Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Mezhdunarodny_terrorizm_i_TsRU.pdf
Скачиваний:
25
Добавлен:
25.07.2017
Размер:
782.54 Кб
Скачать

Виталий Сырокомский

Made In USA

Миф западной пропаганды о «советской военной угрозе» справедливо называют «ложью века».

Действительно, трудно выдумать что нибудь более чудовищное, чем обвинение в агрессивности государства, первым документом которого был Декрет о мире; государства, идеал которого — разоружение; государства, которое неустанно выдвигает новые и новые миролюбивые инициативы и показывает пример одностороннего ограничения и сокращения своих вооружений. И тем не менее миф этот продолжают ежедневно, ежечасно внедрять в сознание миллионов западные газеты и журналы, телевидение и школа, церковные пастыри и университетские ученые и даже государственные руководители.

…В этой связи вспоминается поездка летом 1976 года по Соединенным Штатам Америки. Мы, делегация советских журналистов, посетили Озаркскую школу в ПойнтЛукаут, штат Миссури.

Инакомыслия, вольнодумства в этой школе не терпят, одну из незыблемых основ воспитания студентов составляет религия. Президент колледжа Грэм Кларк откровенно сказал нам: «К вашей стране мы относимся с предубеждением и соответственно учим студентов. У нас свой взгляд на вашу систему…»

Что ж, у советских людей тоже свой взгляд на «систему свободного предпринимательства», а точнее— капиталистической эксплуатации и социального неравенства. Но ни в одном нашем вузе или средней школе не найдешь листовок, брошюрок, подобных тем, что мы взяли в церкви при колледже, не найдешь листовок, которые воспитывали бы у советских студентов вражду, ненависть к американцам.

«Это может случиться в нашей стране», — гласило устрашающее название одной из брошюрок.

Что же внушалось студентам, другим прихожанам? «Коммунизм все еще надеется покорить мир и настойчиво стремится к этой цели». Эти русские заявляют: «Когда мы покорим Соединенные Штаты, 60 миллионов американцев будут подлежать уничтожению…» И далее расписывались ужасы, которые ожидают церковь и верующих. Приводились высказывания некоего Джона Ноубла, которому доподлинно известно, что в «невольничьих лагерях» (этот Ноубл, видно, хорошо помнит американскую историю!) за «железным занавесом» томятся 28 миллионов человек. Ни больше, ни меньше! Мистер Ноубл точно подсчитал! Под конец суровый упрек верующим: они, оказывается, думают прежде всего о материальных благах и скупятся жертвовать на церковь. Вывод, как видим, весьма прагматичный: если не хотите, чтобы Америку покорили русские и контроль над страной захватили коммунисты, раскошеливайтесь. Церковь тоже делает свой бизнес, но в данном случае — на ненависти и страхе.

Нет, это не просто писанина какого то невежественного проповедника из захолустья, фанатика — одиночки. Брошюрка — о чем скромно сообщается мелким типографским шрифтом — удостоена «Почетной медали Джорджа Вашингтона», поскольку прекрасно

служит лучшему пониманию американского образа жизни. Бедный американский образ жизни! И бедные студенты Озаркской школы…

В Нью — Йорке я встретился с профессором Маршаллом Шульманом, возглавлявшим в то время Русский институт при Колумбийском университете. Известный «советолог» смущенно признал:

— Если спросить любого человека с улицы, например таксиста, как он представляет себе Советский Союз, он, скорее всего, повторит то, что где то читал или слышал: у России слишком большая военная мощь и там слишком мало свободы. Что нибудь в этом роде…

С тех пор минул не один год. Советский Союз не раз на деле демонстрировал свое миролюбие, стремление и умение строить отношения с буржуазными государствами на основе мирного сосуществования и взаимовыгодного сотрудничества, а «человек с улицы» в Америке по — прежнему читает и слышит о «советской угрозе» и «коммунистическом заговоре». Только теперь, в начале 80–х годов XX века, тон такой пропаганде, наряду с антикоммунистами — профессионалами, умело манипулирующими общественным мнением, задают президент Соединенных Штатов, государственный секретарь, министр обороны. Не знаю, удостоен ли уже кто нибудь из них «Почетной медали Джорджа Вашингтона», но их «аргументы» по новизне, достоверности, убедительности на уровне брошюрки из Озаркской церкви.

Вся «оригинальность» новой антисоветской кампании, развязанной Вашингтоном, заключается в том, что «коммунистический заговор» на этот раз подан в обличье «международного терроризма». О начале кампании возвестил на пресс — конференции 28 января 1981 года бывший государственный секретарь США А. Хейг. Он заявил, что Советский Союз проводит политику и осуществляет программы, которые поощряют, поддерживают и расширяют международный терроризм.

Голословными, неубедительными оказались и обвинения, выдвинутые официальным представителем госдепартамента: Советский Союз якобы «для террористической деятельности» предоставляет оружие Организации освобождения Палестины, использует для поддержки международного терроризма такие страны, как Куба и Ливия, всячески раздувает так называемые войны за национальное освобождение и т. п.

Кампания набирала силу. Начались слушания в воссозданной сенатской подкомиссии по безопасности и терроризму; перед ней была поставлена задача раскрыть «глобальную террористическую сеть» русских.

Но как ни старалось ЦРУ, оно не смогло представить данных о «причастности» Советского Союза к терроризму. Просто данных таких в природе не существует, а требовались на сей раз не только пропагандистские мыльные пузыри — нужны были конкретные доказательства.

Явный конфуз в Вашингтоне попытались объяснить тем, что у американской разведки «связаны руки»: виноват де конгресс, который после расследования грязной работы ЦРУ наложил на действия американской разведки ограничения. Стоит, мол, эти руки развязать

— и русские будут изобличены. На самом же деле ограничения носили формальный, камуфлирующий характер. Теперь и они фактически сняты Р. Рейганом, дабы «успешнее бороться с терроризмом», но доказательства так и не появились. Вашингтон это мало смутило, антисоветская свистопляска продолжалась.

