Социальные революции / революции
.docВ процессе своего развития (эволюции) социальная система постоянно сталкивается с различными проблемными ситуациями, порождаемыми как внешними, так и внутренними причинами. Обладая определенной устойчивостью, она благодаря адаптивным возможностям справляется с непрерывно возникающими вызовами. Решение сложных проблем может потребовать перестройки структуры системы, корректировки отдельных функций, замены части элементов, но при этом суть системы, ее ядро, генотип не меняются - система не теряет своей идентичности.
Для наглядности представим себе, что у системы имеется "коридор" возможных траекторий. Если флуктуации не достигают границы коридора, система может вернуться к стабильному состоянию. Если же изменения накапливаются, либо воздействие столь сильно, что параметры системы принимают пороговые, критические значения, наступает кризис системы. В этом состоянии степень ее организованности резко снижается и вероятность возвращения к прежнему стабильному состоянию невелика.
Существуют три варианта разрешения кризиса системы:
1) распад или гибель системы, при этом ее элементы захватываются другими системами;
2) реформа - постепенная перестройка ядра, генотипа системы, ведущая к появлению качественно новой системы;
3) революция - резкое, скачкообразное изменение ядра системы, катастрофический переход из одного состояния в другое.
В кризисном состоянии значительно снижается степень предсказуемости поведения социума. Для пика кризиса характерны "распад общества на множество его индивидуальных элементов и в то же время появление массы новых мелких образований - национально-этнических, религиозных, сословие-корпоративных групп. Заметным явлением становится появление в системе больших масс людей, выпадающих из активной общественной жизни" [8, с. 140].
Политики пытаются избежать кризисных состояний и, естественно, обращаются за советом к ученым. К сожалению, социальные кризисы, процессы перехода системы из одного состояния в другое изучены крайне мало. Как писал П.Сорокин, "накануне войны большинство ученых предсказывали мир; накануне экономического краха и обнищания - процветание; накануне рево-
люций - стабильный порядок и закономерный прогресс. Несмотря на все находящиеся в нашем распоряжении общественные и естественные науки, мы не способны ни управлять социально-культурными процессами, ни избегать исторических катастроф. Как бревно на краю Ниагарского водопада, нас приводят в движение непредвиденные и непреодолимые социально-культурные течения, перенося нас от одного кризиса и катастрофы к другим" [15, с. 487].
Рассмотрим в этой цитате два ключевых слова: непредвиденные и непреодолимые течения. Если мы попали в непреодолимое течение, то самое разумное - плыть по течению и в соответствии с этим прогнозировать будущее. Конечно, плохо, если попадем в непредвиденную ситуацию. Но следующий раз, оказавшись в такой ситуации, мы должны пенять на себя - прецедент уже был.
В вечном философском споре детерминистов и индетерминистов с начала XX века доминируют идеологические мотивы. Не углубляясь в эту запутанную проблему, отметим, что в 40-50-х годах на Западе были весьма популярны идеи централизованного планирования и государственного регулирования. В настоящее же время модны взгляды Ф.Хайека и его последователей, утверждающих, что централизованное планирование не эффективно, а вмешательство государства в социально-экономическую жизнь общества должно быть минимальным. Эволюция развивается не по плану, а "непреднамеренно", методом "проб и ошибок". Какое решение окажется лучшим, определяет только эволюция. Хайек пишет: "Для определения того, какая система правил поведения будет доминировать, решающим является количество человеческих жизней, поддерживаемых той или иной системой... Рыночная экономика преобладает над порядками других типов именно потому, что позволяла группам, усвоившим ее основные принципы, быстрее увеличить свою численность. Следовательно, вести счет в рыночных ценностях значит вести счет на человеческие жизни..." [17].
Ф.Хайек имеет в виду, что победителями в соревновании "порядков" являются страны Запада.
10.2. Реформы в социальных системах
Ф.Хайек и его единомышленники придерживаются теории однолинейной эволюции, некой столбовой дороги развития цивилизации - иного не дано. Однако и на магистральном пути возможны ямы, например кризис 1930 г., из которых необходимо как-то выбираться. Реформы Рузвельта успешно вывели США
из кризиса потому, что опирались на продуманный план, взвешенную и скоординированную программу действий.
