Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Полный текст лекций по культурологии 1 курс.doc
Скачиваний:
19
Добавлен:
24.07.2017
Размер:
670.72 Кб
Скачать

Раздел I. Теории культуры. 1 семестр.

  1. Православное учение о культуре. Архиерейский Собор РПЦ о культуре.

Литература: «ОСНОВЫ СОЦИАЛЬНОЙ КОНЦЕПЦИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ», Раздел XIV. Светские наука, культура, образование; Еп. Константин. Христианство и культура. // ж. «Христианское чтение», № 19.

ЮБИЛЕЙНЫЙ АРХИЕРЕЙСКИЙ СОБОР РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Москва, 13 - 16 августа 2000 года

ОСНОВЫ СОЦИАЛЬНОЙ КОНЦЕПЦИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

XIV. Светские наука, культура, образование

XIV.1. Христианство, преодолев языческие предрассудки, демифологизировало природу, тем самым способствовав возникновению научного естествознания. Со временем науки – как естественные, так и гуманитарные – стали одной из наиболее важных составляющих культуры. К концу XX века наука и техника достигли столь впечатляющих результатов и такого влияния на все стороны жизни, что превратились, по существу, в определяющий фактор бытия цивилизации. Вместе с тем, несмотря на изначальное воздействие христианства на становление научной деятельности, развитие науки и техники под влиянием секулярных идеологий породило последствия, которые вызывают серьезные опасения. Экологический и другие кризисы, поражающие современный мир, все с большей силой ставят под сомнение избранный путь. Научно-технологический уровень цивилизации ныне таков, что преступные действия небольшой группы людей в принципе могут в течение нескольких часов вызвать глобальную катастрофу, в которой безвозвратно погибнут все высшие формы жизни.

С христианской точки зрения, такие последствия возникли в силу ложного принципа, лежащего в основе современного научно-технического развития. Он заключается в априорной установке, что это развитие не должно быть ограничено какими-либо моральными, философскими или религиозными требованиями. Однако при подобной "свободе" научно-техническое развитие оказывается во власти человеческих страстей, прежде всего тщеславия, гордости, жажды наибольшего комфорта, что разрушает духовную гармонию жизни, со всеми вытекающими отсюда негативными явлениями. Поэтому ныне для обеспечения нормальной человеческой жизни как никогда необходимо возвращение к утраченной связи научного знания с религиозными духовными и нравственными ценностями.

Необходимость такой связи обусловливается и тем, что значительное число людей не перестают верить во всемогущество научного знания. Отчасти именно вследствие подобного взгляда в XVIII веке часть атеистически настроенных мыслителей решительно противопоставила науку религии. Вместе с тем является общеизвестным фактом, что во все времена, включая и настоящее, многие самые выдающиеся ученые были и остаются людьми религиозными. Это было бы невозможно при наличии принципиальных противоречий между религией и наукой. Научное и религиозное познание имеют совершенно различный характер. У них разные исходные посылки, разные цели, задачи, методы. Эти сферы могут соприкасаться, пересекаться, но не противоборствовать одна с другой. Ибо, с одной стороны, в естествознании нет теорий атеистических и религиозных, но есть теории более или менее истинные. С другой – религия не занимается вопросами устройства материи.

М.В.Ломоносов справедливо писал: наука и религия "в распрю прийти не могут… разве кто из некоторого тщеславия и показания своего мудрования на них вражду восклеплет". Эту же мысль выразил святитель Московский Филарет: "Вера Христова не во вражде с истинным знанием, потому что не в союзе с невежеством". Следует отметить и некорректность противопоставления религии и так называемого научного мировоззрения.

По своей природе только религия и философия выполняют мировоззренческую функцию, однако ее не берут на себя ни отдельные специальные науки, ни все конкретно-научное знание в целом. Осмысление научных достижений и включение их в мировоззренческую систему может иметь сколь угодно широкий диапазон – от вполне религиозного до откровенно атеистического.

Хотя наука может являться одним из средств познания Бога (Рим. 1. 19-20), Православие видит в ней также естественный инструмент благоустроения земной жизни, которым нужно пользоваться весьма осмотрительно. Церковь предостерегает человека от искушения рассматривать науку как область, совершенно независимую от нравственных принципов. Современные достижения в различных областях, включая физику элементарных частиц, химию, микробиологию, свидетельствуют, что они суть меч обоюдоострый, способный не только принести человеку благо, но и отнять у него жизнь. Евангельские нормы жизни дают возможность воспитания личности, при котором она не смогла бы использовать во зло полученные знания и силы. Посему Церковь и светская наука призваны к сотрудничеству во имя спасения жизни и ее должного устроения. Их взаимодействие способствует созданию здорового творческого климата в духовно-интеллектуальной сфере, тем самым помогая созданию оптимальных условий для развития научных исследований.

Следует особо выделить общественные науки, в силу своего характера неизбежно связанные с областями богословия, церковной истории, канонического права. Приветствуя труды светских ученых в данной сфере и признавая важность гуманитарных исследований, Церковь в то же время не считает рациональную картину мира, иногда формируемую этими исследованиями, полной и всеобъемлющей. Религиозное мировоззрение не может быть отвергнуто как источник представлений об истине, а также понимания истории, этики и многих других гуманитарных наук, которые имеют основание и право присутствовать в системе светского образования и воспитания, в организации общественной жизни. Только совмещение духовного опыта с научным знанием дает полноту ведения. Никакая социальная система не может быть названа гармоничной, если в ней существует монополия секулярного миропонимания при вынесении общественно значимых суждений. К сожалению, сохраняется опасность идеологизации науки, за которую народы мира заплатили высокую цену в ХХ веке. Такая идеологизация особенно опасна в сфере общественных исследований, которые ложатся в основу государственных программ и политических проектов. Противостоя подмене науки идеологией, Церковь поддерживает особо ответственный диалог с учеными-гуманитариями.

Человек как образ и подобие Непостижимого Творца в своих таинственных глубинах свободен. Церковь предостерегает от попыток использовать достижения науки и техники для установления контроля над внутренним миром личности, для создания каких бы то ни было технологий внушения и манипуляции человеческим сознанием или подсознанием.

XIV.2. Латинское слово cultura, означающее "возделывание", "воспитание", "образование", "развитие", происходит от слова cultus – "почитание", "поклонение", "культ". Это указывает на религиозные корни культуры. Создав человека, Бог поместил его в раю, повелев возделывать и хранить Свое творение (Быт. 2. 15). Культура как сохранение окружающего мира и забота о нем является богозаповеданным деланием человека. После изгнания из рая, когда люди оказались перед необходимостью бороться за выживание, возникли производство орудий труда, градостроительство, сельскохозяйственная деятельность, искусство. Отцы и учители Церкви подчеркивали изначальное божественное происхождение культуры. Климент Александрийский, в частности, воспринимал ее как плод творчества человека под водительством Логоса: "Писание общим именем мудрости называет вообще все мирские науки и искусства, все, до чего ум человеческий мог дойти... ибо всякое искусство и всякое знание происходит от Бога". А святой Григорий Богослов писал: "Как в искусной музыкальной гармонии каждая струна издает различный звук, одна – высокий, другая – низкий, так и в этом Художник и Творец-Слово, хотя и поставил различных изобретателей различных занятий и искусств, но все дал в распоряжение всех желающих, чтобы соединить наc узами общения и человеколюбия и сделать нашу жизнь более цивилизованной".

Церковь восприняла многое из созданного человечеством в области искусства и культуры, переплавляя плоды творчества в горниле религиозного опыта, стремясь очистить их от душепагубных элементов, а затем преподать людям. Она освящает различные стороны культуры и многое дает для ее развития. Православный иконописец, поэт, философ, музыкант, архитектор, актер и писатель обращаются к средствам искусства, дабы выразить опыт духовного обновления, который они обрели в себе и желают подарить другим. Церковь позволяет по-новому увидеть человека, его внутренний мир, смысл его бытия. В результате человеческое творчество, воцерковляясь, возвращается к своим изначальным религиозным корням. Церковь помогает культуре переступить границы чисто земного дела: предлагая путь очищения сердца и сочетания с Творцом, она делает ее открытой для соработничества Богу.