Организаторы кампании, выбирая момент для начала атаки, учитывали настроения американской и мировой общественности. В то время террористические акты,

организуемые ультраправыми и левацкими элементами, сотрясали Западную Европу, особенно Италию, и вызывали всеобщее возмущение. В этой обстановке американские государственные деятели, огромная пропагандистская машина Запада и попытались свалить вину за все происходящее на «красных». Так снова была поставлена до предела заигранная пластинка о «мировом коммунистическом заговоре» и зловещей «руке Москвы» — снова, в который уж раз после Октября 1917 года!

Советский Союз и другие страны социализма были объявлены «закулисными организаторами» едва ли не всех террористических групп, включая западногерманскую анархиствующую группку «городских партизан» Баадера — Майнхоф и итальянских террористов из «красных бригад». Даже покушение на папу римского, совершенное турецким неофашистом, часть американской прессы тут же объявила «отвечающим интересам Москвы».

Советский Союз во всеуслышание заявил: он принципиально осуждает акты терроризма, нарушающие дипломатическую деятельность государств и их представителей, транспортные связи между странами, нормальный ход международных контактов и встреч, он выступает против актов насилия, которые не служат никакой положительной цели и влекут за собой гибель людей. Но это заявление многоустая западная пропаганда замалчивает или толкует искаженно и без стеснения вдалбливает в сознание миллионов свое: мол, воинствующая коммунистическая идеология по самой своей природе является «философией терроризма», и вообще большевики пришли к власти лишь благодаря террористическим методам борьбы; когда Советы осуждают акты террора, это всего лишь «словесная маскировка» — русские хотят любой ценой «сохранить разрядку», поскольку она им весьма выгодна (другим народам она, значит, невыгодна?!). Где доказательства, факты? Их нет, но все объясняется опять таки очень просто: эта коварная Москва действует в глубокой тайне и умело прячет концы в воду.

Если в ходе лицемерной кампании «в защиту прав человека» Вашингтон пытался создать хотя бы видимость объективности и нехотя осуждал кровавый режим в Чили, репрессии в Южной Корее, массовое беззаконие в ряде других стран «свободного мира», то тут внешние приличия были с самого начала бесцеремонно отброшены: виноваты Советы и их союзники, виноваты априори, уже потому, что они «красные», безбожники. Виноваты в том, что взрываются бомбы и гибнут ни в чем не повинные люди, в том, что угоняют мирные пассажирские самолеты и захватывают заложников…

Опорочить Советский Союз в глазах мировой общественности, подхлестнуть «психологическую войну» против мира социализма, всех левых сил, отвратить массы от социализма — такова цель № 1 вашингтонских «борцов с международным терроризмом».

Вторая цель — оклеветать национально — освободительные движения. Источником зла снова оказывается Советский Союз. «Подрывная деятельность» Москвы и ее «подставных лиц» объявляется причиной всех революционных движений. Как заявлял Р. Рейган еще в 1980 году, до прихода в Белый дом, «если копнуть достаточно глубоко в любом из удаленных очагов напряженности, то вы обнаружите Советский Союз…».

Раз так, значит, борьба народов за национальное и социальное освобождение вызвана не внутренними причинами, не потребностями исторического развития, не стремлением преодолеть отсталость, бедность, зависимость, а инспирирована извне, порождена интригами Советов, преследующих, по выражению Р. Рейгана, «свои собственные империалистические амбиции». Значит, такая борьба «незаконна», носит

«террористический характер», а соответственно и помощь, оказываемая Советским Союзом и другими странами социализма борцам за национальное освобождение, есть не что иное, как «поддержка терроризма». И все это серьезно угрожает «национальным интересам Соединенных Штатов».

А посему Соединенные Штаты «вправе» пускать в ход любые средства. «Вправе» руками наемников сжигать деревни вместе с мирными жителями, свергать неугодные правительства и убивать непослушных политиков. «Вправе» вооружать до зубов и всячески поддерживать израильских агрессоров, под предлогом «борьбы против международного терроризма» варварски уничтоживших многие тысячи ливанцев и палестинцев — женщин, детей, стариков. «Вправе» вступать в сговор с расистами ЮАР, помогая им расправляться с освободительным движением народов Юга Африки.

«Вправе» вести тайную и явную войну против никарагуанских и сальвадорских патриотов, финансировать и вооружать диктаторские режимы, залившие кровью ряд стран Латинской Америки.

В качестве «очагов терроризма» в Вашингтоне называют прежде всего Организацию освобождения Палестины, Ливию, Кубу, сандинистское руководство Никарагуа, Народную организацию Юго — Западной Африки (СВАПО). Но фактически этот ярлык американские политики навесили, оскорбляя чувства народов, демонстрируя полное пренебрежение к их правам и чаяниям, на все национально — освободительные движения.

Подход к ним Вашингтона заметно изменился при администрации Р. Рейгана. Во второй половине 70–х годов, после провала вьетнамской авантюры, в Вашингтоне пытались проявлять «гибкость», не отрицая с ходу, а стремясь направить в приемлемое для США русло процесс социально — политических изменений в развивающихся странах. Революции в Иране и Никарагуа означали провал «дифференцированной политики», после чего «ястребы» решительно потребовали от администрации максимально ужесточить внешнеполитический курс, противодействуя любым прогрессивным изменениям в «третьем мире». Отсюда и яростная кампания, ставящая целью скомпрометировать национально — освободительные движения как террористические, объявить их вне закона, запугать, подавить. А заодно попытаться оказать давление на Советский Союз в надежде заставить его изменить свою политику, ослабить моральную и материальную поддержку справедливой борьбы народов.

«Психологическая война» была резко усилена и против стран, объявленных советскими «наймитами», «агентами». Более того, нападкам подверглись даже правительства ряда западноевропейских стран, обвиненных в том, что они намеренно замалчивают «зловещую роль России в поощрении международного терроризма», боясь лишиться выгодных торговых контрактов.

Словом, сверхзадача кампании по поводу международного терроризма и «причастности» к нему Советского Союза вполне очевидна: оправдать, обосновать курс новой администрации США на отказ от разрядки, на возвращение к «холодной войне», достижение военного превосходства над СССР, с тем чтобы изменить мировое соотношение сил в пользу империализма, приостановить процесс прогрессивных изменений в развивающихся странах. И вместе с тем обработать общественное мнение, «недооценивающее» «советскую угрозу» и «опасность международного терроризма», приструнить всех этих «близоруких либералов», участников антивоенного движения, и в итоге добиться широкой поддержки агрессивного внешнеполитического курса США.

