книги / Собачий бог

и танка не пропустит, под гусеницы ляжет, — так вот, му­ жичок этот оказался краеведом. По профессии этнограф, но давно на пенсии. Его страсть — мифология о собаках.

—Чего? — сделал круглые глаза губернатор.

—Ну, сказания, сказки, исторические свидетель­ ства. Короче, все, что связано с собаками. Город-то у нас старый...

—Я в курсе, — не без яда заметил Феофилактыч.

—...И на протяжении всей его истории накопилось множество фактического материала о Собаках. Еще на­ чиная с тех, что жили с местными самоедами.

Ильин сделал паузу, на которые был большим масте­ ром, и продолжал:

—И ты знаешь, много интересного рассказал.

—Ну-ну, — поощрительно сказал Максим Феофилак­ тыч, придвинул бумагу, взял «паркер». — Ты только ска­ жи, как фамилия.

—Фамилия у мужичка простая — Коростылев. Он в пединституте преподавал когда-то, но это было сто лет назад. Ему сейчас под восемьдесят.

—И что же он рассказал?

—Оказывается, — подался вперед Ильин, — в нашем городе уже случалось подобное. Обычно — во время не­ урожаев, голода, эпидемий. Первый раз — лет триста на­ зад, при Петре. Тогда в окрестностях объявились соба­ ки-людоеды. Из города люди боялись выезжать, а обозы

спродовольствием — мукой, рыбой, мясом — посыла­ лись из деревень под усиленной охраной. Мужики, кста­ ти, отказались ездить — обозы вначале сопровождали бабы, а у города их встречали служилые казаки.

-Н у ?

— Ну и обозы пропадали. В городе мор начался. Народ

тоже озверел. Друг друга есть начинали, вроде собак...

Губернатор отложил ручку, так и не сделав ни одной записи. Вздохнул.

—А при чем тут бабы?

—Баб волки почему-то не трогали.

—Не трогали? Волки?

—Ну или собаки, только одичавшие, — поправился Ильин.

Губернатор поискал глазами что-то на столе, не нашел

иуныло спросил:

—И что?

—Ничего, — пожал плечами Ильин. — Я на всякий случай дал задание своим летописцам в мэрии в архивах покопаться.

Помолчали.

—Ты что же, считаешь, что сейчас тоже — голод, неуро­ жай? — спросил вдруг губернатор. Щеки слегка заалели.

Ильин дипломатично промолчал.

—Люди с голоду пухнут? — повысил голос Феофилактыч. Пристукнул по привычке ладонью по столу. — Я знаю, кто и почему пухнет! С жиру они пухнут!..

Снова помолчали: оба знали, кто пухнет и почему. Ильин сказал:

—Коростылев говорит, что и у местных племен — ос­ тяков, самоедов — я, если честно, в них не разбираюсь — тоже с собаками были проблемы. Чуть ли не до войн до­ ходило.

—Может, это были волки? — неохотно спросил губер­ натор.

—Может быть. Но Коростылев говорил о собаках. Губернатор поворошил белый чуб.

—А может быть, это и не волки, — сказал Ильин.

—Да какие волки... — Феофилактыч махнул рукой. — Волки к городу за километр не подойдут, а вокруг Чере-

мошек и вовсе на два километра промзона, железная до­

рога, пригороды, дачи...

—И не волки, и не собаки, — продолжая свою мысль,

снажимом сказал Ильин.

Губернатор вскинул на него почти прозрачные глаза, опушенные белесыми ресницами.

—Ты что? Ты на что тут намекаешь? А? Оборотни, что ли, у нас завелись? Ты думай, что говоришь. Хотя, ко­ нечно, зачем тебе думать! Не с тебя, а с меня голову бу­ дут снимать.

Ильин пожал плечами.

—Остяки с оборотнями дел не имели. Они считали, что это тени околевших собак...

Губернатор развел руками:

—Ну-у, договорились! — хмыкнул и снова ожесточен­ но поворошил изрядно поредевший за годы губернатор­ ства чуб.

