kazyutinskii_v_v_mamchur_e_a_sachkov_yu_v_i_dr_spontannost_i

мику, и в частности, механику, можно адекватно описать в рамках двух картин движения - картины Гамильтона и картины Лиувилля, которые полностью эквиваленты. С точки зрения сравнения с другими теориями в рамках ансамблевого подхода более удобна картина Лиувилля, в которой центральным понятием является состояние объекта, задаваемое плотностью вероятности в фазовом пространстве. Как правило, эта величина определяется разбросом начальных значений координаты и импульса объекта, что соответствует смешанным классическим ансамблям.

Так называемому чистому классическому ансамблю отвечает вырожденное состояние (произведение 5-функций), когда начальные значения координаты и импульса объекта заданы абсолютно точно. Напомним, что обычно в этой ситуации предпочитают использовать картину Гамильтона, в которой центральным понятиями являются наблюдаемые характеристики - координата и импульс. Вместе с тем даже в тех случаях, когда начальные значения координаты и импульса известны с неким разбросом, эта картина также пригодна, если ограничиться только средними значениями наблюдаемых.

По этой причине деление на чистые и смешанные состояния не имеет особого смысла. Фактически в классической динамике мы имеем дело только с ансамблями первого рода, которые можно было бы назвать классическими лиувиллевыми ансамблями. В них единственным источником стохастичности служит разброс начальных данных, а любое неконтролируемое воздействие игнорируется.

Перейдем к рассмотрению неклассических ансамблей. Вопреки сложившемуся мнению, можно показать, что с простейшим проявлением неклассичности мы сталкиваемся уже в равновесной статистической механике Гиббса. Дело в том, что здесь существенно проявляет себя тепловое неконтролируемое воздействие. Но каноническое распределение Гиббса в термостате нередко всё же рассматривают как предельную форму решения уравнения Лиувилля, благодаря чему равновесную статистическую механику Гиббса часто трактуют просто как часть классической механики.

Однако, как показал Н.Н. Боголюбов, в ходе приближения к тепловому равновесию при последовательном переходе от динамической к кинетической, а затем к термодинамической стадии имеет место процесс термализации26. Его следует отнести на счет влияния неконтролируемого теплового воздействия термостата.

26См.: Боголюбов Н.Н. Проблемы динамической теории в статистической физике. М; Л.; ГТТИ, 1946.

В итоге уже на довольно ранней стадии эквивалентность картин Гамильтона и Лиувилля утрачивается, так что предельное распределение Гиббса только внешне напоминает исходное распределение, удовлетворяющее уравнению Лиувилля. В связи с этим состояния теплового равновесия в теориях, где нет квантовых эффектов (например, в теории броуновского движения неквантовых объектов), следует описывать гиббсовыми (тепловыми) ансамблями. Они служат примером ансамблей второго рода.

Конечно, с более распространенным представлением о неклассичности мы встречаемся в квантовой динамике, где роль квантового неконтролируемого воздействия общепризнана. В ней также есть две эквивалентные картины движения - картина Гейзенберга и картина Шредингера. Аналогично классической динамике, эти картины служат для описания эволюции наблюдаемых и состояний со временем соответственно. Для целей нашего анализа более пригодна картина Шредингера. Напомним, что в ней основной величиной, характеризующей состояния системы, является оператор плотности, удовлетворяющий квантовому уравнению Лиувилля-фон Неймана.

Разумеется, в случаях чистых квантовых состояний вместо оператора плотности можно ввести амплитуду вероятности, называемую волновой функцией Шредингера. Однако это принципиально ничего не меняет, так что разделение на чистые и смешанные квантовые состояния, как и выше в классическом случае, не является существенным. Фактически, как и в классической механике, мы имеем дело с одним и тем же родом ансамбля, но теперь это уже ансамбль второго рода. Их целесообразно называть шредингеровыми (квантовыми) ансамблями.

Со следующим по сложности проявлением неклассичности мы встречаемся в равновесной статистической механике фон Неймана. В ней одновременно проявляют себя оба типа неконтролируемого воздействия - квантовое и тепловое. Нередко канонический оператор плотности фон Неймана в термостате рассматривают как решение квантового уравнения Лиувилля, что позволяет трактовать равновесную статистическую механику фон Неймана как тривиальную часть квантовой механики. Однако идеи Н.Н. Боголюбова о стадиях приближения к тепловому равновесию применимы и здесь. Тем самым, предельное выражение для оператора плотности фон Неймана только внешне напоминает исходный оператор плотности, удовлетворяющий квантовому уравнению Лиувилля-фон Неймана. По этой причине состояния теплового равновесия для квантовых объектов следует рассматривать как комбинированные ансамбли второго рода. В честь Ф. Блоха, впервые исследовавшего квантовый осциллятор в тер-

190	133

мостате, их можно называть блоховскими (квантово-тепловы- ми) ансамблями. Очевидно, что шредингеровы и гиббсовы ансамбли являются предельными случаями блоховских.

Упомянутые выше три варианта ансамблей второго рода, относящихся к неклассической физике, описывают только равновесные или стационарные состояния. В них при фиксированной энергии системы одновременно флуктуируют значения координаты и импульса. В общем случае в Природе реализуются нестационарные (на микроуровне) или неравновесные (на макроуровне) состояния. В современных условиях активно применяются идеи неравновесной статистической термодинамики, заложенные еще Эйнштейном, и квантовой теории нестационарных состояний, в том числе термополевая динамика. Соответствующие состояния отличаются тем, что в них одновременно флуктуируют и энергия объекта и температура термостата. Среди них есть состояния и квантовые, и тепловые, и квантово-тепловые. В самом общем случае их можно было бы описать эйнштейновыми

ансамблями, также представляющими собой ансамбли второго рода27.

