Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

1-Kvalifikatsia_dolzhnostnykh_prestupleniy

.doc
Скачиваний:
24
Добавлен:
25.07.2017
Размер:
65.02 Кб
Скачать

7

КВАЛИФИКАЦИЯ ДОЛЖНОСТНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ:

ПРЕОДОЛЕНИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ НЕТОЧНОСТЕЙ

П.С. ЯНИ

Яни Павел Сергеевич, доктор юридических наук, профессор.

В отечественной уголовно-правовой доктрине сформировались воззрения, некритическое восприятие которых может повлиять на решение конкретных вопросов уголовно-правовой квалификации.

Ключевые слова: должностные преступления; основной и дополнительный объекты; общая и специальная нормы.

Classification of crimes of officials: overcoming theoretical discrepancies

P.S. Yani

There has been a range of views formed in the national criminal law doctrine contains, which uncritical apprehension may influence resolution of specific issues of criminal law classification.

Key words: crimes of officials; main and additional objects; general and special rules.

В отечественной уголовно-правовой доктрине сформировались воззрения, некритичное восприятие которых может повлиять на решение конкретных вопросов уголовно-правовой квалификации.

1. В теории уголовного права распространено мнение о том, что названия разделов Уголовного кодекса обозначают родовой, а главы - видовой объект преступлений, нормы об ответственности за которые помещены в соответствующую главу Особенной части УК. Однако если определять названные объекты исходя лишь из указанных наименований, то строгое следование этому правилу потребует резкого сужения действия норм об уголовной ответственности, что существенно повысит "пробельность" уголовного закона.

Глава 30 УК РФ "Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления" входит в раздел X "Преступления против государственной власти". Таким образом, если исходить из названия раздела, родовой объект преступных деяний, предусмотренных названной главой (их также станем именовать должностными преступлениями), должен определяться как государственная власть или, с учетом традиционного признания объектом преступления какой-либо группы общественных отношений, как общественные отношения в сфере реализации полномочий органов государственной власти.

Если же исходить из того что видовой объект является частью объекта родового, а родовой объект соответствует названию раздела X УК, то за пределами видового объекта должностных преступлений останутся посягательства на интересы службы в органах местного самоуправления, поскольку последние не входят в систему органов государственной власти (ч. 2 ст. 3, ст. 12 Конституции). В результате мы не сможем привлечь к ответственности главу органа местного самоуправления, скажем, за получение взятки или халатность.

Или, если ограничивать видовой объект должностных преступлений исключительно областью реализации государственно-властных полномочий и сферой проявления интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (что соответствует названию гл. 30 УК), то за пределами действия норм об ответственности, скажем, за те же получение взятки, превышение полномочий, служебный подлог останутся соответствующие акты поведения врачей или научно-педагогических работников учебных заведений. Хотя на самом деле при определенных обстоятельствах эти лица обретают статус лиц должностных, а совершаемые ими общественно опасные деяния должны расцениваться как должностные преступления <1>.

--------------------------------

<1> См.: п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий".

Точно очертить круг отношений, на которые посягают должностные преступления, помогает данное законодателем определение субъектов этих преступлений (примечания к ст. 285 УК), имея в виду, что эти субъекты, используя свой служебный статус, которым они наделены постоянно, временно либо по специальному полномочию, только и могут осуществить вредоносное воздействие на соответствующую область общественной жизни <2>.

--------------------------------

<2> За единственным исключением в виде дачи взятки и посредничества во взяточничестве (если последнее не совершено должностным лицом с использованием его служебного положения).

С учетом этого видовой объект преступлений, предусмотренных статьями гл. 30 УК, правильней определять как регулируемые соответствующими законодательными и подзаконными актами отношения в сфере деятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления, аппарата управления Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск и воинских формирований Российской Федерации, а также в сфере деятельности государственных и муниципальных учреждений, государственных корпораций <3>. По сути, то же определение объекта применительно к двум наиболее распространенным должностным преступлениям дано и в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий": "Лица, злоупотребляющие должностными полномочиями либо превышающие свои должностные полномочия, посягают на регламентированную нормативными правовыми актами деятельность государственных органов, органов местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждений, государственных корпораций, Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск и воинских формирований Российской Федерации, в результате чего существенно нарушаются права и законные интересы граждан или организаций либо охраняемые законом интересы общества и государства".

