книги / Размышления о языке. Введение в языкознание

тиям, но к прошлым и будущим. Элементарные средства общения имели всегда «управленческий» характер. Но когда информация отвлечена от на­ личной ситуации, она становится знаковой, она что-то обозначает. Нечле­ нораздельный звук постепенно становился многозначным. Каждый такой звук имел свое значение, отличавшее его от других. В сопровождении зву­ ка и пантомимы появились первые слова-предложения. С древним челове­ ком происходили самые разнообразные ситуации, что требовало дробле­ ния и обобщения в сознании, следовательно, возникала необходимость комбинирования становящихся все более абстрактными значимых звуков для описания ситуаций. Так возникли членораздельные предложения.

Если посмотреть на историю лингвистики, то можно сказать, что вплоть до конца XIX века язык представлялся неким уникальным явлени­ ем, единственным в своем роде, ни на что не похожим.

В Европе лингвистика развивалась не как наука о языке вообще, а как наука о языках, в рамках которой сравнивались различные языки. Между тем само понятие языка оставалось неопределенным, научное языкознание не было сформировано. Коренной переворот в переосмыслении и понима­ нии природы языка связан с именем швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра, который своей работой «Курс общей лингвистики» определил вектор развития языкознания в XX веке [42]. Примечательно, что сам труд был опубликован уже после смерти автора его учениками А. Сеше и Ш. Балли на основании записей лекций ученого.

Итак, до Соссюра изучение языка дробилось на изучение фонетики, грамматики, лексики, совокупность которых и составляет язык. Разумеет­ ся, эти языковые уровни и соответствующие им лингвистические дисцип­ лины существуют, но они не раскрывают истинную природу языка. Заслу­ га Ф.де Соссюра состояла в том, что в неопределенном, размытом, интуи­ тивно понимаемом и нерасчленяемом понятии «язык» он выделил три ас­ пекта, тем самым раскрыл природу языка.

В связи с тем, что эти аспекты получили свое терминологическое тол­ кование на основе французского языка, а точного перевода соответствую­ щих понятий в европейских языках не нашлось, то понимание Соссюром данного расчленения не всегда совпадает с пониманием его другими лин­ гвистами.

Итак, общее понятие «язык» Соссюр заменил тремя понятиями: 1) langue, 2) language, 3) parole. Смысл этого расчленения у Соссюра был следующий:

1 ) langue - язык как абстрактная надиндивидуальная система;

2)langage - речевая деятельность;

3)parole - речь как индивидуальный акт, реализующий языковую способность через посредство языка как социальной системы.

Но все эти термины в разных языках разными учеными интерпрети­ ровались неоднозначно. Проще всего дело обстоит с первым термином. Это и есть собственно язык. Но двум другим в русском языке соответству­ ет только один термин «речь». Иначе говоря, смысл русского понятия «речь» является довольно широким и включает в себя оба французских термина. Речь в одном случае обозначает сам процесс говорения, деятель­ ность, т.е. существительному «речь» соответствуют глаголы «говорить», «произносить речь». В другом случае речь обозначает некую сущность, ре­ зультат процесса говорения, сообщение как результат данного речевого акта.

Врезультате таких расхождений трехчлен стал двучленом «язык-

речь».

Между тем мы полагаем, что langage надо было перевести не как «ре­ чевая деятельность», а как «речевой процесс». В нашем понимании эти три термина могли бы выглядеть так:

языковая система - речевой процесс - речевой акт.

Вотечественной лингвистике Л.В. Щерба рассматривал эти проблемы

вработе «О трояком аспекте языковых явлений...» и выделил следующие аспекты: языковая система (создаваемые в результате умозаключений сло­ варь и грамматика языка), языковой материал (совокупность всего говори­ мого и понимаемого в определенной конкретной обстановке), речевая дея­ тельность (процессы говорения и понимания). Его ученики Л.Р. Зиндер и Н.Д. Андреев предложили такое деление: язык - речь - речевой акт - рече­ вой материал.

Но как бы мы ни переводили эти термины, заслуга Соссюра состоит в том, что он впервые в мировой лингвистике доказал многоликость языка, его многоаспектность. Он не просто отделил язык от речи. Он выделил язык из речевой деятельности. Язык есть только часть, правда, важнейшая, речевой деятельности Язык и речь тесно связаны: язык необходим, чтобы речь была понятна, речь необходима, чтобы сложился язык.