Таким образом, в Природе встречаются неклассические состояния, которые описываются как дважды неклассическими (эйнштейновыми и блоховскими) ансамблями, так и их предельными вариантами - однократно неклассическими гиббсовыми и шредингеровыми ансамблями. Кроме того, в тех случаях, когда любым неконтролируемым воздействием можно пренебречь, встречающиеся в Природе состояния приближенно описываются классическими лиувиллевыми ансамблями. Но с точки зрения концепции универсальной контингенции - это всего лишь различные модели поведения объектов Природы в рамках этой концепции.

7. ДЕТЕРМИНИЗМ-СПОНТАННОСТЬ И УНИВЕРСАЛЬНАЯ КОНТИНГЕНЦИЯ

Как известно, обращение физиков к методологии происходит в такие периоды, когда требует осмысления большой, разнородный и часто противоречивый накопленный материал. Помимо этого, со временем становится необходимым сделать его достоянием широкой публики, т.е. ввести новое понимание в картину мира и притом общедоступными средствами. В этом отношении

27См.: Суханов АД. Статистико-термодинамические идеи Эйнштейна в современной физической картине мира // Физика элементарных частиц и атомного ядра. 2005. Т. 36, Вып. 6. С. 1281-1342.

методологические категории, которые наряду со строго научным толкованием часто имеют и общеупотребительный, обиходный смысл, играют особую роль, выполняя необходимые разъяснительные функции.

К числу таких категорий принадлежат категории детерминизма и спонтанности. Анализ их содержания показывает, что данные категории, будучи сложившимися понятиями с устоявшимися смыслом и сферой использования, по-видимому, недостаточны для описания Природы с точки зрения отражения ее целостности. Их альтернативность близка по духу к несовместимым сущностям, фигурирующим в боровской формулировке принципа дополнительности. Однако последний, с нашей точки зрения, не обеспечивает единство описания Природы на всех уровнях, сводя его к двум несовместимым картинам. В аналогичных отношениях находятся категории детерминизма и спонтанности.

Идее дополнительности, составленности описания Природы всегда противостояла идея целостности, неразрывности ее описания, традиция которого восходит к Платону. Ее горячими сторонниками в разные периоды истории были Лейбниц, Планк и Эйнштейн. Развитие физики в XX в. показало всю чрезмерную идеализированность распространенных прежде представлений о том, что наблюдаемые характеристики объектов и их окружения являются в принципе однозначными величинами. Идея Эпикура о том, что эти величины, как правило, случайны, возрождается ныне на новом уровне. В последние годы все более завоевывает доверие идея о том, что во всех физических теориях наиболее адекватное описание Природы может дать только ансамблевый подход, применимый на всех уровнях и во всех стратегиях познания.

Сегодня эти идеи направляют усилия естествоиспытателей, работающих на переднем крае познания мира, - в физике элементарных частиц и космологии. Предложенная выше концепция универсальной контингенции, по нашему мнению, позволяет сформировать методологический подход, в рамках которого эти усилия наиболее эффективно приведут к конечной цели - построению целостной физической картины мира.

288	7. Спонтанность... 289

СПОНТАННОСТЬ КАК СОСТОЯНИЕ И КАК ПРИЕМ

В. И. Самохвалова

Проблема спонтанности приобрела особый смысл и новую актуальность в контексте современной культуры. С одной стороны, в культуре утверждается постмодернистская парадигма с ее обоснованием необходимости перехода к "новой рациональности" и "новой чувственности" и поиск в связи с этим новых форм достижения и выражения такой чувственности. Одновременно, с другой стороны и на программно иной основе, всеми средствами масскульта осуществляется пропаганда и утверждается практика "раскрепощения чувственности", что часто выступает, по сути, призывом, провокацией и стимулом к опусканию на уровень достаточно архаических структур сознания, к актуализации инстинктов, к развязыванию иррациональности.

Всё это происходит в ситуации интенсивного диалога культур Запада и Востока, когда приобретают популярность особые подходы, средства и практики, сформированные в восточных духов- но-философских системах и предлагающие специальные психотренинги для расширения и перестройки сознания, выхода его на иной уровень функционирования. В данном контексте особенно настоятельно звучит требование освободиться от засилия - обусловленного трехвековым господством позитивизма и рационализма - рациональности в сознании в пользу спонтанности, которая долгое время была как бы репрессирована традиционной западной культурой, подавляема ее стремлением последовательно ввести спонтанность в четкие рамки нормативного поведения. Это, в свою очередь, не только нарушало права личности на естественное и свободное ее проявление, но и мешало реализации творческой составляющей сознания и поведения человека. При этом, однако, репрессивными часто объявляются и естественные нормы и требования культуры, то "держание ею позитивного усилия", которое необходимо для организации на человеческих началах самой социальной жизни. Возникает опасность известной вульгаризации понятия спонтанности, когда под маской естественности проявления оправдываются произвол и асоциальность поведения.

Таким образом, следует сказать, что в целом складывается ситуация, требующая нового обращения к проблеме спонтанности, нового осмысления ее самой и ее отношений с творчеством, т.е. с наиболее сущностным проявлением человеческого поведения в мире. При этом возникают естественные трудности, связанные с тем, что, во-первых, опыт переживания спонтанности трудно выразим в обычных научных понятиях; опыт же восточных практик, таких как даосские или дзэнские, передается обычно в весьма специфических выражениях метафорического характера, смысл которых вполне расшифровывается лишь в контексте знакомства с достаточно закрытой традиционной восточной культурой.

