Gruzia_v_puti_Teni_stalinizma_-_2017

Болевые точки

61

наших дней. В то же время для других этнических групп документы такого рода отсутствуют. Что же касается письма Циташи Сталину 1935 г., которое упоминает рецензент, то оно не только упоминается в тексте нашей рукописи, но речь идёт также о его публикации в документальном томе нашего издания. В этом письме, датированном 11 февраля 1935 г., речь отнюдь не идёт об эмиграции 7000 лазов. Напротив, в нем говорится о том, что после выезда из автономной республики 4500 лазов в период 1921–1928 гг. там ещё оставалось на 1928– 1929 гг. около 5000 лазов. Цифры могут быть завышены, однако очевидного противоречия не наблюдается. Авторы, к сожалению, не располагают письмами Циташи Ф. Махарадзе и Л.П. Берии, также заслуживающими публикации. Персональную диффамацию Циташи мы считаем неуместной, даже при условии критического отношения к его взглядам, особенно учитывая факт его расстрела.

Авторы, конечно же, полностью осознают, что абсолютные цифры репрессированных лазов являются низкими, но они демонстрируют тенденцию, которая коррелирует с другими документальными источниками.

Что же касается невозможности создания культурной автономии для лазов, то в этом отношении необходимо привести ряд соображений. Во-первых, численность лазов, как уже говорилось, была выше. Во-вторых, имелись случаи, когда для других этнических групп, сравнимых по численности, власти создавали, пусть скромные, культурные автономии. В-третьих, самое позднее с момента публикации диссертации Терри Мартина исследовательский фокус направлен на роль диаспор такого рода во внешней политике СССР. Согласно этой логике (Пьемонтский принцип) лазская культурная автономия могла сыграть важную роль в советской внешней политике. Также и огульное обозначение в этом контексте устремлений Лакобы как «антигрузинских» (вместо пролазских) кажется нам проблематичным.

О политике ассимиляции («Так делают все»): мы уже отмечали, что здесь нет какого-либо автоматизма, и, например, в Германии периоды осуществления такого рода политики оцениваются сейчас крайне негативно.

А. Даушвили: Явно бросается в глаза, что авторы не рассматривают в специальной главе грузин, довольствуясь лишь общей констатацией, что грузины «были репрессированы больше всех», что из арестованных 13156 человек 47 % были расстреляны.

62	Болевые точки

Подтверждают, что в ходе «кулацкой операции» количество репрессированных грузин составило 65 %, что соотношения численности грузин, приговоренных «кулацкой» тройкой к ВМН, с общей численностью грузинского населения в республике составляет 0,30 %, а у представителей других народов этот показатель составляет 0,31 % и т. д.

Но авторы не стараются конкретизировать, углубиться (как это делают в отношении репрессированных других этнических групп Грузии): по каким причинам, по каким категориям наказаны грузины из этих 13 156 человек. Их не интересуют эти вопросы, или же, наоборот, если они это покажут, то полностью разрушится их концепция – будет невозможно подтвердить авторский взгляд на репрессии многонационального населения Грузии гегемонистскими стремлениями грузин.

Если бы в Грузии вообще не имели места репрессии грузин, тогда ещё можно было принять предложенные авторами взгляды. Но как быть с 13247 грузинами, в то время как репрессиям подверглисьтолько1384азербайджанцев,572абхазов,1722армянит.д.

Авторы забывают об одном основополагающем факторе: основные этносы проживающих в Грузии диаспор за пределами Грузии, на других территориях, на своей исторической родине нормально развивались и социально, и экономически, и религиозно, и культурно. Если бы проживающих в Грузии представителей диаспор грузины даже истребили, наподобие тасманийцев (что так мастерски осуществили англичане в XIX веке), их генофонд всё равно не пострадал бы существенно. Разве причинило бы вред 77-миллионному генофонду немцев тотальное истребление живущих в Грузии 21 тыс. немцев? Ведь в действительности в 1937–1938 годах был репрессирован лишь 1 % живущих в Грузии немцев. Если этот процент сопоставить (что так любят наши коллеги) с общим числом живущих в то время в мире немцев, результат будет таким мизерным, что им самим будет стыдно говорить на эту тему.

То же можно сказать о других этносах: основная масса греков жила в Греции, армян – в Армении, турок – в Турции и т. д.