Снова бизнес делается на ненависти и страхе. Государственные мужи призывают к тому же, что и мракобесы из Озаркской церкви: раскошеливайтесь, американцы. Раскошеливайтесь на гигантскую, беспрецедентную гонку вооружений, на разбухающую армию, на новые базы, на разведслужбы, на многомиллионные субсидии самым реакционным режимам. Раскошеливайтесь, если не хотите, чтобы Америку покорили Советы и коммунисты установили свое господство над всем миром.

Клеветническая шумиха, поднятая Вашингтоном, преследует еще одну немаловажную цель — свалить вину с больной головы на здоровую. Существует ли вообще проблема международного терроризма? Да, бесспорно. Есть два вида терроризма: государственный, осуществляемый государством, его должностными лицами или при поддержке государства, и терроризм, проводимый частными лицами или организациями частных лиц. Какой из них «лучше»? Оба — хуже! Оба — международное преступление! И все же наибольшую опасность представляет первый вид преступлений. И есть все основания утверждать, что государственный терроризм уже давно стал частью внешней политики американского империализма, взявшего на себя роль мирового жандарма; а чем дальше, тем больше становится едва ли не важнейшим методом его борьбы против революционного и национально — освободительного движения. Никаких политических, идеологических, духовных ценностей, способных противостоять идеалам свободы, независимости, социального прогресса, империализм не в состоянии предложить народам, ему нечем увлечь их за собой, поэтому он и делает ставку на насилие, навязывает свою волю с помощью экономических репрессий и политических убийств, диверсий и государственных переворотов. И главным орудием подрывной деятельности против революционных, прогрессивных сил выступает Центральное разведывательное управление США.

Не будем, однако, уподобляясь вашингтонским политикам, голословными в своих обвинениях, обратимся к фактам о действиях ЦРУ, хотя бы в развивающихся странах.

К январю 1981 года было документально, неопровержимо доказано, что с участием или под непосредственным контролем ЦРУ совершены следующие международные преступления: государственный переворот в Иране и свержение правительства М. Мосаддыка (1953 год); военный переворот в Гватемале и свержение правительства X. Арбенса (1954 год); заговор с целью убийства президента Египта Г. Насера (1958 год); убийство премьер — министра Цейлона (ныне Шри Ланка) С. Бандаранаике (1959 год); заговор против премьер — министра Индии Дж. Неру; убийство премьер — министра Республики Конго (ныне Заир) П. Лумумбы; государственный переворот в Доминиканской Республике (1961 год); убийство председателя Фронта освобождения Мозамбика (ФРЕЛИМО) Э. Мондлане (1969 год); убийство генерального секретаря Африканской партии независимости Гвинеи и Островов Зеленого Мыса (ПАИГК) А. Кабрала (1973 год); свержение правительства Народного единства в Чили и убийство президента С. Альенде (1973 год); убийство первого президента Народной Республики Бангладеш М. Рахмана (1975 год); убийство президента Народной Республики Конго М. Нгуаби (1977 год).

Конечно, можно продолжить зловещий перечень, но, если назвать даже все акции ЦРУ, ставшие известными мировой общественности, это будет лишь видимая часть айсберга. Характерно, что и после того, как США якобы объявили войну терроризму, международный разбой американского империализма и его «рыцарей плаща и кинжала» отнюдь не сократился, лишь усилилась маскировка. ЦРУ все чаще предпочитает действовать за чьей то спиной, проводить подрывные операции чужими руками.

Так, в 1981 году были раскрыты два заговора: против премьер — министра Индии И. Ганди и против президента Замбии К. Каунды. Первый готовила ультрареакционная организация «Ананда марг», тесно связанная с ЦРУ и другими западными спецслужбами; во втором случае ЦРУ действовало вместе со своими южноафриканскими партнерами. ЦРУ и южноафриканская разведка причастны к организации нападения наемников на Республику Сейшельские Острова; подрывные операции против Народной Республики Анголы ЦРУ ведет руками сепаратистских группировок УНИТА и ФНЛА — и опять таки в тесном взаимодействии с расистским режимом Претории и его секретными службами.

Но если ЦРУ как то пытается замести свои следы, то Белый дом после прихода к власти Р. Рейгана все более беззастенчиво занимается государственным терроризмом на международной арене.

Пожалуй, впервые в истории США курс на грубое вмешательство во внутренние дела суверенных стран, курс на экспорт контрреволюции возведен в ранг государственной политики.

Еще весной 1978 года ЦРУ в глубокой тайне начало готовить и вооружать диверсионные группы, действовавшие против законного правительства Афганистана. А ныне администрация Р. Рейгана и не думает скрывать своего активного участия в необъявленной войне против антифеодальной национально — демократической афганской революции, открывшей дорогу к социальному прогрессу и национальному обновлению. Больше того, в Вашингтоне публично заявляют о намерении и в будущем снабжать оружием и деньгами банды афганских контрреволюционеров, забрасываемые в ДРА прежде всего из Пакистана для совершения террористических актов и диверсий.

Стоит законному правительству какой либо страны взять, по мнению американской администрации, «слишком влево», проявить самостоятельность и независимость во внешней политике, начать прогрессивные социальные преобразования, как тут же следует окрик, нагоняй из Вашингтона, организуются нападки средств массовой информации.

А уж когда где то происходит антиимпериалистическая революция, разворачивается народное движение против местных тиранов, олигархий, военных хунт, движение за национальное и социальное освобождение, в Вашингтоне сразу же начинают шумную кампанию об «угрозе национальным интересам и безопасности Соединенных Штатов».

Не действует окрик — отказывают в уже обещанных займах, резко сокращают импорт из непослушной страны или накладывают эмбарго на экспорт туда оборудования, технологии, продовольствия, усиливают политический нажим. Не «срабатывает» и это — в ход идут шантаж, угрозы, военные демонстрации, ЦРУ начинает подрывные действия по дестабилизации положения в стране, устраивает заговоры против неугодного правительства, покушения на политических лидеров.

