11 Положение о Министерстве высшего и среднего специального образования Туркменской ССР//СП Туркменской ССР. — 1979. — № 6—7.

12. Положение о Госплане Белорусской СС.Р//СЗ БССР. — 1982. — № 30.

13. Положение о Госплане Казахской ССР//СП Казахской ССР. — 1982. — №2.

14. Положение о Министерстве культуры Туркменской ССР//СПиР Туркменской ССР. — 1972. — № 1.

15. Положение о Государственном комитете Туркменской ССР по труду//СП Туркменской ССР. — 1978. — № 4,

16. Положение об Управлении внутренних дел исполнительного комитета област­ного Совета народных депутатов//СП Туркменской ССР. — 1983. — № 4—6.

Е. A. Kepbanov

» Basis of self-government in the union republic state government machinery

Problems of self-government basis broadening in the union republic government machinery are considered. The forms of citizens' participation in the activity of the Council of Ministers, ministries, state committees of departments of the republic as well as executive committees of local Soviets are analysed in details. Ways of further democratization of republic state machinery are revealed.

Д. И.БЕКИЕВ / \^

X

Меры уголовно-процессуальното пресечения и их эффективность

В Программе КПСС указывается, что «предметом постоянной за­боты партии были и остаются укрепление правовой основы государ­ственной и общественной жизни, неуклонное соблюдение социали­стической законности и правопорядка, улучшение работы органов правосудия, прокурорского надзора, юстиции и внутренних дел» [4, с. 160]. На XXVII съезде КПСС подчеркивалось, что «неизмен­ной задачей остается использование всей силы советских законов в борьбе с преступностью и другими правонарушениями, чтобы люди в любом населенном пункте чувствовали заботу государства об их покое и неприкосновенности, были уверены, что ни один правонару­шитель не уйдет от заслуженного наказания» [4, с. 161]. В связи с этим важное значение имеет институт мер пресечения, призванный содействовать решению задач уголовного судопроизводства, успешной борьбе с преступностью. Проблема мер пресечения, находящаяся в центре внимания юридической науки, рассматривается в ряде работ. Однако в свете материалов XXVII съезда КПСС, постанов­лений ЦК КПСС [5; 6] возникли вопросы, связанные с правопри­менением мер пресечения, требующие решения. Это обусловлено, прежде всего, значимостью мер пресечения в связи с повыше­нием гарантий прав и свобод личности в условиях перестройки и развития социалистической демократии в нашей стране.

Важное значение имеет изучение опыта применения мер пресе­чения. Нами изучена и обобщена следственно-судебная практика Туркменской ССР (1986 г.) по 250 уголовным делам. Установлено, что наиболее «популярная» мера пресечения — подписка о невыезде (51% случаев). Если учитывать, что только 4 из всех обвиняемых нарушили данную подписку о невыезде и скрылись от следственных органов, то можно сделать вывод о достаточной эффективности рас­сматриваемой меры пресечения. К тому же, на наш взгляд, во всех случаях нарушения подписки о невыезде ее избрание было явно нео­боснованным. Такая мера пресечения была избрана, например, в отношении гражданина ,Н., ранее дважды судимого, привлеченного к уголовной ответственности по ч. 1-й ст. 113-й, ч. 3-й ст. 236-й Уголов­ного кодекса Туркменской ССР. В другом случае подписка о невыезде

как мера пресечения избиралась в отношении гражданина Ш., не имевшего постоянного места жительства, разыскиваемого милицией Небит-Дага и уклонявшегося от уплаты алиментов.

Подписка о невыезде часто избирается в отношении несовер­шеннолетних обвиняемых, что представляется малоэффективным, ибо сущность этой меры пресечения несовершеннолетними должным образом не осознается. По отношению к таким лицам более эффек­тивной оказалась бы отдача их под присмотр родителей, опекунов, , попечителей, под надзор администрации детских учреждений в соот­ветствии со ст. 103 Уголовно-процессуального кодекса Туркмен­ской ССР (УПК. ТССР). Однако на практике такие меры пресечения применяются очень редко. Так, только по одному уголовному делу следователь применил в отношении гражданина Э. меру пресечения — отдачу под присмотр родителей.

