1 курс, 2 семестр / Читательский дневник

Автор

Произведение

Действующие лица

Цитата + пометки

Бальтасар Грасиан (1601-1658)

Остроумие, или Искусство изощренного ума (1642)

-

Первейшее требование Грасиана к подобному искусству — усложненность, затрудненность формы, важная сама по себе как средство избежать «вульгарности» и «общедоступности». В отличие от научного познания, которое основывается на логике и подчиняется правилам, дисциплинирующим и организующим мысль, художественное познание, по Грасиану, имеет своим критерием не правила, а вкус, понимаемый как способность ума к интуитивной деятельности. Эта потенциальная возможность творческого процесса, заложенная во «вкусе», реализуется, согласно Грасиану, в «остромыслии», или в «искусстве быстрого ума», понимаемом как врожденное свойство артистичных натур, интуитивно улавливающих и передающих с помощью неожиданных сочетаний слов и образов глубокие и неочевидные связи между предметами и явлениями. «Остромыслие», как полагает Грасиан, позволяет истинному художнику раскрывать в малом объеме богатство мысли и образов.

Никола Буало (1636-1711)

Поэтическое искусство

-

Наиболее полный и авторитетный

свод классицистических законов, получивший на все время господства

классицизма в литературе всеевропейское значение.

Понятие разума и природы

Признание существования вечных и объективных, т.е. независимых

от сознания художника, законов искусства, влекло за собой требование

строгой дисциплины творчества отрицание «неорганизованного»

вдохновения и своевольной фантазии:

«Пишите не спеша, наперекор приказам:

Чрезмерной быстроты не одобряет разум,

И торопливый слог нам говорит о том,

Что стихотворец наш не наделен умом.»

Предпочтение разума чувству, рационального – эмоциональному,

общего – частному, стремление к ясности и четкости языка, что было

так характерно для классицизма:

«Коль вы научитесь искать ее [рифму] упорно,

На голос разума она придет покорно,

Охотно подчинясь привычному ярму,

Неся богатство в дар владыке своему.

Но чуть ей волю дать — восстанет против долга,

И разуму ловить ее придется долго.

Так пусть же будет смысл всего дороже вам,

Пусть блеск и красоту лишь он дает стихам!»

Строгость, нормативность классицизма:

«Намеченной тропы придерживаться строго:

Порой у разума всего одна дорога»

Теория трагедии

«Так, чтобы нас пленить, Трагедия в слезах

Ореста мрачного рисует скорбь и страх,

В пучину горестей Эдипа повергает

И, развлекая нас, рыданья исторгает.»

«Рецепт» создания трагедии:

«Поэты, в чьей груди горит к театру страсть,

Хотите ль испытать над зрителями власть,

Хотите ли снискать Парижа одобренье

И сцене подарить высокое творенье,

Которое потом с подмостков не сойдет

И будет привлекать толпу из года в год?

Пускай огнем страстей исполненные строки

Тревожат, радуют, рождают слез потоки!»

Эмануэле Тезауро (1592-1675)

Подзорная труба Аристотеля

-

Трактат Тезауро более подробно истолковывает идею «остромыслия» и характеризует метафору как важнейшее средство реализации «остромыслия» в словесном искусстве.

Франсиско де Кеведо

1580-1645

История жизни пройдохи по имени дон Паблос, пример бродяг и зерцало мошенников. (1603—1604)

Дон Паблос – пройдоха, рассказчик;

Дон Дьего Коронель

Дон Торибио

Глава I, в которой повествуется о том, кто такой пройдоха и откуда он родом

«Я, сеньор, родом из Сеговии. Отца моего … звали Клементе Пабло, и был он из того же города. Занимался он, … ремеслом брадобрея, но … сам себя именовал подстригателем щек и закройщиком бород. …

Был он женат на Альдонсе де Сан Педро, дочери Дьего де Сан Хуана и внучке Андреса де Сан Кристобаля. В городе подозревали, что матушка моя была не старой христианкой (еврейкой); сама же она … старалась доказать свое святое происхождение. … злые языки не переставали болтать о том, что батюшка мой предпочитал вместо трефовой двойки вытаскивать из колоды бубнового туза. Дознались как-то, что у всех, кому он брил бороду, пока он смачивал им щеки, а они сидели с задранной головой, мой семилетний братец с полнейшей безмятежностью очищал внутренности их карманов.»

