспособных возрастах[13]. В лучшем случае падение составит к 2025 году 5 млн чел., к 2050 году — 12 млн, а в худшем — соответственно 16 и 39 млн[14]. Относительная доля пожилых при этом увеличится. При нынешних параметрах пенсионной системы и рынка труда это означает резкое увеличение пенсионной нагрузки, ложащейся на трудоспособное население, что негативно скажется не только на финансовом состоянии пенсионной системы, но и на перспективах экономического развития страны в целом.

Можно ли не изменять пенсионный возраст и все же его повысить?

В той или иной форме повышение пенсионного возраста необходимо. Однако власти после печально знаменитой замены льгот денежными компенсациями опасаются делать другие непопулярные шаги. Предлагается либо отложить их «до лучших времен», либо оставить возраст неизменным де-юре, но повысить его дефакто. Наиболее привлекательными выглядят те способы решения проблемы, которые побуждают людей добровольно откладывать момент обращения за пенсией. В мировой практике известны три таких способа.

1. Дополнительное материальное стимулирование тех, кто решил отложить выход на пенсию. Инструменты такого стимулирования существовали в советском и, затем, российском законодательстве до 2002 года. Превышение фактического стажа над минимально необходимым для назначения полной пенсии приносило увеличение пенсии на один процент от заработка за каждый дополнительный год работы, но в сумме не более чем на 20% [15]. Дополнительно тем гражданам, которые, достигнув пенсионного возраста, продолжали работать, не получая пенсии, устанавливалась надбавка в размере 10% пенсии за каждый проработанный год, но не более чем за три года[16]. В 2004 году чиновники обсуждали другой вариант поощрения: работнику, согласившемуся отложить возраст выхода на пенсию на три-пять лет, государство могло бы доплачивать некоторые суммы дополнительно к его пенсионным накоплениям[17].

Спору нет, увеличение размера пенсии добровольцам, решившимся отложить ее получение, политически всегда более выигрышно, нежели любые принудительные меры. Теоретически, если прибавка к пенсии будет очень существенной, можно ожидать, что некоторые работники действительно согласятся выйти на пенсию позднее. Однако на практике даже в более стабильное советское время подобное стимулирование не дало ожидаемого результата: пенсию оформляли, как только получали на это право[18]. Причин здесь несколько. Первая — это все тот же «проклятый» демографический фактор: низкая продолжительность жизни тесно связана со страхом умереть до назначения пенсии, и в этих условиях ценность текущих доходов, за счет которых можно, например, помочь детям, оказывается неизмеримо выше ценности доходов будущих. Вторая — страх потерять работу, значимость которой особенно возрастает, когда вознаграждение увязывается с решением доработать до определенного возраста. Поэтому до тех пор, пока законодательство будет разрешать пенсионерам работать и получать пенсию в полном размере, они будут предпочитать «синицу в руках» и не станут откладывать обращение за пенсией.

2. Иногда можно услышать предложения обратиться к зарубежному опыту «наказания» за досрочный выход на пенсию путем снижения ее размера. В этом случае человек, выходящий на пенсию раньше так называемого «нормального» пенсионного возраста, получает даже при наличии необходимого трудового или страхового стажа пенсию с «дисконтом», т. е. умноженную на определенный понижающий коэффициент. У нас, как правило, эта идея выдвигается в «пакете» с повышением нормативного пенсионного возраста и сводится к тому, что возраст можно поднять, например, на пять лет, но оставить гражданам право становиться пенсионерами в прежние 55 и 60 лет, однако с заметным уменьшением пенсии. По сравнению с действующими в России практиками назначения досрочных пенсий, это, конечно, шаг вперед. Но обычно дисконтирующие коэффициенты применяются в системах, где размер пенсии известен заранее, как это было в российском законодательстве до 2002 года. В системах же, где размер пенсии определяется общей суммой уплаченных страховых взносов, как это предполагается в новом законодательстве, такие дисконтирующие схемы не предусмотрены. Кроме того, ценность отдыха, как правило, перевешивает материальные потери от досрочного оформления пенсии, и такие законодательные «лазейки» — важный источник снижения фактического пенсионного возраста в развитых странах[19].

3. Альтернативой выступает модель расчета пенсионных выплат, при которой правилами системы устанавливается лишь размер отчислений. Размер пенсии зависит от совокупного объема отчислений и ожидаемого периода получения пенсии в момент обращения за ней. Эта модель получила название системы «с установленным размером взносов». Пенсия в такой модели полностью учитывает вклад человека в пенсионную систему. Она также снижается в случае повышения продолжительности жизни, побуждая людей работать дольше. Экономисты считают, что данный порядок приобретения пенсионных прав не содержит стимулов к более раннему оформлению пенсии и, таким образом, может рассматриваться как эффективный способ автоматического повышения пенсионного возраста без специальных изменений законодательства[20].

