Лекции по истории Философии

III курс Академии 1-е полугодие

1. Эпоха просвещения в немецкой философии

Произошло неудачное для немецкой философии происшествие-В XVII веке, когда в Англии, Франции, Голландии усиленно разви­валась философская мысль, то в Германии дело зачахло, ибо с 1618 по 1648 год шла т.н. 30-летняя война, которая принадлежит к тако­му типу гражданских войн, которая наиболее изматывающе влияет на государственный организм, общественную жизнь и духовную культуру, 30-летний перерыв и годы, когда от этого опустошения страна отходила - это 150 лет, которые для Германии прошли вту­не, и философская культура в эти годы там пребывала в захирелом состоянии, поэтому когда наступила пора конца XVII - нач. XVIII века, когда внешние обстоятельства жизни немцев изменились к лучшему, они вступили в философское творчество, и оно выража­лось прежде всего в том, что они перенимали философскую куль­туру англичан и французов. Перенимали они творчески, это не было простым копированием. Наступила пора, когда перениманию должен был наступить конец, и вставал вопрос, какая есть своя тема немецкой философии. Эта проблема встала в XVIII веке, так проблемой она и осталась. Англичане - эмпирики, их эмпириче­ский подход к философским проблемам - это их национальная черта философии. Французы - рационалисты от Декарта. Потом были окказионалисты (Гейлингс, Мальбранш), скептики, деисты, энциклопедисты - и всё это рационалистическая струя. Получает­ся: Германия стоит перед лицом французской рационалистической философии, которая в лице просвящения явила рационализм в наиболее законченном виде; с другой стороны - эмпиризм, кото­рый к философии даже не годится - это собственно отрицание философии, но там тоже были свои корифеи. Что делать Германии?

Чтобы осуществить такую синтезирующую позицию, и годился такой всеобъемлющий гений, как Лейбниц.

2. Лейбниц (1646-1716)

Гносеология.

Он писал сравнительно много текстов, но эти тексты никогда не носили исчерпывающего характера - письма, заметки, объясне­ния по поводу чего-то, и систематического изложения у него почти не было. В конце жизни у него была одна книга - что-то типа «Новый опыт человеческого разумения» - на локковскую книгу. Эту книгу он не успел опубликовать, потому что написал в 1704, и Локк помер, Лейбницу было неудобно из соображений такта отве­чать человеку, который уже умер. Вскоре умер и сам Лейбниц. Книга оказалась неизвестной, и её где-то в 60-х годах опубликова­ли. Так XVIII век и просуществовал, не зная во всей полноте его гносеологической точки зрения. То, что надо было узнать в первую очередь, узнали с опозданием в 50 лет минимум.

/. Вечные (или геометрические, т.е. математические, или мета­физическими) - это истины рационалистические истины - все ме­тафизические истины, формулирование которых связано с такой очевидностью и с такой невозможностью логических их опроверг­нуть, т.е. представить что-то такое, что логическим было бы рав­ным по убедительности с утверждением. Для него такой истиной было бытие Бога. Довольно легко убедить человека, что Бог должен существовать; помыслить несуществование Бога, если мыслить серьезно, невозможно - будет полный крах всей умственной жизни и полное отчаяние в обычной жизни. Здесь же все математические истины. Противоположность таким истинам противопоставить невозможно, и это является доказательством их правоты.

2. Истины факта - эмпирические истины. Сегодня хорошая погода, мы это фиксируем - эта истина случайная, вполне могло быть, что погода была бы другая - дождливая, сырая или снег.

В человеческом знании есть и те, и другие истииы.

Как просто это сказано, как просто это признана-. Каждый че­ловек спокойно с этим согласится.

Малые перцепции потом доводятся до уровня самосознания и становятся четкими понятиями, четкими идеями. Наше знание в собственном смысле — это отчет самосознания в наличии тех и тех элементов, но не всё до этого уровня быстро доходит, а кое-что вообще не доходит. Малые перцепции (или смутные представле­ния) до уровня четкости доводятся действием апперцепции (наш ум). Я набираю впечатления, а потом какая-то инстанция это фильтрует - каталогизация, инвентаризация. Когда самосознание даст отчет о впечатлении, тогда оно и становится элементом собст­венно знания. Такое всегда с нами происходит: «Я наконец-то по­нял, что было тогда-то» - инстинктивно человек выражает пра­вильную мысль - в душу запало, но не отрефлектировано, оценки нет, критики нет. Иногда даже человек совершает какой-то посту­пок, и только позже понимает, почему он так поступил.

Итак, перцепция - восприятие, а апперцепция - это та способ­ность, которая позволяет быть перцепциям - это способность вос­принимать. Когда перцепция обработана апперцепцией исчерпы­вающим образом, тогда и возникает элемент знания. Поэтому, рас­суждает Лейбниц, когда все наши перцепции доводятся до уровня апперцепции, смутные восприятия становятся отчетливыми - это и есть процесс знания.

По поводу бытия Бога - это пример вечной истины. Нельзя по­думать о Боге, что Его может не существовать, это нелепо, мысль с этим не соглашается.

Метафизика у него дивная по своей яркости, по своей пара­доксальности, необычности для того времени и живучести. Его метафизика была воскрешена во второй половине XIX века, сейчас она даже очень распространена в нескольких вариантах. Монадо­логия. Учение о монадах. Монада - единица. Мы знаам единицы -атомы. Монада - это то же самое, что атомы, только нематериаль-ные — это духовные атомы. Вся наша действительность состоит из монад, причем, монад нематериальных. Слово «монада» он взял у Джордано Бруно. Вся наша действительность состоит из монад.