В практике отдельных следователей при обосновании принятия мер пресечения в виде подписки о невыезде часто приводятся моти­вы, а главное, делаются выводы, исключающие применение мер пресечения. Нередко следователи, основываясь на том, что обвиняе­мый имеет семью, постоянное место жительства, ранее не судим, полагают, что он не скроется от следствия и суда. Однако, несмотря на это, мера пресечения все же примеряется, то есть мотивировка противоречит принятому решению, а само решение противоречит закону. Так, в одном случае избрания в отношении обвиняемого под­писки о невыезде в постановлении указывается: «...принимая во внимание, что обвиняемый имеет постоянное место жительства, семью, страдает тяжелой болезнью, совершенное преступление не представ­ляет большой опасности, обвиняемый, находясь на свободе, не скро­ется от следствия и суда, избрать мерой пресечения подписку о невыезде». В другом случае, избирая в отношении обвиняемого меру пресечения в виде подписки о невыезде, следователь в постанов­лении отметил, что «обвиняемый имеет постоянное место житель­ства и работу, от суда и следствия не скроется» и так далее.

Представляется, что в приведенных примерах имеются наруше­ния принципа законности, выражающиеся в необоснованном, не вызываемом необходимостью избрании меры пресечения, поскольку применение таковых — это право лица, производящего дознание, — следователя, прокурора и суда, которое трансформируется в их обязанность лишь при наличии оснований, предусмотренных законом [7, с. 65—66]. Повышению эффективности подписки о невыезде, счи­тает 3. 3. Зинатуллин, способствовало бы установление режима по­ведения обвиняемого с определенными ограничениями, введение ре­гулярной регистрации v следователя лиц, находящихся под подпиской о невыезде [8, с. 71]. По мнению Ф. М. Кудина, «уголовно-процессу-альное право обеспечивает охрану прав личности установлением в законе тех пределов ограничения свободы, которые, с одной сторо­ны, представляются неизбежными для плодотворной борьбы с преступностью, изобличения и наказания виновных в совершении преступлений, а с другой, не допускает в какой-либо степени ненуж­ного, неоправданного ущемления основных прав» [10, с. 90]. Ис­ходя из этого, полагаем, что предложение 3. 3. Зинатуллина, связан­ное с ненужным, неоправданным ущемлением прав обвиняемых (подозреваемых), есть не что иное, как неправомерное расширение круга обязанностей, возлагаемых по закону на лицо, имеющее под­писку о невыезде.

Особенность мер процессуального принуждения, применяемых в РСФСР, других союзных республиках на предварительном следст­вии, — возможность отобрать обязательство о явке в органы след­ствия и сообщить о перемене места жительства. В УПК Туркменской ССР применение подобной меры предусмотрено лишь по делам с

протокольной формой досудебной подготовки материалов. В связи с этим по многим изученным делам, когда на предварительном след­ствии имелись достаточные фактические предпосылки для приме­нения обязательства о явке и отсутствовали основания для из­брания меры пресечения, применялись, как правило, последние. По­этому вряд ли можно признать правильным отсутствие юридических оснований для избрания обязательства о явке и на предваритель­ном следствии в уголовно-процессуальном законодательстве ТССР. Представляется целесообразным дополнение ст. 88 УПК ТССР частью второй следующего содержания: «При отсутствии оснований, делающих необходимым применение меры пресечения, у обвиняемо­го отбирается обязательство являться по вызовам и сообщать о пе­ремене места жительства». Такое дополнение указанной нормы пред­ставляется оправданным, поскольку позволяет санкционировать реа­лизацию меры, обладающей, несомненно, меньшей принудительной силой.