Особенно нагло и неприкрыто американский империализм пытается вершить суд и расправу в Латинской Америке, которую он почему то считает своей вотчиной. Наглядный пример — преступление США против народов Сальвадора и Никарагуа.

Вооруженные американским оружием, обученные американскими инструкторами, руководимые американскими «советниками», оплачиваемые американскими деньгами, войска реакционной сальвадорской хунты ведут преступную войну против собственного народа. Десятки тысяч мирных жителей уже стали жертвами воцарившегося в стране террора, погибли от рук палачей. А Вашингтон неуклонно наращивает военную помощь кровавому режиму, все более бесцеремонно вмешивается во внутренние дела страны.

На маленький никарагуанский народ обрушен полный набор террористических акций. События развивались по классической схеме Вашингтона. Поначалу, сразу после революции, администрация США изо всех сил пыталась договориться с новыми руководителями Никарагуа, наставить их на путь истинный, то есть «традиционно латиноамериканский». Но ничего не вышло: революционный народ решил идти своим путем, строить общество, свободное от нищеты и эксплуатации. Внутри страны начались социально — экономические преобразования с целью положить конец засилью американских монополий; в своей внешней политике Никарагуа заняла независимую антиимпериалистическую позицию, установила дружественные отношения с Кубой.

Вот тут то и началось. Усиленно сколачиваются банды из тысяч бывших национальных гвардейцев свергнутого диктатора Сомосы. С баз в Гондурасе недобитые каратели проводят вылазки в Никарагуа, совершают диверсии, убивают крестьян и учителей. ЦРУ тайно обучает террористические банды, снабжает их деньгами и оружием. Позже Пентагон направит в Гондурас 100 военных советников с тем, чтобы они завершили сколачивание из контрреволюционных эмигрантов воинских подразделений для вооруженного вторжения в Никарагуа.

ВКарибском море проводятся крупные военно — морские маневры, которые носят открыто агрессивный и устрашающий характер. Вашингтон замораживает предоставление Никарагуа займа, о котором уже была достигнута договоренность, блокирует поставки продовольствия, срывает предоставление кредитов международными финансовыми организациями. Агенты ЦРУ внутри страны оказывают широкую финансовую помощь «умеренным» — антиправительственным группировкам, ассоциациям предпринимателей, поощряя их на саботаж экономических преобразований. Все, как когда то в Чили!

Дальше — больше. Р. Рейган утверждает план тайных операций против Никарагуа, ЦРУ получает, в частности, полномочия создать военизированные отряды наемников из числа бывших сомосовцев, кубинских и прочих контрреволюционеров. Совершая вылазки с территории Гондураса, наемники должны уничтожать жизненно важные объекты Никарагуа

мосты, электростанции, плотины, промышленные предприятия, нападать на пограничные никарагуанские районы. На создание этого контингента численностью в 500 человек ассигнуется 19 миллионов долларов.

Вподрывные действия против Никарагуа США втягивают соседние страны. Постоянные провокации на границе устраивает гондурасская военщина, руководимая американскими «советниками». С правительствами Гондураса и Колумбии ведутся переговоры о строительстве новых военных баз на их территории или о модернизации старых. Из зоны Панамского канала американские боевые вертолеты и подразделения десантников перебрасываются в Коста — Рику, и там устраиваются военные маневры.

Нажим усиливается по всем направлениям. Вспыхивают бои вдоль северо — восточной границы Никарагуа с Гондурасом. Террористы, обученные американскими инструкторами, взрывают на территории Никарагуа два моста, совершают попытку взорвать ряд предприятий в столице, устроить покушения на руководителей республики, подкладывают бомбы в никарагуанские самолеты. К мятежу против революционного правительства подстрекаются индейцы племени мискито, составляющие самое многочисленное национальное меньшинство в стране. Воздушное пространство Никарагуа то и дело нарушают американские самолеты — шпионы, в ее территориальные воды вторгаются корабли ВМС США. Нарастает угроза прямой военной интервенции Соединенных Штатов

— как в свое время в Гватемалу и Доминиканскую Республику.

Это ли не международный терроризм, это ли не попрание самых элементарных прав суверенного народа, пожелавшего жить по — своему, освободиться от империалистического диктата!

Старая русская пословица гласит: «На воре и шапка горит!» Когда по жалобе правительства Никарагуа, глубоко встревоженного действиями США, собрался Совет Безопасности ООН, Панама и Гайана внесли проект резолюции, призывавшей всех членов ООН воздерживаться от прямого, косвенного, открытого или скрытого применения силы против какой либо страны Центральной Америки или Карибского бассейна. Прямых обвинений в адрес США проект не содержал, хотя оснований для этого было более чем достаточно. И только одна делегация — Соединенных Штатов проголосовала против, наложила вето на документ, предлагавший всего — навсего не вмешиваться во внутренние дела суверенных государств, уважать право народов на самоопределение.

Американский империализм явно желает иметь полную свободу рук, желает беспрепятственно заниматься международным терроризмом под предлогом «защиты свободного мира от красных безбожников». О том, чем оборачивается эта «защита» для народов той же Латинской Америки, очень выразительно написал один панамский общественный деятель.

…Сотни трупов мирных тружеников, не державших в руках оружия, несут в Тихий океан чилийские реки. Утопленные в нечистотах, пытаемые бормашинами и автогеном, задохнувшиеся в полиэтиленовых мешках, сброшенные с вертолетов в море и в жерла вулканов. Десятки тысяч тел с отрубленными кистями и ступнями, с выколотыми глазами и отрезанными языками. Матери, на глазах которых пытают электротоком сыновей и которых заставляют топтать детей, уложенных на битое стекло («Иначе отрубим им головы»). Грудные дети, которых сбывают за границу после того, как все взрослые члены семьи уничтожены, а их трупы, сброшенные в колодец, взорваны динамитом. Тысячи и тысячи сошедших с ума под пытками. Семьи, сожженные огнеметами в квартирах, и школьники, которым тесаками вскрывали грудные клетки и вырывали сердца. Младенцы, подкинутые в воздух и пойманные на острие мачете…

Все эти чудовищные факты — каждый относится к определенной латиноамериканской стране или сразу к нескольким — взяты из буржуазной прессы и строго документальны. Как документальна вся эта книга, рассказывающая об истории ЦРУ как инструмента международного терроризма, о методах и приемах его подрывной работы, тайных операциях в Юго — Восточной Азии и Латинской Америке, в Африке и Западной Европе, на Ближнем и Среднем Востоке.

