literatura_po_gruppovym_sporam

--------------------------------

<19> Введенное в отношении заинтересованных лиц, в процесс не вступивших, но чьи права и интересы затронуты состоявшимся решением, правило ч. 5 ст. 225.16 АПК требует отдельного подробного рассмотрения, в том числе по соответствию его норме Общей части АПК (ст. 42). Это правило представляется ошибочным. Аналогия со сходной ситуацией при оспаривании нормативно-правовых актов (ч. 7 ст. 194 АПК) неуместна, поскольку указанные акты не носят характера индивидуального регулирования; в свою очередь, иски в защиту прав и законных интересов группы лиц не могут не затрагивать индивидуальных прав субъекта уже потому, что правило ч. 5 ст. 225.16 АПК может распространиться лишь на лицо, которое, по определению суда, вынесенному на основании ч. 1 и ч. 2 ст. 225.14 АПК, входит в состав участников спорного материально-правового отношения, являющегося предметом судебного рассмотрения.

Итак, первый вопрос: законодатель, не внеся изменений в содержание ст. 40 АПК, оставил затруднение - входят ли все присоединившиеся лица в состав лиц, участвующих в деле? Исходя из того, что названные лица становятся участниками процесса, обладают к исходу дела материально-правовым интересом (ст. 225.10 АПК, ст. 225.14 АПК), на них распространяется законная сила судебного решения (ст. 225.17 АПК), все они, в соответствии с имеющимися признаками, включаются в состав лиц, участвующих в деле.

А вот следующий вопрос - обладают ли указанные лица правами и обязанностями, указанными в ст. 41 АПК, - требует более подробного анализа. Вправе ли они распоряжаться всем объемом прав лиц, участвующих в деле, или лишь теми правами, которые были прямо указаны в гл. 28.2 АПК (впрочем, как на них не могут быть возложены и вмененные конкретному процессуальному субъекту обязанности)? От решения этих вопросов зависит проблема определения процессуальной самостоятельности каждого лица, объема его прав и обязанностей. Арбитражный процесс организован так, что каждое процессуальное действие может быть совершено лишь в случае, если оно регламентировано; а лицо может пользоваться лишь теми правами, которые ему принадлежат. Это - одна из отличительных черт гражданской процессуальной формы. Общее правило "обратной пирамиды" структурного построения АПК распространяет действия предшествующих норм Кодекса, регулирующих общий порядок движения дела, на правоотношения, регулирующиеся специальными разделами АПК, в той мере, в которой в соответствующей ("специальной") части АПК прямо не предусмотрено иное. Следовательно, положения разделов I, II, III и IV АПК должны действовать в сфере процессуальных правоотношений, урегулированных гл. 28.2 АПК тогда, когда главой 28.2 АПК прямо не предусмотрено иное. Формальное содержание гл. 28.2 АПК, а также ее расположение в структуре Кодекса таково, что, в точном соответствии с действующей редакцией закона, лиц, присоединившихся к требованиям в момент решения вопроса о предъявлении иска (ч. 3 ст. 225.10 АПК и др.), и лиц, присоединившихся к требованиям после предложения о присоединении (ч. 3, ч. 4 ст. 225.14 АПК), можно причислить к лицам, участвующим в деле; следовательно, нельзя считать, что им не принадлежат свойственные лицам, участвующим в деле, процессуальные права и обязанности. Но тогда крайне странной выглядит ремарка закона о том, что присоединившиеся лица имеют право знакомиться с материалами дела, делать из них выписки, снимать копии (ч. 3 ст. 225.16 АПК). Ведь это право есть у каждого лица, участвующего в деле (ч. 1 ст. 41 АПК); причем указанное право открывает перечень процессуальных прав лиц, участвующих в деле, который, помимо вышеуказанного права, содержит значительный перечень процессуальных прав заинтересованных лиц, участвующих в деле.

Само по себе причисление заинтересованных лиц к группе лиц, участвующих в деле, не решает вопроса об их конкретном процессуальном положении и, соответственно, об их конкретных правах и обязанностях. Являются ли заинтересованные лица в иске в защиту групповых интересов соучастниками (соистцами) или не могут быть определены ни к одной из категорий лиц, выделяемых в группе лиц, участвующих в деле, и должны занимать в ней некое самостоятельное положение? Иск в защиту прав и законных интересов группы лиц, по мысли нашего законодателя, не является иском, объединяющим нескольких равноправных участников, действующих на стороне, требующей от суда защиты своего права. Закон избегает называть этих субъектов истцами, может быть, и по техническим причинам: в порядке гл. 28.2 АПК могут быть рассмотрены не только исковые дела, но и дела особого производства и дела, возникающие из публично-правовых отношений, где истцов нет.