«Отец говорил мне:

— Воровство, сынок, это не простое ремесло, а изящное искусство.»

«Я помирил родителей, заявив, что непременно хочу учиться добродетели и шествовать по пути благих намерений, для чего они должны определить меня в школу ибо не умея ни читать, ни писать, нельзя ничего достигнуть.»

«Я остался один и вознес благодарение господу богу за то, что сотворил он меня сыном столь склонных и ревностных к моему благу родителей.»

Глава II. О том, как я поступил в школу и что там со мной произошло

«Учитель принял меня с большой радостью, заметив, что я кажусь смышленым и сообразительным. На это я в тот же день, чтобы оправдать его надежды, хорошо выполнил свой урок.»

«Он очень полюбил меня, ибо я всегда уступал ему мои волчки, если они были лучше, угощал его своим завтраком и не просил у него ничего из того, чем лакомился он сам. Я покупал ему картинки, учил его драться, играл с ним в бой быков и всячески его развлекал.»

Глава VI. О жестокостях ключницы и о моих изворотах

«Однажды я дошел до того, что пообещал дону Дьего и всем моим приятелям как-нибудь украсть шпаги у ночного дозора. Мы сговорились и вышли все вместе во главе со мною.»

«Дабы не удлинять рассказа, я не буду повествовать о том, как я превратил городской рынок в место столь небезопасное для торговцев, словно это был густой лес, и как изъятым у стригачей сукном, у ювелиров и у зеленщиц — ибо не мог я забыть обиды, нанесенной мне, когда я был королем петухов, — поддерживал почти целый год наш очаг.»

Педро Кальдерон (1600-1681)

Жизнь есть сон (1635)

Басилио, король польский

Сехисмундо, принц

Астольфо, герцог Московии

Клотальдо, учитель Сехизмунда

Кларин, слуга Росауры

Эстрелья, инфанта

Росаура, дама, дочь Клотальдо

Солдаты, стража, музыканты, свита, слуги, дамы

Сехисмундо:

О, я несчастный! Горе мне!

О, небо, я узнать хотел бы,

За что ты мучаешь меня?

Какое зло тебе я сделал,

Впервые свет увидев дня?

Но раз родился, понимаю,

В чем преступление мое:

Твой гнев моим грехом оправдан,

Грех величайший - бытие.

Тягчайшее из преступлений

Родиться в мире {3}. Это так.

…

Свободы меньше нужно мне?

…

Свободы меньше нужно мне?

…

Драма говорит о постоянных поисках и обретении смысла.

Жизнь изображена здесь не бледной

, а удивительно яркой. Хотя тема сна проходит через всю

драму, она постоянно сталкивается с самой живописной явью.

Так постоянно возникают «пограничные ситуации», и все происходящее оказывается на тонкой грани между явью и сном. Барочное сочетание несочетаемых противоположностей делает драму предельно парадоксальной и неоднозначной.

Жан Расин (1639-1699)

Федра (1677)

Тесей, царь афинский.

Федра, его жена.

Ипполит, сын Тесея и Антиопы, царицы амазонок.

Арикия, царевна из афинского царского рода.

Энона, кормилица Федры.

Буало: "Федра" была идеальным

воплощением основного принципа и цели трагедии – вызвать сострадание к герою, "преступному поневоле", представив его вину как проявление общечеловеческой слабости. Поставив свою

героиню в ситуацию исключительную, Расин фиксирует внимание не на этом исключительном, а выдвигает на первый план общечеловеческое, типичное, «правдоподобное».