Подготовили книгу советские журналисты — международники. Не год и не два проработали они в различных странах, не раз бывали там в длительных командировках, и многие события, о которых пойдет речь, наблюдали собственными глазами.

Но их авторское «я» в минимальной степени присутствует в каждой главе. «Документы, свидетельства, факты» — стоит на обложке. Авторы от первой до последней страницы строят книгу на материалах официальных учреждений и комиссий, на вынужденных признаниях бывших и нынешних сотрудников ЦРУ, на публикациях западной прессы, причем таких ее органов, которые можно обвинить в чем угодно, но только не в «красной пропаганде».

Зная нравы западных политиков и спецслужб, их обыкновение с порога опровергать и

трижды проверенные факты, если обвинения и разоблачения исходят из Москвы, советские журналисты привлекли в качестве «соавторов» людей, которые неоднократно печатались в крупнейших буржуазных газетах и журналах, выступали в комиссиях американского конгресса. Назвать их «агентами Москвы» вряд ли кто нибудь решится даже при самой богатой фантазии.

…Империализм уже не раз использовал в борьбе против неугодных режимов в Африке белых наемников. Конго (Заир), Нигерия, Родезия (Зимбабве), Ангола, Мадагаскар, Мозамбик, остров Маврикий, Коморские острова, Сейшельские острова… — где только не оставили свои кровавые следы платные убийцы! Тон и в Африке задают «наемники с клеймом «Сделано в США». Так озаглавлен один из репортажей, опубликованных в итальянском журнале «Эспрессо». Корреспондент журнала побеседовал с некоторыми из наемников в Скотсдейле, штат Аризона, на ежегодном слете, организуемом журналом «Солджер оф форчун» («Солдат удачи») — тираж его уже превысил 200 тысяч экземпляров.

Уильям Т. Лакетт, по кличке Билл, 27 лет прослужил в армии, был подполковником американских ВВС, орудовал против патриотов Вьетнама, Камбоджи, Лаоса. Лакетт носит в петлице яркий значок с надписью: «Я бы предпочел быть там, где убивают коммунистов». «Я ношу его, — поясняет Билл, — потому что он отражает мой образ мыслей. Мне нравится убивать коммунистов. Я считаю, что это справедливо: коммунизм угрожает отбросить мир назад…»

Джон Эрли 12 лет служил офицером в подразделениях специального назначения американской армии, затем был наемником, командиром отряда наемников в Анголе, Мозамбике, Замбии, Родезии. «Я готов сражаться за каждого, кто мне заплатит, за исключением коммунистов, — заявляет Эрли. — Это объясняется тем, как нас воспитывают в этой стране: мы и они, мы — хорошие, они — плохие, мы — американцы, они — русские. Эти идеи прочно укоренились во мне».

Уж не были ли эти бандиты прихожанами Озаркской церкви? Впрочем, разве дело только в ней?.. Они, эти лакетты и эрли, тупо твердят, что сражаются против «безбожного коммунизма» и «международного терроризма», «в защиту идеалов свободного мира», а сами за пачку долларов убивают и пытают, насилуют и калечат, грабят и жгут, выполняя задания ЦРУ и ему подобных…

Нет, политический терроризм не нужен «красным», не нужен социализму, не нужен народам развивающихся стран: все, кто борется за революционное переустройство мира, за социальный прогресс и национальное освобождение, уверены, что история работает на них, и принципиально отвергают терроризм. Нужен он только империализму, у которого нет будущего и который прибегает к самым грязным, преступным средствам, безуспешно пытаясь затормозить колесо истории, отсрочить свое крушение. Об этом и повествует наша книга — подлинный обвинительный акт, предъявляемый мировой общественностью международному терроризму и его главному организатору — Центральному разведывательному управлению Соединенных Штатов Америки.

Борис Светов, Олег Тарин

ЦРУ: СИНДИКАТ НАСИЛИЯ И ТЕРРОРА

ИГРА БЕЗ ПРАВИЛ

Из второй мировой войны империализм вышел ослабленным. Разгром его ударных отрядов — нацистской Германии, фашистской Италии, милитаристской Японии, рост международного авторитета Советского Союза, создание мировой социалистической системы — все это весьма встревожило правящие круги США. Для дискредитации коммунистической идеологии, внешней и внутренней политики СССР за океаном был пущен в ход огромный пропагандистский аппарат, началась спешная разработка стратегии и тактики «психологической войны».

Пропагандистские кампании решено было дополнить тайными операциями, то есть подрывными действиями в глобальном масштабе, включающими организацию диверсий, саботажа, заговоров, покушений, создание полувоенных формирований «партизанского» типа. Для юридического «прикрытия» подрывных акций и обмана общественного мнения было подготовлено соответствующее «законодательство».

Центральное разведывательное управление США было создано в соответствии с так называемым законом о национальной безопасности в 1947 году, когда маховик «холодной войны» еще только начинал набирать скорость. Несмотря на то, что главным направлением деятельности нового ведомства считалась разведка, тайные операции с самого начала заняли в его практике заметное место.

Следует отметить, что «закон о национальной безопасности» не содержал упоминаний о тайных операциях. Однако одно из его положений позволяло ЦРУ «выполнять обязанности, связанные с разведкой и затрагивающие национальную безопасность, по конкретным указаниям Совета нацио — нальной безопасности»[1].

