456774178674564.html

Актуальность темы исследования. Процессы глобализации, происходящие в современном мире, существенным образом обострили и проблемы межнациональных взаимоотношений, что было вызвано, в том числе, и массовой миграцией из политически и экономически нестабильных государств и регионов в более стабильные страны. Диспропорция в уровне материального благосостояния между развитыми государствами и странами "третьего мира", а также отдельными этническими группами служила плодородной почвой для появления преступных сообществ, созданных по принципу этнической принадлежности, и последующей активизацией их деятельности с установлением контроля над различными сферами экономики. В течение трансформационного периода, последовавшего за распадом Советского Союза, с этими проблемами столкнулось и российское общество. Вооруженные конфликты на постсоветском пространстве, существенное ухудшение экономического положения, неспособность руководства постсоветских государств обеспечить надлежащий контроль за соблюдением законности и правопорядка на своих территориях способствовали появлению в современной России феномена этнической преступности.

Разумеется, преступные сообщества, складывавшиеся по признаку этнической и клановой принадлежности, существовали и прежде. Зарождение этнической преступности в России в ее современном виде относится к позднему периоду существования Советского Союза, чему способствовали коррупция, трайбализм и клановость, господствовавшие во многих республиках Закавказья и Средней Азии, автономных республиках РСФСР. Однако лишь в постсоветский период отечественной истории деятельность и влияние этнических преступных сообществ достигли наивысшего размаха, что были вынуждены признать не только представители правоохранительных органов, но и руководители государства. Долгое время влияние этнических факторов на рост и развитие преступности не принималось во внимание или минимизировалось из опасений разжигания межнациональной розни, что, в конечном итоге, способствовало только активизации деятельности этнических преступных сообществ и существенным затруднениям правоохранительных органов в борьбе с ней.

Особенно остро проблема этнической преступности стоит в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах. Данный регион отличается многонациональным составом населения, при этом различия культуры и менталитета представителей разных национальностей во многих случаях способствуют развитию межэтнической напряженности, эскалации насилия. Существенную опасность представляет собой не только участие этнических преступных сообществ в преступлениях общеуголовного характера, но и продолжающееся проникновение в бизнес, использование отдельных коррумпированных представителей органов власти и правоохранительных структур при реализации своих интересов, а также расширение транснациональных связей российской этнической преступности и тесное сотрудничество многих преступных сообществ с террористическими и экстремистскими организациями.

Дальнейшее развитие и усиление деятельности этнических преступных сообществ способно привести к крайне негативным последствиям, провоцируя межнациональные конфликты и рост ксенофобии среди представителей русского и русскоязычного населения. Особенно сложная ситуация сложилась в районах Ставропольского края, непосредственно граничащих с северокавказскими республиками, непростая обстановка и на востоке Ростовской области, где в ряде районов крайне высок процент мигрантов из Закавказья и северокавказских республик.

К настоящему времени имеет место целый ряд прецедентов межнациональных столкновений с участием коренного населения и мигрантов, причем, как свидетельствует прогрессирующий рост количества мигрантов и их активное проникновение в различные сферы экономической жизни общества, данная тенденция будет не только сохраняться, но и прогрессировать. В этой связи противодействие этнической преступности становится одной из важнейших задач российской власти и правоохранительных органов, что требует и более внимательного отношения к анализу этнических факторов, оказывающих влияние на рост и распространение преступности. Изучение различных аспектов формирования и развития этнических преступных сообществ, выявление основных причин и факторов, сопутствующих ее активизации, как в России в целом, так и на территории Южного и Северо-Кавказского Федеральных округов, представляется весьма актуальной задачей.

Степень научной разработанности темы. Проблемы этнической преступности, прежде табуированные в силу определенных идеологических ограничений, стали разрабатываться отечественными исследователями лишь в постсоветский период отечественной истории. Малоизученность данной темы обусловливает необходимость в комплексном исследовании, анализирующем зависимость роста преступности от этнокультурных факторов и опирающемся на достижения различных гуманитарных дисциплин, в первую очередь этнологии, культурологии, криминологии, социологии, психологии.

Культурные и поведенческие особенности различных этносов находились в центре внимания многих мыслителей и ученых, начиная с Античности и заканчивая современностью. В ракурсе нашего исследования особое значение представляют работы таких этнологов, как Ф. Боас, Р. Бенедикт, М. Мид, рассматривавших особенности формирования и возникновения этносов, специфику культурных и поведенческих различий, феномен "национального характера". Ч. Ломброзо и Э. Ферри подчеркивали склонность представителей определенных этнических групп к асоциальному и преступному поведению. По мнению Ж. Пинателя, национальный характер выступает в качестве одного из факторов, связывающих преступность и личность преступника.

Следует обратить внимание на концепцию Л.Н. Гумилева, особенно на ее применение к процессам, происходящим в современном обществе, в том числе к исследованию миграции и тесно связанного с ней феномена этнической преступности. Большой интерес представляет исследование Э.В. Эриксона, посвященное анализу преступности на Кавказе и в Закавказье в дореволюционный период и рассматривающее особенности криминального поведения представителей отдельных этнических и конфессиональных общностей.

Анализ влияния глобализации и миграционных процессов в современном мире на состояние преступности дан в работах таких авторов, как С. Бенхабиб, П. Бьюкенен, Ф.Х. Кессиди, Р. Ле Коадик, В.А. Малахов, В.И. Мукомель, И. Семененко, Е.В. Ткач, А. де Тенги. Работа С. Лаурейн, посвященная американской организованной преступности в конце ХХ – начале XXI в., ценна при сопоставлении особенностей этнической преступности в современной России и США. Ф. Вильямс рассматривает ситуацию с организованной преступностью выходцев из России, эмигрировавших в США. Н.В. Матийко исследует состояние этнической преступности в настоящее время в Украине, которое характеризуется многими общими с современной Россией тенденциями, в том числе и тем, что приоритетные позиции занимают представители тех же этнических преступных сообществ, что и в Российской Федерации.

Существенное значение в рамках нашего исследования имеет анализ социокультурной специфики как фактора, оказывающего непосредственное влияние на организационные формы и характер действий организованных преступных сообществ, действующих на территории современной России. Традиционные формы социальной организации, культурные и поведенческие особенности этнических групп, проживающих в северокавказских регионах Российской Федерации, а также в близлежащих государствах Центральной Азии и Ближнего Востока, исследуют такие авторы, как К. Анкоси, Е.Г. Битова, Н. Деметр, А.М. Ладыженский, М.И. Мамакаев, Р.Д. Полатов.