Другая распространенная на практике мера пресечения — за­ключение под стражу, применяемая почти по каждому второму уголовному делу. Объясняется это тем, что указанная мера пресе­чения безукоризненна в плане обеспечения явки обвиняемого (по­дозреваемого) в следственно-судебные органы и его надлежащего поведения. Именно по этим причинам она относится к числу высо­коэффективных мер пресечения. Конечно, в определенном смысле эта мера пресечения наиболее эффективна. Однако учитывая, что указанная мера связана с предельно допустимым стеснением прав личности, полагаем, что к указанному средству не следует прибегать часто. Во-первых, решение о том, имеется ли необходимость в при­менении заключения под стражу, — отнюдь не область личного не­контролируемого усмотрения следователя, прокурора, суда. Со­ответствующий правоохранительный орган не вправе прибегнуть к данной мере пресечения, если по обстоятельствам дела, относящим­ся к личности обвиняемого (подозреваемого), и вменяемому ему деянию нет надобности в заключении гражданина под стражу [13, с. 294, 295]. Во-вторых, указанную меру пресечения необходимо ис­пользовать лишь в тех случаях, когда другие меры пресечения не могут обеспечить успешное осуществление задач уголовного судо­производства. «Прежде всего, — подчеркивал В. И. Ленин, — мы должны убедить, а потом принудить» [2, с. 54].

Учитывая, что заключение под стражу связано с ограничением свободы обвиняемого, заслуживает внимания положение ст. 99 УПК ТССР, требующее указывать в постановлении о применении в ка­честве меры пресечения заключения под стражу «особые обстоятель­ства», побудившие прибегнуть к данной мере. Вместе с тем пола­гаем, что это неконструктивное решение вопроса, поскольку оно открывает широкий простор для субъективного толкования понятия «особые обстоятельства». В связи с этим представляется необходи­мым установление в законодательстве примерного перечня обстоя­тельств, признаваемых особыми. Думается, что данное предложение по совершенствованию закона соответствует тенденции ограничить в советском уголовном процессе применение мер, ущемляющих непри­косновенность личности.

Интенсификация деятельности правоохранительных органов, рост авторитета и роли права, морали, повышение на этой основе правовой активности граждан, общественных организаций, вовле­каемых в процесс, — магистральный путь развития уголовного су­допроизводства, соответствующий курсу партии в экономике и со­циально-культурном строительстве.

Принцип социалистического демократизма применительно к судо­производству нашел выражение в закрепленном Конституцией СССР

и уголовно-процессуальным законодательством принципе участия об­щественности в уголовном судопроизводстве. Так, в ст. 162-й Консти­туции СССР указывается: «В судопроизводстве по гражданским и уголовным делам допускается участие представителей общественных организаций н трудовых коллективов». Применительно к мерам пресечения, ст. 93, 94 УПК ТССР предусматривают применение лич­ного поручительства, поручительства общественной организации.

В СССР личное поручительство стало применяться с первых дней существования Советского государства. Документы, подписан­ные В. И. Лениным, раскрывают значение личного поручительства как ме^Ы пресечения, основанной на доверии. В. И. Ленин допус­кал даже применение личного поручительства вместо содержания под стражей. Так, в телеграмме Курской ЧК от 6 января 1919 г. В. И. Ленин требовал немедленного ареста члена Курского Центро-закупа Когана за то, что он не помог 120 голодающим рабочим Мо­сквы. 16 января 1919 г. В. И. Ленин вновь послал телеграмму с тре­бованием освобождения Когана, так как за него «... теперь ручают­ся серьезные партийцы, н уклонение от следствия исключено» [3, с. 168]. В телеграмме Нижегородской ЧК от 3 февраля 1920 г., послан­ной также на имя Ф. Э. Дзержинского, В. И. Ленин требовал немед­ленно освободить конструктора-изобретателя в области радио и звукового кино Шорина на поруки, не прекращая следствия по его делу [3, с. 168] и так далее.

Указывая на коммунистов, В. И. Ленин видит в них лиц, заслу­живающих доверия и чье поручительство обеспечит неуклонение об­виняемых от следствия и суда. Приведенные замечания В. И. Ленина в отношении применения личного поручительства, историко-право-вой анализ правоприменительной практики в этой области помогают правильному выяснению сущности этой меры пресечения. Однако следует отметить, что практика не использует всех возможностей законодательства. В постановлении ЦК КПСС от 2 апреля 1988 г. «О состоянии борьбы с преступностью в стране и дополнительных мерах по предупреждению правонарушений» отмечалось: «Органы внутренних дел, прокуратуры, юстиции и суды еще медленно пере­страивают свою деятельность ...слабо опираются на помощь трудя­щихся, широкой советской общественности» [II]. Об этом свиде­тельствуют факты единичного избрания таких мер пресечения, как личное поручительство, поручительство общественных организаций.

