Lektsia_Sotsialnaya_struktura_i_sotsialnye_izmenenia_zo

проводится четкое разграничение между политическими переменами в правлении и радикальными изменениями в жизни общества: вспомним разделение между базисом и надстройкой, о котором шла речь в первой главе. В широком методологическом смысле революция есть результат разрешения коренных противоречий в базисе - между

производственными отношениями и перерастающими их рамки производительными силами.

Центральным в марксистской теории социальной революции является вопрос о борьбе основных антагонистических классов. Из двух основных антагонистических классов один всегда является передовым, выражающим насущные интересы и потребности социального прогресса, другой - реакционным, тормозящим (исходя из собственных интересов) прогресс и упорно не желающим уходить с исторической

авансцены В соответствии с логикой самого Маркса, социалистическая революция должна

была состояться, прежде всего, в самых развитых странах, ибо "ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия в недрах самого старого общества".

Таким образом, требования марксистской логики предусматривали, что социалистическая революция должна произойти, прежде всего, в наиболее индустриально развитых странах Западной Европы и Америки, поскольку они в наибольшей степени "созрели" для этого.

Между тем В.И. Ленин, как известно, выдвинул собственную гипотезу о том, что

социалистическая революция в первую очередь должна произойти в наиболее слабом звене общей капиталистической цепи и послужить своего рода "запальным фитилем" для мировой социалистической революции. И он достаточно энергично действовал в направлении претворения этой гипотезы в жизнь...

Ленинский тезис и сегодня не потерял окончательно своего влияния на социологов марксистской школы. Так, еще в 1966 году французский социолог Л. Альтюссер настойчиво повторял мысль о том, что революция, скорее всего, вероятна в самом слабом звене капиталистического общества, ибо там наиболее отчетливо проступают социальные противоречия. Однако основную проблему для современных марксистских теорий революции представляет жизнеспособность мирового капитализма (несмотря на очевидное наличие и политических конфликтов, и промышленных забастовок, и экономических спадов). Отсутствие революционных выступлений рабочего класса они объясняют, как правило, уравновешивающей ролью возрастания благосостояния рабочего класса, его гражданских прав, а также мощным воздействием идеологического аппарата капиталистического государства.

Позиции марксистской социологии революции еще более существенно поколебались в связи с известными событиями в нашей стране и в странах Восточной Европы, приведшими, по сути, к краху практики строительства "реального социализма".

Однако говорить о полном ее исчезновении с научного горизонта было бы все же преждевременно: очень уж крепко сколочена логическая схема концепции К. Маркса.

3.Немарксистские концепции социальной революции

Социологи, не связанные с марксистской традицией, также проявляли немалый интерес к проблемам социальной революции. При огромном разнообразии теоретических подходов можно было бы выделить несколько этапов периодического "волнообразного" нарастания такого интереса.

Первый этап относился к концу прошлого - началу нынешнего веков, когда появляется ряд работ таких социологов, как Б. Адамс, Г. Лебон, Ч. Эллвуд и др., которые интересовались, прежде всего, исследованием проблем социальной нестабильности и

социального конфликта и именно через эту призму рассматривали все, что было связано с революцией.

Второй - и очень сильный - всплеск интереса социологов к социальной революции был связан с событиями 1917 года в России - Февральской буржуазно-демократической революцией и особенно - Октябрьским переворотом и его последствиями, как для России, так и для Европы в целом. В этот период появляется даже особое течение, именуемое "социологией революции". Оно тесно связано с именем П. Сорокина, который в 1925 году опубликовал книгу под аналогичным названием. В этой работе он весьма аргументированно утверждал, что Первая мировая война и Октябрьская революция, неразрывно связанные друг с другом, явились результатом огромных переворотов во всей социокультурной системе западного общества. При этом он весьма мрачно прогнозировал, что непосредственной предпосылкой революции всегда является увеличение числа подавленных базовых инстинктов большинства населения, а также невозможность даже минимального их удовлетворения.

Важным рубежом в развитии социологических концепций революции стали 60-е годы. В эти годы в целом ряде западных стран произошли крупные социальные конфликты, показавшиеся многим началом новой крупной революционной волны. Озабоченные этим правительства некоторых стран, прежде всего США, выделили достаточно крупные субсидии на развертывание исследовательских программ, посвященных изучению причин возникновения революционных ситуаций, социальных сил, втянутых в них, а также прогнозированию возможных последствий такого рода событий. Эти исследования теоретиков "третьего поколения" социологии революции

были характерны стремлением к изучению революционных процессов не в глобальном масштабе, а скорее - в конкретных регионах и странах.

Попытаемся кратко описать суть некоторых социологических концепций социальной революции немарксистского толка и предоставим читателю самому судить о том, насколько адекватно они описывают происходящие в обществе процессы.

