Проект3

теперь творят!.. У мертвого волос дыбом станет.

–Что ж такое?

–Да хотя бы насчет березок. Какому-то черту пришло в голову березками дороги обсаживать.

–Эта мысль тоже графа Аракчеева!

–Должно быть, что так... Хорошему человеку придет ли на ум такая штука? Теперь мужик летом, чем бы на пашне работать, береги каждую березку, окапывай ее, очищай; подсохнет — новую сади...

Лист на которой чуть пожелтеет — поливай ее, либо новую сади... Одна покормка земской полиции чего станет?.. Берез- ки-то, известно дело, не вырастут, а по двадцати копеек с дерева уж собрано.

–Куда же?

–Известно куда! Не нам с вами.

–Земская полиция?

–А то кто же?

–Гм! Сильно берут?

–Да как же и не брать-то?.. Свет на том стоит. Все берут.

–Неужели все?

–Да кто ж враг себе, кто откажется? В Петербурге сам царь живет, да с меня взяли же; а у нас вдалеке и бог простит.

–Гм! Так ты, друг мой Иван Кондратьич, давеча сказал, что у вас в губернии свои Аракчеевы есть. Значит, по-твоему,

иАракчеев взятки берет?

–Взяток не берет, зато с мужиков по три шкуры дерет.

–Гм! Не хочешь ли еще чайку-то?

–Нет. Я вот за пуляркой схожу. Спит мой жид, должно быть.

Накинул я шинель, шапки не взял: оставил ее на столе, возле старика. Вышел я из комнаты, сошел вниз.

–Где, говорю, смотритель?

–Здесь, ваше благородие,– отвечает он. Смотрю: подле тележки стоит. А в те-

лежку лошади заложены отличнейшие.

– Что ж лошадей?

— Сейчас, ваше благородие. Позвольте только графа отправить.

– Какого графа?

–А графа Аракчеева.

–Где он?

–А чаем-то вас потчевал. Поднимаюсь наверх тихохонько. От-

ворил дверь, стал у притолки. Руки по швам.

Аракчеев по-прежнему сидит на диване, погребец запирает. Взглянул на меня.

–Аль со смотрителем поговорил? — спрашивает.

Открыл я рот. Хвать, язык-то не ходит.

–Подь сюда, Иван Кондратьич! И ноги не действуют.

Сам подошел ко мне, положил руку на плечо и гнусит:

– Вот тебе, молодой человек, урок. С незнакомыми языка не распускай. Говори подумавши. Чего хорошо не знаешь, про то судить не берись... Да и жидов в столицы не вози... Прощай, друг мой!.. Да заруби на носу: про что мы с тобой говорили, про то знают только ты да Аракчеев. Помни же это!

И ушел. Слышу, тележка покатила по шоссе. Тотчас крик да говор пошел по улице.

До самой смерти Аракчеева никому не смел я заикнуться про нашу встречу. Твердо помнил, что велено было на носу зарубить. С Аракчеевым шутить было нельзя — Сибирь не своя деревня.

Раздался клубный звонок.

– Ну, прощайте, господа! звонок. Штрафа платить не намерен,– сказал Иван Кондратьич и ушел из клуба.

ПРИМЕЧАНИЯ

Впервые опубликовано в газете "Северная пчела" за 1862 год, №30. В этой газете П. И. Мельников активно печатается в 1860-1863 годы, после того как в 1859 году прекратил издание газеты "Русский дневник".

№3	Нижегородский историко-культурный проект
		11

125 ЛЕТ

СО ДНЯ СМЕРТИ

ЧАЙКОВСКОГО

Исполнилось 125 лет со дня безвременной кончины русского композитора П. И.Чайковского (1840-1893), внесшего огромный вклад в развитие отечественной музыки, как со стороны сочинения, так и со стороны обучения музыке и знакомства западных слушателей с русской музыкой.

Предлагаем любезному читателю ознакомиться с мыслями Петра Ильича по темам номера.