А грузины в то время в основном жили в Грузии (это сегодня они разбросаны по миру), у них никогда не было больших диаспор, и 13156 человек – это страшный удар именно для грузинского генофонда. Среди репрессированных были выдающиеся представители грузинской экономической мысли, культуры и искусства: Михаил Джавахишвили, Тициан Табидзе, Евгений Микеладзе,

Болевые точки

63

Вахтанг Котетишвили и многие другие. Считаем необходимым, чтобы авторы так же усердно изучили проблему репрессий грузин, как это делают по отношению к другим этносам, проживающим в Грузии – иначе это просто несправедливо.

Авторы: Массовые репрессии, которые мы изучали в контексте реализации советской национальной политики в Грузии, логично сфокусированы на этнических меньшинствах. В случае, если бы не Грузия, а другая союзная республика выступала бы объектом аналогичного исследования, то фокус исследования был бы таким же. Репрессии в отношении этнических грузин служили нам в качестве отправной точки, некоей матрицы. Под политикой гомогенизации мы понимаем политику руководства Грузинской ССР, а не осуществление этнической грузинской идеи.

При рассмотрении репрессий в Грузии в годы Большого террора только проживавшие в Грузии люди могут служить в качестве базовых величин. Логика рецензента, согласно которой мы неправомерно отдаем предпочтение диаспорам, нам не совсем понятна. Согласно этой логике, другие народы должны были жить и развиваться где-либо в другом месте помимо Грузии, что ошибочно не только дескриптивно, но и нормативно. Наше основополагающее убеждение заключается в том, что представители национальных меньшинств, в том числе аллохтонных, должны иметь те же права, что и титульные нации, будь это в Грузии или в Германии.

В историографии начиная с советских времен существует чётко выраженная традиция (это касается всех бывших советских республик) замалчивать или зачислять на счёт титульной нации ту положительную роль, которую сыграли меньшинства. Так, например, жертвы Великой Отечественной войны из Грузии расцениваются исключительно как (этнические) потери Грузии18. Поэтому нам особенно важно обратить внимание именно на национальные меньшинства.

А. Даушвили: Вызывает возмущение невообразимая тенденциозность и несправедливость авторов. Несправедливость чувствуется во всём. Если допустить, что представленная авторами аргументация полностью справедлива и объективна, получается, что в Грузии было репрессировано 25000 человек (они приводят и другие данные, но предпочитают эту искусственно вымученную и раздутую цифру) – даже в этом случае этот показатель равен приблизительно 0,7 % населения Грузии в 1937 году

(3542,3 тыс. человек).

64	Болевые точки

Исходя из этого, 99,03 % населения не подверглось репрессиям,

т. е. 99 % лазов, 99,43 % абхазцев, 99,74 % осетин, 99,58 % армян, 99,56 % азербайджанцев, 99,31 % русских, 99,29 % украинцев, 99,40 % евреев, 99,75 % курдов-суннитов, 99,27 % езидов, 99,82 % греков и представители других этносов продолжали жить в Грузии.

Немецкие авторы забыли диалектику великого немецкого философа Гегеля, который утверждал, что только значительные количественные изменения вызывают качественные изменения (универсальный закон диалектики – о переходе количества в качество). С учётом этого закона, такие незначительные репрессии, которые имели место в Грузии, не дадут того «критического рубежа», который сменил бы одно свойство другим, радикально. Действие этого закона хорошо знали реализаторы Холокоста, которых не удовлетворило истребление одного процента евреев, и в газовых камерах уничтожили 6000000 евреев (действительно страшно большой «критический рубеж»), а постоянные союзники Германии турки уничтожили 1500000 армян-соотечественников – вот как действуют «профессионалы», когда стремятся к качественным изменениям.

Таким образом, осуществленные в Грузии репрессии не могли повлиять на свойства диаспор, их политическую или этническую ориентацию именно по причине чрезвычайно малого процента репрессированных.

Кроме того, авторы должны были установить, как сложилась дальнейшая судьба спасенной части диаспор. Какую судьбу уготовили им «подлые» грузины: загнали в резервации (американский опыт в отношении индейцев), сожгли в крематориях (немецкий опыт по отношению к евреям), создали организации наподобие Ку-клукс-клана и устроили суд Линча (американский опыт по отношению к неграм), приучили к алкоголю и тотально одурманили (опыт англичан в Австралии и Новой Зеландии), полностью истребили физически (опыт англичан в Тасмании), отняли родной язык (опыт англичан и французов по отношению к шотландцам,валлийцам,ирландцам,бретонцам,корсиканцамит.д.).

Их не волнует эта проблема. Сотни тысяч людей других национальностей в конце 30-х годов жили так же, как рядовые грузины: справляли свадьбы, создавали семьи, рожали детей, трудились, пели и танцевали во множестве домов и дворцов культуры, ходили в кино, театры, в цирк (да, и в цирк!).

