Вопрос 48. Калининградская проблема в контексте международных отношений в регионе Балтийского моря

«Калининградский вопрос» и «Калининградская проблема» - термины начала 1990-х, к началу ХХI века эволюционировали в «Калининградский вызов» и «Калининградскую головоломку».

Особенности Калининградской области:

1. Историческая. В ходе Потсдамской конференции участники признали необходимым изъять Восточную Пруссию из состава Германии и передать ее территорию СССР и Польше. Советскому Союзу отошел Кенигсберг и прилегающий к нему район. При этом определение точных границ "прилегающего района" предполагалось поручить соответствующим экспертам, однако из-за произошедших вскоре изменений в международных отношениях исследования экспертов проведены не были. Принципиально важно подчеркнуть, что никаких временных сроков принадлежности СССР Кенигсберга и прилегающего к нему района союзные державы не устанавливали. Поэтому не правомерными являются ссылки на якобы принятое в Потсдаме решение о передаче России этой части Восточной Пруссии лишь на 50 лет и более. 7 апреля 1946 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР на территории Кенигсберга и прилегающего к нему района была образована Кенигсбергская область РСФСР, переименованная 4 июля того же года в Калининградскую; 80% населения – русские.

2. Геополитическая. Этот регион имеет важное значение для государственных и национальных интересов России, особенно на балтийском направлении. Калининградская область имеет незамерзающие морские порты и удобный транспортный комплекс для связи России с Западной Европой. В условиях расширения НАТО на восток резко возрастает военная составляющая этого региона, «Калининград (и регион Балтийского моря) является проявлением присущего геополитического соперничества между Россией и Западом». В России сохраняются опасения «регерманизации» Калининградской области, а расширение присутствия Германии в регионе сдерживается административными методами (к примеру, вплоть до 2003 г. оставалось в силе решение Совета Безопасности России от 1994 г., не разрешающее открытие Генконсульства ФРГ в Калининграде);

3. эксклавное положение. После распада СССР в декабре 1991 г. она оказалась в своего рода территориальной изоляции и приобрела статус российского эксклава;

4. сложное социально-экономическое и финансовое положение, вызванное последствиями распада СССР и разрывом старых хозяйственных связей. Ныне Калининградская область вынуждена переориентировать свои торгово-экономические связи на зарубежные страны, главным образом расположенные в Балтийском регионе. Потребности области в продовольствии покрываются на 80% за счет импортных поставок из Германии, Польши и Литвы.

5. деловая и инвестиционная привлекательность для зарубежных партнеров в связи с функционированием на территории Калининградской области Особой экономической зоны, созданной в январе 1996 г. с целью вывода области из тяжелого социально-экономического и финансового положения. Благодаря ОЭЗ удалось за короткий срок наполнить импортными товарами местный потребительский рынок и заметно улучшить инвестиционный климат в регионе (ведущими партнерами являются: Германия, Польша, Литва, а ведущими инвесторами Германия и Швеция);

6. наличие попыток определеных сил за рубежом предъявить Калининградской области территориальные и иные претензии, а также расшатать ее статус как неотъемлемой части РФ. Достаточно вспомнить принятую Европарламентом резолюцию от 9 февраля 1994 г. по Калининградской области, содержащую требование о радикальном изменении статуса этого российского региона, а также резолюцию Балтийской ассамблеи от 13 ноября того же года "О демилитаризации Калининградской области и дальнейшем ее развитии".

7. уязвимость Калининградской области после полного выхода на ее границы НАТО и Европейского Союза.

Реализм: без учета региональных особенностей, исключительно как объект отношений государств, в первую очередь имеющих исторические и международно-правовые «основания» претендовать на данную территорию. Такое понимание - «калининградский вопрос». Американский исследователь Р. Крицкус связывает «калининградский вопрос» с неопределенностью правового статуса и наличием существенного военного присутствия».

По мере ослабевания дискуссии относительно международно-правового статуса Калининградской области, уменьшения опасений относительно намерений России использовать военную силу в регионе (к примеру, против стран Балтии), восприятие калининградской проблематики смещается в сторону возможной роли Калининградской области в региональном контексте. «Калининградскую проблему» (как она представлялась представителями реализма в начале 1990-х гг.) можно сформулировать как проблему выбора будущего пути развития региона.

Однако, в настоящее время к политическому реализму может быть предъявлена и критика.