Один из авторов «закона о национальной безопасности» от 1947 года бывший министр обороны США Кларк Клиффорд так прокомментировал это положение:

«Было решено, что закон, учреждающий ЦРУ, должен содержать «всеобъемлющий» пункт во избежание непредвиденных случайностей в будущем… В соответствии с этим пунктом вскоре после принятия закона 1947 года были санкционированы подрывные акции. Я припоминаю, что первые из них были проведены в 1948 году, и даже возможно, что их планирование началось в конце 1947 года. С самого начала предполагалось, что предпринимаемые в соответствии с этим законом акции будут строго ограничиваться и тщательно контролироваться… Формулировка «всеобъемлющего» пункта закона предусматривает проведение таких акций лишь в случаях, затрагивающих национальную безопасность»[2].

«Всеобъемлющий» пункт «закона о национальной безопасности» оказался, таким образом, свое — образной юридической лазейкой для тех, кто с самого начала видел в ЦРУ тайное орудие внешней политики США.

Уже в декабре 1947 года государственный департамент США порекомендовал Совету национальной безопасности (СНБ) продумать меры по дополнению традиционных методов внешней политики тайными операциями. В том же месяце Совет национальной безопасности издал директиву СНБ-4, которая предоставляла государственному секретарю весьма широкие полномочия по координации действий, связанных со сбором информации разведывательного характера. Принятая 14 декабря 1947 года директива СНБ-4/А передавала ЦРУ монополию на ведение «психологической войны» и, по сути дела, была

«индульгенцией» на осуществление тайных операций за пределами США.

Директива СНБ-4/А определяла содержание «психологической войны» следующим образом: «Ведение пропаганды, в том числе с использованием анонимных, фальсифицированных или негласно субсидируемых публикаций; политические действия с привлечением лиц без гражданства, изменников и поддержка политических партий; квазивоенные методы, включая помощь повстанцам и саботаж; экономические действия, связанные с валютными операциями»[3].

С июня 1948 года по март 1955 года Совет национальной безопасности издал целую серию директив, касающихся тайных операций ЦРУ.

18 июня 1948 года в соответствии с директивой СНБ-10/2 был создан так называемый Совет 10/2 — первый предшественник «консультативной группы по операциям», образованной при президенте Дж. Форде. В функцию этого совета входило рассмотрение предложений о тайных операциях. 23 октября 1951 года на свет появилась директива СНБ-10/5, которая санкционировала дальнейшее расширение тайных операций во всем мире[4] и вносила кое — какие изменения в процедуру их координации[5].

Что же имелось в виду под термином «тайные операции»? Какое содержание вкладывали в него отцы — учредители ЦРУ?

Вот что написано по этому поводу в директиве СНБ-10/2:

«Под термином «тайные операции», употребляющимся в этой директиве, следует иметь в виду все виды деятельности (за исключением оговоренных ниже), которые проводятся или одобряются правительством США против враждебных иностранных государств или групп. Однако эта деятельность планируется и проводится так, что внешне никак не проявляется ее источник — правительство США, а в случае ее разоблачения правительство США может правдоподобно отрицать до конца всю ответственность за нее.

Эти тайные операции включают: пропаганду; экономическую войну; превентивные прямые действия, включая саботаж, противодействие саботажу, разрушения и эвакуацию; подрывную работу против иностранных государств, включая помощь подпольному движению сопротивления, партизанам и эмигрантским группам освобождения, поддержку антикоммунистических групп в странах свободного мира, находящихся под угрозой. В число таких действий не входит вооруженный конфликт с участием регулярных вооруженных сил, шпионаж и контршпионаж, прикрытие и обман в интересах ведения военных операций»[6].

Увеличение масштаба тайных операций вызвало необходимость не только в штате высококвалифицированных сотрудников, в совершенстве владеющих методами подрывной работы, но и в специальном органе, который организовывал бы и осуществлял эти операции в различных уголках земного шара.

Именно для этих целей в ЦРУ в конце 40–х годов был создан полуавтономный Отдел политической координации (ОПК), который получал указания политического характера непосредственно от госдепартамента и министерства обороны. В директиве о создании ОПК содержались ссылки на «подрывную деятельность СССР» и пространные спекуляции по поводу «советской угрозы». Это, по мнению авторов директивы, служило убедительным обоснованием решения открыть ОПК «зеленую улицу» для проведения различных тайных операций, включающих подрывные действия политического, экономического и идеологического характера.

Общий штат ОПК в 1949 году насчитывал 302 сотрудника; в 1952 году он возрос до 2812 сотрудников. В дополнение к этому 3142 человека выполняли различные задания за

рубежом, работая на договорной основе. Бюджет ОПК в 1949 году составлял 4,7 миллиона долларов; в 1952 году он подскочил до 82 миллионов долларов. В 1949 году ОПК располагало за рубежом 7 отделениями, в 1952 году персонал ОПК работал в 47 отделениях.

Фундаментом деятельности ЦРУ за рубежом с самого начала был оголтелый антисоветизм. Белый дом насаждал представления о Советском Союзе как об «агрессивной силе», и тайные операции ОПК разрабатывались и осуществлялись на основе такого представления. В директивах Совета национальной безопасности, санкционировавших подрывную деятельность, прямо указывалось на необходимость «достойного ответа» на «советский вызов». Директивы СНБ, выпущенные в 1950 и 1951 годах, призывали к всемерной интенсификации этих операций.

Руководство ОПК со стороны госдепартамента и военных ведомств вскоре приобрело крайне расплывчатый характер, и это позволяло ОПК проводить многие операции по своему усмотрению.

Специальные операции ОПК должны были осуществляться в интересах различных ведомств. Государственный департамент поощрял политические акции и пропагандистские кампании для достижения своих дипломатических целей, в то время как министерство обороны требовало полувоенных операций по поддержке войны в Корее или по борьбе с партизанскими силами, связанными с коммунистами. Эти разнородные задания обязывали ОПК иметь в готовности широкий арсенал средств, включая специально подготовленные кадры и их техническое оснащение.

Создание ОПК и его своеобразное положение в ЦРУ породили две серьезные проблемы административного характера: соперничество между директором ЦРУ и ОПК и антагонизм между ОПК и Отделом специальных операций (ОСО).