Во-вторых, понятие спонтанности охватывает широкий круг в значительной мере разноуровневых проявлений, которые объединяет не их источник, не причина, не "качество", но лишь модус их проявления, т.е. состояние некоей открытости для какойто особой реальности. Во всяком случае, спонтанность как "иную реальность" рассматривал, например, В.В. Налимов1, определяющий ее как "вселенское, космическое, нигде не локализованное начало"2. О спонтанности как открытости источнику космической энергии пишет А. Грэм3.

В принципе, спонтанный (от лат. spontaneus, т.е. самопроизвольный) - это значит вызванный не внешними воздействиями, а внутренними причинами, как, например, спонтанным, т.е. самопроизвольным, является деление атомов. Иногда спонтанность приравнивают к стихийности, которую нельзя ни вызывать, ни организовать, которой нельзя управлять и т.д. Однако история религий, мистические практики, эзотерические системы утверждают, что спонтанность можно вызывать, а ее проявления контролировать; разработаны специальные системы разного вида и уровня, с помощью которых человек входит в состояния, когда становится способен проявлять качества и возможности, не имевшиеся прежде в его распоряжении, но каким-то образом вызываемые самопроизвольно к актуализации.

Что же следует понимать под спонтанностью? В чем ее отличие, например, от полностью неконтролируемого и неуправляемого проявления деятельности сознания, импульсивности, произвольности поведения? Идет ли при этом речь о разных способах понимания спонтанности, или же о наличии разных уровней про-

1 См.: Налимов В.В. Спонтанность сознания. М., 1989. С. 240. 2 Там же. С. 232. •

3Graham А.С. Reason and Spontaneity. A New Solution to the Problem of Fact and Value. London, 1985.

130

5*

195

явления ее самой? Представляется, что существует настоятельная необходимость в рассмотрении и данного вопроса.

Спонтанность представляет собой особое состояние сознания, которое характеризуется богатством и многогранностью проявлений, наличием особого, "живого" нерва, которым человек как бы непосредственно связан с миром и ощущает в себе его биение, его напряженность, его полноту. Это как бы состояние трансценденции в некое надличное пространство трансперсонального сознания, или сверхсознания, и пребывание в этом состоянии позволяет человеку пережить свою сопричастность целому, прикоснуться к истоку Мира.

Спонтанность - важнейшая составляющая творческого состояния сознания; говорить о творчестве вне спонтанности проявления творческой способности личности можно лишь условно, ибо творческая деятельность без спонтанности представляет собою род технического делания, конструирования, хотя и производимого по надежным и проверенным правилам построения форм. Особенно наглядно это выступает в сфере искусства, где именно наличие некоей "божьей искры" обозначает ту четкую грань, которая разделяет собственно творчество и искусное ремесло.

Спонтанность функционирования сознания выступает необходимой основой, предпосылкой и условием разворачивания творческого процесса и самого его бытия. Можно сказать, что спонтанность является необходимым качеством подлинного творчества, и без свободы творческого проявления, без полета фантазии, без подключения интуиции художник, как правило, оказывается не в состоянии создать нечто подлинно новое (т.е. реализовать формальное требование, определяющее принадлежность к творчеству, будь это творчество нового предмета, подхода, качества, осмысления и т.д.). При этом спонтанность в разных формах ее проявления выступает характеристикой сознания не только, например, художника, но составляет основу любого адекватного поведения, когда человек оказывается в непредсказуемой или экстремальной ситуации, когда перед ним встает необходимость того, что называется "обучением с первой попытки".

В этом смысле способность к спонтанному реагированию лежит в основе выживания и утверждения человека в постоянно изменяющемся мире. Спонтанность оказывается для человека эволюционно необходимым качеством. Для выживания, пишет отечественный генетик В.П. Эфроимсон, "наши предки должны были обладать еще и способностью молниеносно мобилизовать и память, и сообразительность, и знания. Право на

ошибку было дано нечасто. Ошибка могла стоить жизни. И стоила ее"4.

Благодаря изначально присущему ему качеству спонтанности наш предок оказался способен к реакции с первого предъявления, что явилось необходимым условием его выживания в непредсказуемом и порою враждебном мире, окружавшем древнего человека. Можно сказать, что качество спонтанности в деятельности сознания связано со способностью антиципации; можно предположить, что спонтанность есть механизм мгновенного и мощного включения способности антиципации применительно к актуально возникающим условиям или определенной задаче.

Спонтанность функционирования сознания по формам своего осуществления и проявления подобна холистическому образному мышлению, когда предмет предстает в целом и сразу, когда решение приходит уже оформленным, а действие хотя и имеет предварительную цель, но как бы не имеет мотивации. В деятельности человека спонтанность выступала как целостность совокупного понимания, осуществляемая единомоментно и достигаемая подключением всех телесно-физических, душевно-эмоци- ональных и духовно-интеллектуальных сил и возможностей. Ввиду продуктивности состояния спонтанности и ее связи с творчеством внимание исследователей всегда привлекала проблема механизмов создания или преднамеренного вызывания данного состояния.

Проблема спонтанности сознания, его природы и механизмов различным образом истолковывалась в разное время и в разных философских традициях. Наряду с пониманием спонтанности (как самодвижения и саморазвития) и отношением к ней, идущим со времен античной философии, в направлении которого работали представители и классической философии, и новоевропейского рационализма, существуют и иные способы понимания спонтанности, отношения к ней, а также использования ее. Можно сказать, что именно нетрадиционные аспекты понимания спонтанности привлекают внимание и получают развитие в современных попытках ее осмысления.