Процитируем Соссюра:

«Но что же такое язык? По нашему мнению, понятие языка не совпа­ дает с понятием речевой деятельности вообще; язык - только определен­

ная часть, правда, важнейшая часть речевой деятельности. Он является со­ циальным продуктом, совокупностью необходимых условностей, приня­ тых коллективом, чтобы обеспечить реализацию, функционирование спо­ собности к речевой деятельности, существующей у каждого носителя язы­ ка. Взятая в целом, речевая деятельность многообразна и разнородна...

Язык представляет собой целостность сам по себе» [41, с. 47-48].

Соссюр уподобляет язык сумме всех словесных образов, накопленных у всех индивидов. Он существует у каждого индивида в мозгу, и у сово­ купности индивидов, в общественном коллективе. Это социальное явле­ ние. Речь в отличие от языка является индивидуальным актом воли и разу­ ма. По своей природе язык есть явление однородное - это система знаков, в которой единственно существенным является соединение смысла и аку­ стического образа. Язык есть система знаков, выражающих понятия.

Такое разграничение дальше развивается лингвистами. В частности, Г. Гийом так поясняет это различие. Предметом речи как предметом выра­ жения является обдуманное, а предметом языка как предметом представ­ ления является мыслимое. Речь - это форма, принятая обдуманной сторо­ ной выражения. Язык - это форма, принятая мыслимой стороной для пред­ ставления. Содержание языка - это данная разом человеческому сознанию вся совокупность мыслимого, но не в виде выражения, а в виде системати­ зированного представления. Содержание речи - это выборочная часть мыслимого, использованная для производства в действительность обду­ манного.

Сам язык не выражает ничего. Он представляет. Выражение принад­ лежит только речи. И если язык постоянно присутствует внутри мысляще­ го человека, то речь дискретна. Иными словами, в том огромном айсберге, который обычно называют языком и который Соссюр обозначил как «lan­ guage», он выделил ДВе части: видимую, доступную для непосредственно­ го наблюдения и анализа - «parole», и подводную «langue», об устройстве и характере которой Мы можем судить лишь опосредованно.

Подавляющее большинство лингвистов принимает в целом концеп­ цию Ф.де Соссюра. Кроме того, наиболее значимые концепции - это кон­ цепции Л. Ельмслеэа, Э. Косериу, Ю.С. Степанова.

Согласно Л. Ельмслеву, возможно несколько толкований данных тер­ минов. Он предлагает следующие термины: схема - норма - узус. Схема - это языд как чистая форма. Норма - это язык как материальная форма. Узус - это язык как совокупность навыков. В целом Ельмслев считает, что

язык есть абстрактная форма, а все его материальные реализации относят­ ся к речи.

Э. Косериу считал, что суть проблемы заключается не в отделении языка и речи, а в антонимическом характере их взаимоотношений, описан­ ных Соссюром. Он считает, что речь не является способом проявления языка, это не самобытная область, а это разные точки зрения на один и тот же лингвистический феномен. Он предлагает свои термины: система, нор­ ма, речь.

Речь представляет собой конкретную речевую деятельность, способ функционирования языка, речевые акты. Первая ступень формализации или абстракции речи - норма, состоит из традиционных речевых моделей. Высшая ступень абстракции - система. Следовательно, язык как система выводится из речи.

В целом концепция Ф.де Соссюра и его последователей, направленная на изучение структуры и системы языка и речи, дает возможность понять работу языкового механизма, его функционирование и использование в процессе человеческой коммуникации.

Подводя итог разграничению языка и речи, подчеркнем, что оно явля­ ется результатом двойственности самого объекта лингвистики, о чем сви­ детельствуют наблюдения В.А. Звегинцева [17]. Исследователь поясняет, что эта двойственность прослеживается, начиная с работ В.ф. Гумбольдта, различавшего ergon / energueia, что в последующих работах выразилось в отношении код/сообщение (Ф.де Соссюр), норма/узус (Л. Ельмслев), ком­ петенция/ употребление (Н. Хомский). Но наиболее определенно по этому поводу высказался, разумеется, Ф.де Соссюр, повернув лингвистику в сто­ рону языка и пренебрегая речью. В.А. Звегинцев объясняет причину не­ удач машинного перевода именно тем фактом, что разработчики не учиты­ вали разницу между языком и речью, в результате оказывалось так, что безупречная с точки зрения языка фраза могла оказаться совершенно аб­ сурдной с точки зрения речи, в данной речевой ситуации. Ученый приво­ дит такой пример. Высказывание «Я сегодня иду в кино», безукоризненное в языковом отношении, оказывается бессмысленным в речи, если оно яв­ ляется ответом на вопрос: «Какой город является столицей Грузии?». Вот почему программы машинного перевода, ориентированные только на язык, моделируют не целенаправленную, осмысленную, творческую деятель­ ность человека, а вербальное поведение шизофреника, оперирующего грамматически правильными, но бессвязными высказываниями. Такая си­

туация может породить лишь театр абсурда, где реплика каждого персо­ нажа представляет собой свободное развитие собственных мыслей, незави­ симо от*мыслей собеседника, что полностью разрушает процесс общения.

