§ 2. Коллективизация

Добровольное производственное кооперирование мелких и средних крестьянских хозяйств, получившее в 20-е гг. название «коллективизация», рассматривалось большевистскими теоретиками как главный из двух способов социалистического переустройства деревни (второй способ: создание государственных хозяйств – совхозов, напрямую субсидируемых из казны). Коллективные хозяйства (колхозы) стали возникать на рубеже 1917–1918 гг. Тогда же определились три их формы, различавшиеся по степени обобществления средств производства:

• товарищества по совместной обработке земли (ТОЗы). По их уставу средства производства оставались в личной собственности членов товарищества, происходило лишь объединение полевых наделов в единый земельный массив, который обрабатывался совместно;

• артели, где обобществлялись пахотная земля, тягловая сила, сельскохозяйственный инвентарь; при этом право личной собственности распространялось на жилище, приусадебный участок, крупный и мелкий рогатый скот, домашнюю птицу и т.п.;

• коммуны с максимальной степенью обобществления, включавшего не только землю, тягловую силу и инвентарь, но и усадьбу, всю живность (вплоть до мелкой птицы). Распределение излишков произведенной продукции осуществлялось уравнительно – по числу «едоков».

В первые послеоктябрьские годы среди коллективных хозяйств преобладали артели и коммуны. В 1927 г. они объединяли около 1 % всех крестьянских дворов. Почти исключительно бедняцких.

XVсъезд партии (1927 г.) определил, что коллективизация должна стать основной задачей партии в деревне. В 1928 г. был принят закон «Об общих началах землепользования и землеустройства», предоставлявший колхозам льготы по получению в пользование землю, кредитованию и налогообложению. Одновременно ограничивалась аренда земли кулаками, их принуждали к продаже имевшейся сложной земледельческой техники, запрещалось выделение на хутора зажиточных хозяйств.

Кризис хлебозаготовок 1927/28 гг. был разрешен силовыми методами. В тот сезон в качестве полигона использовалась далекая от Москвы Сибирь. На другой год сделали то же в Европейской России. Удалось решить поставленные задачи. Осенью следующего, 1929, года силовое давление на крестьян по всей стране резко усилилось. Осенью 1929 г. заготовки выросли по отношению к предыдущему году в полтора раза, хотя урожай собрали почти такой же (увеличение на 2,4 %). У крестьян требовали хлеб и одновременно добивались вступления в колхозы. В итоге число колхозников действительно выросло, достигнув примерно 7 % всего крестьянства.

В начале ноября 1929 г. в «Правде» появилась статья Сталина «Год великого перелома». В ней Сталин заявил, что «середняк пошел в колхозы», и это знаменует перелом в ходе коллективизации. Творчески развивая это положение, состоявшийся вскоре Пленум ЦК поставил задачусплошной коллективизациив кратчайшие сроки (чтобы крестьян-частников вообще не осталось). Более точные сроки определило постановление ЦК«О темпах коллективизации и мерах помощи колхозному строительству»от 5 января 1930 г. В самых хлебных районах – нижнем и среднем Поволжье и северном Кавказе – сплошную коллективизацию предписывалось завершить к осени 1930 г. В других хлебопроизводящих районах – годом позже. К концу пятилетки – коллективизировать всю страну.

Для ускорения коллективизации в деревню послали «десант двадцатипятитысячников». 25 тыс. городских рабочих отправились руководить созданием колхозов и привлечением в них крестьян.

Рост колхозов сочетался с политикой уничтожения зажиточных крестьян. Собственно, второе было неотъемлемой частью первого, поскольку зажиточные крестьяне в колхоз идти наотрез отказывались, несмотря ни на какие дополнительные налоги для частников. 30 января 1930 г. вышло в свет постановление Политбюро ЦК «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Суть его сводилась к провозглашению политики ликвидации кулачества как класса. Немедленно – в районах сплошной коллективизации, в остальных – «по мере действительно массового развертывания коллективизации». Ликвидация как класса означает не просто арест тех, кто нарушил закон. Такая формулировка означала раскулачивание всех, кого можно было считать кулаком, независимо от степени его лояльности режиму. При этом точного определения, кого можно было считать кулаком, постановление не дало, поэтому местные активисты раскулачивали всех, с кем находились в плохих отношениях или кто с недоверием относился к колхозу. У раскулаченных забирали все имущество, оставляя лишь одну смену одежды, а самих либо высылали в глухие места, либо отправляли в лагеря, либо расстреливали.

Из постановления: «…первая категория – контрреволюционный кулацкий актив немедленно ликвидировать путем заключения в концлагеря, не останавливаясь в отношении организаторов террористических актов, революционных выступлений и повстанческих организаций перед применением высшей меры репрессии.  Вторую категорию должны составить остальные элементы кулацкого актива, особенно из наиболее богатых кулаков и полупомещиков, которые подлежат высылке в отдаленные местности Союза ССР и в пределах данного края в отдаленные районы края. В третью категорию входят оставляемые в пределах района кулаки, которые подлежат расселению на новых отводимых им за пределами колхозных хозяйств участках». «Предложить ОГПУ репрессивные меры в отношении первой и второй категорий кулаков провести в течение ближайших четырех месяцев… исходя из приблизительного расчета – направить в концлагеря 60 000 и подвергнуть выселению – 150 000 кулаков» (далее расписано, в какой лагерь и в какой район – сколько именно). Следствием всех этих мер стало увеличение доли крестьян в колхозах с 20 % на начало января до 50 % к марту.

