21 .Господство и рабство как два явления свободы самосознания. В чем состоит объективная истинность того и другого способа бытия человека в мире.

Гегель как раз указывает, что нельзя свести самосознание к сфере явлений и очевидного - именно потому, что есть одно самосознание, а есть другое самосознание, и другое самосознание не есть что-то очевидное. Проблема разных культур,т.е. разных самосознаний. В мире существуют разные самосознания, у которых есть разные системы убеждений. Если в одной системе убеждений убийство всегда зло, то в другой убийство в качестве мести – это необходимость: если не отомстишь, то ты неправильно и поступаешь – это разные миры,т.е., как говорит Гегель, мир одного человека или одной культуры по отношению к другой – мир, вывернутый наизнанку.

Отсюда необходимо рассмотреть содержательно, что происходит, когда встречаются два самосознания. И с этого начинается ЧЕРВЕРТЫЙ РАЗДЕЛ – раздел самосознания.

Гегель даёт 2 персонификации самосознания, когда встречаются 2 самосознания, они вступают в отношения борьбы, одно самосознание побеждает, становится господином, другое становится рабом.

Здесь возникает ряд вопросов. В чем смысл, почему 2 самосознания вступают в борьбу, почему они не могут, скажем, побороться-побороться, потом договориться-так, как это было в английской философии? (Гоббс, Локк) Ну да, есть война всех против всех – а потом надоело собрались, договорились, отказались от природных прав, учредили политические права, образовали поитическое сообщество. У Г. не так: встечаются 2 самосознания, борьба, и один становится господином, другой-рабом. Почему так? Это любопытный момент…)))

Обычно говорят следующим образом: здесь, у Г., раб и господин персонифицируются: и то, и другое есть самосознание, но качественное различие между ними в том, что раб – это теоретическое самосознание Канта, а господин – это практическое самосознание Канта, т.е. это теоретическое я, а это практическое я.. В чем разница? Суть самосознания по Гегелю в отрицании, и то самосознание, которое способно к более принципиальному отрицанию мира, к более радикальному отрицанию, чья сила отрицания больше, то самосознание побеждает, а то самосознание, которое не способно к такому радикальному отрицанию, проигрывет. Почему здесь возникают ассоциации с Кантом, причем законные? Теоретическое самосознание Канта, как мы знаем(!!??!!да-да, мы это знаем)))))))…), отрицает форму мира, сохраняет связь с материей, а практическое самосознание Канта обладает своей материей. В переживании возвышенного есть своя символическая материя и вообще мир отрицается начисто. Соответственно, мир полагается как ничто и вот в этом выявляется отношение господина к миру как он дан(чувственному миру и т.д.). У него есть своя материя – символическая материя, в-общем-то, связанная с возвышенным переживанием. Почему для раба эта возвышенная материя недоступна? По мысли Г., страх делает эту материю недоступной, т.е. раб – это тот, кто испытывает страх, а господин – это тот, кто не испытывает страха, а наоборот, презирает, и соответственно, является господином. Казалось бы, господин имеет преимущество с точки зрения выражения некой истины о самосознании и т.д.. Оказывается, не совсем так по Гегелю.

Здесь есть несколько принципиальных моментов, над которыми следует задуматься.

1. Всё-таки, вопрос остается о том, почему 2 самосознания, когда встречаются, вступают в борьбу и между ними в конечном счете возникают отношения господства и подчинения. Почему нельзя разойтись, если уж так не нравится?...Почему нельзя помириться и учредить что-то, договориться? Почему не договор? Здесь Гегель явно вступаеет в дискуссию по поводу идеи общественного договора. В основе сообщества лежит общественный договор с точки зрения Гоббса, Локка, Руссо. Гегель говорит – нет, отношения господства и подчинения. На самом деле, отношения общественного договора и господства и подчинения более сложные…Важный момент. Сильная сторона гегелевской философии как всякой принципиальной и масштабной философии: Гегель не объясняет, почему первичным отношением является отношение господина и раба, господства и подчинения, он указывает на это, редуцирует этому, он, грубо говоря, рассматривает это как факт, нужно признать, что первичным отношением человеческого сообщества является отношение господства и подчинения. Для него важно, что отношение господства и подчинения возникают между двумя свободными самосознаниями, он не считает, что раб, становясь рабом, полностью утрачивает свободу – нет, это действие свободного самосознания.

Фиксируется факт(с которым можно не соглашаться, но можно согласиться). Ницшеанская позиция: что его восхищает в мире? По Канту – моральный закон в сердце и звёздное небо над головой. А Ницше говорил, что единственное, что достойно восхищения в этом мире – это способность одной свободной воли подчиняться другой; если бы не было этой способности, не было бы никакого человеческого сообщества. В данном случае Ницше, будучи, вообще говоря, во многих отношениях оппоненто Г., с ним совпадает. По Г. тоже человеческое сообщество возможно тоько потому, что одна воля подчиняется добровольно, свободно, другой. Иначе варианты: смерть одной из сторон, либо они разбегаются- но тогда человеческое сообщество не образуется. Образуется оно на основании подчинения.

2. В чем разница между господином и рабом?

С одной стороны, оба являются проявлением свободы самосознания. С господином понятно – он проявляет свою свободу через презрение, как способность переживания возвышенного и т.д.. Раб проявляет свою свободу через страх, но страх раба по мысли Гегеля – это не страх труса и это не испуг животного, это страх разумного свободного существа.

Страх носит объективную природу. Мир действительно по Гегелю( в данном случае он не вдается в подробности) способен внушить ужас человеку, т.е. он может повернуться такой стороной, что действительно это ужасно. Разница между господином и рабом в том, что рабу мир повернулся этой стороной(причем стороной более принципиальной на самом деле) и он испытал этот ужас, и в этом сысле человек, который испытал этот ужас, никогда и не захочет быть господином.