Светская культура способна быть носительницей благовестия. Это особенно важно в тех случаях, когда влияние христианства в обществе ослабевает или когда светские власти вступают в открытую борьбу с Церковью. Так, в годы государственного атеизма русская классическая литература, поэзия, живопись и музыка становились для многих едва ли не единственными источниками религиозных знаний. Культурные традиции помогают сохранению и умножению духовного наследия в стремительно меняющемся мире. Это относится к разным видам творчества: литературе, изобразительному искусству, музыке, архитектуре, театру, кино. Для проповеди о Христе пригодны любые творческие стили, если намерение художника является искренне благочестивым и если он хранит верность Господу.

К людям культуры Церковь всегда обращает призыв: "Преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная" (Рим. 12. 2). В то же время Церковь предостерегает: "Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они" (1 Ин. 4. 1). Человек не всегда обладает достаточной духовной зоркостью, чтобы отделить подлинное божественное вдохновение от "вдохновения" экстатического, за которым нередко стоят темные силы, разрушительно действующие на человека. Последнее происходит, в частности, в результате соприкосновения с миром колдовства и магии, а также из-за употребления наркотиков. Церковное воспитание помогает обрести духовное зрение, позволяющее отличать доброе от дурного, божественное от демонического.

Встреча Церкви и мира культуры отнюдь не всегда означает простое сотрудничество и взаимообогащение. "Истинное Слово, когда пришло, показало, что не все мнения и не все учения хороши, но одни худы, а другие хороши" (святой Иустин Философ). Признавая за каждым человеком право на нравственную оценку явлений культуры, Церковь оставляет такое право и за собой. Более того, она видит в этом свою прямую обязанность. Не настаивая на том, чтобы церковная система оценок была единственно принятой в светском обществе и государстве, Церковь, однако, убеждена в конечной истинности и спасительности пути, открытого ей в Евангелии. Если творчество способствует нравственному и духовному преображению личности, Церковь благословляет его. Если же культура противопоставляет себя Богу, становится антирелигиозной или античеловечной, превращается в антикультуру, то Церковь противостоит ей. Однако подобное противостояние не является борьбой с носителями этой культуры, ибо "наша брань не против плоти и крови", но брань духовная, направленная на освобождение людей от пагубного воздействия на их души темных сил, "духов злобы поднебесных" (Еф. 6. 12).

Эсхатологическая устремленность не позволяет христианину полностью отождествить свою жизнь с миром культуры, "ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего" (Евр. 13. 14). Христианин может работать и жить в этом мире, но не должен быть всецело поглощен земной деятельностью. Церковь напоминает людям культуры, что их призвание – возделывать души людей, в том числе и собственные, восстанавливая искаженный грехом образ Божий.

Проповедуя вечную Христову Истину людям, живущим в изменяющихся исторических обстоятельствах, Церковь делает это посредством культурных форм, свойственных времени, нации, различным общественным группам. То, что осознано и пережито одними народами и поколениями, подчас должно быть вновь раскрыто для других людей, сделано близким и понятным для них. Никакая культура не может считаться единственно приемлемой для выражения христианского духовного послания. Словесный и образный язык благовестия, его методы и средства естественно изменяются с ходом истории, различаются в зависимости от национального и прочего контекста. В то же время изменчивые настроения мира не являются причиной для отвержения достойного наследия прошлых веков и тем более для забвения церковного Предания.

XIV.3. Христианская традиция неизменно уважает светское образование. Многие отцы Церкви учились в светских школах и академиях и считали преподаваемые там науки необходимыми для верующего человека. Святитель Василий Великий писал, что "внешние науки не бесполезны" для христианина, который должен заимствовать из них все служащее нравственному совершенствованию и интеллектуальному росту. По мысли святого Григория Богослова, "всякий имеющий ум признает ученость (paideusin – образование) первым для нас благом. И не только эту благороднейшую и нашу ученость, которая… имеет своим предметом одно спасение и красоту умосозерцаемого, но и ученость внешнюю, которой многие христиане по невежеству гнушаются как ненадежной, опасной и удаляющей от Бога".

С православной точки зрения желательно, чтобы вся система образования была построена на религиозных началах и основана на христианских ценностях. Тем не менее Церковь, следуя многовековой традиции, уважает светскую школу и готова строить свои взаимоотношения с ней исходя из признания человеческой свободы. При этом Церковь считает недопустимой намеренное навязывание учащимся антирелигиозных и антихристианских идей, утверждение монополии материалистического взгляда на мир (см. XIV.1). Не должно повторяться положение, характерное для многих стран в ХХ веке, когда государственные школы были инструментами воинственно-атеистического воспитания, не должна повториться. Церковь призывает к устранению последствий атеистического контроля над системой государственного образования.

К сожалению, доныне во многих учебных курсах истории недооценивается роль религии в формировании духовного самосознания народов. Церковь постоянно напоминает о том вкладе, который внесло христианство в сокровищницу мировой и национальной культуры. Православные верующие с сожалением воспринимают попытки некритического заимствования учебных стандартов, программ и принципов образования из организаций, известных негативным отношением к христианству вообще или Православию в частности. Нельзя игнорировать и опасность проникновения в светскую школу оккультных и неоязыческих влияний, деструктивных сект, под воздействием которых ребенок может быть потерян и для себя, и для семьи, и для общества.

Церковь полагает полезным и необходимым проведение уроков христианского вероучения в светских школах по желанию детей или их родителей, а также в высших учебных заведениях. Священноначалие должно вести с государственной властью диалог, направленный на законодательное и практическое закрепление реализации международно признанного права верующих семей на получение детьми религиозного образования и воспитания. В этих целях Церковь также создает православные общеобразовательные учебные заведения, ожидая их поддержки со стороны государства.

Школа есть посредник, который передает новым поколениям нравственные ценности, накопленные прежними веками. В этом деле школа и Церковь призваны к сотрудничеству. Образование, особенно адресованное детям и подросткам, призвано не только передавать информацию. Возгревание в юных сердцах устремленности к Истине, подлинного нравственного чувства, любви к ближним, к своему отечеству, его истории и культуре – должно стать задачей школы не в меньшей, а может быть и в большей мере, чем преподавание знаний. Церковь призвана и стремится содействовать школе в ее воспитательной миссии, ибо от духовного и нравственного облика человека зависит его вечное спасение, а также будущее отдельных наций и всего людского рода.

  1. Просветительская трактовка культуры: культ разума и «дух революции». И.Кант: «что такое просвещение». Европоцентризм как секуляризация мессианизма. Идея прогресса и «светлое будущее» объединённого человечества. «Новый мир» как культурный проект утопического сознания.

Литература: Кант И. Ответ на вопрос: что такое просвещение? // Кант И. Сочинения. Т.1. М. 1994.

  1. Романтическая концепция культуры: индивидуалистический культ искусства, природы и чувственности. Художественное самовыражение как своеволие. Неклассический характер романтической культуры. «Ночная сторона» творчества: «готический стиль» в европейской культуре. Образ Дон-Жуана в европейской культуре. «Принцип наслаждения» и трагедия эстетизма.

Литература: Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. М. 1997. Гайденко П.П. Трагедия эстетизма. М. 1972.; Габриэль Виткоп-Менардо. Гофман сам о себе. М. 1999; Романтизм // Философская энциклопедия в 5-ти тт., том 4. М. 1967; Лосев А.Ф. «Романтизм». // “Литературная учеба”, 1990 г., № 6, стр. 139-145; Берковский Н.Я. «Романтизм в Германии». Л-д. 1973; Жирмунский В. “Немецкий романтизм и современная мистика». СПб. 1995; “Эстетика немецких романтиков”. М. 1987.

Учение о культуре немецких романтиков. (Лекция)

Термин «романтизм» имеет несколько значений.