В частности, работы Н. Деметр и ее соавторов посвящены не только вопросам происхождения и культурных особенностей цыганского этноса, но и анализу отношения к цыганам со стороны коренного населения тех государств, где проживает данная этническая группа, значительное влияние на которое оказывает действительное или мнимое криминальное поведение представителей цыганской диаспоры.

Трайбализму и коррупции в СССР и современной России посвящены работы Г. Дерлугьяна, И.В. Розмаинского, А.А. Санглибаева, Ж.Т. Тощенко. Г. Дерлугьян, в частности, обращает внимание на формирование теневого бизнеса в советской Адыгее и последующее его развитие вследствие тесных коррупционных и клановых связей в партийно-государственном аппарате. Ж.Т. Тощенко рассматривает проблему этнократии в национальных регионах современной России, которая также является одним из важнейших факторов, стимулирующих рост этнической преступности и расширение ее влияния на экономику.

Следует отметить исследования современных отечественных ученых, посвященные криминогенным процессам в современном российском обществе. Это работы Ю.А. Агафонова, Л.С. Арутюнова, В.Г. Гаврилова, А.М. Гурова, А.И. Долговой, А.Г. Корчагина, В.А. Номоконова, М.Ю. Попова, В.И. Шульги. Под редакцией М.Ю. Попова вышла работа, посвященная анализу этноконфессиональных конфликтов в северокавказском регионе Российской Федерации, которые одновременно можно рассматривать и как фактор, влияющий на развитие и активизацию этнических преступных сообществ, и как область для приложения усилий различных незаконных вооруженных формирований сепаратистского или откровенно криминального толка.

Г.А. Пядухов рассматривает тенденции развития преступности среди групп этнических мигрантов. В.В. Гриценко анализирует процессы наркотизации и наркоторговли в среде вынужденных переселенцев. А.П. Корчагин исследует влияние на организованную преступность современных этнических диаспор как в России, так и за рубежом. Специфику организованной этнической преступности в современной России исследовали также О.А. Евланова, А.М. Зюков, А.С. Куликов, С.В. Кутырев, В.В. Меркурьев. А.Н. Лысенко обращает внимание на взаимосвязь роста этнической преступности в современной России и этнонационалистических настроений.

Особое значение при исследовании специфики этнической преступности на примере грузинских "воров в законе" имеет работа Г. Глонти и Г. Лобжанидзе, посвященная становлению и развитию профессиональной преступности в Грузии. Названные авторы

также анализируют деятельность грузинских преступных сообществ за пределами своего государства, в том числе на территории России, США и стран Западной Европы.

Очевидно, что проблема влияния этнических факторов на состояние преступности в современной России и, в частности, в ее южных регионах, равным образом, как и вопросы структурных и функциональных особенностей этнических преступных сообществ, исследована недостаточно. Существующие пробелы в изучении данной тематики и призвано восполнить настоящее диссертационное исследование.

Цель диссертационной работы заключается в изучении влияния этнических и этнокультурных факторов на развитие преступности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах.

Достижение поставленной перед диссертационным исследованием цели требует решения следующих исследовательских задач:

проанализировать существующие подходы к изучению зависимости роста преступности от этнических факторов;

выявить социальные детерминанты этнической преступности в современном обществе;

рассмотреть влияние клановой формы социальной организации традиционных обществ на рост и состояние этнической преступности;

определить политические и экономические причины роста этнической преступности;

раскрыть структурные особенности формирования и функционирования этнических преступных сообществ;

выработать возможные пути решения проблемы этнической преступности в южных регионах России.

Теоретико-методологическую основу диссертационного исследования составили работы отечественных и зарубежных ученых, философов и общественных деятелей, исследующих вопросы межнациональных отношений и этнической преступности.

Врассмотрении проблем этнокультурного своеобразия и специфики "национального характера" автор опирался на работы Ф. Боаса, Р. Бенедикт, М. Мид, Л.Н. Гумилева. При исследовании проблем глобализации и миграции в современном обществе и их влияния на состояние этнической преступности использовались работы С. Бенхабиб, Ж. Бодрийяра, А. Негри и М. Хардта, Р. Ле Коадик, В.А. Малахова, В.И. Мукомеля, И. Семененко и других авторов.

Враскрытии особенностей традиционных форм социальной организации различных этносов использовался обширный материал этнографических исследований, данные специалистов-этнологов, историков и антропологов. При рассмотрении вопросов, связанных с анализом структурных и функциональных особенностей этнических преступных сообществ, использовались работы Г. Глонти и Г. Лобжанидзе, материалы публикаций в средствах массовой информации, выступлений общественно-политических деятелей и сотрудников правоохранительных органов.

Объектом исследования является этническая преступность в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах.

Предмет исследования – влияние этнокультурных факторов на состояние этнической организованной преступности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах.

Гипотеза исследования. Глубокие трансформационные процессы, происходящие в жизни российского общества в течение двух пореформенных десятилетий, сопровождаются и существенным усложнением криминогенной ситуации в стране. Важную роль в росте современной российской преступности имеет этнический фактор.

На рост и развитие этнической преступности в современной России, в том числе и на территории Южного и СевероКавказского федеральных округов, влияет целый ряд политических, социально-экономических и социокультурных факторов. Особое значение имеет клановая система организации традиционных сообществ Северного Кавказа, Закавказья и Средней Азии, являющихся основными поставщиками этнических преступных сообществ в современной России. Развитые клановые и родственные отношения способствуют закрытости этнических преступных сообществ, жесткой дисциплине и субординации, затрудняют деятельность правоохранительных органов в борьбе с этнической преступностью. Особенности традиционной системы ценностей и поведенческих установок также оказывают влияние на специализацию этнических преступных сообществ.

Деятельность этнических преступных сообществ представляет собой существенную угрозу не только общественному порядку, но и национальной безопасности Российской Федерации. Проблема этнической преступности может быть решена при условии эффективного взаимодействия общества, органов государственной власти и правоохранительной системы, заключающегося в использовании ряда комплексных мер, направленных на ужесточение миграционного контроля, адаптацию мигрантов в российское общество, активизацию участия общественности в борьбе с этнической преступностью.