Поэтому дело не в субъективных особенностях господина и раба, а дело в случае, какой стороной мир поворачивается к субъекту. Если бы господину мир повернулся этой стороной, он никогда бы не захотел быть господином. В процессе борьбы, именно в силу того, что для раба имеет место то, что присуще теоретическому сознанию-пустота внутреннего, ощущение бесцельности борьбы, вот это вызывает ужас: бесцельность борьбы, и соответственно бессмысленность этой жизни. И Гегель говорит, что этот ужас нестерпим, поэтому решение стать рабом – это решение рационализировать т.е. заменить страх перед миром, коорый вызван иррациональным ужасом, рациональным страхом перед господином. Поэтому Г. и говорит, что страх перед господином – это начало мудрости, это мудрое решение.

Раб становится не в силу какого-то своего испуга или в силу своей внутренней слабости – это объективная диспозиция. Испытав этот ужас, одно самосознание становится рабом. Второе –господином.

Эта пара потом расматривается неоднократно. Этот фрагмент очень любил Маркс, этот фрагмент потом переписывает Ницше: у него тоже раб и господин, но у него господин более существенен. Для Г. более существенен раб. Господин обладает представлением о свободе, для него свобода – случайное состояние, которое может кончиться – отсюда бесконечная пьянка, дебоши и т.д. А вот для раба свобода становится тем, что достигается тяжелой работой духа, и в этом смысле для раба свобода открывается как понятие. Т.е. путь раба к свободе - не через художественный опыт или какую-то спонтанность, а через труд.

Далее приводятся др. точки зрения, в частности Лакана. Можно перед ним выпендриться,

Есть ещё одна интересная версия отношения господина и раба – именно психоаналитическая версия. Лакан рассматривает раб и господин как 2 стратегии. С точки зрения психоанализа как более-менее естественной теории страх смерти никак не устраним, это фундаментальная вещь. Но есть 2 стратегии рационализации обхода этого страха смерти, который решает его деструктивной функции. Господин свой страх смерти не знает в себе, он свой страх смерти проецирует на другого и переживает свой страх смерти как презрение к рабу. Откуда господин так хорошо знает, что раб такой трус, почему он не может увидеть что-то другое? Потому что это его страх, он своим срахом наделил раба – как бы он от него защищается, а переживает его как презрение к рабу…

Стратегия господина более простая с точки зрения Лакана. А стратегия раба более сложная. Но тоже достаточно эффективная. Раб знает стпах смерти, но он видит, что страх смерти неустраним. А господин вроде как бы (:)) его не знает. И раб структурирует свою жизнь, переживая не свой страх смерти, а ожидание смерти господина. Т.е. рабу интересно посмотреть: сейчас-то он такой герой, а вот что будет, когда на самом деле дойдет дело до смерти. Т.е., в принципе, этот процесс можно ускорить, но не нужно – потому что этот процесс защищает, это некая дистанциальная защита раба от переживания своего страха – дело не в том, что ты знаешь о своей смерти, а в том, что ты центрируешься на ней или всё-таки в центре у тебя смерть другого. Стратегия раба дает возможность структурировать свою жизнь более-менее рациональным образом, переживая или концентрируя внимание на смерти другого, а именно господина, но не на своей – такое объяснение Лакана.

Господин владеет представлением о свободе, но подлинное понятие о свободе ему не доступно. Путь раба – это обретение свободы через понятие. И вот во второй части этого четвертого раздела Гегель дает классическую схему этого становящегося опыта самосознания, как понятия.

1-й здесь момент. Свобода есть внутреннее качество, самосознание свободно в любой ситуации: и в ситуации господства, и в ситуации подчинения. Ничто человека не может лишить свободы (если что, можно выбрать смерть). Эту первую стадию Гегель называет стоицизмом.

2-я позиция (следствие из 1-й) – это скептицизм. Если ценностью является внутреннее, то все внешнее (мир вне субъекта) никакой ценностью не обладает. Значит, не имеет ценности познание этого мира. Поэтому скептицизм утверждает нас в бессмысленности, нерациональности этого мира. Стоицизм и скептицизм - две стороны одного и того же. Хотя в истории мы знаем, что эти два понятия противоборствовали.

3.Несчастное сознание. В конце, если мы последовательно продолжим этот ход мысли, что ценностью обладаю только я, наделенный свободой, а мир внешний он бессмысленен и не ценен, то в конечном счете, я, сомневаясь в этом мире, должен рано или поздно поставить под сомнение и свою ценность. Почему? Потому, что я никак не могу на основании собственной ценности создать как бы достойное явление этой ценности. То есть у меня есть сущность, но нет явления, потому, что явление требует отношение к внешнему миру, некоторую объективацию, то есть должен быть какой-то объект, а в этом мире ничего хорошего сделать нельзя. Поэтому возникает сомнение: правомерно ли мне быть убежденным в собственной ценности, будучи частью ничтожного мира. Этот скептицизм, доведенный последовательно до конца и противоречащий изначальному пункту, приводит к раздвоенности. С одной стороны, я переживаю себя как часть ничтожного мира, но с другой стороны, я орудие в руках Бога, т.е. мое сомнение, само движение моей мысли объективно, и оно обладает ценностью.

И в конце концов : Пределом раздвоенности сознания является осознание греха. На месте несчастного раздвоенного сознания возникает целостное сознание. Но этот переход Гегель характеризует как духовный феномен, который принадлежит не индивидуальному сознанию, а коллективной духовной практике. То есть только в рамках христианской общины возможно такое преобразование. Т.е. индивидуальное создание подвергается гибели, но возрождается в качестве коллективного. И после этого оно становится новым индивидуальным.