Как не называет закон этих заинтересованных лиц истцами, так закон не связывает их появление в процессе с предъявлением иска в смысле подачи искового заявления. Исковое заявление подается только лицом, инициирующим иск в защиту прав и законных интересов группы лиц (ст. 225.13 АПК); лица, присоединяющиеся к моменту подачи искового заявления, составляют совместное решение или индивидуальное заявление (ч. 3 ст. 225.10 АПК) о присоединении; наконец, лица, присоединяющиеся к заявленным требованиям после предложения о присоединении, составляют аморфный с процессуальной точки зрения "документ о присоединении", направляемый лицу, инициирующему иск в защиту прав и законных интересов группы лиц (п. 5 ч. 4 ст. 225.14 АПК).

Право лица предъявить иск свободно. По своему усмотрению, что вытекает из содержания ст. 9 ГК, ст. 11 ГК, ст. 4 АПК, ст. 44 АПК, ст. 49 АПК, лицо свободно в вопросе предъявления иска и распоряжении всеми процессуальными инструментами. В иске выражена воля лица на предмет, основание и содержание судебной защиты своего права. Именно отталкиваясь от волеизъявления, содержащегося в иске, суд определяет границы судебной защиты, возможности изменения предмета или основания иска, заключения мирового соглашения и т.д.: для наших исков в защиту прав и законных интересов группы лиц не существует выраженной в иске индивидуальной воли каждого участника группы, они могут лишь присоединиться к требованию, сформированному лицом, обратившимся в суд за защитой прав и охраняемых законом интересов группы лиц под угрозой потерять право на судебную защиту вообще. Диспозитивность процесса предполагает, что лицо по своему усмотрению определяет, помимо прочего, время начала защиты и объем защищаемых прав. Предпосылка этому правилу - идея интереса, который наилучшим образом может определить именно тот, кто предполагает у себя такой интерес. Между тем иски в защиту интересов группы лиц требуют от потенциального истца отказа и от этого права в пользу общей позиции. Такой масштабный отказ от свободы своего волеизъявления не должен быть вменен законодательством, поскольку он затрагивает те процессуальные права, которые относятся к наиболее существенным распорядительным полномочиям заинтересованных лиц. С.С. Алексеев, рассуждая об активных действиях лица, указывал на них как на правомочие, содержание которого состоит в возможности лица самому совершать юридически значимые активные действия, правомочие представляет собой право не на чужие, а на свои действия, иными словами, на такое дозволенное поведение, которое прежде всего касается самого управомоченного... его реализация не нуждается в активном содействии каких-либо других лиц <20>. Право на иск, безусловно, относится именно к таким активным правам лица. Содержанием любого материального права или охраняемого законом интереса является право на его защиту, в том числе судебную <21>. Это право лица неотъемлемо. Однако порядок защиты выбирает заинтересованное лицо, кроме случаев, когда законодатель прямо предписывает какой-то определенный путь защиты права: обратиться ли в суд, третейский суд, требовать административного вмешательства либо привлекать медиаторов - все это решает заинтересованная сторона. Но наш закон сформулирован так, что если начинается судебный процесс в защиту прав и законных интересов группы, то для иных участников группы, не желающих судебного порядка защиты права, перспективы внесудебного урегулирования становятся крайне сомнительными потому, что ответная сторона в таком случае полностью защищена от возможности последующего обращения истцов в суд, вследствие чего урегулирование конфликта во внесудебной порядке становится полностью зависящим от ее доброй воли.

--------------------------------

<20> Алексеев С.С. Указ. соч. С. 119 - 120.

<21> Ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (заключена в г. Риме 04.11.1950), ст. 10.ter Конвенции по охране промышленной собственности (заключена в Париже 20.03.1883), ст. 45, 46 Конституции РФ, ст. 11 ГК, ст. 21 ФЗ "О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля", ст. 4 АПК и др.