1. В конце XVIII века романтизмом или “романтическим” называли все необыкновенное, фантастическое, то, что происходит “как в романах”.

2. Романтическое – это искусство романских народов, преимущественно средневековое, которое противопоставляется классическому или античному.

Французское слово “roman” первоначально означало литературное произведение, написанное не на классической латыни, а на «вульгарных», народных наречиях. Понятие «роман» или «романс» связано с романтикой, как свойством человеческой души. Понятие «романтики» шире «романтизма». Романтизм зародился в Англии («озерная школа» Вордсворта и Кольриджа) и Германии, где сразу приобрёл мистический характер. Наиболее яркие ранние романтики философы Новалис и Шеллинг возродили мистику Платона – вечное стремление души к Бесконечности, превосходящей любую форму. Надо отметить, что каждая культурная эпоха возрождала своего Платона. Святые Отцы ???

Рассмотрим романтическое мировоззрение, в эпоху его расцвета (1795-1830 гг.) в Германии. Особое внимание уделим воззрениям романтиков на культуру. Для ранних романтиков главную роль играет природа. Возникает настоящий «культ природы». Для позднего романтизма именно культура есть подлинная стихия человеческого бытия. Мир культуры для них - это прежде всего мир религиозной культуры, сакрализованный мир мир традиции. Культура – это не результат активного революционного воздействия на природу, как у просветителей – рационалистов, а бережное хранение традиции. Такие поздние романтики как Ф.Баадер, Ф.Шлегель и др. настоящие апологеты традиционной христианской культуры католического Запада ( народной и церковной).

Основные представители «Йенской школы» (1795 – 1805):

Новалис, наст. имя Фридрих фон Гарденберг (1772 – 1801)

Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг (1775 – 1854)

Вильгельм Генрих Ваккенродер (1773 – 1798)

Фридрих (1772 – 1829) и Август Шлегели (1767 – 1845)

Л.Тик (1773 – 1853), Фридрих Гельдерлин (1770 – 1843), Шлейермахер

«Йенская школа» развивает «абсолютный субъективизм» И.Г.Фихте (1762 – 1814), превратившего кантовскую «вещь в себе» в категорию субъекта.

Ш.Бодлер писал в статье “Что такое Романтизм”: «Романтизм – дитя севера…природа юга столь прекрасна, что человеку нечего желать, а болезненный и тревожный север тешит себя игрой воображения». И.В.Гете писал: «классическое – это здоровое, романтическое - больное».

И.В.Гёте видит различие классического и романтического искусства в субъективизме последнего. Главная идея – стремление к иррациональному. “В том, что известно пользы нет, одно неведомое нужно.” (И.В.Гёте)

«Гейдельбергская школа» (1806 – 1813) – второй этап немецкого романтизма.

Представители:

Клеменс Брентано (1778-1842),

Людвиг Ахим фон Арним ( 1781- 1831)

а также Эрнст Теодор Амадей Гофман (1776 - 1822)

Фридрих де ла Мотт Фуке (1777 – 1843) – автор знаменитой «Ундины». Гофман был настолько без ума от неё, что положил на музыку. И получилась одноименная романтическая опера. Фуке воспевал рыцарские доблести и фантастический мир средневековья.

Альфред фон Шамиссо (1781-1838) – автор «Удивительной истории Петера Шлемиля» - человека, потерявшего свою тень. Его поэтический цикл «Любовь и жизнь женщины» (1830), положенный на музыку Шуманом в 1840 году был очень популярен.

Братья Вильгельм (1786- 1859) и Якоб (1785 – 1863) Гримм

Йозеф фон Эйхендорф (1788 –1857)

Йозеф Гёррес (1776 – 1848)

Франц Баадер (1765 – 1841)

Новизна второго этапа – в концепции «народности». Народ понимался, как самостоятельная, творящая, идеальная субстанция, вершина человеческой мудрости и красоты. Результат – собирание произведений немецкого народа. В 1806г. выходит “Волшебный рог мальчика” – собрание песен, изданных Брентано и Арнимом. В 1812г. братья Гримм издают “Детские и домашние сказки”

А.Ф.Лосев выделяет 4 основных положения мировоззрения романтиков:

  1. Идея цельной, бесконечной, экстатически творящей личности.

  2. Материальным осуществлением этой божественной личности является миф.

  3. Использование иррациональной образности и символизма.

  4. Принцип историзма – понимание мира, истории, культуры, как живого мистериально-органического развития.

Определение романтизма у А.Ф.Лосева: Романтизм - универсальная мифология символически разработанная в виде теории мистериально-органического историзма. Первый критик романтизма Гегель называет романтизм «духовным приключенчеством».

Глубокое определение романтизма дал Шеллинг: “человеческий дух был раскован, считал себя вправе всему существующему противополагать свою действенную свободу и спрашивать не о том, что есть, но что возможно”(Литературная теория 1934г. стр.12).

Ранние романтики были не только современники, но и воспитанники французской революции. Главный интерес - к невоплощенному, еще лишенному формы, находящемуся в становлении. Многие поздние романтики тяготели к религии. Если ранние (Шлейермахер 1799г. “Речи о религии”) внутренний опыт романтизма объявляли новой религией (субъективное значение - пантеизм), то поздние (Шеллинг, Бааадер) принимают ортодоксальный католицизм.

Важная тема – мировое зло - трагическая сущность индивидуализма заложена в самой внутренней жизни космоса (связь с Ницше). Здесь истоки жанра “черного романа» или «готического романа» - Анна Радклиф, Льюис, Гофман, Э.По.

Романтики развивали философские идеи Дж. Бруно, Н.Кузанского, Б.Спинозы (пантеизм). Романтики по новому взглянули на античную культуру. Отвернувшись от Рима, притягательного для классицизма и, выбрав Элладу, они, тем самым, отвергали в культуре устойчивое, нормативное, форму, столь близкую теоретикам классицизма (Винкельман, Гете, Шиллер), находя в эллинском духе «хаос творящей жизни». Ф.Шлегель развивает теорию «романтического эллинизма» на основе внимания к орфизму. Но ближе романтикам немецкое национальное народное искусство и культура. Поздние романтики – французские мыслители Ж. де Местр, Савиньи, как и немецкие - Ф.Шлегель становятся апологетами консервативно-религиозной и монархической традиции. Они отвергали любые новшества, считая их произволом, претензией зазнавшегося рассудка.

Философское миросозерцание романтизма.

Мир – это не совокупность неизменных вещей и форм, а процесс бесконечного становления, которое является творческой художественной деятельностью. Искусство не только отображает сокровенную сущность мира, но является её самым совершенным воплощением, высшим по отношению к действительности. Искусство – не отображение жизни, а преображение. Законы художественного творчества – это принципы преобразования действительности. Природа – это бессознательное художественное произведение духа. Отсюда вытекает идея всеобщего символизма (“тайнописи”). Природное – “мир – символический образ духа”.

Эстетика, эстетизм – ключ к пониманию философии, антропологии, натурфилософии романтизма. Если классицизм ориентировал красоту на истину, как некоторую общезначимую меру всего бытия, то в романтизме истина – это красота. Новалис писал: “чем поэтичнее, тем истинней”. Французский поэт романтик Альфред де Мюссе выразился еще точнее: “нет ничего истинного, кроме красоты”. Йенские романтики стирают грань между философией и искусством: адекватная форма философии – интуитивный символ, а не рассудочное понятие. Отсюда выводится новое понимание философии: как спонтанного выражения целостного понимания действительности. В своем иррационализме романтики противостоят рационализму Просвещения и классицизма, являясь предшественниками Ницше.

Сам термин “философия жизни” принадлежит Ф.Шлегелю (1827г.). Новалис разграничивает мысль и идею: “идея не мыслится, а переживается, и даёт не знание, а убеждение”. Ведущая роль в познании принадлежит не интеллекту, а “интуиции” или “внутреннему откровению”.

Если для просветителей история – это прямолинейное восхождение вечного и неизменного разума, то для романтиков характерно сознание прерывности и необратимости исторического процесса, а в философии культуры – признание равноправия прошлых культур и их неповторимости (Ваккенродер).