Первоначально планировалось, что по такому принципу расчета пенсионных выплат будут исчисляться страховая и накопительная части трудовой пенсии в России. Это позволило бы в дальнейшем снять с политической повестки дня неприятный вопрос об изменении границ пенсионного возраста. Реальная ситуация лишь очень отдаленно напоминает теоретическую модель. Во-первых, в пенсионную формулу был внесен фиксированный период получения пенсии и, таким образом, разрушен механизм автоматического приспособления системы к демографическим изменениям. Во-вторых, новое пенсионное законодательство предоставило всем пенсионерам право работать, получая пенсию в полном размере и пересчитывая ее по итогам каждого отработанного года. Таким образом, при сохранении норм действующего законодательства даже в отдаленной перспективе правила расчета пенсии вряд ли будут способствовать более позднему обращению за ней.

При этом если первое ограничение — фиксированный период получения пенсии — можно изменить относительно легко и безболезненно, то отказ от практики выплаты полной пенсии работающим пенсионерам имеет свои недостатки. То, что эта норма препятствует повышению фактического пенсионного возраста, очевидно. Несомненно и то, что она противоречит самой идее пенсионного обеспечения по старости, призванного компенсировать утраченные доходы тем, кто в силу возраста не в состоянии зарабатывать на жизнь. Однако отказ в выплате пенсии работающим пенсионерам или ограничение ее размера негативно скажется на масштабах формальной занятости пожилых. Это подтверждается как зарубежными исследованиями, так и непродолжительной практикой ограничения пенсии для работающих пенсионеров в конце 90-х годов в России[21]. В результате пострадает не только рынок труда, который лишится части рабочей силы не самой низкой квалификации, но и пенсионная система, поскольку формальная занятость пенсионеров — источник доходов пенсионной системы.

Таким образом, существуют серьезные сомнения в том, что какой-либо из рассмотренных вариантов косвенного повышения пенсионного возраста окажется эффективным. На мой взгляд, нужно переключить внимание с проблемы регулирования общеустановленного пенсионного возраста (55 и 60 лет) на то, как и на каких основаниях в действительности оформляются пенсии.

Реформа, без которой не обойтись

Основная проблема современной пенсионной системы состоит в том, что фактический возраст оформления пенсии оказывается ниже, причем для ряда категорий населения — существенно ниже, чем общеустановленный законодательный (нормативный). В 2004 году 37% трудовых пенсий по старости были назначены людям, не достигшим пенсионного возраста, и доля таких досрочных пенсионеров год от года увеличивается. Две трети оформивших пенсию по старости до установленного срока продолжали работать[22]. Прежде всего это свидетельствует о неадекватности действующих правил назначения досрочных пенсий по старости. Без их пересмотра трудно ожидать отдачи от всех других мероприятий, направленных на повышение фактического пенсионного возраста.

Примерно каждый четвертый пенсионер в России получает пенсию за работу в особо вредных или тяжелых условиях или в районах Крайнего Севера. Эти пенсии предоставляются с уменьшением пенсионного возраста в среднем на 5–10 лет и без снижения размера пенсии работникам, занятым на определенных профессиях и производствах, по установленному в законодательстве перечню. При этом работодатели платят за таких работников по той же ставке, что и за «обычных» работников.

Считается — это мнение разделяет и правительство, — что сейчас в рамках пенсионной системы происходит перераспределение средств в пользу работающих в особых условиях. В рыночной экономике это приводит к неравноправию предприятий, делая непрозрачным механизм формирования затрат на рабочую силу. «Бесплатные льготы» стимулируют лоббизм: список рабочих мест и профессий, позволяющих пользоваться этими льготами, стремятся расширить. Следовательно, говорят сторонники этой точки зрения, необходимо обязать работодателей, имеющих подобные рабочие места, дополнительно платить за них в пенсионную систему. Период от момента досрочного выхода на пенсию до достижения общеустановленного пенсионного возраста должен быть оплачен за счет этих дополнительных отчислений. В результате нагрузка на государственную пенсионную систему уменьшится.