Известна, например, религиозно-духовная, метафизическая установка на понимание спонтанности сознания как его качества, возникающего в результате установления связи человека с Высшим началом (В. Соловьев, С. Булгаков и др.), как непосредственного нисхождения благодати (исихасты) или "прорыва" к ней (Ауробиндо Гхош).

1 Эфроимсон В.П. Педагогическая генетика // Эфроимсон В.П. Гениальность и генетика. М., 1998. С. 336.

130

5*

196

Втворчестве как акте духовно-мистической связи с Высшим началом спонтанность может проявляться как нисхождение духа, благодать, озарение. Здесь через художника говорит Бог или иное Высшее начало; и человек потому спонтанен, что растворен, слиян с этим Высшим началом и выступает естественным транслятором духа, ощущаемого им в себе. Вспомним, например, как описал А.С. Пушкин, назвавший вдохновение признаком Бога, подобный момент прихода вдохновения: "Душа стесняет-

ся лирическим волненьем, / Трепещет и звучит и ищет, как во сне, / Излиться наконец свободным проявленьем /... / Минута -

истихи свободно потекут.,."5.

Врамках данного понимания с необходимостью рассматривалась проблема как бы двух уровней выступания спонтанности. Ибо если один уровень вдохновлен Богом и идет изнутри, то второй - обращен к людям и, следовательно, средства его выражения должны быть понятны им, т.е. как минимум коммуницируемы. Так, в творчестве художника оказываются различимы два плана: план содержания и план выражения. Абсолютно спонтанное переживание, например, художник захочет выразить в языке, который представляется ему совершенно естественным, однако он не всегда бывает таковым и для адресата его искусства. Утрата же коммуникативности творчества есть фактически утрата его смысла. И потому здесь с неизбежностью встает вопрос об отношении между спонтанностью внутреннего состояния и деятельностью внешнего ее выражения, или опредмечивания. Это означает, что творчество как событие не только имеет два плана бытия, но и выступание спонтанности на этих двух планах не одинаково ни по роли, ни по функции, ни по характеру.

Н.А. Бердяев, например, разделяет внутреннее творчество, которое спонтанно и "раскалено", и внешнее творчество, которое изливается в мир, наружу, и потому "охлаждается" от внутреннего огня во внешних, воспринимаемых публикой формах. Человеческое сознание оказывается здесь не над бездной иррационального, а между двумя безднами: нижней (бессознательное, иррациональное) и верхней (сверхсознание, дух). Проблема внутреннего плана - спонтанное равновесие и проводимость между ними; проблема внешнего плана - баланс этих планов и перевод постигнутого в материальные формы красок, звуков, линий, движений.

Многие подходы в истолковании спонтанности возникали также в результате нетрадиционного понимания самого созна-

5 Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М„ 1974. Т. 2. С. 311-312.

ния. Так, общим основанием для разного рода эзотерических, теософских и т.п. толкований, а также - в модифицированном виде - для трактовок, развиваемых современной трансперсональной психологией, является представление о существовании некоего единого поля сознания как особого трансперсонального пространства. Именно в трансперсональную сферу единого надиндивидуального сознания выходит всякое индивидуальное сознание, когда преодолевает (благодаря использованию специальных психотехник или психоделических средств) свою исходную индивидуальную капсулизацию. В этом случае проблема спонтанности рассматривается как своего рода "технологическая" проблема, которую человек может решить, например, с помощью медитации разных типов - статической и динамической (известные виды традиционной йоги, интегральная йога Ауробиндо Гхоша, трансперсональная медитация Махариши Махеша Йоги, динамическая медитация Раджниша и суфиев). Здесь в спонтанном говорит надиндивидуальное.

Подобный же инструментальный выход может быть осуществлен путем прямого воздействия на мозг определенных химических препаратов (ЛСД, экстази и т.п.), применяемых как в исследовательских целях представителями современной школы американской трансперсональной психологии (К. Уилбер, Ч. Тарт, С. Гроф, а также Т. Лири), так и в традиционной шаманской практике (о которой повествует К. Кастанеда).

Как пишет С. Гроф, "каким-то таинственным, необъяснимым способом каждый из нас несет в себе сведения обо всем в мире, обо всём сущем, обладает возможным доступом ко всем его частям и в некотором смысле является всем космическим сплетением в той же степени, в какой он является лишь его микроскопической частью, лишь отдельным и незначимым биологическим существом"6. Применяемая С. Грофом методика вызывания подобных холотропных состояний должна, по его мнению, способствовать совершенствованию интуитивных способностей и так называемого сверхчувственного восприятия, возможности их использования в качестве источника художественного вдохновения. Гроф пишет о широких потенциальных возможностях спонтанности, когда через слияние с миром (вхождение в сверхсознание) человек становится способен проникать в ход и логику его развития и действовать согласно с миром.

Использование при этом разного рода психоделиков, по мнению Т. Лири, способно помочь любому человеку обнаружить, что "внутри нашего мозга^ скрыта целая вселенная. Количество

6 Гроф С. Психология будущего. М., 2002. С. 98.

198	199

возможных соединений внутри мозга безгранично"7. И наркотики облегчают достижение такого состояния сознания, которое тождественно состоянию просветления, вдохновения: "Если воспользоваться терминологией оптики, марихуана - это корректирующая линза, которая возвращает зрению резкий фокус и четкость изображения"8.