ИЗ ПЕРЕПИСКИ

ЧАЙКОВСКОГО С ФОН МЕКК

***

Нынешнею зимой я имел несколько интересных разговоров с писателем гр. Л. Н. Толстым, которые раскрыли и разъяснили мне многое. Он убедил меня, что тот художник, который работает не по внутреннему побуждению, а с тонким расчетом на эффект, тот, который насилует свой талант с целью понравиться публике и заставляет себя угождать ей, — тот не вполне художник, его труды непрочны, успех их эфемерен. Я совершенно уверовал в эту истину.

30 августа 1877 г.

***

Два года тому назад писатель граф Л. Н. Толстой выразил желание со мной познакомиться. Он очень интересуется музы-

кой. Я, конечно, сделал слабую попытку спрятаться от него, но это не удалось. Он приехал в консерваторию и сказал Руб[инштейну], что не уедет, пока я не сойду и не познакомлюсь с ним. Толстой—громадный и в высшей степени симпатичный мне талант. Не было возможности отделаться от знакомства, которое, по общим понятиям, лестно и приятно. Мы познакомились, причем, конечно, я сыграл роль человека очень польщенного и довольного, т. е. сказал, что очень рад, что благодарен, ну, словом, целую вереницу неизбежных, но лживых слов. “Я хочу с Вами поближе сойтись,

— сказал он, — мне хочется с Вами толковать про музыку”. И тут же, после первого рукопожатия, он изложил мне свои музыкальные взгляды. По его мнению, Бетхо-

	Нижегородский историко-культурный проект	№3
12

вен бездарен. С этого началось. Итак, великий писатель, гениальный сердцевед, начал с того, что с тоном полнейшей уверенности сказал обидную для музыканта глупость. Что делать в подобных случаях! Спорить! Да — я и заспорил. Но разве тут спор мог быть серьезен? Ведь, собственно говоря, я должен был прочесть ему нотацию. Может быть, другой так и сделал бы, я же только подавлял в себе страдания и продолжал играть комедию, т. е. притворялся серьезным и благодушным. Потом он несколько раз был у меня, и хотя из этого знакомства я вынес убеждение, что Толстой — человек несколько парадоксальный, но прямой, добрый, по-своему даже чуткий к музыке (он при мне расплакался навзрыд, когда я сыграл ему по его просьбе Andante моего первого квартета), но все-таки знакомство его не доставило мне ничего, кроме тягости и мук, как и всякое знакомство.

19 февраля /3 марта 1879 г.

1879 г. февраля 19-20.

***

Читали ли Вы, дорогой друг, “Исповедь” графа Льва Толстого, которая несколько времени тому назад должна была быть напечатанной в журнале “Русская мыслью но вследствие требований цензуры не сделалась публичным достоянием? Она ходит в рукописи и мне только здесь удалось, наконец, прочесть ее. Она произвела на меня тем более сильное впечатление, что муки сомнения и трагического недоумения, через которые прошел Толстой и которые он так удивительно хорошо высказал в“Исповеди”, и мне известны. Но у меня просветление пришло гораздо раньше, чем у Толстого, вероятно, потому, что голова моя проще устроена, чем у пего, и еще постоянной потребности в труде я обязан тем, что страдал и мучился менее Толстого! Ежечасно и ежеминутно благодарю бога за то, что он дал мне веру в него.При моем малодушии и способности от ничтожного толчка падать духом до стремления к небытию, что бы я был, если б не верил в бога и не предавался воле его?

13 марта 1884 г.

***

Как приятно воочию убеждаться в успехе нашей литературы во Франции. На всех книжных etalages [витринах] красуются переводы Толстого, Тургенева, Достоевского, Писемского, Гончарова. В газетах беспрестанно встречаешь восторженные статьи о том или другом из этих писателей. Авось настанет такая пора и для русской музыки!

19 мая 1886 г.

