Событие и текст

Целесообразно, с одной стороны, операционально измерять соотнесенность события и текста, а с другой стороны, соотнесенность языка и текста, но в том и другом случае важно определение семантических расстояний. Чем оно - семантическое расстояние - меньше, тем выше вероятность адекватного понимания того, что же происходит и насколько адекватно текст (пропозиция -> факт), опредмеченный в языке, выражает событие. Эти три аспекта соотнесенности операционализируются с достаточной достоверностью. Причем первый из них - соотнесение события и текста - может описываться, исходя из концептуального и инструментального инвентаря, предложенного В. Я. Шабесом.

Текст является дискретным (расчлененным) материальным образованием, состоящим из дискретных элементов членораздельной речи. В речемыслительной деятельности читатель (слушатель) сопоставляет содержания компонентов текста с фоновыми знаниями, являющимися дискретно-континуальными, многомерными, обобщенными "слепками" опыта. Континуальность (нерасчлененность, непрерывность) фоновых знаний и, в частности, событий позволяет интегрировать в единое содержательное целое не только компоненты текста, но и разорванные "куски" действительности на уровне предметной деятельности. Текст, описывающий событие, есть совокупность сверхфразовых единств, как развертки "эндособытия" - упорядоченной совокупности семантических признаков и их связей, указывающих на внутреннюю предметную структуру события с позиции внешнего интерпретатора. Иными словами, содержательная интерпретация предметной деятельности участника события дается не им самим, а внешним по отношению к событию интерпретатором, не связанным непосредственно с событием (т.е. не равным "наблюдателю"). Событие отграничивается от смежных с ним за счет следующих операциональных критериев:

•цикличности, интервальности; •наличия микрособытийной структуры; •времени реализации (длительности); •места ("внутреннее" или "внешнее" пространство); •потенциальности vs. реализованности vs. результативности; •размерности (многомерность события vs. линейности текста); •предельности текстовой вербализации.

В этой связи имеет смысл рассмотреть одну операцию - (сверх)обобщение. Люди описывают фрагменты лишь единичного опыта, но, чтобы усилить весомость и познавательную полезность оценок по признаку этнической принадлежности, склонны ее обобщать (генерализировать). Свойства индивидуальных участников ситуации или событий принимаются за свойства всех членов группы или всех однотипных ситуаций. Может наблюдаться и обратное. Общие свойства, приписанные группе или типичному представителю группы, "превращаются" в частные для отдельного индивида или какого-либо события. Однако это касается только отрицательных свойств. Для предубежденного мышления типично то, что такие обобщения и приведения примеров не используются для характеристики, например, положительных свойств этнических меньшинств.

Можно также выделить операции расширения, или транспозиции, при которых отрицательный характер опыта в одной познавательной области переносится на опыт в другой области. Например, негативная оценка культурных привычек может распространяться на такие области, как гигиена или поведение в целом. В диалоге это "приведение в действие" отрицательной этнической информации выражается в смене топиков (тем разговора), при других обстоятельствах нежелательной. Такое расширение - частный случай того, что можно назвать "распространением" отрицательного отношения. Если в модели или схеме представлена какая-либо негативная деталь, "отрицательной" может оказаться вся модель, как в направлении сверху вниз, так и в обратном направлении - снизу вверх. Познавательная согласованность достигается объединением отрицательных качеств, приписываемых кому-либо. Например, отрицательные качества всего района проживания относят на счет проживающих в нем групп меньшинств и их действий, даже если имеются другие правдоподобные объяснения. Стратегия этих познавательных операций и их речевое выражение нацелены, очевидно, на то, чтобы эффективно построить новые, или, скорее, активизировать старые модели этнически соотнесенных ситуаций и увязать эти модели с негативными схемами чуждых говорящему групп. В процессе взаимодействия эта стратегия становится более операциональной: или ищут сходную модель поведения или по меньшей мере стараются превратить личностные модели или схемы в достоверные и оправданные.

Кроме этих стратегий, приводящих к созданию негативных моделей, представители группы большинства, разумеется, нуждаются в дополнительной стратегии, направленной на создание положительного образа говорящего. При анализе речевых стратегий мы видели, что основные используемые ходы блокируют негативные выводы относительно оценочных выражений (имеются в виду поправка, смягчение, уступка и т.п.). На самом деле эти ходы указывают на операции, предназначенные для блокировки операций типа "не обобщайте", "возьмите этот положительный пример", "не соглашайтесь с моим мнением относительно этнических меньшинств вообще" и т.д. И негативные описания чуждых говорящему групп, и положительная "самоподача" приводят к созданию аргументированных последовательностей, придающих оценкам видимость достоверности и социальной приемлемости.

i