Нашему закону, как отмечалось выше, известны случаи привлечения лица в процесс помимо его воли, однако это может быть любая процессуальная фигура, кроме истца и третьего лица, заявляющего самостоятельные требования на предмет спора. Обсуждая иную проблему (преобразовательные полномочия как содержание конститутивных исков), проф. М.А. Гурвич, отмечая, что никого нельзя принудить к волеизъявлению, писал о создании в законе фикции волеизъявления помимо и вместо воли стороны в качестве условия возможности совершения должного волеизъявления <22>. В такой конструкции есть справедливая логика: ожидаемое, законом предписанное волеизъявление не должно быть поставлено в зависимость от ненадлежащего поведения лица. А о каком недолжном поведении лица может идти речь в случае исков в защиту прав и законных интересов группы лиц, когда заинтересованное лицо обязывают подчиниться и присоединиться к группе под угрозой отказа от правосудия? Обращу внимание на то, что волеизъявление есть изъявление воли только тогда, когда оно свободно; не может же быть признано действительным волеизъявлением то, что совершается под влиянием стесняющих свободу выбора условий, прямо закрепленных в законе.

--------------------------------

<22> Гурвич М.А. Учение об иске (состав, виды): Учебное пособие. В кн.: Избранные труды. Т. 1. Краснодар, 2006. С. 305.

Поэтому лицу нельзя законодательно приказывать подчиниться воле группы под угрозой отказа от наиболее весомой составляющей гарантии защиты права - судебной защиты; истец должен иметь право самостоятельно определить, согласен ли он на добровольный отказ от части своих прав в обмен на преимущества иска в защиту интересов группы лиц либо будет защищать свои права в обычном порядке (либо не будет защищать их вообще). Так, в гораздо менее значительном, в смысле сужения процессуальных прав, случае - при решении вопроса о проведении заочного производства в гражданском процессе <23> - суд обязан лично получить согласие истца и предупредить его о последствиях такого согласия, причем отказ от заочного процесса не препятствует праву истца требовать продолжения защиты своего права (охраняемого законом интереса) в обычном порядке. Вот и современное иностранное законодательство, которое принимает идею групповых исков, исходит из того, что такие иски должны быть прежде всего одним из вариантов защиты лицом своего права, наравне с другими, и заинтересованное лицо само должно определить, какие выгоды и преимущества являются для него наиболее значимыми, а чем он может пожертвовать, выбирая форму и способ защиты права.

--------------------------------

<23> Строго говоря, при заочном производстве права истца не сужаются в прямом смысле (ни одно из процессуальных прав, принадлежащих истцу, у него не отнимается), они становятся таковыми потому, что ответчик приобретает дополнительное право. А поскольку система равноправия сторон построена на принципе равных либо компенсирующих прав, приобретение дополнительных прав одной из сторон естественно создает перекос в пользу одной из сторон.

Если совместное решение или индивидуальные заявления о присоединении (ч. 3 ст. 225.10 АПК) лиц, присоединяющиеся к моменту подачи искового заявления, проверяемые непосредственно судом в момент принятия заявления о возбуждении дела в защиту прав и законных интересов группы лиц, еще можно воспринять как исковые заявления соучастников, то лица, присоединяющиеся к заявленным требованиям после предложения о присоединении (п. 5 ч. 4 ст. 225.14 АПК), направляют документы о присоединении лицу, предъявившему иск (ч. 2, п. 5 ч. 4 ст. 225.14 АПК). В обращении, адресованном лицу, возбудившему иск в защиту прав и законных интересов группы лиц, а не суду, нарушается принятый порядок возникновения процессуального правоотношения, не допускающий в качестве условия возможности обращения за судебной защитой установления посредничества между судом и заинтересованным лицом, требующим судебной защиты в виде дополнительной процессуальной фигуры, к которой обращается с процессуальным документом лицо, нуждающееся в судебной защите. В пользу того, что обе группы присоединяющихся лиц не подают в процессах в защиту прав и законных интересов группы лиц исковых заявлений, должно говорить содержание ч. 7 ст. 225.15 АПК, в соответствии с которой отказ лица, обратившегося в суд с заявлением о защите интересов группы лиц, от иска влечет прекращение производства по делу, если не произойдет замена отказывающегося лица другим лицом. Между тем ч. 1 ст. 46 АПК устанавливает, что каждый соистец вступает в процесс путем подачи искового заявления, причем суд в решении обязан дать ответ на каждое заявленное требование (ч. 5 ст. 170 АПК) и выбытие одного из соучастников не отражается на судьбе процесса в целом.