***

Другая книга, которую я читаю с величайшим удовольствием, это “На горах”, Мельникова. Какое удивительное знание быта русского и какое спокойное, объективное отношение у автора к огромному количеству изображаемых им лиц! Раскольники разных сект, купцы, мужики, монахи и монахини, дворяне — все эти люди, как живые, проходят перед читателем, и каждый говорит и делает не то, что автор им навязывает, дабы оттенить и выразить собственный взгляд и убеждения, а то, что действительно эти люди должны говорить и делать. В наше время такая редкость подобные нетенденциозные произведения!

7/19 марта 1882 г.

№3	Нижегородский историко-культурный проект
		13

185 ЛЕТ

СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ

БОРОДИНА

Бородин — уникальная личность в истории русской культуры и науки. Он сочетал в себе дар учёного и музыканта. Среди его достижений — открытие фундаментальных органических реакций и написание выдающихся музыкальных произведений, в том числе первых симфоний национального характера и грандиозной эпической оперы

«ХИМИЯ РЕВНУЕТ ВАС...»

Московский журнал < № 11 (215). НОЯБРЬ 2008 > Декабрь, 18, 2008 О научной деятельности выдающегося русского композитора Александра Порфирьевича Бородина (1833 или 1834-1887)

Текст: Г. Р. Заманова

А. П. Бородин — автор оперы «Князь Игорь» и Второй (Богатырской) симфонии, доктор медицины, педагог, академик Воен- но-медицинской академии, профессор химии, один из создателей органической химии — впервые в мире получил фторорганическое соединение — фтористый бензоил (1862). Ему принадлежит немало и других научных открытий, позволивших, в частности, позже создать полимеры. Сегодня о нем говорят преимущественно как о композиторе, воплотившем в своих произведениях героические черты характера русского народа.Между тем международная известность к композитору Бородину пришла позже, чем к Бородину-хи- мику.

Всю свою жизнь он буквально разрывался между двумя призваниями. «Первоклассный химик, которому многим обязана наука, при-

нес бы еще больше пользы, если бы музыка не отвлекала его слишком много от химии»,

— писал о Бородине Дмитрий Менделеев. «Равно могуч и талантлив как в симфонии, так в опере и романсе.Но,к несчастью,академическая служба и химическая лаборатория страшно отвлекают Бородина от великого дела — музыки», — сокрушался критик Владимир Стасов. Более противоречивых высказываний современников, пожалуй, не встретишь ни о ком другом.При этом трудно найти в истории второго такого творца, сумевшего многого достичь, казалось бы, в абсолютно несовместимых областях деятельности...

Будущий музыкант и ученый родился от внебрачной связи князя Гедеанова, имевшего татаро-грузинские корни, и при рождении был записан сыном крепостного слуги князя

— Порфирия Ионовича Бородина. Насто-

	Нижегородский историко-культурный проект	№3
14

ящую свою мать — мещанку Авдотью КонстантиновнуАнтонову — он всю жизнь называл тетушкой. До 10 лет Александр Бородин числился крепостным князя Гедеанова, который лишь перед смертью дал своему сыну вольную. Однако получению образования препятствовало незаконное происхождение мальчика. Это вынудило Авдотью Константиновну дать взятку чиновникам Тверской казенной палаты, чтобы те записали Александра в Новоторжское купечество.

В 1850 году «купец»А.П.Бородин поступил вольнослушателем в Медико-хирургическую академию. Основательно изучая естественные науки, он больше всего увлекся химией, которую читал сам Николай Николаевич Зинин — впоследствии академик, первый президент Русского химического общества. На третьем курсе Бородин попросился к нему на работу в академическую лабораторию, где начинали свою деятельность будущие выдающиеся ученые А. М. Бутлеров и Н. Н. Бекетов. Н. Н. Зинин, вначале недоверчиво отнесшийся к желанию юноши, вскоре убедился в серьезности его намерений и,по словамАлександра Порфирьевича, заменил ему отца.