Федра:

Давно уже больна ужасным я недугом.

Давно... Едва лишь стал Тесей моим супругом

И жизнь открылась мне, исполненная благ,

В Афинах предо мной предстал мой гордый враг.

…

В моей крови, - огонь всевластной Афродиты.

…

Неисцелимая пришла ко мне любовь!

Я, вознося мольбы богине Афродите,

Была погружена в мечты об Ипполите.

…

В чертах отца - увы! - я находила сына!

Тогда решилась я восстать против себя,

…

Любимого врага преследовать я стала.

Роль злобной мачехи искусно разыграла:

Упреки, жалобы - им не было конца,

И вынужден был сын покинуть дом отца.

…

Какой преступницей, каким исчадьем зла

Я стала для себя самой! Я прокляла

И страсть, и жизнь свою. Я знала: лишь могила

Скрыть может мой позор; …

Ипполит:

Опомнись! У тебя душа помрачена:

Ведь я Тесею - сын, а ты ему - жена!

Тесей:

О, мой несчастный сын! Злой рок его унес.

Пойдем! Кровавый труп омою ливнем слёз

И жертву моего злосчастного проклятья

С раскаяньем приму в отцовские объятья…

Он будет погребен, по праву, как герой,

А я, чтоб дух его себе нашел покой,

Ко всей ее семье забыв вражду былую,

Его избранницу почту за дочь родную.

Жан Батист Мольер

Мизантроп

Альцест - поклонник Селимены.

Филинт - друг Альцеста.

Орон - поклонник Селимены.

Селимена - возлюбленная Альцеста.

Элианта - кузина Селимены.

Арсиноя - знакомая Селимены.

Баск - лакей Селимены.

Гвардеец маршальства Франции.

Дюбуа - лакей Альцеста.

Мизантроп - «высокая

комедия», т.к. собственно, «высокие комедии»:

1. Посвящены важным общественным задачам (не просто высмеять манеры как в «Смешных жеманницах», а обнажить пороки общества).

2. В пяти актах.

3. В стихах.

4. Полное соблюдение классицистического триединства (места, времени, действия)

5. Комизм: комизм характера, комизм интеллектуальный.

6. Никакой условности.

7. Характер героев раскрывается внешними и внутренними факторами. Внешние факторы - события, ситуации, поступки. Внутренние - духовные переживания.

8. Стандартные амплуа. Молодые герои, как правило,

влюблённые; их слуги (обычно хитрющие, пособники своих господ);

герой-эксцентрик (клоун, полный комических противоречий персонаж); герой-мудрец, или резонёр.

В ней Мольер показал несправедливость социального

строя, нравственный упадок, мятеж сильной, благородной личности против общественного зла. В ней противопоставлены две философии, два мировоззрения (Альцест и Флинт – противоположности). Она лишена всяких театральных эффектов, диалог здесь полностью заменяет действие, — а комизм характеров — комизм положений.

«Мизантроп» создавался во время серьёзных испытаний, выпавших на долю Мольера. Этим, быть может, объясняется и его содержание

— глубокое и печальное. Комизм этой трагической по сути пьесы связан именно с характером главного героя, который наделен слабостями. Альцест вспыльчив, лишен чувства меры и такта, он

читает нравоучения ничтожным людям, идеализирует недостойную женщину Селимену, любит ее, все ей прощает, страдает, но надеется, что сможет возродить утраченные ей хорошие качества. Но он

ошибается, не видит, что она уже принадлежит той среде, которую он отвергает. Альцест – выражение идеала Мольера, в чем-то резонер, доносящий до публики мнение автора.

Альцест

Подите! Вы сгореть должны бы со стыда!

Поступок гадок ваш, ему нет извиненья,

Всем честным людям он противен, без сомненья!

К вам гость пришел, и вы ласкаете его,

Как будто в мире нет милей вам никого;

Спешите угодить ему на всякий лад вы;

Объятья, похвалы, любезности и клятвы.