Философия культуры немецкого романтизма.

Современная христианская культура для романтиков внутренне проблематична. Для неё характерен разлад между идеалом и действительностью, устремленность в бесконечное, в противоположность античной культуре, как естественной гармонии. Отличительная черта романтического понимания истории – персонификация и мифологизация исторических сил. Исторические эпохи рассматриваются как манифестация и воплощение самостоятельных принципов, идей, как замкнутые саморазвертывающиеся организмы, проходящие цикл развития, в течение которого они реализуют определенную духовную структуру (идеал).

Философия культуры романтизма основана на критике буржуазной культуры и морали (критике утилитаризма).

Свободное раскрытие личности в художественном творчестве – высший идеал романтической этики, то есть осуществление внутреннего призвания важнее выполнения внешних обязанностей. Художественная свобода – это право художника следовать своему внутреннему чувству: индивидуальное произведение само создает себе законы и критерии оценки.

Йенские романтики выдвигают утопический идеал новой культуры, основными чертами которой являются:

  1. Универсальность – вбирание в себя опыта прежних культур.

  2. Динамизм – творчество как бесконечный процесс, выше любого его результата, неосуществленная открытая возможность ценнее, чем окончательная форма.

  3. Целостность – в ней слиты воедино искусство, философия, наука и религия (прообраз в древней мифологии).

  4. Самоизображение – постоянная рефлексия культуры по поводу самой себя и своих продуктов.

С рефлексией связана «романтическая ирония» – имманентное сознание неадекватности между объектом и любым его художественным отображением, между замыслом и воплощением, чувство языковой невыразимости, условности любого высказывания.

У романтиков впервые возникает идея «универсального художественного произведения», как совместного воздействия различных искусств. Впоследствии эта идея реализовалась в музыкальных драмах Р.Вагнера. Художественный образ – не воплощение идеального содержания. Он сам создает это содержание. Художественный образ не результат идей, а их источник. В целом, романтикам присуща вера в спонтанную силу языка.

Принцип наслаждения”: от романтиков к З.Фрейду.

Мир действительных поступков не абсолютен. Мир воображения выше нравственности. «Абсолютный мир можно реально созерцать лишь с помощью фантазии» (Шеллинг).

Романтическая фантазия - поэзия - это своеобразное богослужение, литургия в храме природы, где разум (рассудок) и нравственность не имеют права голоса.

Романтический внутренний мир – это волшебный и магический мир. «Кто несчастлив в сегодняшнем мире ..... пусть уйдет в мир книг и искусства, в мир природы - ..... пусть живет в этой гонимой церкви лучшего мира. Возлюбленную и друга, отечество и Бога обретет он в них» (Новалис, с.127).

Романтическим героем движет «принцип наслаждения». Это не примитивное наслаждение варвара, а наслаждение человека утонченного, стоящего на вершине культуры. Наслаждение – цель существования.

Каролина Шлегель писала: «Мы должны наслаждаться многостороннее, чем всякое другое существо, и, если не наслаждаемся, то не осуществляем своего назначения. Я разумею не узкое удовольствие сластолюбца, который не знает тысячи наслаждений, ежедневно переживаемых сыном природы»( ).

Все в мире должно стать предметом наслаждения – природа, искусство, религии, философии. Романтическое сознание с одинаковой достоверностью переживает, не живет, не действует, а именно переживает, и реальность природной религии греков и реальность сверхприродной религии христиан.

Именно такой тип сознания рождает «исторический подход» к изучению памятников культуры. Через вживание в иные культурные миры романтики как бы «приобретает весь мир».

Такое сознание возможно, как принципиально безответственное, не требующее поступка, подвига, жертвы, а только наслаждающееся. Можно признавать реальность воскрешения Христа, не принимая всех тех обязательств которые налагает на верующего человека такое признание. Или можно наслаждаться превращением в древнего грека, не принося в жертву своего сына, или дочь. Можно наслаждаться сном, и чем страшнее сон, тем острее наслаждение. Реальность – это игра, а игру нельзя принимать всерьез.

Но когда мы принимаем и понимаем всякую точку зрения, значит, мы не имеем своей. Отсюда возникает «принцип романтической иронии», который узаконивает игровое отношение к реальности, где субъект рефлектирует по поводу любой истины. Но движение субъективной рефлексии ничем не ограничено – романтик знает - то, во что он вжился, сменится другим.

Романтическое восприятие и романтическая ирония – две стороны принципа эстетизма - убеждения в том, что моё индивидуальное «я» выше всего ограниченного и конечного. Именно такая позиция всезнания, всеприятия разрушает личность.

Итак, романтик вживается в реальность всех мифов (и христианских и языческих) и наслаждается игрой своей фантазии, переживает чужой восторг и страдания (страсти), переплавляя их в высшее наслаждение. Романтическая ирония позволяет насладиться интимной близостью с любым предметом, пережить в себе любую страсть.

Суть эстетического сознания романтика состоит в признании красоты высшим благом и истиной, а наслаждение красотой – высшим жизненным принципом. Но посмотрим на этот принцип с точки зрения другой личности: чужое сознание – это лишь объект наслаждения. Я и мир объектов. Типичный пример «романтического объекта» - это женщина. Сущность женщины – бытие для другого. Но женщина в этом мире отнюдь неслучайна. Женщина для романтика – это притягательный и манящий объект. Любовные отношения играют в романтическом сознании главную роль. Высшее наслаждение для романтического героя состоит в напряженном эротическом переживании. Закономерным итогом, венцом эротического восторга романтика оказывается депрессия, меланхолия, отчаяние.

Эстетик император Нерон – сладострастник, который жаждет наслаждения. Но лишенный внутренней свободы, боясь людей он вселяет в них страх. По мысли П.Гайденко Гофман – это Нерон в литературе. Полубезумная фантазия Гофмана ведет его от прекрасных фей к кровавым чудовищам.

Романтическая меланхолия – это томление, тоска, неудовлетворенность существующим. Она носит бессознательно - эротический характер. Источник меланхолии – распадение цельного единства человеческой личности. Выход состоит в отказе от иронического всеприятия, игрового парения над действительностью. Романтический герой должен сделать выбор между мнимой свободой - мечтательным сном и истинной свободой - подвигом жизненного крестоношения. Но своими силами, без помощи Божией, человек не может обрести истинную свободу.

Отрицательный предел неподлинной свободы – это дон Жуан и Фауст. Эти герои символизируют собой вызов Небу, демонический эстетизм. Отрицая абсолютный закон духовной жизни, не принимая порядок духовного бытия, человеческая чувственность принимает демонический характер, становится соблазном. Дон Жуан – соблазнитель. Для него вся прелесть состоит в том , чтобы преступить запретное. Преступное наслаждение – наслаждение сознанием нарушенного запрета. Именно в этом состоит отличие современного новоевропейского эротизма от античного. У древних греков чувственная телесность не была под запретом. Она была естественной, природной, религиозно санкционированной. Эротическая жизнь язычника – грека не только не бросала вызов богам, но являлась в чем - то подражанием олимпийцам. Не говоря уже о персонажах менее возвышенных «природных культов». Например дионисийское действо подвигало его участника к соучастию в безумном вакхическом торжестве плоти.

Крупнейший отечественный историк философской мысли П.П. Гайденко совершенно справедливо видит в романтической музыке «медиум демонической чувственности». Различие между древнегреческим и новоевропейским романтическим мироощущением в пластическо-телесной интуиции греков и музыкальной чувственности современности.

Итак, современный новоевропейский человек ( Дон-Жуан, Фауст) преступает религиозный запрет и становится демонической личностью. В отличии от умеренно-ограничительного идеала эллинского любомудрия романтическая «философия начинается с поцелуя» (Новалис) и не знает чувства меры в своем порыве к наслаждению.