Такое произвольное сужение круга применяемых мер пресечения и реализация только подписки о невыезде и заключения под стражу таят в себе опасность искаженного представления о степени эффек­тивности мер пресечения, не позволяют выявить благотворные воз­можности других воспитательных средств (личного поручительства, поручительства общественных организаций). Только на практике может быть выявлена фактическая эффективность этих мер пресечения. Если цели мер пресечения — это эталон, образец, с которым со­поставляется результат действия мер пресечения, то практика при­менения — критерий ее эффективности. В. И. Ленин справедливо рас­сматривал принятие закона лишь как начало дела. Главную задачу он видел в практическом его осуществлении, проведении в жизнь по­становлений Советской власти [1, с. 279].

Основная причина недостаточного избрания личного поручитель­ства, поручительства общественных организаций заключается в том, что при недостаточно четкой постановке работы и отсутствии опыта у следователей применение указанных мер отнимает у них сравнительно больше времени, чем применение подписки о невыез­де или заключение под стражу. Последние подкупают своей доступ­ностью, быстротой исполнения [9, с. 56]. Итак, объективные при­чины, препятствующие более широкому применению в качестве мер

пресечения личного поручительства и поручительства общественных организаций, отсутствуют. Воспитательные возможности этих мер, минимальное стеснение прав и свобод личности при их применении позволяют значительно шире использовать их в уголовном про­цессе и осуществлять последовательный переход от довольно ши­рокого применения и обеспечения мер пресечения государствен­ными органами к мерам пресечения, применяемым государствен­ными органами и обеспечиваемым общественными организациями, активностью граждан.

Партия и правительство постоянно обращают внимание на необ­ходимость вовлечения в управление государством широких слоев населения, усиления роли общественности в охране социалистиче­ского правопорядка. На XXVII съезде КПСС подчеркивалось, что «обеспечение законности и правопорядка будет тем полнее, чем активнее будут включены в эту работу партийные и советские органы, профсоюзы и комсомол, трудовые коллективы и народные дружины, все силы нашей общественности» [4, с. 61,1. Исходя из указанного, полагаем, что органы предварительного расследования и суды обяза­ны проводить в жизнь решения партии в процессе своей деятель­ности, в том числе и при использовании мер пресечения. Учиты­вая в существующей системе мер пресечения наличие мер с до­статочным количеством компонентов воспитательного и предупреди­тельного характера, требуется коренная перестройка сложившейся практики применения мер пресечения. Представляется, что такие меры, как личное, поручительство и поручительство общественных организаций, вполне могут быть отнесены к категории эффективных мер уголовно-процессуального пресечения, поскольку при их исполь­зовании можно достичь тех результатов, к которым стремился зако­нодатель при их принятии.

Эффективность названных мер во многом определяется также уровнем воспитательной и профилактической работы в трудовых кол­лективах и по месту жительства граждан. Результативно-деятель­ное участие граждан, общественных организаций в уголовном про­цессе возможно только при активной работе сознания, что «пред­полагает более высокий уровень поведения, более высокую степень правосознания, большую заинтересованность в позитивной деятель­ности в интересах укрепления социалистической демократии, за­конности и правопорядка» [12, с. 188]. В связи с этим важную роль в повышении активности личности, общественных организаций в уголовном судопроизводстве могут сыграть целенаправленная право­вая пропаганда уголовно-процессуального законодательства, правовое воспитание.

Таким образом, применение мер пресечения может быть эф­фективным, если оно носит продуманный, последовательный и целенап­равленный характер и проводится в соответствии с научно обоснован­ными принципами (законность, обоснованность, своевременность, результативность, оптимальность, экономичность, гласность). В поня­тие «эффективность мер пресечения» следует включить социально-полезный характер применения мер пресечения: издержки, мо­ральные, материальные и другие затраты; оптимальный вариант достижения поставленной цели. Действенность всех структурных элементов системы мер пресечения — одно из важных условий эффек­тивности всей системы.

Эффективность мер пресечения обеспечивается в результате выполнения условий, относящихся к деятельности правоохранитель­ных органов, и условий, связанных с особенностями правосознания обвиняемых (подозреваемых), соблюдающих или нарушающих тре­бования мер пресечения.

При определении эффективности мер пресечения необходимо