Здесь, очевидно, необходимо отметить следующие моменты: во-первых, "технологическая" работа со спонтанностью обеспечивает выход не столько в разные реальности, сколько на разные (иногда очень различающиеся) уровни одной реальности, обусловленные тем или иным характером воздействия на мозг; во-вто- рых, творческое вдохновение так же отличается от наркотического "экстаза", как истинная спонтанность - от неуправляемого произвола всплывания в сознании ярких, но бессвязных и бессмысленных образов и видений. Образы вдохновения так или иначе могут быть коммуницируемы через художественный язык, образы "технологического" экстаза, как правило, нет (хотя С. Гроф, например, представляет рисунки своих пациентов, однако они могут быть расшифрованы только специалистом-психо- аналитиком), поскольку не просто в высшей степени субъективны, но и самим этим субъектом не могут быть помещены в ка- кой-либо содержательный ряд, имеющий смысловую перспективу. Скорее всего применение наркотиков для расширения сознания и введения его в творческое состояние есть не путь к творчеству, а исключающая подлинное творчество альтернатива. Или, может быть, выражаясь языком современного постмодернизма, симулякр вдохновения.

Особый путь пробуждения сверхчувственного восприятия используется в экстрасенсорике (Ш. Карагула) для организации духовного прорыва к новым знаниям и новым возможностям, для переживания цепи перевоплощений и опыта Сверхдуши (К. Баше). Используемые для этого методики не просто целенаправленны, но помещены в ценностно-смысловое поле определенной идеологии (или, если угодно, мифологии).

С определенной натяжкой и целым рядом оговорок к инструментальным методам вхождения в высшие состояния можно отнести практику исихастов, использующих для этого многократное и специальным образом производимое прочитывание Иисусовой молитвы. Однако известный технологизм применения молитвенных формул и специальной организации ритуалов и обрядов свойствен не только православному исихазму, но любой ре-

7Лири Т. Семь языков Бога. М., 2002. С. 139.

8Там же. С. 57.

лигиозной службе, подготавливающей душу верующего к общению с Богом (к открытию ее в трансцендентное).

В контексте постмодернистского искусства спонтанность часто истолковывается и как импульсивный выброс в сознание иррациональных мотивов, скрытых в сфере бессознательного, но в обычных условиях не пересекающих порога сознания. Следует сказать, однако, что это не причина спонтанности, а лишь один из способов ее проявления. Подобного истолкования спонтанности придерживаются многие представители психоаналитической философии во главе с 3. Фрейдом. В частности К.Г. Юнг считает, что засилие рационального начала, подавляющего, так сказать, неразумные эмоции и столь же темное бессознательное, может нарушить естественный баланс сил в человеке, что приведет не только к деформации психики, но и может вызвать социальные последствия из-за несрабатывания механизма культурного вывода энергии накопленного бессознательного, а это в свою очередь может быть чревато агрессией, суицидальными проявлениями. Спонтанность оказывается неким защитным клапаном, выравнивающим давление "эмоционального пара" в организме, в том числе социальном.

Особое понимание механизмов спонтанности, детальная разработка процессов работы с сознанием для достижения им качества спонтанности отличает восточные духовно-религиозные теории и практики. Следует отметить, что традиционные культуры вообще относятся к подобным состояниям с вниманием и уважением и специально разрабатывают системы действенных средств их "вызывания" в целях использования. В восточных системах дао и дзэн достижению состояния спонтанности отводится фундаментальная роль. Ввиду растущей популярности идей восточных философий, ввиду непосредственной апелляции постмодернистской философии и искусства к опыту и практикам Востока, широкого использования понятий дзэнской философии, имеет смысл обратиться к более детальному рассмотрению того, как понимается спонтанность на Востоке, в частности в дзэн-буд- дийской традиции. Буддизм разработал психологические основы отношений человека с миром через особые состояния, а дзэнбуддизм и дао на основе углубления и развития психологического содержания буддизма создали и особую систему культуры психической деятельности, и специальную систему психотехники для практической работы с сознанием.

Одной из задач специального дзэнского психотренинга было преднамеренное достижение состояния спонтанности. Для этого была выработана особая методика произвольного вхождения и пребывания в этом состоянии. Так, вся психопрактика дзэн была

130

5*

201

направлена на выработку самого качества спонтанности, на формирование механизмов спонтанности, на управление спонтанностью. Это явилось частью общего дзэнского "способа жизни", а также отличало все виды дзэнских искусств - от изящных (югэн) до боевых (бугэй), будучи особенно важно именно в боевых единоборствах, где вопрос управления спонтанностью мог оказаться вопросом жизни или смерти для, например, мастера каратэ.

Практика формирования заданных свойств сознания опиралась на глубокие философские представления о порядке мира, о месте в нем человека, о способе выстраивания взаимоотношений между человеком и миром. Дзэнский философ JIao-цзы рассматривал спонтанность как результат достижения не-дуальности, когда порядок сознания согласуется с порядком мира, и спонтанность человека выступает естественным следствием столь же естественной логики внутреннего развития мира, с которым человек неразделим. Надо лишь восстановить эту изначальную целостность, проникнуться ритмом мира и стать таким же естественным, как мир, в своем бытии и развитии. Как в творчестве нельзя притвориться, так нельзя и искусственно стремиться к тому, чтобы быть естественным. Другое дело - создать психологический контекст и условия для высвобождения спонтанности и научить человека входить при необходимости в это состояние и в определенной степени управлять им. Ориентированный на это дзэнский психотренинг в равной мере полезен и мастеру боевых искусств, и художнику-каллиграфу. Как говорит один из теоретиков и популяризаторов дзэн Д.Т. Судзуки, в любом человеке изначально живет художник, и неважно, что это не музыкант или живописец, а, например, художник жизни. Вся вселенная - его холст, на котором он пишет свою жизнь. При подобном понимании спонтанность - это умение следовать своим внутренним импульсам, которые находятся в ритмическом резонансе с миром; через человека в этом случае говорит мир, космос.