Но высшее наслаждение романтику приносит музыка. В основе романтического музыкального мироощущение лежит наслаждение запретным, стремление к запретному, сладость греха. И действительно в основе романтического сюжета лежит любовная страсть. Чувственная страсть держит в напряжении и героя и читателя. Последний сопереживает и соучаствует. Но святые отцы приравнивали даже мысленное (а тем более визуальное) сопереживание в грехе к соучастию в нём. И в этом смысле, романтизм с его чувственной стихией есть, безусловно, антипод смиренному и аскетическому, «отеческому любомудрию».

Романтический принцип – принцип субъективной достоверности. Внутренняя разорванность индивида не позволяет ему обрести подлинную радость обретения абсолютной реальности, не подвластной своеволию внутреннего я. Только духовная жизнь, неизбежно включающая в себя духовную брань – борьбу со страстями может привести «несчастное сознание» к выходу из своей трагической самозамкнутости. Но для обретения целостного сознания необходима борьба со страстями, а не наслаждение ими, не свободный игровой диалог с эротической чувственностью, а смиренный молитвенный подвиг самопринуждения и аскезы.

Дон Жуан и Фауст – две стадии демонического эстетизма.

(анализ «Дон – Жуана» Моцарта в статье «Музыкально – эротическое» С. Киркегора «Или – или»).

Образ Дон – Жуана рожден христианским сознанием и невозможен в язычестве. Легенда о Дон-Жуане возникает в Средние века. С точки зрения Киркегора, отрицая права чувственности христианство впервые создаёт её в форме неизвестной язычеству.

В древнегреческой природной религии священного космоса чувственность – полноправное и естественное природное начало, абсолютное , легитимное и не подвергающееся какому-либо прещению. Можно отметить, ссылаясь на Платона и особенно Аристотеля, лишь необходимость умеренности во всём, меры в т.ч. и в естественных проявлениях чувственности. Ничего сверх меры таков девиз греческого мышления. Надо сказать, что римляне явно утратили это чувство меры, разрушив гармонический космический предел дозволенного и создав, тем самым, объективные, чисто негативные предпосылки для рождения христианского аскетизма.

Развращенность нравов позднеримского общества достигла своей кульминации как в образах тиранов типа Нерона и Калигулы, так и в «массовом» натуралистическом сознании римлян.

Достаточно вспомнить эпизод «непристойного зрелища» в «Сатириконе» у Петрония, или отнюдь не нейтральную ярость толпы, взирающей на изощрённые истязания терзаемых хищными зверями мучениц, являющих собой истинную невинность и целомудрие, чтобы не согласиться с характеристикой Нерона, и язычества в целом, данной Киркегором в работе «Или – или».

Но в языческой религии чувственность была духовно определена.

Именно христианство как религия духа, наставляющего и преображающего плоть, телесность, но однозначно отрицающего эротическую чувственность превращает последнюю в соблазн, в демоническое начало. И Дон Жуан – это именно соблазнитель. Не случайно почти во всех художественных версиях подчеркивается «демоническая», «богопротивная», «безбожная», натура героя («без совести, без веры»). Читаем у Пушкина вопрос Доны Анны : «Вы говорят безбожный развратитель?» В древней Греции Сократ был приговорен к смерти за развращение молодежи. Но очевидна полная противоположность этих героев. Духовная близость Сократа – этого предголгофского мученика Логоса к раннехристианским мученикам.

Эльвира у Моцарта – эта жертва «эротической гениальности» Дон-Жуана – ясно означает, что принадлежать Дон-Жуану – это значит «разорвать с Небом». Выбор Эльвиры оказывается не в пользу спасения души. Дон-Жуан наслаждается сознанием преступления Божественного закона (Логоса), сознанием своей мнимой свободы над Ним.

Древний герой никогда не дерзал нарушить, а тем более разрушить над-человеческие законы космического бытия. (гераклитовский Логос). И этим принципиально отличался от христианского, а точнее уже антихристианскго демонического эротизма Дон–Жуана, имеющего принципиально разрушительный «анти-логосный» характер.

Такая же «анти-логосная», анти-бытийственная нигилистическая природа и у Фауста. Если Дон-Жуану доставляет наслаждение созерцание погибающей по его вине соблазненной души Эльвиры (бесчисленной и многоликой в своем падшем женском обличье), то Фауст, этот «чудовищный рассудок», радуется наблюдая порушенную им гармонию бытия, его раскол.

Преступая не просто нравственный, религиозный, но онтологический запрет, Дон-Жуан становится демонической личностью. Таким образом в основе романтического мироощущения лежит наслаждение запретным (см. Гайденко стр. 176)

В легендах позднего западноевропейского средневековья Дон – Жуан – образ «низового фольклора, зачастую комический персонаж (но никак не символическая фигура, олицетворяющая эпоху).

В Новое время Дон-Жуан становится символом романтического героя, одержимого разрушительной страстью к извращению софийного порядка бытия. Романтический герой по ту сторону добра и зла. Он живет своей всепоглощающей эгоистической страстью. Дон-Жуан – это не типичный романтический герой, а своего рода отрицательный предел романтического действования, наиболее полное воплощение чувственной фантазии страстной и отнологически невоздержанной, не знающей истинной меры жизненной натуры. Смутно мечтательный неоформленный образ героя - романтика может быть правильно понят не в «магическом мире» вечно становящегося, но не когда не сущего , не бытийствующего «фантазирования об искусстве», но именно в суровой реальности нравственного и метафизического выбора, когда требуется мужественно принять ответственность. В действительности выбор всегда «или – или», добро или зло, истина или ложь, Бог или дьявол. Дон-Жуан это тот кто бросает выбор Небу, кто живет не по Божьей , а по своей, а значит - злой воле.

  1. Критика сциентистских концепций культуры XIX века. Позитивизм О.Конта. 3 стадии развития человеческой культуры. Марксизм: культура и религия как надстройка. Утопический идеал коммунистической культуры: гуманистические, гностические и лжемессианские составляющие.

Литература: А. де Любак. Драма атеистического гуманизма. М. 1997;

  1. Критика культурологической теории Фр. Ницше. «Мифологическое мышление» Фр. Ницше как тоска по язычеству. «Апполоновское» и «дионисийское» начала в культуре Древней Греции. Религиозный и культурный нигилизм современного мира. Идея «сверхчеловека» и её реализация в культуре III рейха. Вклад Ницше в возрождение языческого культа человекобога в культуре XIX-XX веков.

Литература: Иер. Серафим Роуз. Человек против Бога. М. 1995. ( О философии нигилизма); Ницше Фр. Рождение трагедии из духа музыки. // Сочинения. Т.1. М. 1990; Ясперс К. Ницше и христианство. М. 1995.

: Критика культурологической концепции Ф.Ницше (1844 – 1900).

“Жизнь – вечное движение, становление”.

Ницше выделяет в генезисе культуры два главных свойства человека “зоологического вида” – интеллект и фантазии, развивая которые человек решает и проблему выживания. Создание средств культуры (языка и логики) приводит к искажению действительности – подмене жизни сущим, то есть устойчивым и регулярно повторяющимся. Главную роль в этой подмене играет наука.

С точки зрения Ницше, ближе к жизни стоит искусство (добровольное стремление к иллюзии – конструктивное начало культуры). В генезисе культуры искусство важнее науки.

Христианство Ницше понимает как стиль жизни и мышления, еще от Сократа и Платона – теория клеветы на мир, уничтожение неразумности и непосредственности. Образец подлинной культуры Ницше видит в языческой досократовской Греции в равноправии двух начал:

  • дионисийского – титанизм, свободная игра жизненных инстинктов;

  • аполлоновского – размеренность, оформленность.

Европейская культура пошла по пути подавления аполлоновским началом (то есть разумом, истиной, Богом), начала дионисийского (то есть жизни). Наука (как и христианство) стремится превратить мир в сплошную и обозримую упорядоченность.

Философия духа (спиритуализм), аскетическая мораль, христианство отрывают человека от “жизни”, но им на смену приходит европейский нигилизм (от латинского nihil – ничто) – умонастроение, отрицающее духовные основы бытия (личности, общества, культуры), признающее бессмысленность мира. Жизнь не имеет цели – это действие воли к власти.

