§2. Мониторинг уголовной и судебной правоприменительной практики борьбы с коррупцией

Современное состояние уголовной и карательной политики в связи с практикой борьбы с коррупцией следует рассматривать одновременно через призму качества деятельности правоохранительных органов, опосредованно оказывающего влияние на состояние правосудия в этой сфере. Такая взаимосвязь не надумана, и ее можно усмотреть в соотношении данных о закономерностях уголовно-процессуальных мер, принимаемых в отношении коррупционных преступлений в России (рис. 1)*(36).

"Рисунок 1. Сведения о динамике уголовно-процессуальных мер, принимаемых в отношении коррупционных преступлений (ст. 201, 204, 285, 289, 290, 291 УК РФ) в России в 2007-2009 годах (в абс. данных и в %)"

Как видно из гистограммы динамика статистических рядов имеет яркие закономерности, а именно: число зарегистрированных коррупционных преступлений ежегодно, в 3,5 раза больше количества уголовных дел, направленных в суд. Соответственно, если предположить, что каждое зарегистрированное коррупционное преступление расследуется в рамках одного возбужденного уголовного дела, то можно сделать вывод, что до суда доходит одно из трех уголовных дел.

Не в статистических оценках, а в доктринальных криминологических позициях, такая взаимосвязь может объясняться следующими положениями.

Во-первых, она обусловлена диалектикой свойств коррупционных проявлений, которые подвергаясь уголовно-правому воздействию в целях его минимизации продолжают расточать свои свойства. Во-вторых, взаимосвязь качества расследования преступлений и судебных решений по ним, которые нередко выносятся в режиме воспроизведения (или незначительных изменений) обвинительных заключений прокурора или следователя, имеет свои особенности в сфере противодействия коррупции. Такая взаимосвязь проявляется по-разному. Либо коррупционная подверженность судопроизводства как свойство диалектически переходит от стадий расследования уголовных дел, когда подкупается сначала следователь, а затем судья, либо последний подвергается коррупции первоначально*(37).

Описываемые взаимосвязи можно считать переменной величиной, которая проявляется или нет. Между тем имеются факторы постоянные, которые оказывают более существенное влияние на результативность борьбы с коррупцией.

Первый фактор заключается в снижении профилактической роли уголовно-правового воздействия, если его понимать с позиции устрашения суровости санкций, которые установлены за коррупционные преступления и выполняют превентивные функции в отношении лиц, подверженных коррупционным рискам.

Назначение максимальных сроков лишения свободы виновным в совершении коррупционных преступлений не является распространенной практикой. Это может быть обусловлено не в последнюю очередь допущенными ошибками квалификации преступлений, в том числе и в тех случаях, когда признаки особой их тяжести были не установлены в ходе расследования совершенных деяний (см. табл. 1).

Таблица 1.

Сведения о применении судами максимальных санкций уголовного наказания к виновным в совершении отдельных коррупционных преступлений в 2007-2009 гг. (в %)

Статьи	Удельный вес числа осужденных за квалифицированные составы преступления от общего числа осужденных за данные преступления
	2007 ãîä	2008 ãîä	2009 ãîä
Ñò. 201 ÓÊ ÐÔ	4%	0	0
Ñò. 285 ÓÊ ÐÔ	10%	6%	5%
Ñò. 290 ÓÊ ÐÔ	1%	2%	1%
Ñò. 291 ÓÊ ÐÔ	2%	1%	1%

Второй фактор отражается в закономерностях избрания гуманных видов уголовных наказаний, назначаемых виновным в совершении коррупционных преступлений. Косвенным образом это свидетельствует о том, что судебная система перестает быть действенным рычагом борьбы с коррупцией.

Эти факторы отмечаются при анализе показателей о назначении разных видов уголовного наказания виновным в коррупционных преступлениях. Выборку коррупционных деяний в данном случае составляют наиболее распространенные составы преступлений, которые традиционно в оценках криминологов составляют остов коррупционной преступности: ñò. 290 "Получение взятки", ñò. 291 "Дача взятки", ñò. 204 "Коммерческий подкуп" УК РФ (табл. 2).

Таблица 2.