Ф.Хайек не против успешных реформ. В своей нобелевской речи он рекомендует социальному реформатору действовать не как ремесленнику, который может придать изделию любую форму. Реформатор скорее должен культивировать развитие, обеспечивая подходящую окружающую среду, подобно тому, как садовник заботится о своих растениях.
Призывы к проведению гуманных преобразований относятся только к странам-лидерам, принадлежащим центру мировой системы. Для стран из периферии и полупериферии ситуация совершенно иная. Заблудившиеся в дебрях эволюции страны обязаны вернуться на магистральный путь развития и попытаться как можно быстрее догнать ушедших вперед лидеров.
Процессам модернизации - развитию демократии и рыночной экономики посвящена обширная литература. Однако багаж знаний, который помог бы реформатору составить научно обоснованную программу реформ, совсем невелик. Отметим теорию культурного лага (запаздывания) У.Огборна. Американский социолог в 1922 г. предложил концепцию неравномерности развития различных сфер общества. Изменения в экономике, технологии могут значительно опережать изменения в социокультурной сфере. Огборн полагал, что "культурное запаздывание" станет одной из важнейших проблем современного общества, учитывая возрастающую скорость научно-технического прогресса.
P. Дарендорф утверждал, что для проведения политических реформ достаточно 6 месяцев, экономические реформы можно осуществить за 6 лет, но процесс изменения менталитета, жизненных стилей может потребовать нескольких поколений (дилемма 3 часов).
Наличие временных лагов существенно затрудняет прогнозирование реформ. Еще чаще реформаторов ставит в тупик наличие непредвиденных поворотных точек в исследуемых процессах. Только в последние годы социологи начинают осознавать, что переходные процессы в кризисном обществе носят, как правило, нелинейный характер.
В 1959 г. С.Липсет предложил модель линейной взаимосвязи между экономическим развитием и политической демократией (рис. 10.1).
Однако непростые судьбы процессов модернизации стран третьего мира в 60-80-е годы вынудили Липсета и его коллег существенно уточнить модель (рис. 10.2).
------
Революционные движения. Под революцией в данном случае мы понимаем неожиданное, стремительное, обычно насильственное полное изменение социальной системы, структуры и функций многих основных социальных институтов. Революции следует отличать от государственных или дворцовых переворотов, которые совершаются людьми, стоящими у руля правления и оставляющими институты и систему власти в обществе неизменными. Термин "революция" применяется иногда к постеленным, мирным широкомасштабным изменениям, таким, например, как "промышленная революция", "сексуальная революция". Но в этом случае мы имеем дело с совершенно другим значением данного термина. Революционное движение пытается свергнуть, разрушить существующую социальную систему и установить новый социальный порядок, в значительной степени отличающийся от прежнего. Если реформаторы стремятся исправить лишь некоторые недостатки и дефекты в существующем социальном порядке, то революционеры считают, что система не заслуживает того, чтобы ее спасали.
Исторический опыт показывает, что демократия в полном смысле этого слова не служит питательной средой для революционных движений. Это объясняется тем, что демократия является основой социальных реформ, а реформы неизбежно отодвигают революцию. С другой стороны, там, где авторитарное правление блокирует различные движения реформ, реформаторы вынуждены нападать на правительство и на другие авторитарные институты общества. При этом многие из несостоявшихся реформаторов становятся революционерами. Таким образом, революционные движения процветают там, где реформы блокируются в такой степени, что единственным способом устранения недостатков социальной системы служит революционное движение. Не случайно коммунистические движения не развиты в таких традиционно демократических странах, как Швеция, Швейцария, Бельгия или Дания, и сильно развиты в тех странах, где в той или иной мере проводится репрессивная политика или правительство лишь считается демократическим и его деятельность неэффективна при проведении социальных реформ.