Таким образом, язык и речь - разные вещи, но тесно связанные. Они не могут существовать друг без друга, поэтому лингвистику нельзя делить на две науки, это одна наука, у которой один объект, имеющий двойствен­ ную природу.

Рассмотрев соотношение языка и речи, перейдем к вопросу о тексте. Напомним, что непосредственно наблюдать язык лингвист не может -

он скрыт от нас в головах людей. Наблюдению доступна лишь речь или текст, который порождается в процессе речи. И речь, и текст существуют в двух формах: устной и письменной. Именно текст чаще всего представляет собой наиболее удобный материал для лингвистических исследований. Текст - это «альфа» и «омега» любого лингвистического исследования.

Лингвистическое понятие текста первоначально было сформировано в рамках риторики, поэтики, стилистики.

В отечественной лингвистике за текстом признается полифункциональный характер:

-как единицы языка, что связано с установлением текстообразую­ щих закономерностей,

-как единицы речи, что связано с изучением текста как целого ре­ чевого произведения,

-как единицы культуры, что предполагает принадлежность текста

ксемиотической системе,

-как единицы смысла, что предполагает наличие связной воспро­ изводимой последовательности знаков, развертывающихся во времени и обладающей смыслом, доступным пониманию. Текст есть форма сущест­ вования и бытия смысла.

Этимология слова «текст» восходит к трем латинским источникам:

-textum, что означает «ткань, одежда, связь, соединение, слог,

стиль»;

-textus, что означает «сплетение, структура, связное изложение»;

-texto, что означает ткать, сплетать, сочинять, переплетать, соче­

тать.

Как отмечает в своем исследовании В.П. Руднев, каждое из этих зна­ чений положило начало одной из лингвистических дисциплин. В первом случае речь идет о текстологии, занимающейся комментированием тек­

стов, выявлением их авторской принадлежности и пр. Так, Д.С. Лихачев изучал древние исторические памятники и оставил богатейшее наследие в области отечественной текстологии. Во втором случае речь идет о герме­ невтике, занимающейся толкованием текстов, практикой работы с текста­ ми, пониманием и осмыслением социального бытия через тексты. И, нако­ нец, в третьем случае мы имеем дело с поэтикой, с изучением слова как средства художественной коммуникации, а также с поэтикой перевода.

Лингвистика текста стала самостоятельной научной дисциплиной в 70-х годах прошлого века. Текст стал самостоятельным объектом лингвис­ тического исследования. С тех пор в лингвистику вошло более 300 опреде­ лений текста.

В связи с тем, что многие исследователи ссылаются на определение теста, предложенное И.Р. Гальпериным, обратимся к его трактовке. Вопервых, ученый выделил единицы текста. В качестве структурных единиц текста он выделил сверхфразовые единства и абзацы. Во-вторых, он уста­ новил характер отношений между текстовыми единицами, введя понятие релятивности. Это значит, что в процессе формирования текста единицы вступают между собой в определенные отношения, отдельное предложе­ ние перестает быть изолированной единицей, оно становится частью более крупного целого, его жизнь зависит от окружения. В этом состоит принцип релятивности, введенный И.Р. Гальпериным. Если использовать термины теории информации, можно сказать, что текст есть сообщение, в котором снимается энтропия, порождаемая отдельным предложением Текст нахо­ дится одновременно в состоянии покоя и движения. Представленный в по­ следовательности дискретных единиц текст находится в состоянии покоя, признаки движения в нем имплицитны. Когда текст воспроизводится, он находится в состоянии движения, тогда признаки покоя имплицитны.

И.Р. Гальперин сформулировал следующее определение текста: «Текст есть целенаправленное речевое произведение, состоящее из неоп­ ределенного количества грамматических структур (предложений) и при этом имеющее определенный смысл, в той или иной степени отличный от смысловых показателей этих грамматических структур» [12, с.70].

Вслед за концепцией И.Р. Гальперина появилось множество других концепций, но самое главное - ученые установили, что важнейшими свой­ ствами текста являются цельность и связность.