С 200х годв мы видим примеры не конкуренции, а, скорее, межгосударственной кооперации, поэтому сейчас политика России строится на либеральном институционализме и глобализме: «Калининградский вызов». Либеральные подходы присутствуют как в европейской, так и российской политике и науке. Военные вопросы, по мнению либералов, перестают занимать ведущее место в иерархии вопросов безопасности, уже не определяя очередность решения других - экономических, политических или экологических задач. Подход с точки зрения либерального институционализма характерен и для некоторых официальных представителей ЕС, например, Г. Ферхойгена, занимавшего пост комиссара ЕС по вопросам расширения, «политическая стабильность и экономическое процветание вдоль границ могут и должны приносить пользу России... Географическая близость к ЕС открывает возможность для усиления приграничного сотрудничества, более легкого доступа на внутренний рынок ЕС, улучшенных условий привлечения инвестиций».

Наиболее очевидными сторонниками парадигмы сотрудничества в России являются представители Калининградской области, заинтересованные в сохранении максимальной открытости региона и возможном использовании преимуществ европейской интеграции. К примеру, представителями Калининградской областной думы выдвигалась «Балтийского Шенгена», который подразумевал безвизовый режим в регионе Балтийского моря. НО Федеральные власти демонстрируют более осторожную позицию в отношении развития различных международных проектов, опасаясь возможных негативных последствий.

Проблемы идентичности имеют растущее значение в политике заинтересованных акторов. К. Браунинг, исследуя данную проблему на примере регионостроительного проекта в регионе Балтийского моря, приходит к выводу, что «хотя цель конструирования особых отношений с Россией для преодоления традиционного разделения по линии «свой-чужой» явно приветствуется. Россия на деле продолжает занимать негативные позиции в регионостроительном дискурсе, в то время как Европа рассматривает регион скорее как зону своего влияния посредством распространения на него своих экономических, политических и культурных норм. Россия выступает в качестве объекта интеграционной политики ЕС». Как отмечает К. Браунинг, для того, чтобы «заслужить право стать субъектом, требуется конформизм и принятие принципов диктуемых Западом».

Несомненно, существует опасность того «идентичность может... выступать в роли оружия в политике безопасности других». В числе таковых в России (как в федеральном центре, так и в Калининградской области) воспринимаются предложения по изменению географических названий, в том числе возвращения немецкого наименования Кенигсберг областному центру, активности по воссозданию прусского языка, окончательно исчезнувшего почти 500 лет назад, или идеи предоставления жителям региона привилегированных по сравнению с остальными гражданами РФ условий посещения иностранных государств.

Как представляется, в действительности Россия воспринимает в качестве угрозы не потерю номинального суверенитета, а проблему идентичности жителей Калининградской области. В то время как открытость региона для внешних процессов существенно возросла, связи Калининградской области с основной территорией страны могут ослабеть в результате расширения ЕС. Соответственно, Россия может утратить рычаги влияния на формирование региональной идентичности. Это, в свою очередь, ставит под угрозу сохранение территориальной целостности страны в долгосрочной перспективе.

Можно привести ряд примеров нарождающейся российской политики в области создания идентичности. Так, на уровне Северо-Западного федерального округа реализуется программа «Диалог», призванная поощрять контакты граждан, в первую очередь молодежи, из различных регионов округа, в том числе, Калининградской области.

Модель развития Калининграда как «двойной периферии», предложенная П. Иоенниеми и Я. Правитцем, рассматривает доминирование традиционных и статичных, связанных с территориальностью и суверенитетом, подходов к безопасности в качестве основной причины противоречий, связанных с Калининградом, в то время как логика развития интеграционных процессов в Европе требует динамичного, ориентированного на процесс действия. В случае с Калининградом, существует опасность возникновения ситуации «двойной периферии» - и для России, и для Европы. С одной стороны, Россия уже значительно меньше опасается потери формального суверенитета над Калининградской областью и территориального изменения границ. Однако, она еще не готова перейти к реализации динамичного подхода к суверенитету.

Таким образом, Калининградская область становится зоной переплетения российского и европейского политического, экономического и других пространств. В случае дестабилизации в России или ЕС либо в российско-европейских отношениях регион наиболее уязвим. С точки зрения функционального понимания суверенитета, Россия, с одной стороны, должна сохранить свой суверенитет, а с другой стороны, пойти на сотрудничество в отдельных сферах (пограничной, таможенной, налоговой) с ЕС. Это бы способствовало стабилизации развития региона и накоплению опыта практического сотрудничества России и ЕС. Хотя такие проекты и обсуждались, очевидно, что к их реализации ни Россия, ни ЕС пока не готовы.