  1. Культурология О. Шпенглера. «Закат Европы». Европейская «цивилизация» и грядущая «культура России». Образ Фауста в европейской культуре (И.-В. Гете). «Фаустовский тип культуры» в интерпретации А.С.Позова.

Литература: Гете И.В. Фауст. (Любое издание); Михайлов А.А. Закат Европы и восход России. К 125-ю О. Шпенглера // ж. Русский дом, 2000 г., № 11; Позов А.С. Метафизика Пушкина. М.1998; Самосознание европейской культуры ХХ века. М.: 1991 г.; Шпенглер О. «Закат Европы». Т. 1; М.: 1993г. Т.2; М.: 1998г.: Аверинцев С.С. «Мифология культуры О. Шпенглера».// Вопросы литературы. 1968г., № 1;

Культурология Освальда Шпенглера (1880-1936).

Освальд Шпенглер (1880-1936) - основатель современной культурологии.

Вначале был скромным учителем математики и истории. Прославился в 1918 году, выпустив свою знаменитую книгу «Закат Европы».

Неверный русский перевод искажает мысль Шпенглера. Немецкий оригинал - Untergang des Abendlandes – гибель западного мира (включая США, но исключая Балканы и Россию, т.е. юг и восток Европы). В 1935 году в знак протеста против нацистской интерпретации творчества Ницше о.Шпенглер разрывает отношения с архивом Ницше с июля – сестре Н.Э. Ферстер-Ницше ).

Хотя Шпенглер – наследник Ницше, иррационалист, философ жизни (главное понятие – жизнь), их учения различны: у Ницше – в центре сверхчеловек, у Шпенглера – государство. Философия Шпенглера – это политический консерватизм

Культура возникает из устремления к космичности. Шпенглер – критик гуманизма. Для последнего культура – это совокупность словесно сформулированных идей. У Шпенглера присутствует недоверие к высказанному слову. Ему ближе “культура молчания” – Древний Египет.

Культура – это живой саморазвивающийся и умирающий организм. Мировоззрение Шпенглера, как и романтиков, Ницше – органическое, чуждое механицизму.

Шпенглер выделяет 8 исторических типов культур - организмов: египетская, индийская, вавилонская, майя, аполлоновская (греко-римская), магическая (византийско-арабская), фаустовская (западно-европейская) и приходящая ей на смену русская.

Жизненный срок (цикл) культур - организмов – примерно 1000 лет. Умирая, культура вырождается в цивилизацию – противоположность культуре. Культура связана со временем, творческой жизнью. Цивилизация связана с пространством, интеллектом, масс. Обществом. Переход от культуры к цивилизации – переход от творческих деяний к бесплодной механической работе. В XIX веке творчество вырождается в спорт. Шпенглер критиковал авангардное искусство. Сфера приложения сил современного цивилизованного человека – техника, политика, экономика, но не философия, искусства.

Критика евроцентризма, панлогизма, историзма, линейной направленности времени.

Культура – это внутреннее единство форм, мышления, стиля, отличающее эпоху и создающее ее как целостность, заключается в формах экономической, политической, религиозной и художественной жизни.

Анализ стилистического единства форм генеральной фазы развития культурного организма:

  • мифосимволическая

  • ранняя культура

  • метафизико-религиозная высокая культура.

  • поздняя окостеневшая культура, переходящая в цивилизацию.

Фаустовский тип культуры.

«Легенда о Фаусте» возникла в XVI веке и принадлежит жанру «демонологической литературы», популярной в эпоху ренессанса. В отличие от средневековых легенд, в ней видны черты европейской культуры Нового времени (индивидуализм, стремление выйти за пределы Богом установленные человеку).

Фауст идет на договор с дьяволом ради обладания знанием, с помощью которого можно изменить мир и жизнь людей. Черты новоевропейской культуры видны у Джордано Бруно, Лютера, Кальвина, испанских конкистадоров (Кортес), политиков (Чезаре Борджиа) и конечно ученых и философов.

Главный принцип людей этой культуры – победа любой ценой. Знание должно служить достижению практических результатов. Рационализм - в теории и на практике, но и мятеж, бунт, революция.

Фауст – мятежник, революционер, мятежник против Богом установленных порядков бытия. Но Фауст – еще и маг (для XVI века понятия магии и науки неразделимы). В народной легенде XVI века Фауста ждет страшный конец – черт живьем пожирает грешника. У Иоганна Вольфганга Гете ( 1749-1832) – автора самой знаменитой версии легенды о Фаусте - конец иной.

Фауст хочет постигнуть “вселенной внутреннюю связь” и одновременно предаться практической деятельности, жить в полный разворот умственных и физических сил, т.е. сразу быть и теоретиком и практиком – деятелем. Путь Фауста – это путь действенного познания. Разочарованный в созерцательности схоластической премудрости Фауст обращается к магии. Мефистофель соблазняет Фауста возможностью развернуть живую всеобъемлющую деятельность. Фауст выставляет условия договора:

“Едва я миг отдельный возвеличу

Вскричав: мгновение повремени

Все кончено и я твоя добыча

И мне спасенья нет из западни».

Если Фауст изменит стремлению к бесконечному совершенствованию. Даже свою любовь к Маргарите Фауст приносит в жертву этому стремлению.

Мефистофель у Гете – это воплощение нигилизма.

«Я дух, всегда привыкший отрицать…

Творенье не годится никуда».

С Фаустом его роднит отрицание Божественного творения. У Фауста нигилизм сочетается со строительством “нового мира” с помощью науки, а точнее с помощью Мефистофеля. Новый мир – это европейская капиталистическая буржуазная цивилизация Нового времени XVII - XX веков. Мефистофель помогает Фаусту разрушить средневековое сословное общество и иерархическую культуру и построить общество и культуру, основанные на власти денег.

Фауст признается:

“Мои желанья – власть, собственность, преобладанье.

Мое стремленье – дело, труд.»

Вот такой буржуа и протестант (почти по М. Веберу). Фауст – это человек, одержимый познанием. Он - герой просвещенного Века Разума и современного века. Оправдывается всякая деятельность. Если человек стремится, то он и оправдан. (Почти протестантизм).

А.С.Позов о фаустовском типе культуре.

По А.С.Позову две главные черты Фауста самонаслаждение и самоутверждение роднят его с Люцифером, с его гордыней беспримерной.

Гуманистическая вера в человека заменят веру в Бога. Бог становится человеком, а человек – богом. Фауст выражает своими словами основные тенденции гуманизма. “Я хочу насладиться внутри себя всем тем, что составляет жребий человека”.

Мы помним, что Фауста раздражает колокольный звон, раздражает сама христианская (а значит церковная) культура, ведь христианства нет без церкви. Отметим антицерковность гуманистической фаустовской культуры.

Жизнь для Фауста – это желания, воления, стремления. “Я лишь желая, желанья совершал и вновь желал и так я пробежал всю жизнь”. Но кто исполняет все желания? Мефистофель – лучший советник, источник силы, знания и власти. Мудрость Фауста – земная, стремления Фауста – земные - знания, власть, богатства. Фауст строит земной рай, насаждает города, плотины. Конечная цель его деятельности – извращение божественного бытия и творения. Фауст – улучшитель мира (Verbesser).

К. Маркс говорил: “философы и ученые пытались объяснить мир, а его надо изменить, точнее переделать”. Маркс: “Если для успеха нашего дела (построения социализма) придется обратится за помощью к черту, то мы это сделаем, и не только к черту, но и к бабушке черта”. Т.е. марксизм – это еще одно воплощение фаустовской культуры – фаустизм теоретический и практический. Как сказал И.Шафаревич: «капитализм и социализм – это лишь два пути к одному обрыву»( в терминологии Шпенглера – две стороны единой фаустовской индустриальной научно-технической цивилизации).