Итак, действующее законодательство не дает основания сказать, что все заинтересованные лица по искам в защиту прав и законных интересов группы лиц входят в процесс на основании требования, заявленного суду. Законодатель определил, что соучастники могут появиться в процессе, если предметом спора являются общие права и (или) обязанности (ч. 1 ст. 46 АПК), а заинтересованных лиц в иске в защиту групповых интересов объединяет единое правоотношение (ч. 1 ст. 225.10 АПК). Каждый из соучастников выступает в процессе самостоятельно (ч. 3 ст. 46 АПК), в отношении каждого заявленного требования, соответственно, должно быть вынесено отдельное решение, являющееся вполне самостоятельным и не зависящим от решения в отношении других лиц (даже в отношении солидарных должников суд принимает решение касательно каждого должника); в отношении лица, не привлеченного к участию в деле, не может быть вынесено решение. Один из разработчиков Федерального закона от 19 июля 2009 года N 205-ФЗ высказал следующую позицию: будто бы "сейчас соистцами являются только те лица, которые вместе предъявили иск. А вот если двое предъявят иск, а у третьего будет точно такое же требование, то последний не сможет как соистец вступить в процесс. Глупость, конечно, полнейшая, но так в АПК РФ было всегда. Вступить в процесс может лишь третье лицо, заявляющее самостоятельные требования на предмет спора. Но фигура третьего лица имеет интерес, прямо противоположный интересу истцов, и выбивает у них основания для иска. По новым правилам соистец - это любой истец, отвечающий определенным требованиям и имеющий право вступить в процесс до вынесения судебного акта, которым заканчивается рассмотрение спора по существу. Когда, с одной стороны, появляется институт коллективного иска, а с другой - корректируется понимание соистца, все становится на свои места. По крайней мере с точки зрения процесса истцы, которые имеют тождественные интересы, могут выдвигать, в общем, одно и то же требование. Более того, если суд видит, что сегодня к нему пришли десять заявителей, и из материалов дела понятно, что завтра придет еще сто десять, он имеет возможность координировать этот процесс" <24>. Критика этой позиции связана с несколькими моментами: во-первых, с опровержением неправды в отношении процессуального законодательства, еще не измененного указанным ФЗ; во-вторых, с анализом предложенных изменений в соотношении с действующим АПК. Так, Д.И. Степанов заблуждается, когда говорит о том, что соистцы могли появиться в процессе лишь при условии одновременного предъявления иска. Ни закон (п. 5 ч. 1 ст. 135 АПК), ни теория, ни арбитражная практика <25> не устанавливают, что соистец может появиться в процессе только при условии одновременного совместного предъявления иска несколькими истцами. Встречающиеся иногда в практике отказы судов от привлечения лица в качестве соистца связаны либо с нецелесообразностью совместного рассмотрения исков, либо с попытками привлечения истца в процесс без его выраженной воли <26>. Из содержания интервью следует, что авторы Закона полагали распространяемыми на положения вновь принятой главы 28.2 АПК нормы Общей части АПК, однако в действительности статьи этой главы прямо противоречат всем без исключения положениям Общей части АПК, регулирующим статус лиц, участвующих в деле. Вступающий в процесс соистец (как, впрочем, и любое лицо, участвующее в деле) по общему правилу возвращает дело в момент его подготовки (ч. 1 ст. 41 АПК), однако суд всегда имеет право отказать во вступлении в процесс именно из-за нецелесообразности появления новой процессуальной фигуры в момент, когда процесс ведется сравнительно давно. Права заинтересованного лица при этом не ущемляются: он сохраняет право на предъявление самостоятельного требования. Но как толковать совокупное содержание положений п. 4 ст. 225.16 АПК и ст. 41 АПК в отношении исков в защиту прав и законных интересов группы лиц? Исходя из их содержания, новый участник группы может появиться в процессе и после окончания срока на присоединение (ч. 2 ст. 225.14 АПК). В этом случае процесс может быть практически бесконечным, вновь и вновь возвращаясь к началу при появлении каждого нового участника группы. А отказ от этого условия (т.е. включение в состав группы новых участников, входящих на основании п. 4 ст. 225.16 АПК, без возвращения процесса к моменту начала судебного разбирательства) ставит под сомнение процессуальные действия, связанные с доказыванием основания иска. Замечание С.В. Курылева, указывавшего, что "доказывание - это прежде всего совокупность определенных процессуальных действий. Последние являются предметом процессуальных прав и обязанностей" <27>, на первый взгляд фактически нивелирует это возражение, поскольку права и обязанности по доказыванию явно сосредоточены в руках лица, предъявившего иск в защиту прав и законных интересов группы лиц и в этом смысле они остаются абсолютно стабильными, независимо от числа участников группы. Однако наш закон не допускает постановления решения в отношении обстоятельств, по которым судом не исследовались подтверждающие их доказательства. Суд, в частности, обязан установить права и обязанности лиц, участвующих в деле (ч. 1 ст. 168 АПК), а по этой категории дел группа должна быть поименованной - следовательно, суд обязан установить факты в отношении каждого из участников группы. "Возникновение гражданского правоотношения, как правило, связано с выражением индивидуальной воли его участников" <28>. Таким образом, по значительному количеству дел в предмет доказывания будут входить факты, индивидуализирующие волю и волеизъявление конкретных лиц - участников группы. Модельных дел, в отличие от американского закона, наше законодательство не предусматривает, тем более что в литературе уже высказывались возражения против ведения такого порядка рассмотрения исков <29>. Нормы АПК в совокупности предполагают, что каждое новое лицо, появляющееся в группе, фактически обязывает возвращать процесс к моменту начала доказывания, независимо от категории дела, рассматриваемого судом.