Особенно серьезными были конфликты на уровне исполнителей. Каждый отдел имел в зарубежных бюро собственных представителей. Нередко, получая аналогичные задания, они использовали одних и тех же агентов и иногда пытались отбить их друг у друга. Острый конфликт между ОПК и ОСО в Бангкоке в 1952 году даже потребовал экстренного вмешательства помощника директора по специальным операциям Лаймена Киркпатрика. Причиной конфликта была попытка ОСО переманить на свою сторону важного местного чиновника, тесно связанного с ОПК.

В период с 1950 по 1952 год директор ЦРУ Уолтер Смит предпринял ряд мер для улучшения координации между двумя службами. В августе 1952 года ОПК и ОСО слились в Управление планирования. Слияние привело к резкому увеличению числа подрывных операций в ущерб тайному добыванию информации. Исполнители не без основания считали проведение подрывных акций более благодарной работой, так как их результаты быстро становились очевидными, тогда как длительная и кропотливая работа по вербовке агентуры требовала больших усилий и не сразу приносила плоды.

К 1953 году в целом сложилась та структура ЦРУ, которая сохранялась почти неизменной на протяжении последующих 20 лет. Корейская авантюра и дальнейшая эскалация «холодной войны» способствовали бурному росту ЦРУ. Его размеры по сравнению с 1947 годом увеличились в шесть раз.

Внутри ЦРУ были созданы три директората (управления). Управление планирования распоряжалось большей частью бюджета, кадрового состава и других ресурсов ЦРУ. В 1952 году на тайное добывание разведывательной информации и подрывные операции расходовалось 74 % общего бюджета ЦРУ и 60 % его кадрового состава были заняты в этой

области.

К середине 50–х годов тайные операции уже стали неотъемлемой частью «продолжительного конфликта» с Советским Союзом и странами социалистического содружества. В сентябре 1954 года секретный доклад о тайных операциях ЦРУ был представлен президенту Дуайту Эйзенхауэру. Во введении к докладу содержалось поражающее своим цинизмом «концептуальное» обоснование необходимости тайных операций:

«В интересах национальной политики важным требованием является создание агрессивной, тайной, политической и полувоенной организации, более эффективной и безжалостной, чем та, которой пользуется противник. Никому не разрешается препятствовать быстрому, энергичному и надежному осуществлению этой задачи.

В настоящий момент ясно, что перед нами — непримиримый враг… В такой игре нет правил. Поэтому обычные нормы человеческого поведения здесь неприемлемы… Мы должны создать эффективные службы шпионажа и контршпионажа и научиться проводить подрывную деятельность, саботаж и побеждать наших врагов… Может оказаться необходимым познакомить с этим американский народ, чтобы он понимал и поддерживал эту в основе своей отталкивающую философию»[7].

Американский народ познавал эту «отталкивающую философию» задним числом. К сожалению, его согласия не требовалось для проведения тайных операций ЦРУ.

В 1955 году Совет национальной безопасности выпустил новую директиву о ведении подрывной работы — СНБ-5412, которая оставалась в силе до февраля 1970 года, когда был учрежден так называемый комитет 40. В директиве СНБ-5412 с военным лаконизмом и четкостью перечислялись основные задачи подрывной деятельности ЦРУ:

«создавать и использовать различные проблемы для противодействия международному коммунизму;

дискредитировать международный коммунизм, ослаблять силу его партий и организаций;

бороться с международным коммунистическим контролем в любых районах земного шара;

усиливать ориентацию на Соединенные Штаты со стороны государств свободного мира, подчеркивая, где это возможно, идентичность интересов этих стран и США, а также поощряя, где это следует, те группы, которые стремятся к развитию таких взаимных отношений, увеличивая желание и возможности этих народов и государств оказывать сопротивление международному коммунизму;

в соответствии с установившейся политикой развивать подпольное сопротивление и способствовать тайным и партизанским операциям в районах, где международный коммунизм преобладает или угрожает…»[8].

Особый раздел директивы был посвящен средствам и методам достижения поставленных целей: «Конкретно все это предполагает любые тайные операции, связанные с пропагандой, политическим действием, экономической войной, прямыми превентивными операциями, включая саботаж, антисаботаж, диверсию, меры по эвакуации или побегу после ее совершения; подрывные действия против враждебных государств или групп, включая помощь подпольному движению сопротивления, партизанам и группам беженцев, борющихся за освобождение, поддержку недовольных и антикоммунистически настроенных элементов в странах свободного мира, которым угрожает коммунизм; ложные планы и

операции, а также все уместные действия, необходимые для достижения вышеперечисленного»[9].

Директива значительно изменила процедуры контроля и одобрения тайных операций. Функции совета по координации операций передали представителям государственного секретаря, министра обороны и президента. Специальной группе, как называлась теперь эта комиссия, поручалось рассматривать и одобрять планы тайных операций ЦРУ.

Теперь, казалось бы, каждая крупная акция ЦРУ находилась под жестким правительственным контролем. Однако директива СНБ-5412 не содержала четких критериев, определявших, какие тайные операции подлежали представлению специальной группе, а какие — нет.

Об этом говорилось в меморандуме ЦРУ от 1967 года:

«Процедуры, которым надлежало следовать при определении, какие виды тайных операций нуждаются в одобрении специальной группы, госдепартамента или других учреждений правительства США, были в период с 1955 года по март 1963 года несколько туманными и всецело зависели от решения директора ЦРУ»[10].

На первых порах заседания специальной группы созывались нечасто: доверительные отношения между директором ЦРУ Алленом Даллесом, его братом Джоном Фостером Даллесом, занимавшим пост государственного секретаря, и президентом Дуайтом Эйзенхауэром не требовали официальной обстановки для принятия решений.

С1959 года заседания специальной группы стали проводиться регулярно. Это способствовало дальнейшей разработке критериев, определяющих полномочия специальной группы по рассмотрению планов тайных операций.

Сприходом к власти президента Кеннеди в январе 1961 года заседания специальной группы были перенесены в Белый дом. Отныне они проводились под председательством специального помощника президента по национальной безопасности Мак Джорджа Банди. (Некоторое время председателем группы был военный советник президента генерал Максуэлл Тэйлор, но, когда Тэйлор стал председателем комитета начальников штабов, этот пост вновь перешел к Банди.)