Таким образом, перестройка сознания начинается с приведения его в соответствие с порядком мира. Этот способ в известном смысле также технологичен, но он в то же время и органичен, ибо осуществляется в результате использования целой системы специальных средств по переструктурированию всей системы отношений человека с миром. Это своего рода психотехнический структурализм космологического плана. Фактически всю психотехнику дзэн можно назвать отражением дзэнской космологии в практике. В целом аппарат дзэн позволил через выход на "сознание мира" открыть истины, о которых исследователь дзэн А. Уотс утверждает, что они были истоками таких кардинальных идей времени, как теория относительности, теория вероятностей,

физико-математические категории функции и поля, понятие моделирования и др.

Действительно, дзэн выступает как целостное учение, составными частями которой являются своеобразная дзэнская онтология и дзэнская теория познания. Согласно онтологии дзэн, истинно существует лишь Единое, которое не имеет начала и конца, не состоит из каких-либо частей; оно беспредельно, не имеет ни границ, ни формы. В нем слиты сущее и не-сущее, в нем нет распадения на оппозиции мира и человека. Работа с сознанием заключается в том, чтобы привести его в соприкосновение с конечной реальностью, где падают ограничения рассудочного ума и обычной логики, где происходит расширение сознания до состояния совпадения с Единым, с истоком и началом всего сущего. Это состояние растворения сознания человека в сознании мира открывает ему переживание пустоты, которая в свернутом состоянии содержит в себе начало всего - универсальную возможность проявления: пустота находится вне любых дихотомий и содержит одновременно все противоположности. Осознание своей соразмерности со всем сущим, проникновение к истоку всех начал позволяет человеку пережить ощущение своей истинной природы - природы космической творящей энергии.

Подобное понимание мира определило и своеобразие способа и характера познания в дзэн. Так, по мнению философа IV в. Сен Чжао, существует лишь мгновенность как единственное реальное бытие вещи: в следующий момент, как и в предыдущий, она была (будет) не равна себе нынешней. Поэтому основным положением дзэнской теории познания (начало которой положил философ Дао Шэн) было учение о мгновенности восприятия истины, ибо истина не членится на части и потому не может восприниматься постепенно, а озаряет (если озаряет) человека сразу, в одно мгновение.

Поскольку в дзэн нет деления на оппозиции мысли и слова, слова и действия, при этом сама истина мгновенна, то смысл раскрывается через ассоциации. В этом смысле искусство не менее, а более достоверный источник познания, чем теоретический текст сутр. Поэтому и дзэнские искусства не просто искусства, как это полагается в европейском смысле, но именно особые и самостоятельные пути (дао или до) познания: кадо, тядо, каратэдо.

Поскольку дзэн исходил из установки неразрывного единства самого человека, в котором тело и дух существуют как целое и потому все способы работы с телом есть одновременно приемы работы с сознанием, то другой философ, Дао-синь, разработал сложную систему тренировки и тела, и духа, основной целью которой и было подготовить человека к озарению, которое дости-

130

5*

203

130

гается через переживание определенного психического состояния. Формирование физических характеристик тела было одновременно и активным деланием психики, выработкой специальных качеств мышления, восприятия, внимания.

Сам образ действий человека должен строиться согласно внутренним закономерностям существования и развития мира. Поэтому, например, типичная тренировка в дзэн строилась как модель "пути", как модель постижения истины и достижения совершенства. При работе с сознанием использовались как внешние приемы, осуществляемые через специальную организацию поведения, так и непосредственные психические воздействия, вызывающие глубокое внутреннее переструктурирование сознания, изменение соотношения деятельности в нем сознательного, бессознательного, подсознательного. В этих тренировках использовались разные типы медитации, самогипноза, своего рода "шоковая терапия" для активной перестройки сознания, разучивание специальных упражнений ката, знание которых вооружало человека набором определенных "клише", выдаваемых им мгновенно после опознания характера предъявленной ситуации. Мастер каратэ, как известно, отражает внешний удар раньше, чем осознаёт необходимость ответа, т.е. выдает реакцию спонтанного типа, вызываемую действием внутренних механизмов и основанную на том, что восприятие и способ реагирования составляют нерасчле-

нимое единство.

Дискурсивный принцип мышления, при котором информация перерабатывается в линейно протекающем во времени потоке дискретных, расчлененных на понятия "отрезков" ее, не всегда и не так быстро, как это иногда требуется, справляется со всем поступающим ее объемом. Дзэнский психотренинг направлен на то, чтобы перестроить мыслительную работу, переведя мышление на особый, поликанальный способ его осуществления, когда мыслит не только мозг, но весь организм, подкрепляя понятия соответствующими комплексными сенсорно-моторными структурами. В них образное восприятие ситуации и система реакций образуют единство понимания и действия. Известное отключение при этом контрольно-фильтрующих ограничителей расширяет диапазон восприятия, обогащает и интенсифицирует его за счет подключения резервов подсознания и бессознательного, в которых хранится весь огромный запас многообразного опыта человека. И чем больше тренируется мозг по вовлечению в действие всех своих ресурсов, тем больше возникает функциональных и формируется анатомических связей между различными его центрами и областями, высвобождая мощные резервные возможности человека. Если присоединить к этому возможность

приобретаемого в ходе тренировок умения входить в резонанс с энергиями природы и выходить в сферу сверхсознания, то человек в процессе дзэнского психотренинга переводит свое сознание на такой новый уровень его функционирования, который отвечает общему характеру понимания связи между миром и сознанием, типичного для всей дзэнской культуры.