Еще в детские годыА.П.Бородин самостоятельно выучился игре на виолончели, флейте, фортепиано и начал сочинять небольшие произведения. Отношение Зинина к этому было категоричным: «Кто гонится за двумя зайцами, тот поймает дохлую курицу! Не подумайте, что я вас ревную к музыке. Не во мне дело, дело в вас. Будь вы семи пядей во лбу, а начнете разбрасываться, и получится пшик. Химия ревнует вас. Она дама строгая и ни с кем своих служителей делить не собирается. Нужно выбирать: или она, или эти ваши музы». Тем не менее Александр, поглощенный наукой, все же находил время для музицирования и посещения концертов.

По окончании МХА (1856) медика Бородина назначили ординатором Второго воен- но-сухопутного госпиталя, где он познакомился с находившимся на лечении офицером Модестом Мусоргским — будущим автором оперы «Борис Годунов». В 1858 году Алек-

сандр Порфирьевич выдержал экзамен на степень доктора медицины, защитив диссертацию на тему «Об аналогии фосфорной и мышьяковой кислоты в химических и токсикологических отношениях». Исследование было медицинским, однако само заглавие выдавало автора с головой: по призванию он

— химик, думающий о природе веществ и их превращений. И посему в дальнейшем, рассказывая о нем, мы не сможем обойтись без широкого (в гораздо большей степени, чем нам бы того хотелось) привлечения специальной «химической» терминологии.

Как проявившего особенную склонность к занятиям естественными науками, Бородина оставляют в качестве ассистента при кафедре химии для практических занятий со студентами и с молодыми врачами. В 1858 году по рекомендации Н. Н. Зинина он был направлен в Солигалич Костромской губернии для изучения химического состава минеральных вод лечебницы, основанной здесь в 1841 году купцом В. А. Кокоревым. Бородин доказал целительную силу солигаличских минеральных вод. Отчет об этой работе, опубликованный в газете Московские ведомости» (1859, N 130), представлял собой серьезный научный труд, который принес автору широкую известность.Таким образом,Александр Порфирьевич явился основоположником бальнеологической работы курорта, через несколько лет увековечившего имя ученого в своем названии.

В 1859-1862 годах по распоряжению Российской академии наук А. П. Бородин совершил поездку по Европе с целью ознакомления с работой химических лабораторий. Н. Н. Зинин, напутствуя своего ученика, просил его обращать внимание на то, что может быть полезно не только для передовой русской химической науки, но и для нашей отсталой на тот момент химической промышленности

— заводы, фабрики, добычу полезных ископаемых. Университетский Гейдельберг (Германия) был в то время одним из мест притяжения молодых русских ученых. В разные годы здесь стажировались химик Д. И. Менделеев, физиолог И. М. Сеченов, врач С. П.

№3	Нижегородский историко-культурный проект
		15

Боткин, биолог А. О. Ковалевский и другие. В одном из своих писем Бородин так характеризовал русское общество в Гейдельберге: «Русские разделяются на две группы:ничего не делающие, т. е. аристократы Голицыны, Олсуфьевы и пр. и пр., и делающие что-ни- будь, т. е. штудирующие; эти держатся все вместе и сходятся за обедами и по вечерам». Эти собрания происходили в доме Т. П. Пассек — двоюродной сестры А. И. Герцена. Задушевные беседы, обмен мнениями, жаркие дискуссии, концерты и мечты о будущем...

Александр с головой погрузился в научную деятельность. Но не только. Вот его распорядок дня: с 5 утра до 17 вечера — химическая лаборатория, с 17 до 20 — прогулки по горам, с 20 до полуночи — концерты. О музыке мы здесь говорить не будем. Результатом же интенсивных научных занятий явилось открытие,поставившееА.П.Бородина в ряд выдающихся химиков современности. Опубликовав статью (1860) о некоторых производных бензидина, русский ученый сохранил в данном вопросе приоритет за отечественной наукой

— ведь к тому времени по той же тематике заканчивал свои изыскания знаменитый А. фон Гофман. Затем появляется интересная работа Александра Порфирьевича «Исследование о действии брома на серебряные соли уксусной, масляной и валериановой кислот». Работать с бромом было нелегко, его красноватые пары вызывали кашель, опыты приходилось вести под тягой. Однако Бородину удалось получить ряд новых соединений.