Потом я вас о нем спросил - и что ж?

Вы тут

Чуть помнили, кто он и как его зовут!

Забыли вы о том, с кем были так радушны,

И, говоря со мной, к нему вы равнодушны...

Не подло ль, черт возьми, не мерзость ли и грязь

Так пасть, души своей укоров не стыдясь?!

Когда бы грех такой со мною вдруг случился,

Я, кажется, сейчас с досады б удавился...

Конфликт между главными героями заключается в разнице между личным мировоззрением и мироощущением каждого из них.

Альцест

Чтоб люди искренни всегда и честны были

И только правду бы, от сердца, говорили.

Филинт

Когда мы чьим-нибудь приветом польщены,

Платить мы тою же монетою должны:

Приветом за привет, услугой за услугу,

За клятву - клятвою, как преданному другу.

…

Альцест:

Терпеть я не могу ни фальши, ни кривляний,

Ни сочинителей фальшивых излияний,

…

Лесть подлая везде, нажива, кумовство,

Несправедливость, ложь, измена, плутовство!

Нет сил моих терпеть: чтоб гневу дать свободу,

Я вызов бросил бы всему людскому роду!

Джонатан Свифт

Путешествия Гулливера

Лемюэль Гулливер – судовой врач,

Лилиипуты – население Лилипутии, существа с непомерным самомнением.

«Остро»-, «тупоконечники» - существа, спорящие о том, с какой стороны разбивать варёные яйца, аллегория на православные религии.

Струльдбруги – бессмертные люди, обречённые на бессильную старость.

Гуигнгнмы – разумные и добродетельные лошади.

Йеху – люди-животные, представляющие собой сатирическую аллегорию человеческих пороков.

Книга состоит из четырёх частей, соответствующих четырём путешествиям героя, общей продолжительностью - 16 лет и 7 месяцев. Каждый раз он отплывает из конкретного, реального портового города, и попадает в совершенно диковинные, несуществующие реально страны. Где он знакомится с нравами, житейским укладом, образом жизни, традициями и законами, которые там существуют и в свою очередь, рассказывает тем жителям об Англии. И первым таким местом для героя Свифта оказывается страна Лилипутия.

Гулливер попадает на неизвестный остров, где (в первой части) его встречают лилипуты в стране Лилипутия. Его там берут в плен лилипуты. Однако потом король его освободает оттуда, но Гулливер обещает слушаться во всём лилипутов. После Гулливер помогает лилипутам в войне с соседним островом Блефуску. Гулливер и лилипуты побеждают, так как Лэмюэль разгромил их флот.

В конце Гулливера подставляют, и он вынужден бежать из Лилипутии.

Вольтер (1694-1778)

Кандид, или Оптимизм (1758)

Кандид, Кунигунда, Панглосс и др.

Герои повести — Кандид, его подруга Кунигунда и наставник Панглосс — колесят по всему обитаемому миру, присутствуя при сражениях Семилетней войны, взятии русскими Азова, Лиссабонском землетрясении, и даже посещают сказочную страну Эльдорадо.

Странствия героев служат автору поводом для того, чтобы высмеивать правительство, богословие, военное дело, литературу, искусство и метафизику, в особенности оптимиста Лейбница с его учением о том, что «всё к лучшему в этом лучшем из миров». Эти слова звучат саркастическим рефреном каждый раз, когда на долю героев выпадают новые бедствия.

В финале повести герои оказываются в Константинополе и узнают от местного дервиша о напрасности метафизических изысканий. Излагаемый им рецепт счастья прост — забыть о треволнениях окружающей жизни, и в первую очередь общественной, посвятив себя избранному ремеслу — «возделыванию сада».

«Ну, если это лучший

из миров, то каковы же остальные? …О дорогой Панглосс, мой

величайший философ в свете! Каково мне было видеть тебя

повешенным неведомо за что! О, Кунигунда, перл девиц, неужели

нужно было, чтобы тебе распороли живот!»