Результатом перестройки сознания становится чувство глубокого слияния с миром, исключающего разделение его на субъекта и объект, а тем самым и возможность субъективного искажения восприятия объективного мира. Слившись с миром и тем самым расширив себя до его размеров, человек обретает новые способности: все возможности тела, энергии, мысли, духа успокаиваются и гармонизируются, образуя высшую концентрацию сил, дающую человеку ощущение свободы и естественности в проявлении себя, ощущение творческого взлета. Это как бы выращенное его усилиями вдохновение, дающее высокую свободу спонтанного выражения. Человек становится тем, что называют "идеальной дзэнской личностью". Но подчеркнем, что весь этот взлёт подготовлен высоким уровнем культуры всей предшествующей физической и психической работы человека с самим собой.

Первый патриарх дзэн (28-й патриарх буддизма) Бодхидхарма

в"Трактате о светильнике и свете" утверждал, что единственным надежным путем постижения абсолютной реальности является для человека познание им самого себя. Таким образом, в себе и через себя человек, "совпавший" с миром, и постигает этот мир.

"Где боги живут, / Где обитают будды? - вопрошает японский поэт XIII в. Минамото Санэтомо; и отвечает: Ищите их только

вглубинах сердца / Любого из смертных людей". Так, можно сказать, демократично и без мистики, с помощью поэтапной и тщательно продуманной системы перестройки сознания человек может стать Буддой, сделаться способен постичь в озарении истину, разлитую в мире.

Переводу сознания на новый уровень функционирования служат на первый взгляд противоположно направленные методики. Если с помощью концентрации, медитации и самогипноза (в особых стойках или позах) достигается успокоение и гармонизация разделенного, погруженного в суету и тревогу сознания, то с помощью "острых" приемов, таких как коаны и мондо, достигается, казалось бы, обратный эффект. Сознание человека резко и для некоторых болезненно переводится с привычного видения и понимания окружающего в некую алогичную, необъяснимую, парадоксальную реальнсхлъ. Человек в своей обычной жизни буквально пребывает в плену привычных схем и шаблонов, в кото-

5* 204

рых он воспринимает и оценивает ее. Коаны, эти своеобразные дзэнские загадки, не имеющие (и не предполагающие) рационального ответа, и мондо, системы диалогов "молниеносной быстроты", имели целью выведение сознания из банального автоматизма повседневности к непривычному и неожиданному восприятию мира, открывающему путь к глубинному пониманию внутреннего смысла вещей. Иррациональный, алогичный ответ - это как бы прорыв за пределы очерченного разумом, привычкой, обычаем круга восприятия. Это то, что пришло в голову - вдруг, здесь, сейчас, неожиданно. Иначе говоря, заведомая парадоксальность и даже абсурдность, острая метафоричность коанов и мондо должны были разбудить свежесть восприятия давно известного, заставить увидеть новое в обычном, активизировать способность творческой реакции.

Преднамеренно выстроенное крушение прежних представлений - это внесение в сознание специально организованного беспорядка, из которого должен родиться новый порядок, связанный с новым пониманием мира и означающий новый уровень организации психической деятельности. Подобная "кризисная терапия" была тренировкой сознания к спонтанности проявления - восприятия, понимания, реагирования. В результате озарения человек и себя видел и ощущал по-новому, он доверялся своей природе во всей ее полноте, и тогда перед ним открывалась суть мира, в котором нет оппозиций, ибо все противоречия иллюзорны, в котором проблема решается просто путем выхода за рамки самой этой проблемы. Сознание, целостное, как сам мир, освобождается от противоречий и заблуждений, связанных в конечном счете с отделением человеком своего "я" от мира.

Спонтанность и интуиция неразрывно соединены в теории и практике дзэн, где их связанность считается центральным феноменом практики совершенствования. Достигнутая естественность самовыражения необходимо сочетается с жестким самоконтролем; выход на спонтанность тщательно подготовлен соз- нательно-культурным усилием по организации сознания. Так, например, в дзэнском искусстве живописи нет практики предварительного рисования этюдов, набросков к картине. Мастер долго9 психологически готовится к тому, чтобы сразу нанести единственный, не подлежащий исправлению штрих или линию. Если после завершения произведения он увидит что-то по-ино- му, он не станет переделывать прежнее, но создаст новое произведение. Для него это будет выражением истины его видения,

9Например, он растирает тушь в специальной тушечнице, по капле добавляя ней воду, что по сути является медитацией вхождения.

которое всегда иное, поскольку всегда иным - движущимся, меняющимся - является сам мир. В то же время спонтанность его творческого акта подготовлена долгим ритуалом вхождения в состояние, когда он становится готов принять мгновенность творческого озарения. Точно так же и дзэнский мастер кюдо (стрельбы из лука) делает за тренировку, как правило, всего один выстрел, но тот должен обязательно попасть в цель, а для этого мастер проделывает долгую подготовительную работу, заключающуюся в том, что весь процесс многократно проигрывается "в голове"; заключительный же этап (попадание в цель) - единственная, но четко запрограммированная этой подготовкой попытка обязана оказаться удачной. Многочисленные неудачные попытки не создают тренированности, но лишь разлаживают, разбалтывают внутренний стереотип нужного успешного действия.