И наконец итог произведения Гете: триумф возносящегося на небеса, оправданного Фауста. По сути Фауст спасается против собственной воли. Спасение и искупление Фауста – это спасение с помощью дьявола. Оправданием Фауста служит только лишь постоянство стремлений. Куда и к чему? Ответ западника Тургенева: “к утверждению и самореализации своего я”. Эгоцентризм выступает как фактор спасения.

По мысли А.С.Позова «лжемессианство» и «человекобожие» выступают метафизическим стержнем фаустовской культуры.

Библиография:

  1. Шпенглер О. «Закат Европы». Т. 1; М.: 1993г. Т.2; М.: 1998г.

  2. Шпенглер О. «Закат Европы». Т.2; (Фрагменты. Перевод и примечания С.С.Аверинцева). // Самосознание европейской культуры ХХ века. М.: 1991г.; стр. 11-15, 23-68.

  3. «Освальд Шпенглер и «Закат Европы». Сб. статей Н. Бердяева, Ф. Степуна, С. Франка. М.: 1922г.

  4. Аверинцев С.С. «Морфология культуры О. Шпенглера». // Вопросы литературы 1968, № 1.

  5. Легенда о Докторе Фаусте. М.!978. серия «Лит. памятники».

  6. Давыдов Ю.Н. «Освальд Шпенглер и судьбы романтического миросозерцания». // Проблемы романтизма. М.: 1971г. Вып. 2; стр. 229-303

  7. Клингер Ф.М. «Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в ад». М.-Л.: 1961г.

  8. Гете И.В. Фауст. (Любое издание).

  9. Позов А.С. Метафизика Пушкина. М.1998.

  10. Пушкин А.С. Сцена из Фауста (любое издание).

  1. Критика культурологической концепции З. Фрейда как антихристианского взгляда на человека и культуру. Психоанализ как альтернатива христианству. З. Фрейд как идеолог «сексуальной революции» и «молодежной культуры». «Принцип наслаждения» и православный идеал целомудрия. Гуманитарное знание как теоретическое оправдание падшего человечества. Человек-потребитель и «общество потребления». «Иерархия потребностей» А. Маслоу и христианская иерархия ценностей.

Литература:Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. М. 1991; Додельцев Р.Ф. Концепция культуры З.Фрейда. М.1989.

Критика культурологической концепции З.Фрейда.

З.Фрейд (1856 – 1939) – австрийский врач, философ, основатель психоанализа. На мировоззрение Фрейда повлияли естественнонаучный материализм и эволюционизм, атеизм и талмудическая традиция в иудаизме.

В основе фрейдисткого учения о культуре и человеке лежит убеждение в антагонизме природного агрессивного и сексуального начала в человеке и культуры. Причиной антагонизма является сама культура с её идеалами, нормами, требованиями.

Культура, по Фрейду, основана на отказе от удовлетворения желаний бессознательного, как сублимация сексуальной энергии.

Прогресс культуры ведет к уменьшению человеческого счастья и усилению чувства вины. Фрейд крайне отрицательно относится к религии, особенно к христианству, называя его “коллективным неврозом”.

Основные работы Фрейда о культуре: “Будущее одной иллюзии”, «Человек по имени Моисей и монотеистическая религия Запада», “Неудовлетворенность культурой”.

Связь с феминизмом и сексуальной революцией.

Любой человек рассматривается в первую очередь как сексуальный объект.

Психоаналитическая теория – методологическая основа теории культуры Фрейда.

Бессознательное – совокупность психологических процессов, не представленных в сознании субъекта.

Теория сексуальности.

Теория сублимации (англ. – возвышение).

Либидо – индивидуальная психическая энергия сексуального влечения.

Бессознательное пронизано либидо и подчиняется “принципу удовольствия “. Его суть стремление к безграничному наслаждению, удовлетворению либидо.

Кризис культуры. Болезнь культуры.

Культура – это отказ от удовлетворения желаний бессознательного. Следовательно, прогресс культуры приводит к уменьшению человеческого счастья, “естественного счастья”, которое достигается через наслаждение, через реализацию “принципа удовольствия”.

Неудовлетворенность, нереализованность “принципа удовольствия” – причина неврозов и психических болезней.

Важное место в культурологии З.Фрейда занимает теория “эдипова комплекса”.

Происхождение культуры – связано с убийством сыновьями отца, который в первобытной общине обладал всеми женщинами. Отец был убит и съеден, но у сыновей возникает чувство вины и раскаяния, которое и привело к запрету(табу) на инцест и отцеубийство.

Вывод Фрейда: с момента появления “эдипова комплекса” культура превратилась в систему норм и запретов, делающих человека несчастным. Следовательно, для счастья нужно максимально облегчить удовлетворение желаний. Западное «общество потребления» и сексуальная революция второй половины XX века – это реализация фрейдисткого идеала культуры.

Об этом свидетельствует и русский философ, живущий на Западе Т. Горичева: «современная западная цивилизация основана на сексе».

Псевдонаучная гипотеза Фрейда: «человек – это сексуальное животное», обретает реальность.

Но претензии Фрейда выходят далеко за рамки науки. Для З.Фрейда его детище психоанализ не просто научная теория - это альтернативная религия со своими жрецами, ритуалами и догматами, религия, соответствующая современному «обществу потребления», и его герою – человеку – потребителю («homo sexualus»). Психоаналитик должен занять место священника.. Именно на приеме у психоаналитика происходит процесс вытряхивания грязного белья, вытягивания из пациента всех его потаённых сексуальных фантазий. Но сексуальная озабоченность одряхлевшего западного Дон-Жуана принципиально несовместима с высокими духовными идеалами русской культуры – целомудрием, аскетизмом, запретом на публичное обсуждение интимной сферы человеческого бытия. Идеал русской православной культуры – это не романтический Дон-Жуан и не напичканные наркотиками молодежные рок – идолы, и вообще не герой одиночка и индивидуалист, а малая Церковь – семья – соборное единство душ в совместном духовном делании.

Теории типа Фрейда и Маслоу - основа западного воспитания. Теория управления Карнеги.

Приложение: иерархия западных ценностей Маслоу.

Маслоу Абрахам (1908-1970) – человек социо - биологическое существо.

  1. физические (пища, секс)

  2. в безопасности

  3. в любви и привязанности

  4. в признании и оценки

  5. в самоактуализации

естественные черты творческого (высшего) человека - непринужденность в поведении, деловая направленность, демократичность в отношениях, рационализм, избирательность, независимость.

Две концепции духовной жизни: христианская и фрейдисткая.

С точки зрения христианской традиции духовный мир имеет свои законы. Нарушение этих законов ведет к болезни и катастрофе, разрушению и разложению духа. С точки зрения З.Фрейда, духовная жизнь – отражение естественной природной жизни, биологической и физической, как и у Дарвина.

Христианское и вообще культурное сознание налагает запрет на греховные влечения. Выход по Фрейду: надо снять запрет, удовлетворить влечение. Таким образом, лечение невротизма имеет цель превратить человека из существа духовного в существо естественное - здоровое «сексуальное животное». Психоанализ – это методика освобождения человека от духа, превращения его в животное.

В христианстве огромное значение имеют страх Божий, чувство вины, чувство греха. Это - законы духовной жизни, признаки свободы. Чувство вины и ответственности – это не признак душевного заболевания (как у Фрейда), а признак полнокровной духовной жизни.

Желание врача (по Фрейду) избавить пациента от мук больной совести приводит к ампутации совести.

Христианство через церковные таинства и молитвенную связь с Богом призвано восстанавливать духовное здоровье через боль и страдание. Полный душевный комфорт, отсутствие страданий, по учению старцев, является признаком того, что Бог отвернулся от человека.

Желание излечить человека, сделать его нравственную жизнь легкой и приятной приводит к болезни духа. Человек становится хуже животного.