—Конечно, тебе можно говорить, — повторил Феофилактыч одну из своих излюбленных мыслей. — Мос­ ква с меня спросит. Я, я здесь за все отвечаю!

И он снова стукнул ладонью по столу.

В дверь заглянул Колесников, один из членов комис­

сии по ЧС.

Губернатор строго взглянул на него, сказал:

—Подожди.

—Понял, — кивнул Колесников. — Только все уже со­ брались.

—Вот пусть все и подождут!

Дверь закрылась.

—Ну, — повернулся губернатор к мэру. — И чем тогда дело кончилось?

—Да ничем. К весне собаки пропали. Часть собак из­ ловили, поубивали, голодом в ямах заморили. Остапь-

ные разбежались. Там вот что интересно: тогдашний во­ евода шамана приглашал. Шаман, вроде бы, ему и под­ сказал, как надо сделать, чтоб от напасти избавиться.

Ильин замолчал. Губернатор вздохнул:

—Сейчас мы тоже шаманить будем. Да, ты своего спецавтохозяйственника уволил?

—Пока нет.

—Почему?

-г- Ну так известно почему.

—На больничный сел? — хмыкнул губернатор.

—А то... — Ильин сделал паузу. — Между прочим, у них, у мусорщиков, тоже есть жертвы. Заместитель по безопасности пропал. Последний раз его видели на го­ родской свалке. То ли бомжи изловили и съели, то ли...

Губернатор давно привык к шуточкам мэра, смеяться не собирался.

—Это который заместитель? Тот самый Лавров, что ли?

—Лавров.

—Зря мы его тогда, после налоговой полиции, не по­ садили, — задумчиво заметил губернатор. — Глядишь, сейчас живехонек был бы... Ну вот Гречин нам на ко­ миссии доложит, кто пропал и куда. И почему, кстати, Лаврова не посадили вовремя.

Ильин невесело рассмеялся.

Агубернатора внезапно осенила новая мысль:

—Что ты про бомжей сказал?

—Да пошутил я. Может, говорю, Лаврова бомжи пой­ мали и съели. Их там, на свалке, целая колония обитает.

—Да я не про то! — отмахнулся Максим Феофилактыч. — Ты лучше вспомни: кто первый труп обнаружил? Ну, тот, что за переездом?

— Бомж, — сказал Ильин и даже привстал. Идея, дей­ ствительно, многое могла объяснить.

—Вот! — радостно сказал губернатор. — И тут — опять бомжи. Соображаешь?

И, не дождавшись ответа, нажал кнопку вызова:

—Комиссия вся собралась? Так чего она ждет? Пусть заходит! — рявкнул в микрофон.

Черемошники

На этот раз Аленка уже спала, когда Он бесшумно во­ шел прямо в ее сон. Он опустился на колени (если у него были колени) перед постелью и, сгорбясь, замер. Боль­ шая темная фигура с лунным контурным ореолом.

Аленка, не просыпаясь, протянула руку, нащупала мягкую, шелковистую шерсть. Стала гладить ее. Шерсть искрилась. Он сидел, не шевелясь, и было непонятно, нравятся ему поглаживания Аленки или нет.

—Тебя долго не было, — шепнула она. — А у нас уби­ вали собак.

—Я знаю.

—Ты не мог помешать им?

—Я пытался.

Аленке стало грустно. Она отвернулась. Мохнатая тень лежала на стене. Зыбкая, непонятная, как призрак.

Аленка сказала:

— Я хочу найти Тарзана. Он молчал.

Аленка украдкой взглянула на Него: Он не исчез, он все еще был здесь.

—Ты не знаешь, где Тарзан? — спросила она.

—Знаю, — помедлив, прошептал Он. — Тарзан да­ леко.

—Но он живой? Его не убили, как Джульку?

—Не знаю.

Аленка вздохнула и повторила:

— Я хочу найти Тарзана. Ты ведь поможешь мне? Мягкая невесомая рука коснулась Аленкиного лба,

щек, пощекотала ухо.