Полемика с Паскалем:

Для Вольтера христианство, как и все религии, - суеверие. Однако во Франции христианство нашло себе гениального апологета в лице Паскаля. Нападая на Паскаля и, отвергая некоторые его идеи, Вольтер подрывал самые прочные устои французской христианской традиции.

Но какие же идеи Паскаля он собирался оспаривать? По мнению Вольтера, Паскаль оскорбляет весь человеческий род, приписывая ему черты, свойственные отдельным людям. Вольтер называет Паскаля мизантропом и, защищая человечество, утверждает, что люди не так жалки и злы, как пишет Паскаль.

По мнению Вольтера, пессимизм Паскаля неуместен. И если ошибочно представление Паскаля о человеке, то не менее ошибочен и выход из описываемого жалкого состояния. Паскалю он видится в истинной религии, т.е. христианстве, дающем обоснование противоречиям, присущим человеческому бытию, его величию и убожеству. Вольтер возражает, что, и другие воззрения (мифы о Прометее, ящике Пандоры и т.п.) также могли бы дать объяснение упомянутым противоречиям.

Соглашаясь с тем, что человеческое знание о бесконечности Вселенной никогда не может быть исчерпывающе полным, Вольтер в полемике

с Паскалем делает упор на то, что, несмотря на известную ограниченность познавательных способностей человека, он в настоящее время все же очень многое знает и границы его знаний постоянно расширяются, а это не

дает оснований говорить о его «ничтожестве».

Единственный пункт согласия между Вольтером и Паскалем состоит в том, что, по мнению обоих мыслителей, человек нуждается в вере в бога. Но Вольтер совсем иначе, чем Паскаль, понимает и основания этой веры, и

ее содержание, и вытекающие из нее для человеческой жизни выводы. Согласно Паскалю, существование человека приобретает смысл

только через служение богу, каким тот представлен в Священном писании. Отсюда Паскаль заключал, что бог должен быть единственным предметом любви человека, а все творения бога, включая людей, этой любви не заслуживают. Суть вольтеровского деизма - взгляд на человека как на высшую ценность, принцип уважения и любви к человеческой личности, почитания бога. Резюме вольтеровских характеристик человека является антитезой паскалевскому утверждению о его ничтожестве. Вольтер считает человека

самым совершенным и счастливым существом.

Тем не менее, даже осуждая навязчивый пессимизм Паскаля, Вольтер не может быть безучастным свидетелем присутствия зла в мире. А зла много: ужасы, порождаемые человеческой злобой и стихийными бедствиями, - отнюдь не выдумки поэтов. Это голые и жестокие факты, решительно отбрасывали философский оптимизм Лейбница, "самого глубокого метафизика Германии", для которого мир мог быть только "наилучшим из всех возможных". По Лейбницу Вселенная устроена богом так, что в ней всякое наблюдаемое зло каким-то образом уравновешивается, компенсируется, а, в конечном счете, даже обязательно перекрывается

следующим за ним благом.

Критическое отношение Вольтера к «теории оптимизма» постепенно переросло ее радикальное отрицание в «Поэме о лиссабонской катастрофе» (1756). Завершающий и самый сильный удар по «теории оптимизма» (в ее лейбницевском варианте) Вольтер нанес в философской повести «Кандид» (1759),

Дени Дидро (1713-1784)

Племянник Рамо (1760-е)

Рассказчик (авторское «Я») и племянник Жана-Филиппа Рамо.

Сочинение Дидро представлено в виде диалога автора, направляющегося утром по своему обычаю в Кафе де ля Режанс, с встретившимся ему в Пале-Рояле племянником композитора Рамо (известная фигура в Париже того времени). Предвещая вызывающие до цинизма взгляды Руссо, племянник Рамо восхваляет воровство и паразитическую жизнь за чужой счёт. Рамо-младший представлен у Дидро аллегорическим воплощением эгоизма современного общества; как подметил Шиллер, он «сатирически обрисовывает тот мир, в котором сам живёт и процветает». Между тем Рамо не лишён таланта и с очевидностью проецирует собственные неудачи на окружающих. Вероятно, в образе племянника Рамо писатель обобщил худшие черты своих гонителей.