Болевые точки

65

Опережу события и скажу, что на фронтах Второй мировой войны представители диаспор Грузии сражались бок о бок с грузинами в грузинских батальонах и дивизиях, многие из них награждены орденами и медалями. И после войны Грузия осталась многонациональной страной.

Настоятельно требую от немецких учёных, чтобы они добились согласия Фонда Фольксвагена изучить проблему межнациональных отношений 20–30-х годов (я лично эту проблему изучил и изложил в своей докторской диссертации: см. А. Даушвили, Межнациональные отношения в Грузии 1921–1985 гг. (по материалам промышленных предприятий)). Результаты моих исследований радикально противоположны тому, что предлагают авторы труда.

Из всего вышеизложенного следует, что название труда явно не отвечает результатам исследований авторов, и оно обязательно должно быть изменено.

Авторы: Мы придерживаемся той точки зрения, что положение этнических меньшинств в Грузии здесь экстремальным образом идеализируется, в то время как многочисленные реальные проблемы, продолжавшие существовать и после 1938 г., сильно преуменьшаются.

Что же касается апологетического духа рецензента, который особенно явно выражается в приведённом им парафразе Гегеля («что только значительные количественные изменения вызывают качественные изменения»), мы хотели бы сослаться на главу «Количественный анализ массовых операций НКВД» из первого тома нашей публикации, в которой демонстрируется, что доля жертв репрессий в Грузии от численности активного трудоспособного мужского населения является в целом весьма высокой, и это утверждение относится также к меньшинствам. Кроме того, необходимо всё время помнить о том, что речь идёт о преступлении, бюрократически организованном государством. Люди были репрессированы не в результате борьбы с преступностью, не в условиях, близких к гражданской войне, или во времена слабого, распадающегося государства. Нет, их репрессировали по приказу сверху, в течение короткого времени и с помощью внесудебных органов. При этом рецензент весьма характерно расставляет акценты: в то время как в случае с репрессированными грузинами он говорит о «страшном ударе именно для грузинского генофонда», то в случае с другими этносами, которые в процентном отношении понесли примерно такие

66	Болевые точки

же потери, он объявляет эти жертвы практически несущественными: ведь террор пережили более 99 %!

А. Даушвили: Слабой стороной труда является то, что в нем не видно обвинителя (палача). Авторы в основном опираются на конечный документ процесса репрессий – обвинительные заключения «троек». Но не видно, кто их составлял, какова была обоснованность выдвигавшихся обвинений. Я надеялся, что авторы попытаются перепроверить факты, связанные с обвинением в шпионаже в пользу Германии, чтобы читатели смогли убедиться – был ли тот или иной обвиняемый в действительности агентом Германии, разведчиком. Наверное, никто не допустит мысли, что в преддверии страшной войны в Советском Союзе, в том числе в Грузии, не было агентов Германии, Франции, Польши, Британии

иСША. Но таких исследований в рецензируемом труде мы не нашли.

Не видно даже конкретного обвинителя: например, кто наказал абхазского «врага народа» – этнические грузины или абхазы, каким был национальный состав этой тройки – мононациональным или интернациональным. Это имеет большое значение.

Авторы часто используют термин «грузинская карательная бюрократия», что не соответствует действительности. Это была советская карательная бюрократия. Ни одна организация в Советском Союзе не была так централизована, как силовые структуры. Сразу после советизации Комиссариат внутренних дел, служба безопасности (ЧК, ОГПУ и т.д.) полностью подчинялись Москве и исполняли её приказы и распоряжения. Именно поэтому авторы постоянно опираются на полученные из Москвы циркуляры – их исполнение было обязательно.

Мы здесь приведем данные о национальном составе лиц, находящихся на руководящих должностях Комитета госбезопасности Грузии: из 97 человек русских было 10, армян – 10, азербай-

джанцев – 2, украинцев – 3, евреев – 2, осетин – 1, остальные – грузины19.

Система советской безопасности и, вообще, система силовых структур к концу 30-х годов уже полностью была централизована

иподчинялась Москве. В этих органах очень частой была ротация кадров: часто под грузинской, армянской, абхазской фамилией скрывалась обрусевшая и проводившая московскую политику личность.

Многонациональными были и низовые звенья служб безопасности: областные и районные организации. Поэтому большое

Болевые точки

67

значение имеет то, кем были «обвинители». Это дало бы возможность чётко установить, был ли определяющим при репрессиях этнический фактор.