Число колхозников увеличивалось, однако ни у тех, кого силой загнали в колхоз, ни, главное, у тех, кто пока еще держался, энтузиазма по отношению к будущему не было. Недовольство крестьян, доходившее до вооруженных восстаний, заставляло опасаться, что крестьяне сорвут весенний сев, засеяв лишь минимум, необходимый для существования. Для предотвращения этого 2 марта 1930 г. в «Правде» появилась сталинская статья «Головокружение от успехов»с осуждением «перегибов» при загоне в колхозы. Приняв указание вождя к руководству, ЦК ВКП (б) 14 марта принял постановление «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении». В основу статьи Сталина легла записка М. Н. Рютина.

Мартемьян Никитич Рютин (1890–1937). Из крестьян иркутской губернии. Социал-демократ с дореволюционным стажем. С 1924 г. работал в Москве, в 1927 г. стал кандидатом в члены ЦК. В это время он попробовал распространить обращение к членам ВКП (б) с обвинением Сталина в узурпации власти, за что был переведен на второстепенные должности. В 1930 г. ему было поручено проводить коллективизацию в Восточной Сибири; после использования Сталиным его записки снова было пошел на повышение (в Президиум ВСНХ), но через полгода, с новым витком коллективизации, из-за проявленного им нежелания проводить линию Сталина, отправлен «в отставку» на второстепенные должности. В 1932 г. приговорен к длительному заключению; в 1937 г., после нового суда, расстрелян.

После того как принудительную коллективизацию объявили неправильной, крестьяне дружно стали выходить из колхозов, забирая обобществленное имущество. К июню численность крестьян в колхозах вернулась на осенний уровень: 21 %. Отступление весной 1930 г. стало первым и последним в истории коллективизации. Той же осенью, в 1930 г., снова началось усиление давления на крестьян, 1932 г. был объявлен годом сплошной коллективизации по всей стране.

Коллективизация привела к резкому снижению уровня жизни крестьян. Наиболее тяжелыми оказались последствия на Украине, где в 1932/33 гг. умерло от голода 3–4 млн человек. Уже в 1931 г. на Украине, из-за неурожая в других хлебных районах, провели повышенные заготовки. Изымались не только все излишки, но и часть зерна, необходимого для посева. Поэтому на следующий год урожай оказался меньше предыдущего. Планы же заготовок спустили еще более высокие. Стремясь выполнить план, зерно у крестьян выметали подчистую, не оставляя не только на посев, но и на питание.

Попытки выжить за счет колхозной собственности сурово пресекались с помощью закона об охране социалистической собственности, или «закона о пяти колосках», как его прозвали крестьяне. Неофициальное название связано с тем, что даже за ничтожную кражу хлеба с колхозного поля по этому закону, принятому в августе 1932 г., грозило наказание вплоть до расстрела. Одновременно в течение 1933–1934 гг. государство попробовало несколько смягчить крестьянскую политику. Обязательные поставки государству по твердым ценам ограничили третью урожая; излишки колхоз имел право сдать по повышенной (на 20–25 %) цене. Для колхозов, успешно выполняющих планы заготовок, была введена система отоваривания промышленными изделиями.

Итоги коллективизации. На 1935 г. коллективизировано было 98 % хозяйств. Коллективизацию можно было, таким образом, считать завершенной. Завершение ломки подтверждается и данными об урожае. Если в предыдущие годы, начиная с 1929, производство зерна сокращалось ежегодно на несколько процентов, то в 1934 г. оно наконец поднялось на 5 %, а в 1935 – и на все 12 %. (Правда, в 1936 г. последовал неурожай, однако год 1937 принес увеличение на 23 %.)

Для оформления нового порядка в 1935 г. появился новый колхозный устав. Этот документ закреплял остаточный принцип оплаты труда колхозников. Собрав урожай, колхоз должен был сдать обязательные поставки государству по твердым ценам (в пределах трети урожая). Затем рассчитаться сМТС – машинно-тракторными станциями(из-за нехватки техники одна МТС создавалась на несколько колхозов; обработка колхозных полей производилась за плату). Зерно, собранное как плата МТС, поступало тоже в казну; эти поступления давали государству порядка 50 % всех сборов зерна. Затем правительство подсчитывало, хватает ли ему хлеба, и если не хватает, то спускало нормы дополнительных поставок, уже по повышенным ценам. Отказаться от дополнительных поставок колхоз не мог. Только после этого оставшееся зерно можно было делить между колхозниками пропорционально числу отработанных каждымтрудодней. По такому же принципу делили и деньги, полученные от государства за сданный хлеб.