ВПариже Александр Порфирьевич участвовал в заседаниях Химического общества, слушал лекции по физике, физиологии и минералогии у видных профессоров, побывал

влаборатории Л. Пастера. В Италии Александр Порфирьевич совершил восхождение на Везувий и собрал коллекцию лав для Ме- дико-хирургической академии.

В1861 году А. П. Бородин описал реакцию серебряных солей карбоновых кислот с галогенами, дающую в результате галогенозамещенные углеводороды. Но на этом дело и закончилось. Лишь в 1942-м К. Хунсдикер доказал, что «реакция Бородина» представляет

собой общий (и очень удобный) метод синтеза разнообразнейших галоидных алкилов. Ныне она носит название «реакция Бороди- на-Хунсдикера».

В лаборатории Пизанского университета Александр Порфирьевич смог получить первое в мире фторорганическое соединение

— фтористый бензоил (1862), сегодня широко применяемый, в частности, как добавка к пластмассам.

По возвращении в Россию А. П. Бородин работал в Медико-хирургической академии: получил должность адъюнкт-профессора (1862), ординарного профессора (1864), руководителя химической лаборатории (1874). В 1877 году его избрали академиком. Вместе со своим учителем Н. Н. Зининым Александр Порфирьевич стал одним из членов-учреди- телей Русского химического общества (1868), которое не замедлило сделаться ареной самого оживленного обмена мнениями и научными идеями. Площадкой для дискуссий были также съезды русских естествоиспытателей

иврачей, собиравшиеся регулярно каждые 2-3 года, начиная с 1867-го. Участвовал в них

иАлександр Порфирьевич. Так, на IV съезде (Казань, 1873) заседания химической секции по очереди возглавляли А. М. Бутлеров и А. П. Бородин. Кстати, чувство юмора и находчивость Бородина помогли ему в Казани отстоять интересы отечественной науки: зная, что местная городская дума пообещала, но отнюдь не спешила финансировать устройство магнитной обсерватории, он, тем не менее, официально принес ей благодарность за средства как за уже выделенные — якобы по незнанию. Пришлось думцам срочно изыскивать деньги.

Среди свершений Бородина-химика наибольшее значение имеют его многолетние исследования продуктов конденсации альдегидов. 4 мая 1872 года на заседании Русского химического общества он сделал сразу три сообщения о результатах своей работы по этой теме, в ходе которой было открыто новое химическое соединение, ныне известное в органической химии под названием альдоль

	Нижегородский историко-культурный проект	№3
16

(то есть альдегид + алкоголь). Примерно тогда же альдоль получил знаменитый французский химик Ш. Вюрц, которому и достался приоритет открытия этого вещества.

Когда русского ученого спросили, отчего он уступил приоритет, Александр Порфирьевич со вздохом ответил: «Моя лаборатория еле существует на те средства, которые имеются в ее распоряжении, у меня нет ни одного помощника, между тем как Вюрц имеет огромные средства и работает в 20 рук». Бородин попросту не мог проводить исследования с той же скоростью и в тех же масштабах, что и Вюрц, хотя в ряде направлений все же опередил француза.Если учесть широчайшее применение альдолей в современной промышленности, можно сказать, что в свое время буквально из рук Бородина была вырвана репутация одного из крупнейших химиков XIX века.

В 1876 году на Всемирной промышленной выставке в Лондоне экспонировался большой отдел химических препаратов, среди которых достойное место заняли органические соединения,синтезированные Н.Н.Зининым,А.М. Бутлеровым,А.П.Бородиным и другими русскими химиками.