Мы можем принять попытку авторов доказать этническое содержание проведённых в Грузии репрессий и какие-то тайные замыслы руководства Грузии только в том случае, если будет представлен специальный циркуляр ЦК КП(б) Грузии, ЦИК Грузии, Наркомата внутренних дел Грузии, который указывал бы на специальное внимание карательных органов к этническому фактору. Авторы хотят, чтобы мы поверили: эту задачу карательные органы выполняли импровизированно, по каким-то своим скрытым соображениям. Они должны знать, что допустить это в условиях тотального режима было невозможно, ибо такая «самодеятельность» каралась сурово.

Предположения авторов, что центр (Сталин и Берия) давали какую-то автономию местным карательным органам для осуществления своих тайных идей – угнетать живущих в Грузии представителей других национальностей, чтобы те безоговорочно признали гегемонию грузин, ими документально не доказываются, а жонглирование процентами это не подтверждает.

К тому же советские карательные органы не были мононациональными, там очень активными были евреи, армяне, греки. Каждая автономная единица и каждый район имел свой местный карательный механизм, где в основном были местные кадры. Т.е. необходимо знать, кто изучал дела репрессированных: разве исключено, что грузина наказывал грузин, русского – русский, осетина – осетин и абхаза – абхаз?

Авторы должны были глубже изучить дела, а не довольствоваться поверхностной интерпретацией некоторых выбранных дел.

Вместе с тем, как убеждают проведённые нами исследования, проводившиеся в трудовых коллективах политические процессы, активность людей на этих процессах, высказанные ими обвинения были вполне достаточны для предъявления «виновнику» серьёзных обвинений. Для иллюстрации приведу лишь один пример: на тбилисском заводе им. Кирова работала маленькая группа немецких рабочих. 13 июня 1937 года на предприятии рассматривался вопрос об искоренении вредительства. На заседании один из выступающих публично обвинил во вредительстве немецких рабочих20. На предприятии работали Курт, Фрей, Книпенберг, Приле, Илле и др. Они отрицали обвинение. Коллектив создал специальную комиссию, которой было поручено изучение

68	Болевые точки

их деятельности. Затем на собрании рассмотрели дело сочувствующего ВКП(б). Во время рассмотрения обвиняемый даже не отрицал некоторые пункты обвинения: связь с «врагами народа», связь с Германией. Книпенберга обвиняли и в том, что его близкий друг – брат Илле в Германии был членом фашистской партии, он это знал, но не сообщил организации. Знал и о том, что немецкие рабочие собирались в разных местах города, посещали немецкое консульство. Партийная организация это дело направила в НКВД для дополнительного расследования21. Таких примеров очень много.

Такая активность трудового коллектива в советской действительности, особенно в 1920–1930-е годы, была естественной. Активно работал лозунг «Все коммунисты чекисты!». Партийные и комсомольские организации промышленных предприятий были частью механизма предварительного изучения и обвинения любого человека, ибо владели полной информацией о личности. Приведу пример из истории Тбилисской обувной фабрики № 1: здесь рассмотрели 13 политических дел, решили судьбу 23 человек. Выступившие армяне (52 человека), грузины (18 человек), русские (36 человек), евреи (9 человек) представили аргументы, на которые впоследствии опирался состав специальной «тройки»22. Таких примеров очень много, и следовало учесть и такой материал.

Авторы: Реальные успехи разведывательной деятельности иностранных государств в советской Грузии, насколько позволяют судить источники, были крайне скромными. Немногие настоящие шпионы были выявлены и наказаны совершенно отдельно, отнюдь не в результате массовых репрессий.

Массовые репрессивные операции отличались именно тем, что центр делегировал периферии значительные карательные полномочия (см. главу «Регионализация карательных полномочий» в настоящей книге), поэтому мы продолжаем придерживаться термина «грузинская карательная бюрократия». Это ни в коем случае не означает, что карательные органы Грузии состояли исключительно из этнических грузин. И всё же рассмотрение Грузии лишь как жертвы политики московского центра не отвечает фактам.

Наш ответ по поводу источников связан с главным тезисом главы «Этнос и террор» в настоящем томе, согласно которому зачистка политических, социальных и экономических пространств была одновременно использована в Грузии для того, чтобы под-

Болевые точки

69

стегнуть процесс формирования гомогенной титульной нации (см. также раздел «Заключение» в этом томе).