Многие исследователи полагают, что основной базой для перевода сознания в режим спонтанности является изменение соотношения в активности полушарий мозга. Дзэнский тренинг еще более усиливает традиционную восточную ориентацию на правополушарность (японский ученый Таданобу Цунода условно выделил два типа мышления по преимущественной нагрузке на то или иное из полушарий: японский и западный). Действительно, всё восприятие мира японцев проникнуто чувственно-конкретным отношением к воспринимаемому, в то время как левое полушарие связывают с понятийно-логическим, абстрактным мышлением. Ориентация на правополушарность означает ослабление вер- бально-логических структур мышления, оценочно-критической деятельности, которой заведует левое полушарие: именно его деятельность своей критикой может мешать свободному, спонтанному проявлению. Кроме того, правое полушарие заведует ощущениями "здесь и сейчас", как бы раздвигая рамки мгновения, продлевая время его активного переживания. Как известно, спонтанность и отличается не в последнюю очередь особым субъективным течением и переживанием времени.

Равновесная, одинаково активная работа обоих полушарий обеспечивает гармоничность, адекватность и универсальность воспринимаемой картины мира. В то же время специалисты полагают, что творческий потенциал, его величина определяются именно различием в способе и качестве функционирования полушарий, расхождением в их специализации. Таким образом, чем ярче выражена функциональная асимметрия, тем более ярким, необычным является восприятие мира, тем большей оказывается и творческая способность психики, питаемая из двух, столь разных источников.

130

5*

206

Дзэнский психотренинг и направлен на увеличение подобного расхождения, еще более усиливая правополушарные характеристики мышления и в определенной мере подавляя левополушарную активность. В результате достигается такое управляемое состояние психики, когда спонтанность из фактора, случайно включающегося в тех или иных ситуациях, переводится в фактор сознательно вызываемый, постоянно присутствующий и регулируемый, когда поддерживается оптимальное соответствие между произвольным и непроизвольным реагированием.

Таким образом, представляется, что, вопреки мнениям некоторых представителей постмодернизма, нельзя думать, будто в дзэн спонтанность актуализации осуществляется стихийно и иррационально, без подготовки к этой актуализации. Естественность и спонтанность - выход и результат предшествующего уровня специальной подготовки, затрагивающей и материальные (мозг), и психологические (специальный психотренинг) основания, а также культурно организованные качества и характеристики внутренней природы человека, готовой к реализации. Если нет содержания, готового к проявлению (внутреннего богатства души), то любая спонтанность не может проявить то, чего нет. Тогда она действительно становится актуализацией, а точнее выбросом неотработанной, неотрефлектированной мотивации, опущенной в подсознание.

Реальное бытие и проявление спонтанности отнюдь не однозначно и до сих пор полно неисследованных аспектов. Поэтому представляется необходимым понимание ее с позиций открытой рациональности, которая не отбрасывала бы всё, что не вмещается в ставший узким традиционный рационализм, истолковывающий всякую критику в свой адрес как иррационализм. Открытый рационализм действительно открыт к новым методикам и путям, он стремится освоить и новые "территории", и новые способы освоения действительности.

Интересный способ использования потенциала раскрепощенного мышления разработал американский ученый А.Ф. Осборн, предложивший так называемый метод мозговой атаки, в котором он объединил возможности эвристического диалога Сократа и некоторые приемы дзэнской психотехники. Создание непринужденной обстановки интеллектуальной раскованности, отсутствие давления авторитета, возможность не соблюдать строгих требований логического рассуждения и доказательства, свобода ассоциаций снимали барьеры для творческого проявления мышления, запрет на критику позволял участникам высказывать самые смелые гипотезы, свободно фантазировать, выражать любые "сумасшедшие идеи". Активизация интуиции, высвобожде-

ние инициативы создавали условия для прорыва энергии творческой спонтанности, что невероятно повышало эффективность коллективного генерирования идей. В этой обстановке происходило освобождение от инерции мышления, преодолевались мыслительные стереотипы и представления, специальные "стимулирующие вопросы" (нечто вроде дзэнских коанов) порождали самый живой диалог (нечто вроде дзэнского мондо), в котором сталкивались и обсуждались самые разные мнения. Эвристическая продуктивность подобных мозговых атак могла быть очень высокой.

Следует сказать, что, в отличие от восточных способов освобождения спонтанности, этот западный способ, безусловно, гораздо более узко прагматичен и исключительно технологичен, будучи лишен соответствующей, тем более вытекающей из общих космологических представлений, теории и идеологии, характерных для восточных психотехник. Западные технологии не ставили целью по-новому вписать человека в естественный порядок вещей, поэтапно перестроив его сознание, чтобы сделать человека "соизмеримым" с миром; путем внешних воздействий и стимулов (бихевиористских методик, медикаментов и т.п.) они "выталкивают" сознание в такую психологическую реальность, где способность сознания адекватно встроиться в нее может оказаться под вопросом.

Задача восточных психотехник - как бы приручить интуицию, сделать ее постоянным действующим фактором сознания, при этом она не только бы (существовала) протекала параллельно рациональному мышлению, но давала возможность перевести саму рациональность на уровень, можно сказать, инстинктивного проявления. Это значит, что интуиция при необходимости "включает" перестроенную рациональность, которая способна действовать эффективно, ибо, с одной стороны, действует вневербально, а следовательно, максимально быстро, однако в то же время, с другой стороны, использует при этом весь багаж понятийности, т.е. предшествующего рационального освоения мира (а именно поствербально, что принципиально отлично от довербальности).

Иными словами, культурная спонтанность не есть довербальный или вообще какой-либо докультурный результат так называемых внекультурных, "естественных" "телесных практик"; она именно поствербальна, т.е. основана на усвоенном понятийном опыте, в котором отрефлектировано и которым "облагораживается" непосредственное проявление естественных импульсов. Культурная безвербальность спонтанности строится именно на основании пост-, а не дойербальности. В этом смысле спонтанность может быть понимаема как особое состояние сознания,

130	5*	209