В ходе диссертационного исследования нами были получены результаты, содержащие следующие элементы научной новизны:

уточнены и конкретизированы существующие подходы к влиянию этнических факторов на преступность;

выявлены основные социальные детерминанты этнической преступности в современном обществе;

систематизированы существующие в современной науке представления о клановых формах социальной организации традиционных обществ в контексте их влияния на формирование и функционирование этнической преступности;

определены политические и экономические факторы, влияющие на развитие этнической преступности в Южном и СевероКавказском федеральных округах;

выявлены ключевые особенности организации и функционирования этнических преступных сообществ;

намечены возможные пути профилактики и противодействия этнической преступности в южных регионах России.

Новизна диссертационного исследования заключается в следующих положениях, выносимых на защиту:

1.Специфика социокультурного и исторического развития отдельных этнических групп, их ценностные ориентации, поведенческие стереотипы, а также психологические особенности оказывают существенное влияние на состояние этнической преступности, ее качественные характеристики и количественные показатели. Для наиболее эффективного изучения проблем этнической преступности необходимо, в первую очередь, учитывать социальные, а не биологические факторы, влияющие на формирование социокультурной специфики конкретного этноса.

2.Влияние этнических факторов на рост преступности в современном обществе особенно отчетливо проявляется в условиях глобализации, сопровождающейся массовыми миграционными потоками из менее развитых стран в более стабильные в политическом и экономическом отношении государства. Политика мультикультурализма, взятая на вооружение западными обществами, косвенно способствует росту этнической преступности, поскольку акцентирует внимание на социокультурных различиях между различными этническими группами, что способствует как консервации ценностных и поведенческих установок мигрантов, так и провоцированию межэтнических противоречий между пришлым и коренным населением.

3.Росту активности и влияния этнических преступных сообществ способствуют традиционные формы социальной организации азиатских и кавказских обществ, специфически адаптированные к современным социальным условиям и, в существенной степени, облегчающие не только организацию преступных сообществ, но и их эффективность и устойчивость в противостоянии с правоохранительной системой. Существенное влияние на преступное поведение представителей отдельных этносов оказывают системы ценностных установок и поведенческих стереотипов.

4.Первоочередными факторами политической и экономической нестабильности, влияющими на состояние этнической преступности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах, являются межнациональные конфликты на постсоветском пространстве и в дальнем зарубежье, способствующие неконтролируемым миграциям на территорию России; экономический кризис в ряде республик Северного Кавказа, Закавказье и Центральной Азии, вызвавший тотальное обнищание населения, повышенную криминализованность экономической сферы общественной жизни в указанных регионах; неспособность политических элит нормализовать ситуацию, тесная связь значительной части представителей власти с криминальными сообществами.

5.Этнический фактор в распространении преступности в южных регионах Российской Федерации подразумевает наличие определенных структурных особенностей и тенденций развития преступных сообществ. Этническая преступность в силу социокультурных особенностей обладает спецификой внутреннего структурирования преступных организаций, отличаясь такими характерными чертами, как замкнутость, клановость, высокая дисциплинированность, межрегиональность. Вместе с тем, каждое из этнических преступных сообществ имеет свои особенности, детерминированные как традиционным мировоззрением и образом жизни определенного этноса, так и его политическим и социально-экономическим положением в современном мире.

6. Проблема этнической преступности в южных регионах России нуждается в эффективном решении, поскольку представляет собой существенную угрозу национальной безопасности, политической и экономической стабильности государства. Противодействие этнической преступности подразумевает как законодательные и правоохранительные меры, в частности оптимизацию миграционной политики, возрождение казачества как непосредственного противовеса этносепаратистским и криминальным тенденциям в регионе, так и решение гораздо более серьезных вопросов адаптации мигрантов и выходцев из инокультурных сообществ к условиям жизни в современном российском обществе, преодоления трайбализма и клановости как основы формирования и функционирования руководящих органов в национальных регионах, стабилизации политического и экономического положения на Северном Кавказе.

Научно-практическая значимость исследования. В результате настоящего диссертационного исследования были углублены и расширены представления о влиянии этнических факторов на формирование и функционирование организованной преступности в современной России. Исследована традиционная социальная организация ряда российских этносов в контексте ее влияния на структурирование этнических преступных сообществ и направленность их деятельности. Изучены структурные особенности этнических преступных сообществ. Определены основные политические и социально-экономические факторы, способствующие росту этнической преступности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах. Предложены возможные пути профилактики и противодействия организованной этнической преступности.

Данное диссертационное исследование представляет собой не только академический, но и практический интерес для сотрудников правоохранительных органов и специальных служб, структур федеральной и региональной исполнительной и законодательной власти, активистов общественных организаций, в том числе национальных диаспор.

Материалы исследования могут быть использованы в процессе подготовки и преподавания учебных курсов по социальной философии, криминологии, этнологии, культурологии, политологии.

Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры философии и социологии Краснодарского университета МВД России, на всероссийских и региональных научных конференциях, а также на семинарах адъюнктов и аспирантов вузов гг. Краснодара и Ростова-на-Дону. Результаты диссертационного исследования опубликованы в пяти научных изданиях общим объемом 3,8 п. л., в том числе в одном издании, рекомендованном ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации, в трех тезисах выступлений на научных конференциях и в периодических научных изданиях, а также в одном научном издании.

Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, в каждой из которых содержится по два параграфа, заключения, списка использованной литературы из 252 наименований на русском и иностранных языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются выбор и актуальность темы, раскрывается степень ее разработанности в научной литературе, определяются основные цели и задачи исследования, теоретико-методологическая база диссертации, формулируются содержащиеся в работе элементы научной новизны и излагаются основные тезисы, выносимые на защиту, дается характеристика научной и практической значимости работы.

В главе 1 "Этническая преступность как социальная проблема современного общества" рассматриваются основные подходы к изучению влияния этнических факторов на рост и развитие преступности, анализируются социальные детерминанты этнической преступности в современном обществе.

Параграф 1.1 "Преступность в ракурсе этнологических исследований" посвящен анализу становления и развития концепций об этнических факторах преступности.

Автор подчеркивает, что названные факторы оказывали влияние на формирование и развитие преступности в различные исторические эпохи, однако именно в современном мире, в условиях глобальных экономических и социокультурных трансформаций, вызванных глобализацией, проблема этнической преступности приобрела особое значение. Мировоззренческие и поведенческие особенности различных этнических групп стали предметом внимания многих мыслителей, начиная с Античности. Однако лишь в период Нового времени, вслед за эпохой Великих географических открытий и знакомством европейцев с широким спектром неевропейских культур, начинается формирование современной этнологической науки.

