Журнал "Отечественные записки" как основной этап деятельности Белинского. "Поздний" Белинский

С конца 1840 года начинается новый, наиболее значительный период в деятельности Белинского. Переход к новым философским и общественным позициям, связанный с отказом от примирения, решительно изменяет его отношение к коренным вопросам современной литературы. Идея освобождения личности становится пафосом всей его литературно – критической работы. Впервые в его статьях принципы реалистической эстетики начинают сближаться с социалистическими идеалами.

Белинский превратил "Отечественные записки" в самый популярный и массовый журнал. На его страницах впервые появились его гениальные статьи о Пушкине, годовые обзоры, ядовитые памфлеты на славянофилов, проникновенные литературные оценки Лермонтова, Гоголя, Герцена, Тургенева и других лучших представителей русской культуры. Несмотря на исключительно тяжёлое давление цензурного процесса на журналистику, "Отечественные записки" умели обходить опасные запреты и ставили злободневные вопросы, пользуясь различными формами иносказаний. Журнал стал органом складывающейся революционно-демократической мысли. Его история – это история последовательного и неуклонного развития материализма и социализма в русской общественной мысли. Строго научная постановка литературных, философских, политических и научных проблем превратила этот журнал в университет разночинной, демократической интеллигенции. "Отечественные записки" стали подлинной трибуной Белинского, журнал превращается в его петербургский кружок, так как Белинский сам занимается подбором сотрудников журнала. Одним из ведущих членов кружка становится журналист, прозаик и поэт – породист Иван Иванович Панаев – один из ближайших друзей Белинского, с 1839 года и до самой смерти, он являлся наиболее яркой и активной фигурой кружка. С 1842 года кружок пополняется рядом новых лиц, и среди них такие первоклассные соратники Белинского, как Некрасов, Тургенев и Достоевский. Огромную роль в жизни Белинского сыграло его сотрудничество с Тургеневым. Белинский в своей рецензии на "Парашу" Тургенева называет его "сыном времени, носящим в груди все скорби и вопросы его".

В 1844 – 1845 годы Белинский настойчиво ведёт борьбу против дворянского реакционного романтизма в жизни и в литературе. Так, в статье "Русская литература в 1845 году" критик развенчивал "поэзию праздности", дворянский усадебный романтизм. "Недовольство судьбою, брань на толпу, вечное страдание, почти всегда кропание стишков и идеальное обожание наземной девы – вот родовые признаки … "романтиков" жизни. Первый разряд их состоит больше из людей чувствующих, нежели умствующих. Их призвание – страдать, и они горды своим призванием… Для чего всё это? – Для того, что толпа любит есть, пить, веселиться, смеяться, а они во что бы то ни стало хотят быть выше толпы. Им приятно уверять себя, что в них клокочут неистовые страсти, что их юная разбита несчастьем… Они предпочитают любовь непонятную, неразделенную, любви счастливой… Разлад с действительностью – болезнь этих людей". Набрасывая тип подобного романтика, Белинский не только анализировал эволюцию литературного образа, но ставил важнейшую политическую проблему, проблему тесной связи передовой интеллигенции с действительностью. Критик видит в литературном и политическом романтизме серьёзное препятствие дальнейшему развитию революционной мысли. Среди людей, близких к Белинскому в этот период, следует назвать в первую очередь Герцена, Некрасова и Тургенева. Духовная жизнь кружка была неразрывно связана с ходом идейного развития великого критика. Здесь читаются и изучаются книги, выделенные Белинским, живо и сердечно переживаются его журнальные баталии, удачи и неудачи. Для многих молодых членов кружок стал местом порою мучительного перевоспитания, постепенного перехода к тому неумолимому отрицанию всех сторон крепостнической действительности и реакционной идеологии. Кружок активно изучает труды Гегеля. Белинскому принадлежит заслуга ранней, исторически верной и глубокой, оценки философии Гегеля, её противоречий и её величайшего открытия: диалектического метода. Белинский же сумел указать и на необходимость сочетания этого метода с социально – политическими революционными течениями, или, говоря точнее, с учениями социалистов. Белинский противопоставляет теории "официальной народности", утверждавшей идею консервации существующего строя, теорию народности революционно-демократической, постпоенную на идеи его отрицания. Белинский всё яснее осознаёт необходимость революционной борьбы, проявляет страстный интерес к общественным и политическим вопросам, и прежде всего – к проблемам социализма. В представлении Белинского, чем дальше, тем яснее идеи социализма нерасторжимо связывались с идеями революционного переустройства общества. Вот почему увлечение социализмом привело его к изучению революционных движений прошлого, и прежде всего Великой буржуазной французской революции 1789 года. Интересы Белинского сосредотачивались на изучении революционных методов борьбы с самодержавно – крепостническим обществом. Характерной чертой его воззрений была вера в отмену крепостного права, которая принесёт с собой общее благосостояние и утверждение нового, демократического строя.

Однако, следует отметить, что последние статьи и письма Белинского отличаются суровой трезвостью. Он четко выявляет различие задач освободительной борьбы в Европе и в России: "То, что для нас, русских, ещё важные вопросы, давно уже решено в Европе, давно уже составляет там простые истиныжизни, в которых никто не сомневается, о которых никто не спорит, в которых все согласны...перенесенные на почву нашей жизни, эти вопросы те же да не те и требуют другого решения. - Теперь Европу занимают новые великие вопросы. Интересоваться ими, следить за ними нам можно и должно, ибо ничто человеческое не должно быть чуждо нам, если мы хотим быть людьми. Но в то же время для нас было бы вовсе бесплотно принимать эти вопросы как наши собственные. в них нашего только то, что применимо к нашему положению; все остальное чуждо нам и мы стали бы играть роль донкихотов, горячась из них."

Эти завуалированные мысли можно истолковать таким образом: до решения вопросов социализма Россия ещё не доросла, что же касается ликвидации феодализма, то она будет произведена здесь иным, чем во Франции, путем.

И все же к перспективе массового стихийного действия Белинский относится со скепсисом. Касательно народа Белинский пишет следующее: "вечно ребенок, всегда несовершеннолетен. Бывают у него минуты великой силы и великой мудрости в действии, но это минуты увлечения и энтузиазма. но и в эти редкие минуты он добр и жесток, великодушен и мстителен, человек и зверь... Это сила природная, естественная, непосредственная, великая и ничтожная, благородная и низкая, мудрая и слепая в ее торжественных проявлениях. Это — море, величественное в тишине и буре, но никогда не зависящее от самого себя, никогда не управляющее само собою: ветер его повелитель..."

Белинский 1846-1848 гг. не рисовал в обозримом будущем решительно никаких перспектив "широкого народного движения в России". общественную самодеятельность критик отнес к отдаленным временам и связал с "уроками образованных классов"; просвещение и образование, неустанно повторял он, вырвут народ из прозябания, поднимут его "до общества", возродят его к "историческому существованию", а не "фактическому только"; путь к общественному благосостоянию - "сознание".

Однако здоровье Белинского было расстроенно до последней степени и требовало чрезвычайных мер. И весной того же года Белинский выехал в Москву, а оттуда - на юг. Наблюдается все более четкое, ясное и последовательное развитие революционно – демократических взглядов, что приводит Белинского, а вслед за ним и Герцена к разрыву с либералами – западниками.