--------------------------------

<24> URL: http:// forumyuristov.ru/ showthread.php?t=38151&p= 190438#post190438 (последнее посещение - 04.10.2009).

<25> Определение ВАС РФ от 21 мая 2008 г. N 6570/08; решение Арбитражного суда Удмуртской Республики по делу N А71-52/2004 и др. // СПС "КонсультантПлюс".

<26> См.: Решетникова И.В., Семенова А.В., Царегородцева Е.А. Комментарий судебных ошибок в практике применения АПК РФ / Под ред. И.В. Решетниковой. М.: НОРМА, 2006 // СПС "КонсультантПлюс".

<27> Курылев С.В. Основы теории доказывания в советском правосудии. Минск, 1969. С. 28.

<28> Советское гражданское право. Т. 1 / Отв. ред. В.А. Рясенцев. М.: Юридическая литература, 1966. С. 53.

<29> Карева Т.Ю. Иски в защиту неопределенного круга лиц // СПС "КонсультантПлюс".

Совершенно неясно также, как по искам в защиту прав и законных интересов группы лиц суд может координировать процесс, кроме решения вопроса о соединении исков (ч. 2 и ч. 2.1 ст. 130 АПК, ч. 5 ст. 132 АПК) и, может быть, разъяснения сторонам права на заявление иска в защиту интересов группы лиц в рамках общего разъяснения сторонам их прав и обязанностей в процессе подготовки дела к судебному разбирательству (п. 1 ч. 1 ст. 135 АПК) - ведь права обязать заинтересованных соистцов преобразовать свои индивидуальные иски в групповой у суда нет. Арбитражный суд лишен возможности обязать лицо заявить иск в защиту прав и законных интересов группы лиц, даже если на истцовой стороне образовывается обширное соучастие, поскольку, помимо волеизъявления лица, обращающегося в суд с соответствующим заявлением, обязательным условием предъявления такого иска является присоединение к требованию лица, обратившегося в суд с иском, не менее чем пяти лиц ко дню обращения в суд (ч. 2 ст. 225.10 АПК) с их одновременным отказом от своих прав ординарных соучастников.

То есть в действительности, наоборот, вновь принятый Закон создал проблемы, которые ранее отсутствовали в АПК: он полностью исказил содержание, не только фактически лишив присоединившихся лиц прав, предусмотренных ст. ст. 44, 45, 46 и 49 АПК, но и сделав неясной возможность применения к этим лицам положений ст. 41 АПК, ст. 42 АПК. Это очевидное неравноправие в процессуальном положении (выражающееся, помимо указанных выше ограничений, также и в ограничениях, предусмотренных п. 2 ч. 4 ст. 225.12 АПК), а также точная формулировка закона в отношении лица, указанного в ч. 2 ст. 225.12 АПК, как единственного на истцовой стороне, обладающего правами и обязанностями истца, в совокупности не дают объективной возможности признать лиц, объединенных правом требования в иске в защиту групповых интересов, равноправными соистцами. На это можно было бы возразить, что лицо, согласившееся на защиту своих интересов в группе, жертвует частью своих диспозитивных прав в пользу защиты своих интересов в группе. Групповой иск, введенный в наше правовое поле, можно было бы представить как процессуальный союз заинтересованных лиц, объединенных в обезличенное соучастие. Однако законодательство иностранных государств, в которых допускаются групповые иски, как указывалось выше, разрабатывается, исходя из концепции добровольного соучастия, когда заинтересованное лицо самостоятельно решает, ограничивает ли оно часть своего свободного волеизъявления в обмен на защиту интересов в группе или защищает свое право самостоятельно. Наш законодатель такое право заинтересованным лицам не предоставил. Они вправе защищать свои интересы, присоединившись к группе, либо теряют это право вовсе (ч. 4 и ч. 5 ст. 225.16 АПК). Поэтому назвать заинтересованных лиц, присоединяющихся к иску в защиту прав и законных интересов группы лиц на любом этапе, соистцами невозможно в силу прямого расхождения специальных норм гл. 28.2 АПК с нормами общей части АПК, регулирующих вопрос участия в процессе нескольких заинтересованных лиц, выступающих на одной стороне.