По данным на 1940 г. треть валового сбора зерна отправлялась в так называемые общественные фонды (откладывалась на семена и на корм скоту); из остального – три четверти забирало государство, четверть распределялась между колхозниками. Доход от работы в колхозе не обеспечивал существование крестьян. Чтобы они могли выжить, им разрешили в свободное от колхозных дел время работать в личных подсобных хозяйствах (ЛПХ). Размер ЛПХ – не более полутора гектаров (50 соток). Товары, производимые на этих участках, разрешалось продавать на колхозном рынке. На 1937 г. удельный вес ЛПХ составлял в производстве: овощей – 52,1 %, плодовых – 56,6 %, молока – 71,4 %, мяса – 70,9 %, кож – 70,4 %. При этом доходы с подсобных хозяйств не освобождались от налогов.

Система крестьянской жизни, сложившаяся в середине 30-х гг., существенно повышала эксплуатацию крестьян по сравнению с нэповскими временами, а главное, лишала их стимула: при самой усердной работе они не могли разбогатеть. Поэтому естественным было желание крестьян уйти в город, которому требовалась рабочая сила на новостройках, однако и хлеб кто-то должен был выращивать. Поэтому отток крестьян в город ограничивался, хотя и не перекрывался полностью. Это делалось с помощью паспорта, который с 1934 г. был необходим для передвижения по стране. Колхознику паспорт выдавался только при согласии руководства колхоза на его отход в город.

Государство хотело взять от крестьян столько, сколько возможно. Чтобы не ошибиться и не оставить крестьянам излишки, решили лучше взять больше, чем меньше. Однако целью коллективизации была не физическая ликвидация крестьянства, а именно получение хлеба. Поэтому когда крестьяне стали умирать от голода, государство поняло, что перегнуло палку, и немного отпустило поводья. В конце концов было найдено решение, которое позволяло эксплуатировать крестьян в государственных интересах на полную мощность, в то же время позволяя им не умереть.

Свидетельствуют документы

Из писем населения в ЦК ВКП (б)

Дайте нам, что обещали уже долгое время. Аппетиты зарвавшихся нэпманов, партийцев и спецов нужно сократить, так как такая несправедливость в пролетарском государстве нетерпима, такого мнения большинство рабочих, которые в трудный момент для республики Советов не щадили своей головы.

Дайте работу! Дайте хлеба! Дайте справедливости!

Декабрь 1926 г.

Часто сама собой напрашивается такая мысль: почему в настоящее время компартия не обращает внимания, вернее не приостанавливает рост всерастущего нэпа. Ведь… назначенную роль он уже сыграл, и теперь пора бы ему пропеть отходную… противно видеть здесь в Советском государстве фигуры, не лезущие в дверь, а, главное, пора бы прекратить бессовестное надувательство и существование людей за счет трудовых денег рабочих и крестьян.

Август 1926 г.

Из выступления И. В. Сталина на Пленуме ЦК ВКП (б)

Июль 1928 г.

Необходим добавочный налог на крестьянство в интересах подъема индустрии, обслуживающей всю страну, в том числе, крестьянство. Это есть нечто вроде сверх налога, который мы вынуждены брать временно для того, чтобы сохранить и развить дальше нынешний темп развития индустрии, обеспечить индустрию для всей страны, поднять дальше благосостояние деревни и потом уничтожить вовсе этот добавочный налог, эти «ножницы» между городом и деревней.

Из выступлений И. В. Сталина в 1929 г.

Страна на переломе, колхозное движение нарастает день ото дня. Без колхозов мы не проведем индустриализации, не вытравим из многомиллионного крестьянства капиталистических корней. Колхоз – это рычаг социалистического преобразования деревни. Надо убрать с пути все, что мешает колхозному строительству. В первую очередь кулачество… вопрос идет о жизни или смерти кто – кого. Или кулаки поведут за собой середняцкую массу, или мы поведем, пусть и силой, крестьян в колхоз. Иного не дано. Кулак – вот главное препятствие на нашем пути. И преодолеть это препятствие надо немедленно, решительно, по-большевистски.

Наступать на кулачество – это значит подготовиться к делу и ударить по кулачеству, но ударить по нему так, чтобы оно не могло больше подняться на ноги. Это и называется у нас, большевиков, настоящим наступлением.

Из работы Н. И. Бухарина «Заметки экономиста»

Наивысший длительный темп получится при таком сочетании, когда индустрия поднимается на быстрорастущем сельском хозяйстве. Именно тогда и индустрия дает рекордные цифры своего развития… Это предполагает возможность быстрого реального накопления в сельском хозяйстве. Развитие индустрии зависит от развития сельского хозяйства.

…Подъем индивидуального крестьянского хозяйства, особенно зернового, ограничение кулацкого хозяйства, строительство совхозов и колхозов при правильной политике цен, при кооперировании крестьянства и т.д. должны выправить крупнейшую хозяйственную диспропорцию, находившую свое выражение в… регрессе зерновых культур и в слабом развитии сельского хозяйства вообще.

Из письма раскулаченных в адрес М. И. Калинина