--------------------------------

<3> Волженкин Б.В. Служебные преступления. СПб., 2005. С. 52 - 53. Этот известный криминалист предлагал именовать гл. 30 УК - "Преступления против интересов публичной службы".

2. В названии гл. 30 УК упоминается служба, государственная и в органах местного самоуправления, а также интересы этой службы. Понятие государственной службы содержится в Федеральном законе от 27 мая 2003 г. N 58-ФЗ "О системе государственной службы Российской Федерации" и некоторых других нормативных актах.

Вместе с тем упоминание в названии гл. 30 УК термина "служба" дает, скорее, общий ориентир правоприменителю для первоначального поиска подлежащей применению нормы при оценке правонарушений, совершенных чиновниками. Во всяком случае, при описании признаков большинства должностных преступлений и даже в дефиниции должностного лица понятие службы не используется ни законодателем, ни Пленумом Верховного Суда. Из более чем 22 тыс. решений высших судебных органов по уголовным делам, опубликованных к августу 2011 г. в Справочно-поисковой системе "КонсультантПлюс", понятие должностного лица содержится в 1200 определениях и постановлениях, однако лишь в двух определениях судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ это понятие раскрывается со ссылкой на государственную гражданскую службу. Кроме того, значительное число субъектов должностных преступлений не являются государственными либо иными служащими - те же врачи и преподаватели.

Ссылка на законодательство о службе применяется при квалификации должностных преступлений лишь при установлении перечня специальных субъектов, названных в некоторых статьях гл. 30 УК наряду с должностными лицами: государственных служащих и служащих органов местного самоуправления, не являющихся должностными лицами. В тех же редких случаях, когда в описании признаков должностного преступления термины "служба" и даже "интересы службы" приведены, например, в ч. 1 ст. 285 УК, содержание этих понятий раскрывается в том числе и в высших актах судебного толкования закона - постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, без ссылки на нормативные акты, в которых приведены понятия государственной службы и службы в органах местного самоуправления: см., например, п. п. 15 и 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. N 19.

С учетом изложенного попытки выработать дефиницию должностного преступления, а равно должностного лица с использованием категории "служба" видятся с практической точки зрения лишенными смысла. Другое дело, если бы законодатель воспринял идею ряда теоретиков об отказе от использования в Уголовном кодексе понятия должностного лица и предусмотрел фигуру соответствующего специального субъекта в иной терминологии, скажем, как лицо, замещающее должности согласно законодательству о службе <4>.

--------------------------------

<4> См. подробней: Волженкин Б.В. Указ. соч. С. 66 и далее.

3. Составы одних должностных преступлений - формальные, других - материальные. К первым относится, к примеру, нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов (ст. 285.2 УК), а ко вторым - превышение должностных полномочий. Во втором случае состав деяния охарактеризован как нарушение адресованных лицу правил его поведения по службе, повлекшее причинение вреда отношениям, многие из которых лежат за пределами основного непосредственного объекта соответствующего преступления. Эти отношения часто, хотя не всегда, являются дополнительным обязательным объектом указанных должностных преступлений и закреплены в законе как права и законные интересы граждан и организаций, охраняемые законом интересы общества и государства.

Смысл указания на дополнительный объект должностного преступления состоит в том, что если это преступление посягает на оба - основной и дополнительный - объекта, то содеянное квалифицируется лишь по статье об ответственности за должностное преступление; но при условии, что способ посягательства на дополнительный объект не требует более строгой оценки, чем это предусмотрено нормой об ответственности за должностное преступление.