Влияние этнических факторов на преступное поведение рассматривали многие исследователи. Автор выделяет работы Ч. Ломброзо и ряда его последователей. С точки зрения Ч. Ломброзо, этническая принадлежность, наряду с врожденными психоантропологическими особенностями, является одним из важных факторов, детерминирующих предрасположенность того или иного индивида к преступной деятельности. Э. Ферри расширил ломброзианскую теорию, подчеркивая, что на уровень преступности влияют не только антропологические, но и этносоциальные факторы. Анализируя преступность в Италии, наиболее высокий уровень которой наблюдался в ее южных областях (Сицилия, Сардиния, Калабрия – именно в этих регионах сформировались преступные сообщества, впоследствии ставшие одними из наиболее влиятельных не только в самой Италии, но и везде, где проживали диаспоры выходцев из данной страны). Э. Ферри пришел к выводу о том, что ее корни следует искать в особенностях этнического происхождения южных итальянцев, впитавших в себя на протяжении многовековой истории завоевания региона выходцами из стран Ближнего Востока значительный арабский и африканский компоненты.

Автор указывает, что не только в зарубежной, но и в отечественной этнологии и криминологии дореволюционного периода также уделялось существенное внимание проблемам влияния этнических факторов на криминальное поведение. В частности, К. Фукс, фундаментально исследовавший особенности культуры и быта казанских татар, обращал внимание на тот факт, что для значительной части татар-мусульман убийство русских и иных христиан не считалось чем-то предосудительным именно по причине принадлежности последних к иной этноконфессиональной общности. По отношению к христианскому населению демонстрировались совершенно иные образцы поведения – от обыкновенного обмана и мошенничества при торговых сделках до нападений на женщин и убийств на национальной почве.

Э.В. Эриксон, в статье "Об убийствах и разбоях на Кавказе" (1906) подчеркивал, что именно этот регион "по распространенности убийств и разбоев занимает из всех стран, входящих в состав Российской империи, первое и выдающееся место, несмотря на весьма энергичную борьбу с этими преступлениями административных и судебных властей и немалыми материальными средствами, издерживаемыми на просвещение местного населения"[1]. По мнению Э.В. Эриксона, политическое и экономическое положение кавказских народов не оказывает существенного влияния на снижение среди них уровня преступности, что связывается именно с особенностями их национального характера, допустимостью и даже моральным одобрением тех форм поведения, которые в европейском обществе рассматриваются в качестве откровенно преступных (похищения людей, разбойные нападения с целью угона женщин и детей, скота, похищения домашнего имущества).

Автор обращает внимание на выделение Э.В. Эриксоном внешних и внутренних причин криминального поведения кавказских этносов. К внешним относятся определенные социально-экономические и социокультурные условия, включающие в себя как материальные трудности, так и отсутствие надлежащего образования и культурного уровня у значительной части населения, многовековое влияние арабских, турецких и иранских правовых норм. Под внутренними причинами исследователь подразумевает психоантропологические особенности населения данного региона, которые в обыденном сознании отождествляются с "горячим нравом" кавказцев. При этом, как отмечает Э.В. Эриксон, изменения в политическом устройстве кавказских территорий не окажут существенного влияния на снижение криминальной активности их населения.

Особое значение в ракурсе данного исследования, по мнению автора, имеет концепция Л.Н. Гумилева, который определяет этнос как природную системную целостность, противопоставляющую себя иным аналогичным коллективам, и отличается спецификой внутренней структуры и стереотипа поведения. Не соглашаясь с чисто социальной природой этноса, Л.Н. Гумилев рассматривает его скорее как феномен географический, более того, прямо зависящий от определенных климатических и ландшафтных условий. Характерные этнические признаки надстраиваются, таким образом, над укорененностью в конкретной ландшафтной среде определенных социальных групп[2].

Исследование влияния этнических факторов на рост и развитие преступности в современном обществе, как отмечает автор, основывается на изучении этнического своеобразия, характерных особенностей менталитета, ценностных и поведенческих установок и стереотипов, конфессиональных особенностей представителей различных этносов. Для наиболее эффективного изучения проблем этнической преступности необходимо, в первую очередь, учитывать социальные, а не биологические факторы, влияющие на формирование социокультурной специфики конкретного этноса.

Параграф 2.2 "Миграционные потоки в условиях глобализации как важный фактор распространения этнической преступности" посвящен исследованию миграции в современном обществе как одного из основных факторов, влияющих на рост и распространение этнической преступности.

Автор отмечает, что современный мир столкнулся с новыми вызовами, ранее отсутствовавшими. Вопреки ожиданиям, глобализация не привела к росту экономического благосостояния в странах третьего мира: разрыв в уровне жизни между Западом и обреченным на роль сырьевого придатка большинством стран Азии, Африки и Латинской Америки остается колоссальным, что, в свою очередь, не может не провоцировать, с одной стороны, массовой иммиграции в Европу, США, Австралию с целью улучшения благосостояния, а с другой – к росту таких серьезных угроз современному обществу, как международный терроризм и транснациональная преступность.

В ХХ в. американское общество первым столкнулось с таким понятием, как этническая организованная преступность. Итальянские, еврейские, китайские, а впоследствии афроамериканские и латиноамериканские преступные сообщества поставили под контроль значительную часть криминального бизнеса. Если евреи, итальянцы, выходцы из Восточной Европы при этом более-менее успешно интегрировались в американское общество, то китайцы стремились к обособленному существованию, что привело к появлению знаменитых "чайна-таунов", экономическая жизнь которых фактически находилась под полным контролем китайских "триад". Но "триады" действовали, как правило, в среде своих соотечественников, тогда как итальянские преступные сообщества проявляли значительную активность и вне диаспоры.