Работодатели же утверждают, что рабочие места с неблагоприятными для здоровья условиями труда значительно лучше оплачиваются и, тем самым, выступают важным источником доходов государственной пенсионной системы. В отличие от зарплат, размер досрочных пенсий лишь немного превышает средний по стране. К тому же люди, трудившиеся в тяжелых условиях, в среднем живут меньше. Как следствие, скорее они субсидируют «обычных» низкооплачиваемых работников, чем наоборот.

Отсутствие эмпирических исследований не позволяет доказать обоснованность той или другой позиции. Резонов, однако, больше в предложении реформировать систему. Дело в том, что существующие списки производств и работ, дающих право на досрочное назначение пенсии, создавались еще в советскую эпоху и уже тогда вызывали критику из-за того, что не были подкреплены соответствующими исследованиями условий труда. В 1990-е годы списки были существенно расширены, но не из-за ухудшения условий труда, а в результате коллективных усилий государства, работодателей и профсоюзов, стремившихся предотвратить массовую безработицу и хоть как-то нейтрализовать обнищание населения[23]. По экспертным оценкам, в ряде отраслей доля лиц, пользующихся правом на льготное пенсионное обеспечение в связи с характером труда, составляет сейчас от 10 до 60% от общего числа «льготников»[24]. Таким образом, действующая система льготного пенсионного обеспечения не просто не побуждает работодателей улучшать условия труда, но, напротив, способствует расширению так называемых «вредных» производств за счет вполне «нормальных», поскольку позволяет возложить хотя бы часть затрат по реструктуризации производства, связанных с высвобождением рабочей силы, на государство. Следовательно, реформа этой системы необходима не только для улучшения финансовой стабильности пенсионной системы и повышения фактического возраста назначения трудовых пенсий по старости, но и для улучшения условий труда на предприятиях.

Опасения профсоюзов вызваны тем, что введение дополнительных пенсионных отчислений за рабочие места с неблагоприятными условиями труда спровоцирует либо дополнительное сокращение численности занятых, либо необоснованную переквалификацию мест с неблагоприятными условиями труда в «нормальные» рабочие места. Выход состоит, по-видимому, в том, чтобы тщательно продумать реализацию такой реформы, включая как аттестацию рабочих мест, так и возможные налоговые льготы для работодателей, создающих профессиональные пенсионные системы.

Следует добавить, что создание обязательных профессиональных пенсионных систем было запланировано в рамках уже проводящейся пенсионной реформы. Снижение тарифов ЕСН (единого социального налога) первоначально предполагалось увязать с введением дополнительных тарифов на досрочное пенсионное обеспечение. И лишь из-за нежелания или неспособности государства, работодателей и профсоюзов найти компромиссные решения в области дизайна таких систем реформа отодвинулась на неопределенное время[25]. Тем не менее в законе о трудовых пенсиях в РФ до сих пор фигурирует положение о том, что с 1 января 2003 года прекращено приобретение новых прав на досрочные пенсии в рамках государственной пенсионной системы. Следовательно, затягивание принятия закона об обязательных профессиональных пенсионных системах порождает ситуацию правового вакуума для работников, занятых на вредных и опасных производствах, а это вскоре может спровоцировать новую волну социальной напряженности. Именно поэтому важнейшим методом решения задачи повышения фактического пенсионного возраста является реформирование порядка назначения досрочных пенсий по старости путем перевода этих пенсий в пенсионные системы компаний или целых отраслей.

Почему не следует откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня

Вернемся еще раз к проблеме изменения законодательных границ пенсионного возраста. Разделяемая большинством экспертов и политиков позиция состоит в том, что ее решение следует отложить лет на двадцать или до тех пор, пока численность занятых не сравняется с численностью пенсионеров[26]. Но что происхо дит, когда мы откладываем решение какой-то проблемы на неопределенный срок? Прежде всего мы перестаем о ней думать. В данном случае это означает, что не возникнет общественно-политической потребности в эмпирическом изучении того, как люди выходят на пенсию и каковы возможные экономические и социальные последствия реформы. На индивидуальном уровне сохранятся установки на использование права прекратить трудовую деятельность в довольно раннем возрасте, которые будут влиять и на другие демографические, экономические решения, принимаемые человеком на протяжении его жизни. В будущем же острая необходимость повысить границы пенсионного возраста, как всегда, возникнет неожиданно и свалится как снег на голову: рынок труда и общество в целом будут к этому не готовы. И хотя, на мой взгляд, задачей номер один является изменение условий назначения досрочных пенсий по старости, полностью отказываться от идеи повышения нормативных границ пенсионного возраста было бы нецелесообразно.