Теория циркуляции элиты. Одним из основоположников этой теории был итальянский экономист и социолог Вильфред Парето. Он считал, что любое общество делится на элиту (т.е. небольшую группу людей, обладающих наивысшим индексом деятельности в той области, которой они себя посвятили - прежде всего, в управлении) и неэлиту, т.е. всех остальных. В свою очередь, элита включает в себя два основных социальных типа: "львов" - тех, кто обладает способностью к насилию и не останавливается перед его применением, и "лис" - тех, кто способен манипулировать массами с помощью хитрости, демагогии и лицемерия. Процесс периодической смены их у власти образует своеобразную циркуляцию. Эта циркуляция носит естественный характер, потому что "львы" в большей степени приспособлены к поддержанию статус- кво при постоянных условиях, в то время как "лисы" адаптируемы, инновативны и легче заменяемы. Когда тот или иной тип задерживается у власти слишком долго, он начинает деградировать, если не уступит другому типу, или же не будет рекрутировать в свои ряды тех представителей низших слоев (неэлиты), которые обладают необходимыми способностями (тоже своеобразная "циркуляция", но уже персонального состава данного типа элиты). Эта деградация и создает революционную ситуацию, весь смысл которой, по сути, сводится к обновлению либо типа, либо персонального состава элиты. Другими словами, революция происходит тогда, когда не обеспечивается своевременная циркуляция элиты. Следовательно, одна из основных социальных функций революции заключается в прочищении каналов социальной мобильности. Если не происходит своевременной циркуляции элиты - мирным ли путем, с помощью ли насилия, - общество может просто погибнуть или, по меньшей мере утратить, национальную независимость.

Теории модернизации. Само понятие "модернизация" - это, по выражению А. Ковалева, "нечеткий собирательный термин, который за рубежом относят к разнородным социальным и историческим процессам, как исторически сопровождающими

индустриализацию в странах развитого капитализма, так и в сопутствующих ей ныне странах " третьего мира" после крушения колониальной системы". Отсюда некоторые производные термины, используемые в социологических текстах: "пре-модернистский", т.е. относящийся к тому, что имеет место в доиндустриальный период развития, в традиционном обществе; "постмодернистский" - характерный для обществ, переросших рамки индустриализации, в ступивших в постиндустриальный период развития.

Следует отметить, что теория модернизации в американской социологии была господствующей аналитической парадигмой для объяснения глобальных процессов, посредством которых традиционные общества достигали современного состояния. (1) Политическая модернизация включает в себя развитие ряда ключевых институтов - политических партий, парламентов, права участия в выборах и тайного голосования, которые поддерживали участие в выработке решений. (2) Культурная модернизация, как правило, порождала секуляризацию и усиление приверженности националистским идеологиям. (3) Экономическую модернизацию при рассмотрении ее отдельно от индустриализации (что возможно только в чистой абстракции), связывают с глубокими социальными изменениями - возрастающим разделением труда, использованием технических приемов менеджмента, усовершенствованием технологии и ростом коммерческих средств обслуживания. (4) Социальная модернизация включает растущую грамотность, урбанизацию и упадок традиционной авторитарности. Эти изменения

рассматриваются с точки зрения возрастания социальной и структурной дифференциации В рамках этих теорий акцент делается на концепции, рассматривающей революцию как кризис, возникающий в процессе политической и культурной модернизации общества.

Речь идет о том, что наиболее благоприятная почва для революции создается в тех обществах, которые вступили на путь модернизации, но осуществляют ее неравномерно в различных сферах своей жизнедеятельности. В результате появляется разрыв между

растущим уровнем политического образования и информированности достаточно широких слоев общества с одной стороны и отстающими от них уровнями экономических преобразований, а также развития политических институтов и их демократизации - с другой. Это и формирует условия для революционного взрыва.

Существуют также концепции, носящие в значительной степени социально- психологический, нежели чисто социологический оттенок. Среди них, на наш взгляд, особого внимания заслуживает так называемая теория относительных деприваций (сам термин "депривация", обозначающий состояние, возникающее вследствие ощущения лишений, обделенности чем-то важным, прежде активнее использовали психологи, нежели социологи).

Эта теория была сформулирована американским социологом Тедом Гарром в его книге "Почему люди бунтуют" (Why Men Rebel) на основе обширного анализа исторических данных, а также многолетних (с 1957 по 1963 гг.) эмпирических исследований в более чем 100 странах мира. На основе опросов населения этих стран о том, как они оценивают свое прошлое, настоящее и будущее и соотносят его со своим идеалом хорошей жизни, Гарр выработал "меру относительных лишений". Когда эту меру

сопоставили с масштабами гражданской напряженности в тех же странах в период между 1961 и 1965 гг., была обнаружена довольно сильная связь, подтверждающая гипотезу автора о том, что чем выше уровень относительных деприваций, тем шире масштабы внутреннего насилия в данном обществе и тем оно интенсивнее используется.

Суть меры относительных лишений состоит в разрыве между уровнем запросов (УЗ) людей и возможностями достижения (ВД) того, что они желают. Здесь могут сложиться самые разнообразные ситуации, но суть их сводится к нескольким позициям:

(1) падение ВД при постоянстве УЗ; (2) возрастание УЗ при постоянстве ВД; (3) падение ВД при одновременном возрастании УЗ. Этот разрыв между УЗ и ВД вызывает в

обществе состояние массовой фрустрации и создает чрезвычайно благоприятную почву для политического взрыва, ведущего к беспорядкам и насилию.

Таковы основные подходы социологов к объяснению факторов и механизмов социальной революции.