Вслед за провалом бандитской вылазки кубинских контрреволюционеров в заливе Кочинос были приняты меры для усиления контроля администрации за тайными операциями. Специальная группа продолжала свои еженедельные заседания в Белом доме, и президента Дж. Кеннеди все чаще информировали о предполагавшихся тайных операциях. Одновременно механизм одобрения и контроля за тайными операциями разделили на три части. В дополнение к специальной группе были созданы два исполнительных органа — специальная группа по борьбе с подрывными элементами и специальная расширенная группа.

Директив было великое множество. Все они, по замыслу их создателей, должны были обеспечить успех тайных операций.

Директива N5AM-124 датирована 18 января 1963 года. Она учреждала специальную группу, главной задачей которой было обеспечение операций полувоенного характера. NSAM-124 не подменяла предыдущих директив СНБ по подрывным действиям — просто некоторые операции, которыми раньше занималась бы специальная группа, теперь отошли к вновь учрежденной специальной группе 2. Председателем СГ-2 стал генерал Максуэлл Тэйлор, а Макджордж Банди и сенатор Роберт Кеннеди вошли в ее состав в качестве рядовых члеПри администрации Линдона Джонсона во главе специальной группы,

переименованной в «комитет 303», по — прежнему находился специальный помощник президента по национальной безопасности[11].

Но определяющую роль в планировании тайных операций стали играть традиционные «ланчи», проводившиеся каждый вторник в Белом доме. Эти «ланчи» имели форму неофициальных встреч президента Л. Джонсона, государственного секретаря Д. Раска, министра обороны Р. Макнамары и специального помощника президента по национальной безопасности М. Банди. Постепенно к этим встречам подключились пресс — секретарь президента, директор ЦРУ и председатель комитета начальников штабов, которые совместно обсуждали оперативные планы, связанные с тайными операциями ЦРУ против Вьетнама.

17 февраля 1970 года была издана директива NSAM-40, которая учреждала «комитет 40». Эта директива заменяла все прошлые директивы СНБ по тайным операциям. В ней указывалось, что открытые зарубежные акции правительства США должны и далее дополняться тайными операциями.

Директива NSAM-40 возлагала ответственность за контроль и координацию тайных операций на директора ЦРУ. Шефу Лэнгли вменялось в обязанность планировать и проводить тайные операции в соответствии с задачами внешней и внутренней политики США. Он должен был консультироваться со всеми заинтересованными учреждениями и организациями и получать от них «добро», четко соразмеряя, кому и сколько нужно знать.

Новая директива определяла и роль «комитета 40». В ней, в частности, указывалось, что в обязанности директора ЦРУ входит получение одобрения на все основные и политически щекотливые программы тайных операций от «комитета 40». Принципиально новым положением было требование, чтобы «комитет 40» ежегодно рассматривал результаты ранее одобренных тайных операций.

Что же касается порядка представления «комитету 40» предложений по тайным операциям, то он был изложен во внутренней директиве ЦРУ. Директор ЦРУ самостоятельно решал, следует ли представлять «комитету 40» для политического одобрения те или иные оперативные программы.

Во внутренней директиве ЦРУ было четко указано: перед передачей предложений директору ЦРУ для представления их «комитету 40» они «должны быть скоординированы с госдепартаментом. Программы полувоенных действий должны быть скоординированы с министерством обороны, причем, как правило, для их проведения требовалось согласие американского посла в той или иной стране»[12].

Вот как на протяжении более трех десятков лет создавался и обкатывался механизм тайных операций, столь органично вписавшийся в политическую систему Соединенных Штатов. Преступные, беззаконные инициативы Центрального разведывательного управления «штемпелевались» президентами и их высокопоставленными советниками.

Однако ошибкой было бы думать, что тайные операции лишь дополняли внешнюю политику США. Скорее всего, они ее активно формировали. Любые рассуждения о «близорукости» политических деятелей, которых якобы «обвели вокруг пальца» хитроумные аналитики из Лэнгли, сегодня выглядят столь же неправдоподобными, как и вчера.

Тайная война ЦРУ против целых стран и народов, названная в одном из докладов президенту Д. Эйзенхауэру «игрой без правил», была и остается неотъемлемым атрибутом внешней политики США.

В 1975 году Белый дом предпринял попытку публично отмежеваться от преступной

деятельности ЦРУ, многие факты которой стали достоянием американской и мировой общественности после переворота, совершенного военной хунтой в Чили.

Расследование неблаговидных дел ЦРУ за рубежом было поручено специальной комиссии конгресса, возглавлявшейся сенатором Чёрчем, которому американская пресса тут же создала ореол «независимого» и «совестливого» человека. Выставляя на всеобщее обозрение «грязное белье» ЦРУ, правящие круги США рассчитывали одним ударом убить двух зайцев: во — первых, доказать общественности свою «непричастность» к противозаконным акциям Лэнгли и, таким образом, выйти сухими из воды; во — вторых, продемонстрировать «торжество бескомпромиссности и законности», якобы являющихся составными частями американской демократии.

Опубликованный 20 ноября 1975 года доклад комиссии Чёрча, как и следовало ожидать, не стал сенсацией в политической жизни США. Его «разоблачительный» пафос и изложенные в нем факты о подрывных операциях были лимитированы приставленными к комиссии «цензорами» из ЦРУ, в частности «специальным советником» Лэнгли Митчеллом Роговиным, который диктовал сенаторам свои условия, самостоятельно решая, какая информация может быть представлена общественности, а какая должна остаться в тайне.

«Доклад не стал большой новостью и не вызвал оживленных споров, — писал в этой связи журнал «Нью — Йорк таймс мэгэзин». — Представители ЦРУ одержали верх и не допустили высказываний, которые могли бы каким то образом оживить интерес к тайным операциям». Журнал не без основания назвал деятельность комиссии Чёрча «абстрактной и неполной».

Однако, несмотря на тщательно подготовленную Белым домом пропагандистскую кампанию, американской администрации не удалось убедить общественное мнение в том, что преступления ЦРУ совершались без ее ведома. Факты неопровержимо свидетельствовали, что «рыцари плаща и кинжала» из Лэнгли и хозяева Белого дома на самом деле играют в одной команде.