Возникшие в конце ХХ – начале XXI в. в ряде европейских стран, а также в Канаде и Австралии сложности с мигрантами во многом обусловлены политикой мультикультурализма, в основе которой лежит признание допустимости сосуществования различных, в том числе и чуждых друг другу, культурных общностей в пределах одного государства. Однако, по мнению многих исследователей, сама концепция мультикультурного общества представляется спорной. Прежде всего, возникают вопросы относительно самого термина "мультикультурализм". Каждому конкретному социуму присуща и конкретная культура, одним из важнейших признаков которой является и оригинальная система знания. В современных государствах существуют единые образовательные системы, единые средства массовой информации, но могут ли представители разных культур разделять единое знание и единую систему коммуникации? Более верно, по мнению ряда ученых, говорить о множестве субкультур в рамках единого общества[3].

Р. Ле Коадик видит ограниченность политики мультикультурализма в сохранении основ социального неравенства, поскольку поддержка, оказываемая государством этническим диаспорам, идет, прежде всего, на пользу лидерам последних, которые заинтересованы в сохранении общины любой ценой, так как это сохранение гарантирует соответствующий им социальный статус и влияние в обществе[4]. В. Малахов, критикуя мультикультуралистскую концепцию, обращает внимание на тот факт, что правозащитные организации, некоторые общественно-полити-ческие объединения, акцентируясь на этнических, культурных и конфессиональных различиях обитателей современных мегаполисов и стремясь всячески подчеркнуть "инаковость" мигрантов, которая нуждается в поддержке во имя культурного разнообразия, фактически сами провоцируют взаимное отчуждение мигрантов и коренного населения[5].

Противоправному поведению мигрантов способствует не только их неблагоприятное социальное положение, но и особенности национального характера, отличные от менталитета принимающей стороны, а также упорное нежелание мигрантов интегрироваться в новое для них общество. При этом диаспоры всячески покрывают преступное поведение своих членов, в целом нейтрально или даже благоприятно относясь к их деятельности. В свою очередь, национальная принадлежность преступников провоцирует рост ксенофобии среди коренного населения, видящего в них непосредственную угрозу собственной безопасности.

Экономическая глобализация и миграционные потоки способствовали и расширению международных связей различных этнических преступных сообществ. Оставаясь организованными по национальному или клановому признаку, современные этнические мафии тесно сотрудничают между собой в таких высокодоходных сферах преступного бизнеса, как торговля наркотиками, оружием, людьми, организация проституции и распространение порнографии, контрабанда антиквариата и драгоценностей. При этом криминальные кланы во многих случаях оказываются тесно связанными с всевозможными экстремистскими и террористическими организациями.

В главе 2 "Основные причины распространения этнической преступности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах" рассматриваются факторы, способствующие возникновению и распространению этнической преступности в республиках, краях и областях Южного федерального округа.

Параграф 2.1 "Влияние клановой формы организации традиционных обществ на формирование этнической преступности в современной России" посвящен исследованию особенностей традиционной социальной организации и анализу их влияния на этнические преступные сообщества.

Автор подчеркивает, что специфическая система организации, фактически воспроизводившая распространенные в традиционных обществах Северного Кавказа и Закавказья, а также Центральной Азии клановые отношения, стала одной из главных причин успеха этнических преступных сообществ, действующих на территории современной России.

Согласно мнению Г.У. Солдатовой, существовавшие на Кавказе традиционные общества всегда отличались следующими характерными чертами менталитета: радикальностью, замкнутостью, андроцентризмом, коллективизмом, традиционализмом и регламентированностью[6]. Естественно, что подобная система ценностей в современных социально-экономических и политических условиях представляет собой наилучшую основу для формирования этнической организованной преступности.

Кавказские общества с древнейших времен основывались и функционировали на родовых принципах, причем по мере их включения в орбиту российского влияния традиционные формы социальной организации отнюдь не исчезли, но модернизировались, адаптировались к изменившимся социальным условиям. Е.Г. Битова рассматривает патронимические кланы как основу любого северокавказского общества, вне зависимости от этнической принадлежности и исторических форм политического устройства[7]. Практически каждый горский аул и тем более относительно крупный населенный пункт могли включать несколько родов или кланов. Возникающие конфликтные ситуации решались членами клана совместно, при необходимости – вооруженным путем.

Естественно, что в отсутствие государства никаких внешних арбитров межклановых противоречий не существовало, ситуация решалась в пользу того или иного клана, исходя из его численности и силы. Сильные роды могли беспрепятственно осуществлять вооруженные нападения на соседей, похищая женщин, имущество и скот[8]. Это способствовало выработке устойчивого уважительного отношения к силе и одобрения права сильного на насилие в отношении слабых.

В традициях многих кавказских, а также кочевых центрально-азиатских обществ на протяжении веков присутствовало более мягкое отношение к тем формам поведения, которые в современном мире считаются преступным и караются законодательством. Горские обычаи вполне одобряли практику барамты – насильственного присвоения чужой собственности, в том числе угона женщин; причем в отношении враждебных родов такая модель поведения считалась не только допустимой, но и правильной, заслуживающей симпатии и уважения. Именно грабительские набеги на соседей позволили многим кавказским кланам, считающимся знатными и уважаемыми, составить основу своего богатства, причем безжалостность действий побуждала соплеменников и соседей к страху и уважению в отношении сильных родов. Джигит-удалец пользовался в кавказских обществах традиционным уважением, про его отважные вылазки складывались песни, а для молодежи он выступал в качестве естественного примера для подражания.

Автор обращает внимание на то, что клановая структура подразумевает жесткую внутреннюю дисциплину, безоговорочное подчинение младших членов клана старшим. Если традиционные русские и славянские преступные группировки основывались, прежде всего, на страхе перед личностью лидера, то для этнической преступности характерно традиционное уважение младших членов группировки к старшему, главе клана. Внутреннюю сплоченность этнической преступной группы повышает и широко известная взаимопомощь представителей одного клана.

На основе этнической общности, принадлежности к одному клану или тейпу устанавливаются тесные контакты с представителями государственных структур и правоохранительных органов, причем последние могут и не считать себя коррумпированными, поскольку выполняют традиционный долг помощи соплеменникам или родственникам. Значительная часть подобных группировок не признают авторитета воров в законе, их участники склонны к подчинению скорее авторитетам своего тейпа, чем ворам в законе другой национальности и, тем более, другого вероисповедания ("неверным").

Развитие этнической преступности, организованной по клановому принципу, способствовало и размыванию некоторых традиционных принципов идеологии воров в законе, сформировавшихся за десятилетия существования советского преступного мира. В частности, участились проявления национальной неприязни, подогреваемые многочисленными межэтническими конфликтами на территории СССР и постсоветского пространства в 1980–1990-е гг. Следует учесть, что во многих из них принимали участие и формирования криминальных авторитетов, естественно, отстаивавшие интересы своего клана или этнической группы.