Врачебный эксперимент над телом приводит к смерти души. В целом учение Фрейда укладывается в новоевропейскую традицию экспериментального естество-знания. Разум не видит в природе ( в том числе и в человеческой) ничего сложного, высокого, духовного, и тем самым, осознаёт себя вправе насильно вторгнуться в это простое механическое естество. Хотя Фрейд, по сравнению с просветителями-механицистами, и чувствует в человеке темную бездну бессознательного, однако, его он тоже сводит к низшему и мыслит человека чисто натуралистически. По классическому определению Ф.Бэкона: «эксперимент – это пытка над природой, над естеством». С точки зрения античного и вообще, сакрального благоговейного сознания всякий эксперимент противоестественен. С позиций христианского видения мира: тело – это храм духа. Кто растлит тело

Подчинение высшего низшему, духа ( разума) плоти, есть своеволие тела.

Традиционное святоотеческое понимание человека усматривает в нём иерархическое трёхсоставное строение: дух – душа – тело.

Итак, мы проанализировали две стратегии воздействия на тело:

Фрейдисткая стратегия предполагает развращение, растление тела (эксперимент), забыв, что тело человека – это сосуд, наполненный благодатью.

Христианская святоотеческая стратегия направлена на обожение, преображение тела через церковные таинства и целомудренный образ жизни.

  1. Русская культурология XIX века. (К. Леонтьев, Н.Данилевский). Теории культурно-исторических типов. «Россия и Европа». «Средний европеец как орудие всемирного разрушения». «Византизм» в русской мысли.

Литература: Данилевский Н. Россия и Европа. М. 1991; Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство. М. 1998. ( посмотреть работы: Византизм и славянство. Средний европеец как орудие всемирного разрушения. Над могилой Пазухина, любое изд.), Константин Леонтьев: pro и contra. СПб. 1996.

К.Н.Леонтьев (1831-1891)

Аристократ, дворянин.

Влияние матери – воспитанницы вдовствующей императрицы Марии Федоровны, ее рассказы, красота домашнего быта. Красота русского имперского мира заворожила воображение Леонтьева на всю жизнь.

Эстетические воспоминания детства.

Леонтьев вспоминает: ему 7-8 лет – молитва матери и сестры.

50-й псалом «Очисти мя, и паче снега убелюсь», как поразили его эти слова.

«Много лет прошло, но эти утренние молитвы все так-же живы в памяти и в сердце; много глубоких перемен совершилось в моей жизни, но никогда и нигде я не забывал тех слов псалма, которые меня тогда поразили и тронули (т.2, 255)

Философская тема вместе к формам и духу новейшей европейской жизни (Петербург, рационализм и др.) эстетическая и детская приверженность к внешним формам Православия.

«Все главное мною сделано после обращения. Личная вера почему то вдруг в 40 лет докончила и политическое и художественное воспитание мое».

Летом 1871 года, когда в Салониках Леонтьев умирал от холеры (он врач), лежал на диване в состоянии ужаса и увидел икону Божией Матери и вдруг в одну минуту поверил в существование и могущество Божией Матери и воскликнул:

«Матерь Божия! Рано! Рано умирать мне! Я еще ничего не сделал достойного моих способностей и вел в высшей степени развратную, утопченно-грешную жизнь! Подыми меня с этого одра смерти. Я поеду на Афон, поклонюсь старцам, чтобы они обратили меня в простого и настоящего православного верующего и в среду, и в пятницу, и в чудеса, и даже постригусь в монахи...» (т.2, 396).

И молитва его была услышана. Через 2 часа он был здоров, через 3 дня был на Афоне.

«Мне нужно было для моей гордости пережить только 2 часа физического ужаса. Физический страх прошел, а духовный остался».

Это случилось вскоре после кончины любимой матери и имело особый сокровенный смысл: его земная мать умерла, а Божия Мать усыновила. (т.2, 398)

«Мне недоставало тогда сильного горя, не было и тени смирения, я слишком верил в себя».

Удар стал следовать за ударом.

Кульминация!

Ужас греха и ужас смерти.

«Я стал бояться Бога и Церкви».

Взгляды на культуру:

«Культура – это своеобразие, а своеобразие нынче повсюду гибнет преимущественно от политической свободы. Индивидуализм губит индивидуальность».

«Культура есть именно та сложная система идей (религиозных, государственных, философских и художественных), которая вырабатывается всей жизнью наций». Культура, как продукт, принадлежит народу и государству, её выработавшему, как достояние она же принадлежит всему миру. Идеи, выработанные жизнью той или другой нации, не должны, однако, быть тождественны, тогда не будет своеобразия, а без него невозможно и культурное творчество, потому что всё истинно великое, высокое и прочное вырабатывается только благодаря разнообразию положений, воспитания, впечатлений и прав».

«Византизм и славянство».

Византизм – это образованность или культура, имеющая свои этические признаки. В государстве это самодержавие. В религии – Православная Церковь.

«Монархическое начало является у нас единственным организующим началом, главным орудием дисциплины» (с.36)

Идеал Леонтьева – абсолютная самодержавная монархия.

Леонтьев писал: «Никакое людское восстание и никакая пугачевщина не могут повредить России так, как могла бы ей повредить очень мирная, очень законная демократическая конституция».(с.37)

3 этапа развития культурного организма:

  1. Первичная простота.

  2. Цветущая сложность.

  3. Вторичное смесительное упрощение.

Леонтьев открыл эстетическую ценность византизма.

Серебряный век приклеил Леонтьеву ярлык русский Ницше - язычник, позитивист, эстетик.

2-й миф – что было одновременно 2 Леонтьева – подлинный (языческий) и выдуманный (церковный).

На самом деле жизнь Леонтьева делится на 2 половины:

  • язычество

  • воцерковление (18 лет почти каждый день посещает литургию около Оптинских стен).

Христианство Леонтьева надо оценивать (судить) по канону преподобного Исаака Сирина, Иоанна Лествичкина и Аввы Дорофея.

Леонтьева подвижника «русский ренессанс» не хотел знать, боялся и отвергал. Бердяев писал: «Леонтьев окончательно становится православным, но христианином никогда».

Трагедия Серебряного века: разделение человеческой христианской морали и бесчеловечной «ортодоксии», христианства и Церкви.

Святые Отцы: христианства нет без Церкви.

С.Франк писал: Леонтьев ощущает красоту всего трагического и демонического.

Ницше – вершина неклассической новоевропейской философии.

Леонтьев – классик, у него есть по аристотелевски четкое познание формы, как внутреннего деспотизма идеи.

Над могилой Пазухина.

(с.286) «Восточная Православная Церковь монархическую форму правления вообще почитает за наилучшую для задержания народов на пути безверия, для наиболее позднего наступления последних времен».

Для обоснования этого тезиса Леонтьев подробно цитирует епископа Феофана-затворника, «Отступление в последние дни мира».

Епископ Феофан: «А так как антихрист главным делом своим будет иметь отвлечение всех от Христа, то он и не явится, пока будет в силе царская власть. Она не дает ему развернуться и помешает ему действовать в его духе. Вот это и есть удерживающий.

Когда же повсюду заведут самоуправление республики, демократию, коммунизм, - тогда антихристу откроется простор для действования.

Некому будет сказать властное veto (не позволяю)».

Еще св. Иоанн Златоуст писал: «Когда прекратится существование римского государства (т.е. царской власти), тогда придет антихрист, а до тех пор пока он будет бояться этого государства (т.е. царской власти), никто скоро не подчинится антихристу. После же того, как это будет разрушено и водвориться безначалие – он устремиться похитить власть божескую и человеческую».

В наше время республика ведет к безбожию, распространению внутренней заразы.

Сословные ступени – это опоры для здания долговечной монархии.

«Народ наш пьян, лжив, нечестен и успел уже привыкнуть, в течение 30 лет, к ненужному своеволию и вредным претензиям». (с.292)

«Приверженцев истинно церковного, богобоязненного догматического христианства еще слишком мало в образованном обществе. Чтобы пребыть надолго богоносцем, народ наш должен быть ограничен, отечески стеснен. Именно внешние ограничения воспитывали в нем смирение и покорность. Иначе через какие-нибудь пол век, не более, он из народа «богоносца» станет мало-помалу сам того не замечая народом-богоборцем.

Соседние файлы в предмете Философия