-Н е т .

—Почему? — удивилась Аленка, и даже привстала.

—Потому что тебе не нужна моя помощь.

Аленка ничего не поняла. Она села на постели, потер­ ла глаз кулаком. Зыбкая фигура откачнулась, отступила в дальний темный угол. Теперь луна не освещала ее, и Аленка, как ни старалась, не смогла ничего разглядеть: просто сгусток темноты затаился там, в углу, — и все.

—Я думала, ты поможешь мне. Я думала, ты мой друг.

—Я больше чем друг, — голос возник сам по себе, как будто Аленка разговаривала сама с собой и ее собесед­ ник был внутри нее.

—Тебе не нужна моя помощь, — повторил Он. — Ты сможешь сделать сама все, что нужно.

—Но ведь Тарзан, ты сказал, далеко?

—Неважно.

—И, может быть, он уже умер?

—Неважно и это. Ты ведь оживила Джульку.

—Нет! Я не смогла! Они застрелили его!

—Ты оживила Джульку, когда он умирал. А потом, жи­ вого, его убили. А воскресить убитого трудно. Почти не­ возможно.

Аленка наконец стала что-то понимать.

—Ты передал мне часть своей силы, — сказала она.

—Нет, — мягко возразил он. — Я не могу передавать силу. Просто ты такая же сильная, как я. А может быть,

даже сильнее.

Тень поднялась из угла, выросла до потолка, но и так ей было тесно, — она согнулась, сгорбилась. Совсем-со­

всем близко Аленка на один только миг увидела глаза. Обыкновенные человеческие глаза, в которые попал лунный свет.

Глаза погасли, и фигура стала таять.

— Иди туда, куда считаешь нужным, — прошелестел удаляющийся голос. — И делай то, что нужно. И по­ мни: у тебя много врагов. И еще помни: у тебя есть Друзья.

Тень растворилась в полумраке комнаты, и луна скры­ лась за облаками.

Аленка улыбнулась во сне. Баба ворочалась за перего­ родкой, бормотала что-то свое, непонятное, и вздыхала.

* * *

Аленка вдруг оказалась в заснеженном поле. Мглис­ тое небо низко нависало над землей, и словно пригиба­ ло к земле редкие, корявые стволы деревьев. И в этом небе, почти над самой землей, с хриплым карканьем ме­ тались несколько ворон.

Аленка стояла на вершине пологой гряды. Из-под сне­ га тянулись и трепетали на морозном ветру сухие стеб­ ли. Вдали темнела кромка леса. И на всем пространстве, куда ни взгляни — ни одной живой души, ни зверя, ни человека. Только темно-сизое небо, бело-серый снег и черные кривые деревья.

Аленке было холодно, и с каждой минутой холод ста­ новился все нестерпимей. Она была в футболке и труси­ ках — так, как спала. И почему-то любимый игрушеч­ ный пушистый енот, с которым она обычно засыпала в обнимку, тоже был здесь — у нее на руках. Он был тол­ стый, теплый. И лупил на снег все тот же непонимаю­ щий взгляд. Аленка чмокнула его в нос и крепко прижа­ ла к груди. Стало немного теплее.

Где-то здесь — Аленка знала это совершенно точно — нужно было копать. Она положила енота на снег, встала на колени, попробовала отгребать снег руками. Доск­ реблась до смерзшейся, как камень, черной земли.

Попробовала в другом месте.

Енот, подняв черные брови, глядел на нее, высовыва­ ясь из-за небольшого сугроба, с выражением крайнего удивления и еще — укора.

Аленка, трясясь от холода, сообразила: сугроб! Вот где надо копать.

Она отодвинула енота и принялась копать ямку в суг­ робе. Когда пальцы переставали чувствовать боль, она совала их в рот. Хватала пушистого енота, прижимала к груди. Потом сообразила: засунула его под футболку. Ка­ залось, от этого стало чуть-чуть теплее.