Концепция цельности и связности разрабатывалась многими учеными. Эта проблема получила достаточно четкое объяснение в концепции перм­

ского ученого Л.Н. Мурзина [33]. Он оставил бесценное наследие по лин­ гвистике текста. Вот краткое изложение проблемы цельности и связности.

Связность и цельность в чем-то противопоставлены, но вместе с тем предполагают друг друга. Именно благодаря им текст становится принад­ лежностью системы языка. Связность обусловлена линейностью текста, что соотносится с линейной природой любой единицы языка, а цельность - введением текста в соответствующие парадигматические отношения.

Связность текста можно раскрыть следующим образом. Два компо­ нента связаны, если они имеют общую часть, нет такого компонента, кото­ рый не был бы связан хотя бы с одним компонентом текста. Поскольку любой текст имеет знаковую природу, является двусторонним, существу­ ют два типа связности: интрасвязность - внутренняя, смысловая связность и экстрасвязность - внешняя. Связность - структурное свойство любой единицы: предложение, словосочетание, слово. Возьмем диалектное слово «годистый». Кажется, между суффиксом и корнем нет смысловой связи. Но вспомним слова «серебристый», «искристый», и мы увидим, что этот суффикс имеет сему (значение) массовидности (с искрами, с серебром, с льдинками и пр.). Следовательно, «годистый» означает, что речь идет о человеке, которому много лет.

Связность всех компонентов текста автоматически не приводит к цельности. Цельность представляет иную сторону текста. Текст восприни­ мается носителем языка как нечто целое. Текст отражает ситуацию дейст­ вительности, а если ситуация - целое, то и текст - целое. Цельность текста аналогична цельнооформленности слова.

Связность получает в тексте формальное выражение. Связность ли­ нейна, синтагматична. Цельность не располагает специальными средства­ ми. Она обнаруживается по ассоциации с другими текстами, следователь­ но, она парадигматична. Смысл текста не складывается из отдельных смы­ слов как сумма. Он надстраивается над ними как единое целое.

Важнейшее свойство текста - интерпретируемость. Текстов, которые не интерпретируются, немного. Например, расписание поездов. Такие тек­ сты занимают периферийное положение. Неисчислимому количеству ин­ терпретаций подвергаются художественные тексты. Их называют мягкими. Законодательный текст относится к жестким текстам.

Интересны иронические тексты. Партнеры по коммуникации говорят об одном, а имеют в виду другое, текст меняется местами с подтекстом,

т.к. основной смысл - подтекстовый. Поэтому иронический текст можно назвать антитекстом.

Текст по своей природе динамичен и процессуален. Текст - это не просто продукт речевой деятельности, но и сам процесс создания такого продукта.

Как это доказать? Когда я говорю, я создаю текст, а слушатели его воспринимают. Но произнесенный текст сразу исчезает в том виде, как он был сказан. В памяти остается нечто, но это уже другой текст. Итак, в от­ личие от слова или фразеологизма, которые сохраняются в готовом виде, текст исчезает. Создаваясь, он тут же распадается. Если текст записан, он сохраняется, но это тоже другой текст.

Динамичность текста определяется тем, что он создается говорящими в процессе общения. Он существует одновременно в восприятии слушате­ лей. Даже когда мы думаем про себя, мы нуждаемся в поддержке собст­ венного восприятия. Вне восприятия текст не существует.

Текст с динамической точки зрения есть текстообразование. Наиболее наглядным свойством текста является развертывание, выстраивание в ли­ нию, в последовательность. Но наша кратковременная память может со­ держать символов 7±2. Следовательно, развертываясь, текст должен свер­ тываться, чтобы не превосходить этот объем.

Этот процесс описан в терминах актуального членения предложения. К тому, что сказано (тема), присоединяется носитель новой информации - рема. Итак, любое предложение текста можно записать в виде темарематической прогрессии. В любом тексте на глубинном уровне все пред­ шествующие предложения включаются в последующие. Яркий пример: «Дом, который построил Джек». Здесь предыдущее предложение включа­ ется в последующее буквально.

Чаще всего это включение осуществляется иначе:

«Вот однажды, гуляя по лесу, Пух вышел на полянку. На полянке рос высокий-превысокий дуб... Взбираясь на дерево, Пух поет песенку и т.д.», иными словами, тема предыдущего предложения становится ремой после­ дующего.

Следующий важнейший аспект в исследовании текста - его понима­ ние. Данной проблеме посвящено исследование А.А. Залевской - предста­ вителя Тверской школы лингвистики [16].

