Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

Tri_kornya_politiki

.docx
Скачиваний:
6
Добавлен:
16.01.2019
Размер:
18.47 Кб
Скачать

«Три корня политики» ДОЛЬФ ШТЕРНБЕРГЕР

У ШТЕРНБЕРГЕРА речь идет не о политической этике, а о понимании политики. Это очень близко к нашим намерениям, не привносить политическую этику в политику извне, а развить ее из понимания политики. ШТЕРНБЕРГЕР непосредственно показывает, что любой политический термин содержит одновременно этику политики. Во-вторых, он говорит об исторических "корнях" сегодняшних, действительных в наше время политических понятий. Ему важно не прошлое, а исходящее из его истории понимание настоящего.

ШТЕРНБЕРГЕР видит в нашем мире и в его мыслях и разговорах о политике три различных действительных "корня". Он называет в этой связи имена АРИСТОТЕЛЯ из классической Греции, МАКИАВЕЛЛИ из Эпохи Ренессанса и АВГУСТИНА из христианской поздней Античности, чьи теологические идеи ЛЕНИН, под руководством КАРЛА МАРКСА первым перенес в политику. Понятие аристотелевской политики он называет также антропологическим, поскольку тот основывает полис и его конституцию на общественной деятельности граждан, которые как разумные и владеющие языком живые существа стремятся на этом пути к своему человеческому совершенству, своему "счастью".

Понятие политики МАКИАВЕЛЛИ он называет демонологичным, поскольку у него речь идет об искусственных средствах властителя, получении и сохранении власти, которые включают также хитрость и обман, насилие и войны.

Марксистско-ленинское понятие политики он называет эсхатологическим, поскольку речь идет о подготовке и достижении хорошего конечного состояния.

ШТЕРНБЕРГЕР считает, что у АРИСТОТЕЛЯ и МАКИАВЕЛЛИ речь идет о совершенно разных вещах. АРИСТОТЕЛЬ определяет политическое как сферу общего жизненного порядка равноправных и свободных граждан. МАКИАВЕЛЛИ говорит о технике стремления к власти отдельных лиц, о сопротивлении, на которое он должен при этом рассчитывать, мягких и жестких средствах, которые он должен использовать. АРИСТОТЕЛЬ говорит о полисе, МАКИАВЕЛЛИ - о властителе, АРИСТОТЕЛЬ - о конституции, МАКИАВЕЛЛИ - о власти. АРИСТОТЕЛЬ описывает институты и законы, МАКИАВЕЛЛИ - предприятия и способы действия. АРИСТОТЕЛЬ говорит о смысле совместного сосуществования людей, МАКИАВЕЛЛИ - о средствах господства над людьми. Но все то, о чем идет речь у обоих, мы называем политическим.

Еще сложнее обстоит дело с понятие политики, если мы рассматриваем МАРКСА и ЛЕНИНА, у которых ДОЛЬФ ШТЕРНБЕРГЕР, и не только он один, видит в работе секуляризированную христианскую теологию, мышление священной истории. АВГУСТИН говорил о государстве бога и мира, о детях света и детях мрака, а также о конечной цели в спасении или гибели после исчезновения мира. Такие мотивы, перенесенные в политику, ШТЕРНБЕРГЕР видит у МАРКСА и ЛЕНИНА там, где политика понимается и приводится в действие как великое изменение плохих условий, как разоблачение властителей, как теория двух классов и как стратегия введения бесклассового конечного общества.

Далее, говорит ШТЕРНБЕРГЕР, можно попытаться объединить эти три понятия политики в рамках аспекта мира. Но даже это невозможно, так как речь идет о трех типах мира. Мир в духе политики Аристотеля означает урегулирование спора; мир в духе политики Макиавелли означает подавление спора, мир в духе ленинской политики означает избавление от спора. Первое является конституционным миром, второе - миром империалистов или гегемона, третье - так называемым абсолютным миром.

На примере различия трех понятий мира становится ясно, что каждое из этих понятий политики содержит, в сущности, политическую этику. Версия политики МАКИАВЕЛЛИ - причем остается неясным, считал ли так сам МАКИАВЕЛЛИ - содержит "этику" людей власти и государства власти. Захват, удержание и преумножение власти является целью политики, мораль тоже должна быть подчинена этой цели. Если того требует власть, мораль должна быть нарушена, проигнорирована; а где она полезна для получения власти, властитель может имитировать мораль. мораль циника или лицемера. В истории и практической политике не трудно найти множество примеров этого типа политической этики.