Она копала и копала, пока не выкопала небольшую пе­ щерку. Она знала: осталось совсем немного. И еще, не­ смотря на страх, холод и боль, она была почему-то увере­ на, что все это — только сон. Что она проснется, и снова окажется дома, в своей теплой, такой уютной постельке.

Но сейчас она должна была сделать то, чего никто не сможет сделать, кроме нее.

Она не почувствовала — руки уже ничего не чувство­ вали, — а увидела наконец то, что искала.

— Тарзан! — вскрикнула она.

Смерзшаяся шерсть; твердая, как полено, лапа. Осталось немного, еще чуть-чуть.

И она, слизывая со щеки ледяные слезинки, стара­ тельно откопала бок и морду Тарзана. Она уже ничего не видела: в ледяной пещерке стало совсем темно. Она лег­ ла рядом с ледяным Тарзаном, обняла его, прижалась к нему и стала дышать в каменную шерсть. Шерсть стала мокрой и мягкой.

*

Аленка с облегчением разревелась и затихла. В голове

унее все спуталось, поплыло, и она провалилась во тьму.

** *

Утром, сквозь сон, Аленка услышала какой-то стук. Еще не проснувшись толком, она уже догадалась, что это такое.

Баба на коленях стояла перед порогом и колотила слишком большим для ее маленьких рук молотком.

Она бормотала при этом, то ли ругаясь, то ли молясь, и Аленке наконец надоело притворяться. Она села на постели и спросила:

— Баба, что ты делаешь?

Баба посмотрела на нее из-под скрюченной спины.

—А, проснулась уже... Да вот... Чиню тут.

УАленки почему-то сильно закружилась голова. Так сильно, что она обеими руками ухватилась за постель, чтобы не свалиться на пол. Комната плыла перед глаза­ ми, и старые фотографии под стеклом, развешенные на противоположной стене, водили странный хоровод.

—Баба! — испуганно позвала Аленка.

—Чего? — насторожилась баба.

— Мне что-то плохо... Голова кружится.

Баба с кряхтеньем поднялась с колен, отложила моло­ ток, засеменила к Аленке. Потрогала ее лоб, всплеснула руками:

— Господи, да ты вся горишь... Простудилась, что ли? Аленка откинулась на подушку. Стало жарко, мутор­

но. Было трудно дышать.

— Ай-яй-яй, — запричитала баба. — Всю зиму не бо­ лела, в морозы весь день на улице — и ничего. А тут по­ теплело — и на тебе... Ох, Господи!

Она пригорюнилась, подперев щеку рукой.

— Варенья с водой развести? Кисленького?

Аленка качнула головой. Губы у нее почему-то мгно­ венно высохли и стали трескаться.

Баба посмотрела на нее внимательнее и взмахнула ру­ ками.

— У меня где-то аспирин был... Я сейчас. Подождй-ка...

Она вышла в кухню, стала копаться в ворохе газет, сче­ тов, рекламных рассылок.

—Баба, — сказала Аленка. — Ты зачем в порог иголок набила?

—Ась? — как ужаленная, повернулась баба. Газеты рухнули с холодильника, и вместе с газетами — всякая всячина: Аленкины заколки, расческа, фантик от «чупачупса», календарики, вырезки из журналов, которые де­ лала Аленка.

—Ты зачем, баба, иголок в порог набила? — повтори­ ла Аленка, дыша с трудом, открытым ртом.

—Дык... А ты откуда знаешь?

—Видела.

—Ну... Это от покойника. Снился мне Паша-покой­ ничек. Ну чтобы он больше не приходил, я вот и на­ била...

—Нет, — сказала Аленка.

—Чего — «нет»? Вру я тебе, что ли?

—Это не от покойника, — упрямо повторила Ален­ ка. — Это от Него.

—От кого — «от него»? — удивилась баба. — Это от которого?

Ивдруг села на стул, опустив руки. Покачалась из сто­ роны в сторону. Потом тихо спросила:

—Так, значит, и к тебе ОНО являлось?

Ипотом, после паузы:

— И кто же это?