Свои рассуждения автор сосредоточила не на тексте как таковом, а на его понимании. Действительно, текст создается для того, чтобы быть поня­

тым. Ученый пишет о том, что понимание текста как психической сущно­ сти реализуется при взаимодействии осознаваемого и неосознаваемого, вербализуемого и не поддающегося вербализации. А.А. Залевская фикси­ рует внимание на том, что читатель является активным субъектом дея­ тельности понимания текста, что определяется его возрастными, профес­ сиональными, личностными качествами, его установками на чтение текста. Кроме того, сам процесс чтения предстает как сложная многоуровневая деятельность, продукт которой - понимание текста - недоступен прямому наблюдению и поэтому вызывает бесконечные споры и неоднозначные трактовки. Автор приходит к выводу, что наиболее продуктивны те кон­ цепции текста, которые выходят за рамки интралингвистической трактов­ ки, благодаря ориентации на процессы функционирования текста у поль­ зующихся индивидов.

Исследование текста вообще - это одна сторона проблемы. Не менее важно исследование отдельных типов текстов. Остановимся на научном тексте. Его трактовка изложена в концепции В.Е. Черняховской - предста­ вителя Санкт-Петербургской школы лингвистики. Предмет рассуждений ученого - лингвистическое осмысление преждевременных научных откры­ тий.

Известно, что ученый ведет свой творческий поиск в рамках системы научного знания. Иными словами, каждый новый создаваемый текст вы­ ступает элементом единого научного дискурса.. В каждый исторический период в границах данного дискурса проявляются закрытость, невнимание к конкурирующим, альтернативным идеям. Например, в советскую эпоху в разных научных областях были некоторые тоталитарные дискурсы, что порождало некритическое восприятие фактов, восприятие на веру, сугге­ стию.

В развитии науки известно немало подобных примеров, свидетельств преждевременных открытий: в биологии открытие гена в 1865 году Грегорем Менделем, не замечавшегося представителями науки в течение 35 лет; это публикация О. Эвери о ведущей роли ДНК в трансформации организ­ мов (1944 г.), описанная Д.Уотсоном и Ф.Криком в 1953 году, - открытие, которое принесло ученым Нобелевскую премию. Можно сказать, что код текста О. Эвери не идентифицировался с кодом дискурса той эпохи. Если проанализировать статью О. Эвери, она не содержит ключевых слов, кото­ рые способствовали бы установлению связей ее содержания с идеями ге­ нетики о наследственности, т.е. вписались бы в существующий дискурс. В

тот период ДНК не рассматривали как возможного носителя генетической информации, а термин трансформация не использовался генетиками. В от­ личие от О. Эвери их последователи Д. Уотсон и Ф. Крик сформулировали свое открытие в единстве старого и нового знания, выбрали модальность не долженствования, а допустимости, предположения, что привело к включению их открытия в коммуникативно-познавательную цепь соответ­ ствующего научного дискурса.

Рассмотренные примеры показывают, что научное познание есть коммуникативный процесс, в котором существенное значение имеет план языкового формулирования, план выражения научного сообщения. Иными словами, открытие преждевременно, если оно не увязывается с сущест­ вующими представлениями. Научный текст актуализирует связь наличного знания и нового знания не только в плане содержания, но и в плане выра­ жения, тогда он приобретает статус текстообразующего фактора, способ­ ного повлиять на судьбу научного открытия.

Итак, текст - не особый объект исследования, он органически входит в круг интересов лингвистики. Благодаря исследованию текста внимание лингвистов переместилось с абстрактной системы языка - системы проти­ вопоставленных знаков - к речевой манифестации этой системы, ее реаль­ ному функционированию - текстоцентризму.

Рассматривая проблему текста, необходимо кратко остановиться на проблеме дискурса. В настоящее время категория дискурса играет в гума­ нитарных науках роль, подобную евро в европейской экономике.

Современное языкознание приобретает междисциплинарный харак­ тер, в результате чего происходит переоценка ценностей. Комплексное изучение феномена языкового общения выдвигает новую онтологию язы­ ка, которая проявляется в так называемом дискурсивном перевороте. И ес­ ли традиционная онтология науки основана на понятиях пространства и времени, то новая онтология языка и речи строится не на физическом вре­ мени и месте общения, а на их коммуникативной проекции, а именно:

-кто это сказал;

-кому это сказал;

-как это сказал;

-с какой целью это сказал.

Для описания данной проекции используются новые единицы: рече­ вой акт и дискурс. При этом дискурс понимается как последовательность речевых актов.