Проникновение в Россию кавказских криминальных группировок отмечалось распространением целого ряда тенденций, прежде не свойственных традиционной воровской среде. Во-первых, кавказские криминальные авторитеты активно использовали клановые и родственные связи, осуществляли протекцию младшим родственникам и пользовались поддержкой со стороны более авторитетных родственников и земляков, те же родственные связи помогали и в общении с правоохранительными органами. Во-вторых, с усилением кавказских авторитетов возник прежде не имевший места и даже невообразимый в воровской среде феномен посвящения ("коронации") в воры в законе по родственной протекции или даже за

определенную сумму денег. При этом новоиспеченные воры в законе могли быть крайне молодыми или же вообще не иметь ни единой судимости, что для традиционного российского уголовного мира было однозначно недопустимым.

Автор подчеркивает, что, несмотря на определенное сходство, клановые структуры северокавказских обществ и Закавказья, оказывающие влияние на формирование этнической преступности в современной России, имеют и не менее очевидные различия, продиктованные региональной и национальной спецификой. Построенные по клановому принципу этнические преступные сообщества отличаются высокой степенью самоидентификации их участников как членов одного клана; жесткой дисциплиной с безоговорочным подчинением лидеру, который может совмещать функции как кланового, так и криминального авторитета; господством традиционной системы ценностных и мировоззренческих установок, которая частично может совпадать с идеологией преступного мира.

В параграфе 2.2 "Политическая и социально-экономическая нестабильность в республиках Северного Кавказа, Закавказья и Центральной Азии как фактор развития этнической преступности" рассматриваются непосредственные социально-политические и социально-экономические детерминанты активизации этнической преступности в современной России в целом, а также в Южном и Северо-Кавказском Федеральных округах в частности.

Становлению преступных сообществ, организованных по этническому признаку, и распространению их деятельности на территории Российской Федерации способствует общая политическая и социально-экономическая нестабильность, которая на протяжении последних десятилетий наблюдается в ряде республик Северного Кавказа, а также в близлежащих государствах Закавказья и Центральной Азии. Вооруженные конфликты, межклановые распри, бедственное экономическое положение заставляют миллионы выходцев из данного региона покидать родину, устремляясь в поисках спокойной и обеспеченной жизни в более стабильные в политическом и экономическом отношении регионы России.

Межнациональные противоречия и конфликты в республиках Северного Кавказа, государствах Закавказья и Передней Азии автор рассматривает в качестве одного из первостепенных факторов, способствующих появлению значительного количества беженцев и вынужденных переселенцев и возникновению этнических преступных группировок. Прямую зависимость этнической преступности от межнациональных конфликтов подчеркивает тот факт, что, например, в Европе наиболее активные преступные сообщества формируются переселенцами из зон вооруженных конфликтов – курдами, косовскими албанцами и др.

Выходцы из зон боевых действий, вставшие на путь преступной деятельности, в отличие от прежних этнических преступных групп, специализировавшихся на общеуголовных преступлениях или рэкетировании бизнеса, активизировали свое участие в таких сферах криминального бизнеса, как торговля оружием и наркотиками, похищения людей, захват заложников. Некоторые из данных преступных сообществ обладают связями с террористическими организациями или же с определенными политическими силами на родине. Сотрудники правоохранительных органов подчеркивают, что доходы от криминального бизнеса этнических преступных сообществ, в частности торговли наркотиками, используются для финансирования экстремистской и террористической деятельности как на территории России, так и в зарубежных государствах[9].

Вторым фактором, влияющим на состояние этнической преступности, автор называет сложное экономическое положение как бывших советских республик Закавказья и Средней Азии, так и северокавказских регионов Российской Федерации. В частности, республики Северного Кавказа занимают одно из последних мест в стране по уровню жизни населения. Та экономическая база, которая создавалась на протяжении нескольких десятилетий советской властью, была существенно подорвана в пореформенные годы как вооруженными конфликтами (Чеченская республика, Ингушетия, Северная Осетия), так и приватизацией, которая в условиях политической нестабильности в регионе превратилась в откровенно криминальное распределение собственности.

Автор обращает внимание и на повышенную криминализованность экономики на Северном Кавказе и в Закавказье. Еще в советский период отечественной истории южные республики СССР выступили в качестве пионеров "теневой экономики". Наличие теневого сектора экономики в регионе обусловливалось такими факторами, как склонность местного населения к предпринимательской деятельности; необходимость содержания больших патриархальных семей; культ благосостояния и накопительства, занимающих важное место в традиционной системе ценностей.

Для подавляющего большинства государств, образовавшихся на постсоветском пространстве, коррупция в органах власти и правоохранительной системе стала одной из наиболее серьезных проблем, к тому же выступающей в качестве детерминанта и для других криминальных деяний. Так, именно благодаря коррумпированным чиновникам осуществляется практически неконтролируемая нелегальная миграция на территорию Российской Федерации из республик ближнего и дальнего зарубежья. С попустительства коррумпированных чиновников и сотрудников правоохранительных органов этническим преступным группировкам удается в достаточно короткие сроки монополизировать целые сферы коммерческой деятельности, безнаказанно осуществлять торговлю наркотиками и оружием, совершать иные преступления.

На фоне межнациональных столкновений и экономического кризиса отчетливо проявляется и органическая неспособность региональных политических элит нормализовать ситуацию на Северном Кавказе. Еще в советский период значительная часть местной партийно-государственной номенклатуры ориентировалась, в первую очередь, на реализацию клановых интересов, однозначно рассматривая процветание собственного клана и этнической группы как более приоритетную задачу, по сравнению с процветанием конкретного района, города или республики. Практически каждый политический деятель или управленец, имеющий реальный политический вес в своей республике, опирается на поддержку не только и не столько федеральной власти, сколько своего клана и этнической группы, без которых он, возможно, никогда бы и не смог занять соответствующее положение.

Ввиду относительной малочисленности кавказских народов и высокого значения, придаваемого родственным узам и национальной принадлежности, представители органов власти оказываются в неразрывной связи не только с предпринимателями, но и с криминальными структурами данного клана или этнической группы. Удовлетворяя интересы своего клана, чиновники совершенно не заботятся о нуждах и интересах тех групп населения, которые к данному клану не принадлежат. Это, с одной стороны, стимулирует дальнейший рост коррупции и организованной преступности, а с другой – заставляет население относиться к руководителям республик с недоверием и даже с ненавистью. Согласно данным опросов общественного мнения, 58,4% жителей северокавказских республик убеждены, что республиканские элиты по качественным критериям не соответствуют своему статусу[10].