- недостаточные). Монады со смутными представлениями и соз­дают сгусток друг с другом, который дает эффект материальности;

по сути дела то, что называется материальным, это тоже духовное, но только эта духовность, так сказать, огустела (свежий мед жид­кий, а через несколько месяцев хороший мед непременно густеет). То, что материально, состоит из низших монад, а из высших монад состоят одухотворенные вещи, и самая высшая монада - это Бог. То, что в Древней Греции называлось "ми он, или"| - материя - это низшие монады.

Другой вопрос. Монады изолированы друг от друга, а как они друг на друга воздействуют? Лейбниц говорил, что они друг на друга не могут воздействовать. Старая проблема - как соотносятся душа и тела в человеке. Что на что воздействует, и как происходит механизм воздействия? Он объяснял. Бог создал монады (кроме Себя), и эти сотворенные монады не взаимодействуют друг с дру­гом, они просто расположены в таком гармоническом порядке, который Бог предвидел и потому установил; всё движется по по­рядку, установленному Богом. Этот предустановленный Богом порядок для существования монад и называется «предустановленная гармония». Ответ гениальный. Премудрость Божия настолько наладила механизм бытия, что нет нужды всё время вмешиваться и ремонтировать что-то. Человеку кажется, что он воздействует на свое тело, когда захотел поднять руку, просто это заранее предуставлено. Бог давно это предусмотрел и сделал, и здесь нет никакой проблемы - предустановленная гармония всё решает.

Естественно возникает вопрос религиозного плана. Бог всё со­творил, и предустановленной гармонией наладил всё бытие, а как же наличие зла в мире? Бог всё сделал, как должно быть, откуда же зло? откуда неистребимое чувство недостатка чего-то? На это был ответ Лейбница в его знаменитой «Теодицее» («Оправдание Бога»). Он объяснил наличие зла двумя причинами.

2. То, что называется на человеческом языке моральным и фи­зическим злом, это есть неизбежное следствие метафизического зла. Метафизическое зло - это неизбежная ограниченность предме­тов. Бог неограничен, а тварный мир ограничен и в совокупности, и в деталях. Эта метафизическая ограниченность тварного мира и есть истинная причина и корень физического и морального зла, т.е. этого зла не быть не может по той причине, что мир сотворен.

Как представляется, здесь тонкая софистика; возразить, вроде бы, не можешь, но чувствуешь лукавство, раскрыть механизм ко­торого также не можешь.

Над мнением Лейбница издевался Вольтер. В 1755 году в Лис­сабоне было землетрясение, погибло несколько тысяч людей, Воль­тер зубоскалил: вот - лучший из миров, который Бог сделал, здесь такие безобразия осуществляются. В качестве факта можно так сказать, но Лейбниц рассуждал умозрительно и рассуждал, что это

- самый лучший из тварных миров.

Отношение к религии. Будучи в сущности рационалистом (это бесспорно), он по отношению к религии тоже был рационалистом -он утверждал неизбежность признания бытия Бога, потому что понятие о Боге — вечная истина, которую человеку невозможно отрицать рационально (хотя можно психологически). Даже люди, которые отрицают религию, действуют не как атеисты, а как бого­борцы, которым хочется сделать что-то гадкое, вызывающее - храм разрушить, убить кого-то. Само же понятие о Боге настолько чет­кое, настолько без принуждения усваивается человеком, что отка­заться от него невозможно. Религия в своих исходных данных (бытие Бога, признание бессмертной души) - это такие элементы, от которых рационально отказаться невозможно. Он признавал онтологическое доказательство бытия Божия, у него есть космоло­гическое, телеологическое доказательство бытия Божия.

Признавая бытие Бога и считая, что основные истины - это вечные религиозные истины, он, тем не менее, остальные истины, случайные, эмпирические, истины факта он отрицал - обрядовые истины, различия между религиями в обрядах, стиле жизни - всё это для него имело меньшее значение. Все религии, коль скоро они признают бытие Бога и бессмертие души, сделали самое главное, остальное - детали, которые не имеют значения. Поэтому Лейбниц даже выступил инициатором примирения между лютеранами и реформаторами, да и вообще был не прочь помирить все религии. Классический образец философского понимания религии. Для представителей традиционного понимания христианства это не подходит, ибо христианин не может избежать разговоров о Троице, о Боговоплощении, и для христианина это не подходит. Лейбница мы ценим за доказательства бытия Божия.

В психологии познания его подробности о смутных восприяти-ях, которые обладают врожденностью не актуальной, но виртуаль­ной.

В метафизике - монадология с идеей о предустановленной гар­монии, которая вызывает «Теодицею», где он оправдывал Бога тем, что зло прежде всего метафизическое (недостаточность), а всё, что люди называют обыкновенно злом (нравственное и физическое) -суть следствия метафизического зла, метафизической недостаточ­ности. Мир Богом создан самый лучший из возможных, но не аб­солютно лучший, потому что абсолютно лучшего мира создать нельзя, ибо само создание мира обусловливает его конечность, а конечность - уже недостаток.

Настолько всеохватывающая личность, что он самый основа­тельный из немецких философов, русские философы ценили Лейб­ница, который о всём говорил предельно ясно.

Для немецкого просвещения Лейбниц сделал очень много. По сути дела он усвоил всю английскую и французскую философскую культуру и наметил свой путь немецкой философии - примирение эмпиризма и рационализма. Это примирение никогда не может быть равноправным, в этом примирении рационализм всегда будет превалировать, потому что рационализм - это собственно фило­софская позиция, а эмпиризм пытается вставить какие-то точности в частных проблемах.