Нельзя не сказать и о том, что А. П. Бородин был одним из основных организаторов Высших женских врачебных курсов, на которых преподавал в 1872-1887 годах. В 1882 году новый военный министр России П. С. Ванновский счел, что курсам не место в системе военного образования, и «предложил» их различным гражданским­ ведомствам. Однако, как писал Александр Порфирьевич жене, курсы «никто не брал из-за недостатка средств». Просьбы и ходатайства не помогли: упразднение курсов было объявлено приказом по военному ведомству 12 августа 1882 года.Тем не менее любимое детище А. П. Бородина просуществовало до 1887 года. Более горячего и деятельного сторонника высшего женского образования в России, чем Александр Порфирьевич,трудно найти.Не случайно на его могилу был возложен серебряный венок с надписью: «Основателю, охранителю,

поборнику женских врачебных курсов, опоре и другу учащихся — от женщин-врачей десяти курсов 1872-1887».

Бородинбылисключительноцельной,горячо увлекающейся натурой. Химия, педагогика... Наконец, музыка! На упреки друзей-уче- ных,считавших,чтоАлександр Порфирьевич тратит много времени на сочинительство, он отвечал:«Видели ли вы на Литейном близ Невского магазин игрушек с вывеской «Забава и дело»? Так вот для меня музыка забава, а химия — дело».Между тем имя Бородина до сих пор известно благодаря этой «забаве»: опера «Князь Игорь», три симфонии, два квартета, сюита для фортепиано, 18 романсов и многое другое. А. П. Бородин считается одним из основателей классических жанров симфонии

иквартета в России. Сколько ему досталось даров: могучий разум ученого, гений композитора,литературные дарования! И в музыке,

ив химии Бородин был новатором, прокладывающим путь в еще не исследованные и не освоенные области. Его внезапная смерть буквально потрясла образованное общество России.Благородную миссию по завершению незаконченных произведений А. П. Бородина взяли на себя друзья композитора — Н.А. Римский-Корсаков и А. К. Глазунов.

***

Памятник на могиле А. П. Бородина в Александро-Невской лавре несет на себе знаки обеих ипостасей выдающейся творческой личности этого композитора и ученого: на памятнике помещены нотные фрагменты его музыкальных произведений,а на ограде — венок, сплетенный из формул открытых им химических соединений...

ЛИТЕРАТУРА:

•Балезин С. А., Бесков С. Д. Выдающиеся русские уче- ные-химики. М., 1972.

•Василенко С. Александр Порфирьевич Бородин. 18331887. Краткий очерк жизни и творчества. Л., 1959.

•Полищук В. Р. Мастеровые науки (Библиотека журнала «Химия и жизнь»). М., 1989.

•Попова Т. Бородин. М., 1953.

•Соловьев Ю. И. История химии в России: научные центры и основные направления исследований. М., 1985.

•Фигуровский Н. А., Соловьев Ю. И. А. П. Бородин. М.-

Л., 1950.

№3	Нижегородский историко-культурный проект
		17

КУЛЬТУРНАЯ

ЖИЗНЬ

Состоялась выставка «Импрессионизм в русской живописи». Были показаны произведения выдающихся художников России — Серова, Коровина и т. д.

По теме выставки был проведен курс лекций.

На одной из лекций присутствовал автор этих строк.Там рассказывалось о творчестве таких художников, как Коровин, Куинджи, Кустодиев, Серов, Грабарь, Юон. Было отсечено, например, упаднические настроения в пейзажных картинах Серова, философском осмылении природы в картинах Левитана и Васнецова, где время тесно переплетено с вечностью…

Выставка и лекционные чтения вызвали большой интерес у зрителей и cлушателей.

НИЖНЕГО

НОВГОРОДА

	Нижегородский историко-культурный проект	№3
18

ИСААК ЛЕВИТАН «ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН» 1892

ИСААК ЛЕВИТАН «ВЛАДИМИРКА» 1892

№3	Нижегородский историко-культурный проект
		19

АЛЕКСЕЙСАВРАСОВ «ГРАЧИПРИЛЕТЕЛИ» 1871

	Нижегородский историко-культурный проект	№3
20