Например, п. "а" ч. 3 ст. 286 УК предусматривает ответственность за превышение должностных полномочий, если эти действия совершены с применением насилия или с угрозой его применения; наказание за такое деяние может достигать десяти лет лишения свободы. Под применением насилия практика и большинство теоретиков понимают не только собственно физическое воздействие, но и его результаты в виде боли, причинения вреда здоровью или смерти. С учетом этого Пленум требует квалификации по совокупности в тех случаях, когда норма об ответственности за насилие предусматривает более строгое наказание, нежели норма об ответственности за иное преступление, где насилие является лишь одним из признаков основного (например, в ст. 131 УК) либо квалифицированного состава (например, в ст. 161 УК) <5>. Правоприменитель ожидал разъяснений на этот счет и применительно к квалификации должностных и экстремистских преступлений, однако позиция высшего судебного органа в соответствующих актах не высказана <6>.

--------------------------------

<5> Пункт 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. N 11 "О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации"; п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое".

<6> См.: упомянутое Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. N 19, а также Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. N 11 "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности".

Отчасти виной тому также являются упущения теоретического порядка, а именно отсутствие в доктрине убедительного и однозначного решения вопроса о том, какая санкция строже. Например, ч. 4 ст. 166 УК предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до двенадцати лет, а ч. 3 ст. 111 УК - на срок до двенадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового. Некоторые исследователи со ссылкой на ст. 15 УК, в которой из числа всех видов наказаний критерием для деления преступлений на категории выступает только лишение свободы, считают названные санкции равными. Но в таком случае применение в процессе угона насилия, повлекшего причинение тяжкого вреда двум и более лицам, не требует квалификации по совокупности ч. 4 ст. 166 и ч. 3 ст. 111 УК <7>.

--------------------------------

<7> О чем, собственно, и сказано в п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 г. N 25 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения".

Представляется, однако, что этого критерия недостаточно, а более строгой - при равном наказании в виде лишения свободы - является та санкция, которая предусматривает дополнительное наказание <8>, что следует учитывать и при квалификации должностных преступлений. Иными словами, если применение насилия при превышении полномочий повлекло причинение вреда здоровью не более чем средней тяжести, то содеянное квалифицируется лишь по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК. Однако если причинен тяжкий вред здоровью, то совокупность не нужна, только если причинение такого вреда не сопряжено с обстоятельствами, предусмотренными ч. ч. 3 или 4 ст. 111 УК, санкции которых строже санкций ч. 3 ст. 286 УК <9>. Квалификации по совокупности вместе с тем не противоречит выводу о том, что здоровье человека и в обсуждаемом случае рассматривается в качестве дополнительного объекта должностного преступления, здоровье стало объектом насильственного посягательства в рамках превышения полномочий, но степень насильственного воздействия оказалась уже за пределами области действия ч. 3 ст. 286 УК.

--------------------------------

<8> С этой позицией соглашается и Верховный Суд в решениях по конкретным делам. См., напр.: Определения Верховного Суда РФ от 14 октября 2008 г. N 50-Д08-15; от 21 января 2010 г. N 9-Д09-42, от 5 октября 2010 г. N 49-Д10-39 // СПС "КонсультантПлюс".

<9> Причинение в результате насилия при превышении должностных полномочий тяжкого вреда здоровью (при указанных выше обстоятельствах) или смерти должно - помимо норм об ответственности за преступления против личности - квалифицироваться как по пункту "а", так и по п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ. См.: Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 10 июля 2007 г. N 18-007-26СП. (Сайт Верховного Суда РФ.)

4. Вопрос о соотношении должностных преступлений в теории обычно решается так: норма об ответственности за должностное злоупотребление (ст. 285 УК) является общей для остальных статей гл. 30 УК, предусматривающих ответственность за преступления должностных лиц (за исключением, разумеется, халатности). Полагаю, однако, такое мнение ошибочным, и вот почему.