Бездействие, коррумпированность и криминальная ангажированность правящих элит способствуют распространению деятельности этнических преступных группировок и за пределы национальных республик, в первую очередь в крупные российские города и экономически развитые территории Южной России (Черноморское побережье, Кубань, Ростовская область). Та часть населения, которая в силу ограниченных возможностей вертикальной социальной мобильности в республиках не может найти себе применения либо находится в конфликте с властью или правоохранительными органами, также переходит к противозаконной деятельности, вступая в ряды экстремистских формирований или организованной преступности.

Глава 3 "Основные тенденции роста этнической преступности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах"

посвящена анализу состояния этнической преступности в ЮФО, СКФО и возможным перспективам противодействия ее дальнейшему росту.

В параграфе 3.1 "Структурные особенности и специфика деятельности этнических преступных сообществ"

рассматриваются внутренняя организация и направления деятельности этнической преступности в современной России.

Автор отмечает, что одной из важнейших структурных особенностей этнических преступных сообществ является их закрытость, обусловленная не только принадлежностью их членов преимущественно к одной этнической группе и даже к одному семейству, но и социокультурной спецификой, в корне отличной от русской. Большинство действующих на территории России этнических преступных группировок формируется представителями тех национальностей, которые имеют существенные отличия от коренного населения страны в традициях, образе жизни и мировоззрении.

В качестве важной особенности этнических преступных сообществ выступают и их межрегиональные связи. Преступная деятельность во многих случаях не ограничивается каким-либо конкретным регионом, поскольку группировки, организованные по этноклановому принципу, всегда имеют возможность установить связь с многочисленными родственниками и соплеменниками, проживающими в самых различных частях страны. Для представителей этнических меньшинств, особенно кавказских и азиатских, а также цыган, характерна гораздо большая развитость и значимость родственных связей, чем для славянского населения. Практически все они поддерживают связи с родственниками не только в других регионах России, но и за рубежом.

Рассматривая специфику этнических преступных сообществ, необходимо отметить и их явную ориентацию на наиболее доходные виды преступной деятельности. Большинство этнических преступных сообществ в современной России сосредоточивают свои интересы в таких сферах, как торговля наркотиками и оружием, организация проституции, нелегальный нефтяной бизнес, контрабанда драгоценных металлов. Кроме того, этнические преступные группировки рэкетируют предпринимателей, начиная от рыночных торговцев и заканчивая компаниями и фирмами, при этом если кавказские группировки устанавливают контроль над всем бизнесом, находящимся в их сфере влияния, то группировки выходцев из Китая, Вьетнама и Средней Азии, практически во всех случаях, обращают внимание на предпринимателей из числа

соотечественников.

Специфической моделью организации этнического преступного сообщества являются северокавказские, прежде всего чеченские, преступные группировки, имеющие ряд кардинальных отличий от других криминальных структур, действующих на территории России. Имеет смысл обратиться к исследованию украинского автора Н.В. Матийко, выявившего ряд ключевых структурных особенностей чеченских группировок. Данные сообщества, как отмечает Н.В. Матийко, имеют не пирамидальную, а лучевую структуру, в которой в виде лучей выступают полуавтономные группы-кланы, а в качестве центра – старейшины, принимающие стратегические решения и выполняющие регулятивные функции[11]. Такая модель организации имеет целый ряд очевидных преимуществ, в том числе гибкость, мобильность, возможность быстрого рассредоточения или концентрации сил.

Тревожным фактором, как отмечает автор, остается рост на территории Южного и Северо-Кавказского федеральных округов насильственной преступности, связанной с применением оружия, а также выявление многочисленных случаев хранения, транспортировки и продажи огнестрельного оружия. По данным ГУ Генпрокуратуры Российской Федерации по ЮФО, только за 8 месяцев 2009 г. на территории округа было совершено 995 преступлений с применением оружия и взрывчатых веществ. Наиболее тяжелая ситуация, как утверждают представители правоохранительных органов, сложилась в Дагестане и Ингушетии (ныне входят в СКФО), а также в Астраханской области и Краснодарском крае. Высокому уровню преступности, связанной с применением или хранением оружия, способствует близость региона к зонам, где в последнее время происходили вооруженные конфликты – чеченская, грузино-абхазская и грузино-осетинская.

В последние годы ЮФО, прежде всего приморская зона Краснодарского края, и раньше притягивавшая криминальные группировки, стремившиеся установить контроль за индустрией отдыха и развлечений, выступает объектом пристального внимания со стороны лидеров преступного мира. Это объясняется, во-первых, открытием игорной зоны, а во-вторых, предстоящей Олимпиадой 2014 г. в г. Сочи. Олимпийское строительство привлекает не только отечественных и иностранных предпринимателей, но и криминальные сообщества, заинтересованные в "отмывании" денежных средств и контроле за инвестиционными потоками. Именно игорный бизнес и олимпийское строительство стали причиной многочисленных конфликтов между конкурирующими кланами воров в законе.

Параграф 3.2 "Перспективы противодействия распространению этнической преступности на юге России" посвящен анализу возможных путей решения проблемы этнической преступности.

Автор подчеркивает, что решить задачу борьбы с этнической преступностью только посредством законодательства и полицейских мер не представляется возможным, поскольку в основе распространения такой преступности в современной России, как и в мире в целом, лежит целый комплекс политических, социально-экономических и социокультурных факторов. Без их учета мероприятия по борьбе с этнической организованной преступностью правоохранительных органов так и будут носить характер одиночных выстрелов, тогда как этническая преступность будет не только сохранять, но и укреплять свои позиции, расширять сферы влияния и привлекать новых участников из числа молодежи, воспитанной на идеалах уголовной романтики или в традициях пренебрежения и вседозволенности в отношении других наций, приоритета клановых и этнических обычаев над государственными законами.