Любое революционное движение развивается постепенно в атмосфере всеобщей социальной неудовлетворенности. Американские исследователи Л. Эдварде и К. Бринтон смогли выделить наиболее типичные стадии успешного развития революционных движений: 1) накопление глубокого социального беспокойства и неудовлетворенности в течение ряда лет; 2) неспособность интеллектуалов успешно критиковать существующее положение так, чтобы основная масса населения понимали их; 3) появление побуждения к активным действиям, к восстанию социального мифа или системы верований, оправдывающих это побуждение; 4) революционный взрыв, вызванный колебаниями и слабостью правящей верхушки; 5) период правления умеренных, которое вскоре сводится к попыткам контроля за различными группам революционеров или к уступкам с целью погашения взрывов страстей в народе; 6) выход на активные позиции экстремистов и радикалов, которые захватывают власть и уничтожают всякую оппозицию; 7) период режима террора; 8) возврат к спокойному состоянию, устойчивой власти и к некоторым образцам прежней предреволюционной жизни (182, с. 150-155). По такой схеме в целом протекали французская, китайская и, наконец, российская революции
Иногда очень трудно классифицировать движение как чисто реформистское или чисто революционное, так как и в том, и в другом случае в движениях может принимать участие широкий спектр его последователей: от умеренных реформаторов до крайне радикальных революционеров, склонных к насильственным действиям.
------
------
Относительно причин революции выдвигается несколько гипотез, которые можно разделить на две группы: причины революционной ситуации и причины результата революции. Революционная ситуация возникает тогда, когда:
1) появляются достаточно заметные противники, оппоненты (политическая оппозиция, диссиденты), которые выступают с притязаниями на контроль над правительством (возникает революционное лидерство и формируется новая идеология). На этой стадии особенно важную роль играют харизматические лидеры и интеллектуалы;
2) они приобретают поддержку на словах и (в первую очередь) на деле (массы мобилизуются). Это случается либо тогда, когда правительство оказывается не способным выполнить требования населения, либо когда оно усиливает собственные требования к нему. <Увеличение налогов - наиболее яркий пример, но военная повинность, изъятие земель, урожаев, сельскохозяйственных животных и наложение оброков - все это сыграло историческую роль в создании оппозиции> (399; 205);
3) правительство не может или не хочет подавить противников (носители власти теряют управление инструментами насилия). Типичный случай - вовлечение во внешние войны, еще один - международное давление, принуждающее избегать крайних форм насилия по отношению к оппонентам, даже если эти инструменты доступны.
Степень передачи власти, т. е. суть революционного результата зависит от:
1) размера и жесткости конфликта между носителями власти и оппонентами. Когда раскол между ними приобретает форму простой, взаимоисключающей альтернативы, он требует недвусмысленной приверженности населения одной стороне и препятствует контактам прежних держателей власти с постреволюционным правительством. Таким образом, происходит полная передача;
2) диапазона коалиций между членами политической организации и оппонентами до и во время революции. Чем их меньше, тем более полной является послереволюционная передача власти. Но с другой стороны, если их нет совсем, то революция может потерпеть неудачу, и тогда передачи власти вовсе не произойдет;
3) контроля над силовыми структурами со стороны оппонентов. <Если правительство сохраняет полный контроль над вооруженными силами, то скорее всего в результате революционной ситуации передачи власти не произойдет> (399; 214). Для того чтобы победить, революционеры должны получить доступ к средствам принуждения: оружию и поддержке некоторой части полиции и армии. Вот почему лояльность армии часто является решающим фактором в большинстве революций, и вообще большинство революций побеждают тогда, когда армия переходит на сторону противников.
Тилли предлагает типичную, <идеальную революционную последовательность>, состоящую из семи стадий. 1. Постепенное возникновение оппонентов и оформление их притязаний на власть. 2. Мобилизация тех, кто одобряет и поддерживает эти притязания. 3. Попытки правительства провести насильственную, репрессивную демобилизацию терпят провал. 4. Противники и их коалиции успешно устанавливают частичный контроль над некоторыми подструктурами правительства (регионами, подразделениями, частями персонала). 5. Они борются за расширение этого контроля. 6. Противники побеждают, терпят поражение или входят в правящую коалицию с прежними власть предержащими. 7. Восстанавливается единый, суверенный, правительственный контроль (399; 216-217). Лишь на этой стадии могут происходить дальнейшие структурные трансформации общества (экономические, культурные, правовые, моральные), и если они происходят, мы можем говорить о <великих> революциях.
Одной из слабых сторон теории, выдвинутой Тилли, является ее недостаточная специфичность. Стэн Тейлор указывает на то, что автор не объясняет, <почему одни группы принимаются политической организацией, а другие отвергаются> (397; 146), почему в одних случаях армия остается лояльной, а в других переходит на сторону революционеров, предопределяя тем самым исход дела. К сожалению, упомянутые недостатки присущи не только теории Тилли, но и остальным теориям революции, а также большинству других социологических теорий.