В начале диалога философ дает ясно почувствовать свое превосходст­во; он — мыслитель, идеолог, стоит на позициях разума, справедливости, он знает, что такое Добро и что такое зло. Поэтому лишь снисходительно выслушивает тирады Рамо, который откровенно себя рекомендует: "Вы знаете, что я невежда, глупец, сума­сброд, наглец, лентяй — то, что... на­зывают отъявленным мошенником, обжорой». Не то в шутку, не то всерьез философ напоминает Рамо об обязан­ностях по отношению к отечеству. Но какое, может быть у того отечество? «От одного полюса до другого я не вижу никого, кроме тиранов и рабов». Философ говорит о морали, якобы подсказанной самой природой. Рамо парирует: «В природе пожирают друг друга виды, в обществе пожирают друг друга сословия». Ссылаясь на свой жизненный опыт, Рамо разрушает просветительские иллюзии философа. Постепенно, по мере того, как Рамо раскрывает истинное лицо современ­ного ему общества и не оставляет ни тени надежды на то, что новые люди, приходящие на смену дворянам, от­кажутся от волчьих законов, философ все заметнее утрачивает свою уверенность. У него уже не хватает аргументов в споре с Рамо. В ходе конфликта между «честным» и «разорванным» сознанием одерживает победу последнее.

Есть еще третье лицо — сам Дидро. Он не побежден. Он видит то, чего не видят его современники; он разрушает иллюзии (в том числе и свои собст­венные), но не отрекается от высоких представлений о человеческом долге, от принципов просветительского гуманизма.

Иоганн Гёте

Страдания юного Вертера

Роман был написан в 1774 году под впечатлением от произошедшего ранее самоубийства знакомого Гёте человека – молодой чиновник, не вытерпевший своего униженного положения, несчастной любви, покончил с собой, а на столе его обнаружена была раскрытая книга «Эмилия Галотти» (эта же деталь упоминается и при описании обстоятельств смерти Вертера).

На протяжении романа меняется видение мира героея – от идиллического восприятия, полного оптимизмом и радостью, от чтения героического и светлого Гомера, герой, постепенно то теряя возлюбленную, дружеских чувств которой ему недостаточно, то осознавая своё низкое положение, когда его присутствие на светской встрече оказывается неприятным гостям графа фон К.,- погружается в мрачную пучину страстей и страданий, он начинает читать и переводить «туманного Оссиана» (собственный перевод отрывка Оссиана (сделанный Гёте) он читает вместе с любимой им, но не могущей отвечать ему взаимностью Лоттой). В момент же духовного напряжения и возбуждения Лотта и Вертер одновременно вспоминают оду Клопштока. Средствами своего искусства Гете сделал так, что история любви и мук Вертер сливается с жизнью всей природы. Хотя по датам писем видно, что от встречи с Лоттой) до смерти героя проходят два года, Гете сжал время действия: встреча с Лоттой происходит весной, самое счастливое время любви Вертера — лето, самое мучительное для него начинается осенью, последнее предсмертное письмо Лотте он написал 21 декабря. Так в судьбе Вертера отражается расцвет и умирание, происходящие в природе, подобно тому, как это было у мифических героев. Характеру Вертера противопоставляется характер жениха, а позже мужа Лотты – прагматика Альберта, холодный, спокойный, трезвый взгляд которого не совпадает со мнениями Вертера и вызывает споры между ними. Однако оба персонажа уважают друг друга, и самоубийство Вертера поражает Альберта, так как ещё в ночь, когда Вертер просит у Шарлоты пистолеты, Альберт уверяет жену, что этого произойти не может.

Одно из толкований поступка Вертера — это «протест незаурядной, мятущейся натуры против убожества немецкой действительности».