А. Даушвили: Несмотря на то, что труд производит впечатление очень скрупулезной монографии, авторы всё же упустили два разных этапа в процессе репрессий 1937–1938 годов. Это мы подчёркиваем в нашей книге (А. Даушвили. Тбилиси-1937. Тбилиси, 1997). Речь идёт о новой волне репрессий в ноябре-декабре 1937 года, которая предусматривала осуждение тех лиц, которые фактически осуществили репрессии 1937 года. После ареста «железного наркома» Ежова стали известны факты серьёзных нарушений и злоупотреблений служебным положением. Началась охота на «новых ведьм». На примере промышленных предприятий этот перелом явно виден23. Авторы рецензируемой книги этого не замечают, хотя фиксируют, что в 1938 году особо возросло число расстрелянных.

По нашему мнению, этот рост произошел как раз потому, что наказание Ежова и его группировки в Наркомате внутренних дел на местах вызвало скептическое отношение к уже осуществленным репрессиям, и началось наказание руководителей партийных организаций, излишне активных людей, безответственных коллег, рассмотрение их дел. Эти процессы весьма интересны. Авторы рецензируемой книги вообще упустили из виду эти процессы.

Авторы: Как правило, сотрудники НКВД, арестованные в но- ябре–декабре 1937 г., были осуждены по обвинениям в принадлежности к вымышленным политическим группировкам, якобы существовавшим внутри ВКП(б), а также как участники левого (троцкисты) и правого (Бухарин, Рыков) уклонов. Служебные проступки практически отсутствовали в их обвинении. Таким образом, из архивно-следственных дел этой категории чекистов мало что можно узнать о проведении массовых операций НКВД. Ситуация в этом отношении изменилась в масштабах всего Советского Союза только начиная с лета 1938 г. С этого времени арестованных сотрудников НКВД стали преимущественно приговаривать к длительным срокам заключения, а также к смертной казни по обвинению в «нарушении социалистической законности», то есть в должностных преступлениях по ст. УК 206-17, пункты «а» или «б». Однако Грузия стала здесь исключением. Благодаря протекции со стороны Берии большинство расследований в отношении грузинских чекистов было прекращено. Но даже те немногие незаконченные следственные дела, которые сохранились до нашего времени, дают уже некоторое представ-

70	Болевые точки

ление о фальсификациях, подлогах и пытках, практиковавшихся «органами» в годы Большого террора. Только после смещения Берии в Грузии, начиная с 1955 г., был организован целый ряд сенсационных, как полуоткрытых, так и тайных судебных процессов, на которых в качестве подсудимых предстали сотрудники НКВД Грузинской ССР. Изучению такого рода дел будет посвящен отдельный проект, завершающий наши исследования о Большом терроре, поскольку эти дела содержат сведения не столько о репрессиях 1937–1938 гг., сколько о политике в отношении деятелей массовых операций после падения Берии. Таким образом, здесь необходимы основательные дальнейшие разыскания. В документальный том, подготовленный нами в рамках настоящего проекта, мы включили лишь несколько документов из следственных дел чекистов (см. том 2, в особенности документы из следственного дела бывшего начальника 4-го отдела НКВД Грузинской ССР С.С. Давлианидзе). Также нами использованы недавно вышедшие в свет публикации, посвящённые полуоткрытым судебным процессам 1950-х годов, в том числе процессу, состоявшемуся в 1955 г. в Тбилиси24. Многочисленные документальные материалы процесса над Берией дополняют наш анализ в той степени, в какой речь в них идёт о массовых операциях и «социалистической законности»25.

А. Даушвили: Авторы рецензируемой книги придают особую значимость «элитам» имеющихся в Грузии диаспор. «Элиты» этнических групп они считают некими демиургами «национальноосвободительного движения» и обвиняют грузинскую сторону в их целенаправленном преследовании, применении особых репрессивных мер по отношению к ним.

Какими были эти «элиты» в Грузии? Ещё в 1921 году в Москве располагали следующей информацией о руководителях Абхазии:

«Эшба – очень гуманная личность, поэтому легко попадает под влияния. К вопросам советского строительства тов. Эшба относится не совсем по-коммунистически. Сам он не князь и не бюрократ, но не ведет борьбу против них, и скоро сам станет князем и бюрократом. Лакоба – узкий дуалист, своеобразный коммунист. Своим действием он противится интересам III конгресса Коминтерна – разговаривает с меньшевиками (арестованными), здоровается с ними за руку и ведет дружеские разговоры. Во времена меньшевиков он был комиссаром в Очамчире. Я не могу считать его коммунистом. Цагурия – занимает четвертое место в советском руководстве. Он узкий национал-шовинист, в ладах