Итак, лицо, предъявившее иск о защите прав и законных интересов группы лиц, - субъект, обладающий по новому закону самым большим объемом прав из всех лиц, находящихся на истцовой стороне и имеющих материально-правовой интерес к исходу этого дела. Ч. 2 ст. 225.12 АПК указывает, что он "пользуется процессуальными правами и несет процессуальные обязанности истца" <30>. Но является ли этот субъект истцом? Права и обязанности истца (равно и любого лица, участвующего в деле) неотчуждаемы от соответствующего участника процесса и существуют до тех пор, пока существуют процессуальные отношения. Лицо может ими пользоваться, может не пользоваться, но они остаются ему присущими именно в силу того, что у лица есть соответствующий процессуальный статус. Между тем полномочия лица, предъявившего иск о защите прав и законных интересов группы лиц, могут быть прекращены арбитражным судом (ч. 4 ст. 225.12 АПК) - с этого момента, даже если это лицо остается в составе группы по основаниям, предусмотренным в п. 2 ч. 4 указанной статьи, права и обязанности истца переходят от него к другому лицу (ч. 8 ст. 225.15 АПК). Кем же является российский представитель группы? В США представитель группы - ее обязательный участник, согласно правилу 23(A) Федеральных правил гражданского процесса, - действует, как правило, через адвокатов, занимающих в практике рассмотрения групповых исков в США весьма значимое положение: адвокаты осуществляют контроль над решениями собраний группы, обладают правом подписи от имени группы, судами при рассмотрении групповых исков назначаются главный адвокат, ответственный за председательствование на собраниях группы, выступление в суде и оформление документов, и связующий адвокат, ответственный за координацию действий между участниками группы и другими адвокатами <31>. Достаточная проработанность правил поведения как непосредственно представителей группы, так и их адвокатов <32> не снимает основного упрека к американскому закону как к закону, допускающему злоупотребления адвокатов. Наши исследователи также отмечают, что в "сложном, трудоемком и чрезвычайно дорогостоящем судебном разбирательстве по имущественным групповым искам, требующим участия адвокатов... американские адвокаты чаще всего преследуют исключительно собственные цели, их основной задачей является получение весьма значительной суммы адвокатского гонорара (выделено мной. - Е.С.)" <33>. Избегая этой ошибки, в Финляндии установили, что групповой иск строится исключительно по модели общественного иска, когда только Уполномоченный по защите прав потребителей вправе предъявить иск от имени группы <34>, аналогичные подходы считал нужным закрепить в национальном праве и итальянский законодатель <35>. Д.И. Степанов в цитируемом выше интервью сказал, что... в первоначальной редакции говорилось следующее. Требование представителя по иску в защиту интересов группы лиц может быть обусловлено выплатой ему условного вознаграждения, "гонорара успеха". В ходе работы над законопроектом данное уточнение вылетело. Вроде мелочь, но без нее получается, что институт коллективного иска становится неработающим... Как только практика начнет развиваться, институт коллективных исков тоже начнет работать <36>. Итак, цель создания в российском законодательстве конструкции иска в защиту интересов группы лиц в предложенном варианте, помимо желания рассмотреть дело с привлечением сразу всех возможных заинтересованных лиц, - в создании базы для получения "гонорара успеха" по крупным имущественным спорам. Наш законодатель, очевидно, тяготеет не к европейскому варианту общественной либо государственной защиты однородных требований, а к американскому варианту "приватизированного иска"; но, помимо проблем, изначально заложенных в экспортируемом из США варианте, схематичное решение этого вопроса порождает еще и собственные проблемы правоприменения. Фактически лицо, обладающее правами и обязанностями истца по делу, по процессуальному статусу занимает промежуточное положением между положением истца и фигурой представителя (права и обязанности истца есть, лицо ими пользуется самостоятельно и по своему усмотрению, но они отчуждаемы).