Эсхатологическое, марксистско-ленинское представление о политике основано на "этике" революции и революционных действий. Цели классовой борьбы, ликвидации классовых врагов, как это обычно называли, и достижение бесклассового общества, лишенного конфликтов и господства, оправдывает все средства террора, как мы это знаем из истории коммунизма: от единичных смертей по приказу, показательных процессов и "зачисток" до "Архипелага Гулаг". Согласно ЛЕНИНУ партия должна была располагать всеми средствами и методами борьбы, что и враг, и в соответствии с ситуацией она должна была быть готова использовать самое выгодное средство. Методы насилия и террор были рассчитаны в соответствии с ситуацией, и не были самоцелью. Он они были оправданы конечной целью. "Теперь все разрешено", уже в 1919 году писал "Красный Меч", орган советской Чека. Изначально, в гуманистических идеях МАРКСА об окончательном преодолении человеческой разобщенности, такая цель могла быть задумана даже идеально. Но желание достичь идеального конечного состояния политическими средствами извращает политику. Кто хочет создать рай на земле, пользуется средствами, которые делают ее адом. Средства коммунизма довели свою политическую цель, и, вместе с тем, свою политическую "этику" до абсурда.

Обозначенное ШТЕРНБЕРГЕРОМ как аристотелевское и антропологическое представления о политике в связи со свободолюбивыми идеями эпохи Просвещения, прежде всего, с момента провозглашения личных прав человека и демократии приобретают ясные очертания в свободолюбивом конституционном государстве. Оно может, конечно, иметь различные выражения, но основной концепцией его политической этики является мирное урегулирование конфликтов в рамках основанной на согласии свободолюбивой конституции. Политику здесь следует понимать и практиковать как общее, коммуникативное и одновременно связующее урегулирование, касающееся всех вопросов. Она должна представлять собой постоянный поиск компромиссов в конкуренции интересов, когда они выносятся в рамках и при помощи консенсуально достигнутого порядка политических институтов.

Эта концепция считает людей способными разрешить неизбежную конкуренцию, избегая применения физической силы, посредством активизации высших человеческих возможностей (рассудка и языка, уживчивости и договора).Эта концепция политической этики скромнее в своих целях, чем две другие, поскольку не стремится получить окончательные решения; и как раз, поэтому должна бытьразборчива в средствах. Разборчивость в средствах полагается с одной стороны на разум и добрую волю людей, однако, с другой стороны она должна требовать ответственности за свои действия и поэтому одновременно установить определенную степень недоверия к политическим институтам и правилам. Таким образом, речь ни в коем случае не идет об идеализированной, недооценивающей политику этике. С точки зрения конституционной теории речь идет об ответственном управлении. Однако ШТЕРНБЕРГЕР считает, что эта концепция политически ответственной этики берет свое начало в "корне" политического мышления АРИСТОТЕЛЯ. Но в Античности она еще не проявляется как полностью развитая. Большинство различных элементов нашей традиции сливается в ответственное управление только в Новое время. В еще одном типологизированном различении ХАНС МАЙЕР видит три традиции: греко-римскую, христианскую и традицию Нового времени. "Античность создала идею гражданской преданности государству. Христианство сделало политические действия подотчетными Богу и совести. Современность разделила власть и создала контролируемые сферы ответственности". Эти элементы находятся в напряженности и взаимно изменяют друг друга. Это имеет большое значение для нашей политической этики; она должна говорить как об ответственности за благосостояние, так и о совести и об институтах требующих подотчетности. Поэтому мы должны также задать вопрос о возможном значении других "корней" политического мышления для политической этики.

Хотя в своем различении ШТЕРНБЕРГЕР строго отделил друг от друга три "корня политики", чтобы ясно выделить их как типы. Но в историко-политической действительности они всегда перемешивались. Поэтому мы должны спросить, не были в начальное мышление МАКИАВЕЛЛИ и МАРКСА включены реальности, которыми мы не можем пренебречь в понимании политики свободолюбивого конституционного государства и искомой здесь этике.

 Как известно, АРИСТОТЕЛЬ характеризует человека как существо политическое. Это обозначено у него не как описание, а как констатация факта, что люди живут вместе в полисе. Скорее он хочет сказать, что они должны жить в полисе, если они хотят полностью раскрыть свои человеческие возможности. Ибо человек является существом полиса, поскольку он обладает разумом и языком (logos), поскольку он может достичь взаимопонимания и взаимосогласования с себе подобными. Таким образом, ему необходимы взаимосогласующееся общество полиса, и его институты для своего собственного совершенствования. Это является основой описанного выше ШТЕРНБЕРГОМ аристотелевского понимания политики. Взаимосогласование по поводу правильного образа жизни происходит при помощи взвешивания благ в ориентации на высшую цель и благо. В философии средневековья, несущей отпечаток христианства, понятие личности служит для выражения духовно определенной субстанциональной единицы конкретного человека в многообразии его отношений (к Богу, к ближним, к природе и культуре). Однако это философское понятие личности выступает в связи с библейской верой. Человек считается творением Божьим, созданным по его образу и подобию и одновременно обязанным гуманно относиться к ближним.