Организация противодействия этническим преступным сообществам, по мнению специалистов правоохранительных органов, требует создания специализированных подразделений в силовых структурах. Жизненные реалии современного российского общества показывают всю несостоятельность либерального тезиса о том, что преступность якобы не имеет национальности. В условиях, когда в различных регионах страны действует значительное количество преступных сообществ, организованных именно по этническому принципу, не учитывать национальность преступника представляется не просто оплошностью, а недопустимой ошибкой, способной свести к минимуму все усилия, направленные на борьбу с этническим криминалом.

Применительно к северокавказскому региону требуется оптимизация деятельности органов власти и правоохранительных структур, смещение приоритетов в формировании политических элит, что может быть осуществлено посредством более жесткого контроля над процессом распределения ведущих должностей в органах исполнительной и судебной власти, в прокуратуре и милиции. Сложнейшей задачей здесь является, как уже говорилось выше, преодоление клановости и трайбализма в органах управления, борьба с коррупцией, поразившей все ступени властной иерархии в данных республиках.

Важная роль в противодействии этнической преступности принадлежит и журналистике. Средства массовой информации должны принять за основу своей деятельности курс на пропаганду толерантности и гуманизма, не допускать проявлений тенденциозности в оценках того или иного этноса, что, к сожалению, отличает многие отечественные СМИ. В то же время, средства массовой информации не должны игнорировать национальную составляющую преступности. Следует обращать внимание руководителей национальных общин и диаспор, наиболее авторитетных представителей духовенства, культуры, науки и образования из числа национальных меньшинств, что существование преступных сообществ, организованных их соплеменниками, в конечном итоге бросает тень на всю нацию, дискредитирует ее в глазах значительной части населения страны.

Существенным фактором в борьбе с этнической преступностью выступает и нравственное оздоровление российского общества. Высокий уровень преступности – показатель не только кризисной ситуации в социально-экономической сфере, но и кризиса системы ценностей, который в современной России возник в результате социокультурной травмы, последовавшей за распадом СССР и кардинальными изменениями в политической и экономической жизни страны. В частности именно мировоззренческий вакуум, потеря или отсутствие смысла жизни для многих россиян, особенно представителей молодого поколения, являются причиной широкого распространения в стране таких социальных девиаций, как наркомания, алкоголизм, проституция, которые уже сами по себе выступают благодатной почвой для развития различных видов преступности.

Автор делает вывод о том, что проблема этнической преступности в южных регионах Российской Федерации требует незамедлительного решения, от эффективности которого зависит политическая и экономическая стабильность не только на юге страны, но и в России в целом. Противодействие этнической преступности подразумевает как законодательные и правоохранительные меры, в частности, оптимизацию миграционной политики, возрождение казачества как непосредственного противовеса этносепаратистским и криминальным тенденциям в регионе, так и решение гораздо более серьезных вопросов адаптации мигрантов и выходцев из инокультурных сообществ к условиям жизни в современном российском обществе, преодоления трайбализма и клановости как основы формирования и функционирования руководящих органов в национальных регионах, стабилизации политического и экономического положения на Северном Кавказе.

В заключении подводятся общие итоги исследования, формулируются основные выводы и намечаются пути дальнейшего изучения проблемы.

Основные научные результаты диссертации опубликованы в следующих работах автора:

Научные статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки России:

1. Анжиров И.В. Влияние клановой формы организации традиционных обществ Северного Кавказа и Закавказья на формирование этнической преступности в современной России // Теория и практика общественного развития. – 2010. – N° 1. – 0,5 п. л.

Другие издания:

2.Анжиров И.В. О влиянии этнических факторов на криминогенную ситуацию в Южном федеральном округе // Актуальные социально-политические и правовые проблемы развития российского общества: сб. материалов V международ. науч. читательской конф. – Краснодар: ООО Издательский дом "ХОРС", 2009. – 0,2 п. л.

3.Анжиров И.В. Структурные особенности и специфика деятельности этнических преступных сообществ в современной России // Общество: политика, экономика, право: науч. ежегодник. – Краснодар: ООО Издательский дом "ХОРС", 2010. – 0,5 п. л.

4.Анжиров И.В. Политическая и социально-экономическая нестабильность в республиках Северного Кавказа, Закавказья и Центральной Азии как фактор развития этнической преступности в современной России // Актуальные социальнополитические и правовые проблемы развития российского общества: сб. материалов VI международ. науч. читательской конф.

– Краснодар: ООО Издательский дом "ХОРС", 2010. – 0,5 п. л.

5.Основные причины распространения этнической преступности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах. – Краснодар: ООО Издательский дом "ХОРС", 2010. – 2,1 п. л.

[1]Цит. по кн.: Авдеев В.Б. Русская расовая теория до 1917 г. – Ч. 1. URL: www.xpomo.com/ rusograd/rrt2/avd_rrt2.html

[2]Этноконфессиональные конфликты на Северном Кавказе: от конфронтации к сотрудничеству / под ред. М.Ю. Попова. –

Ростов н/Д, 2009. – С. 24.

[3]См.: Ho mann-Nowotny H.-J. Soziologische Aspekte der Multikulturalitaet. – Migration. Ethizitaet. Konflikt. Hrsg. von K.J. Bade. –

Osnabrueck, 1996. – S. 103–126.

[4]Ле Коадик Р. Мультикультурализм. URL: http: // eawarn.ru/…/02_Multiculturalizm.htm

[5]Малахов В. Культурный плюрализм versus мультикультурализм // www.ruthenia.ru/ 2000_5_6/2000_5-6_01.htm

[6]Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. – М., 1998. – С. 223–226.

[7]Битова Е.Г. Модели интеграции этнополитических образований Кабарды и Балкарии в политико-административную систему Российской империи (первая половина XIX века) // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. – 2005. – N° 1. – С. 31.

[8]См.: Ладыженский А.М. Адаты горцев Северного Кавказа // Южно-российское обозрение. – Вып. 18. – Ростов н/Д, 2003. – С. 17.

[9]См.: Тарасенко А.И. Этническая преступность как возможный источник финансирования экстремистской и террористической деятельности. URL: www.narkotiki.ru/mir_5499.html

[10]См.: Понеделков А.В., Старостин А.М. Региональные административно-поли-тические элиты России: прошлое, настоящее, будущее //

Полис. – 2008. – N° 6. – С. 94.

[11]Матийко Н.В. Этническая организованная преступность в южном регионе Украины: состояние и направления противодействия // Одесский центр по изучению организованной преступности и коррупции. URL: www.inter.criminology.org.ua/modules.php?…

В начало страницы