Статья 285 УК не может быть общей нормой для нормы об ответственности за превышение полномочий, поскольку использование должностных полномочий -пусть и вопреки интересам службы - не является более широким понятием, чем совершение действий, явно выходящих за пределы полномочий должностного лица: в трех случаях превышения полномочий из четырех, о которых говорится в документе высшего судебного органа, толкующем уголовный закон <10>, должностное лицо свои полномочия, даже незаконно, не использует - оно использует полномочия других должностных лиц либо совершает действия, которые никто совершить не вправе, например, когда полицейский избивает задержанного. В четвертом случае превышения полномочий, т.е. при совершении действий, которые само должностное лицо может совершить, но только при наличии особых обстоятельств, указанных в законе или подзаконном акте, содеянное полностью совпадает по объективной стороне с должностным злоупотреблением, совершаемым в виде действия. Однако в последнем случае состав должностного злоупотребления уже, так как содержит названный в законе мотив. Но общий состав уже специального быть не может.

--------------------------------

<10> Пункт 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. N 19.

Не является ст. 285 УК общей и по отношению к таким деяниям, как взяточничество (ст. 290) и служебный подлог (ст. 292). И дело не только в том, что основной состав должностного злоупотребления уже, поскольку - в отличие от двух последних деяний - предусматривает причинение общественно опасных последствий. Кстати, по этой причине злоупотребление должностными полномочиями нельзя рассматривать в качестве общего состава по отношению к иным составам умышленных должностных преступлений, где существенное нарушение прав и законных интересов граждан и т.д. не указано в качестве признака объективной стороны деяния.

Должностное злоупотребление заключается в использовании вопреки интересам службы таких полномочий, которые определяют статус лица как должностного. Например, следователь из иной личной заинтересованности незаконно, в отсутствие для того оснований, возбуждает уголовное дело, проводит обыски, изымает бухгалтерскую документацию юридического лица, причиняя тем самым серьезные убытки, существенно нарушая законные интересы организации.

Взяточничество же состоит не в том, что должностное лицо совершает за незаконное вознаграждение какие-то действия (бездействие) по службе, а именно в получении указанного вознаграждения за совершение этих действий (бездействия). Но принятие им лично такого вознаграждения если и можно признать в некоторых случаях правом должностного лица (ст. 575 ГК, п. 6 ч. 1 ст. 17 Федерального закона от 27 июля 2004 г. "О государственной гражданской службе Российской Федерации", п. 5 ч. 1 ст. 14 Федерального закона от 2 марта 2007 г. "О муниципальной службе в Российской Федерации"), однако не полномочием, определяющим должностной статус этого лица.

Внесение в официальные документы заведомо ложных сведений или исправлений, искажающих их действительное содержание, не может быть расценено как использование полномочий, пусть и в отсутствие обязательных условий или оснований для их совершения. Служебный подлог представляет собой совершение лицом при исполнении служебных обязанностей действий, которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать, т.е. согласно п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. N 19 - это признак превышения полномочий. Следовательно, служебный подлог является специальным случаем превышения должностных полномочий, но лишь при квалифицирующих обстоятельствах, указанных в ч. 2 ст. 286 УК <11>.

--------------------------------

<11> См. подробней: Яни П. Квалифицированный состав служебного подлога: проблемы вменения // Законность. 2010. N 12.

Вместе с тем сказанное не означает, что при совершении должностных преступлений - специальных, по оспариваемому нами мнению, - необходима квалификация по совокупности со ст. 285 УК. В частности, если деяние состоит в расходовании из ложно понятых интересов организации в крупном размере бюджетных средств на цели, не соответствующие условиям их получения, определенным документом, являющимся основанием для получения этих средств, то содеянное квалифицируется только по ст. 285.1 УК. И если те же действия совершены за взятку или с целью хищения, то квалификация не изменится, хотя в деянии и появится корыстный мотив. Однако если наряду с этим будет установлено, что указанные действия повлекли не просто нарушение (что подразумевается при всяком нецелевом расходовании бюджетных средств), но именно существенное нарушение, скажем, законных интересов организации, то содеянное должно квалифицироваться только по ст. 285 УК. Получается, что, скорее, состав должностного злоупотребления является специальным для состава деяния в форме нецелевого расходования бюджетных средств.