Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

книги / Язычество древних славян

..pdf
Скачиваний:
2
Добавлен:
20.11.2023
Размер:
26.92 Mб
Скачать

ГЛАВА ПЯТАЯ. ИСТОКИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ

221

теорий исповедует тот или иной исследователь — висло-днепровскую или висло-одерскую. В ряде вопросов положение становилось настолько за­ путанным, что начинало казаться безвыходным; авторитет противостоял авторитету. Но при всей оживленности споров не было сделано одного — три карты не были сопоставлены друг с другом.

Произведем же наложение всех трех карт одна на другую. Здесь умест­ но начать действовать ретроспективно (см. рис. на с. 222, 223).

Первой картой должна стать карта славянской археологической куль­ туры VI—VII вв., в значительной мере совпадающая с картой, воссоз­ дающей ретроспективно исторические сведения летописца Нестора о рас­ селении славян в Европе. Наложение этой карты на карту пшеворскозарубинецкой культуры (т. е. того времени, когда о венедах писали Плиний, Тацит и Птолемей) показывает полное их совпадение, за исключени­ ем отдельных языков на карте VI—VII вв. Наложив на этидве карты славянства карту тшинецко-комаровской культуры, синхронной отделе­ нию славян от других индоевропейцев, мы увидим поразительное совпа­ дение всех трех карт; особенно полно совпадение пшеворско-зарубинец- кой с тшинецко-комаровской.

Таким образом, мы можем признать область тшинецко-комаровской культуры первичным местом объединения и формирования впервые от­ почковавшихся праславян, оставшихся на этом пространстве после того, как затихло грандиозное расселение индоевропейцев-«шнуровиков». Эта область может быть обозначена несколько туманным словом «прароди­ на» 14.

Тождество трех карт, конечные хронологические точки которых от­ стоят друг от друга более чем на две тысячи лет,— важная путеводная нить в поисках того конкретного географического плацдарма, на котором развивалась история славянства.

Однако, прежде чем довериться этим картам, мы должны выяснить, не являются ли они отражением каких-то мимолетных явлений, кратко­ временной случайностью.

Рассмотрим длительность исторической жизни каждой из культур,

отраженных тремя картами:

 

 

Тшинецко-комаровская —

Около 400 лет

Пшеворско-зарубинецкая —

»

400 лет

Культура Прага-Корчак —

»

200 лет

В итоге мы получаем около тысячи лет, когда ареал некоей этнической общности, отраженный на этих картах, был исторической реальностью. С этим мы поневоле должны считаться и сообразовывать с этой реаль­ ностью наши разыскания в области славянского этногенеза.

14Область тшинецкой культуры удовлетворяет всем природным условиям обитания славян, определяемым по палеолингвистическим данным. Она полностью вписы­ вается в место, отведенное славянам на схеме размещения индоевропейских семей, между кельтами, германцами, балтами и иранцами. Впрочем, эта схема была под­ вижной и в более ранние эпохи имела иной вид.

222

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ДРЕВНЕЙШИЕ СЛАВЯНЕ

ПРАСЛАВЯНЕ В БРОНЗОВОМ ВЕКЕ (тшинецко-комаровская культура XV—XIII ввг до н. э.)

ПРАСЛАВЯНЕ НА РУБЕЖЕ НАШЕЙ ЭРЫ (пшеворская и зарубинецкая культуры III в. до н. э.— III в. н. з.)

ГЛАВА ПЯТАЯ. ИСТОКИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ

223

ЧАСТЬ СЛАВЯНСКОГО МИРА В V— VII ВВ. Н. Э. (кулътурра типа Прага-Корчак)

Второй составной частью моей концепции является выяснение причин прерывистости процесса единообразного развития археологических куль­ тур. Ведь между периодами единства, отраженными на картах, существу­ ют интервалы, и один из них весьма значителен. Что касается второго (в хронологическом порядке) интервала между зарубинецкой культурой и корчаковской, то он невелик, и причина его указана выше: резко на­ чавшееся в последние годы царствования императора Траяна (107—117) оживление связей славян с Римом, воздействие Рима, сказавшееся сразу на количестве монет этого императора в восточноевропейских кладахсокровищах и на облике лесостепной зоны восточнославянской культуры в дальнейшем.

Первый интервал между тшинецкой культурой и зарубинецко-пше- ворской очень длителен и наполнен большим количеством событий как внутри славянского мира, так и вне его. Собственно говоря, это обилие перемен и событий и было причиной исчезновения первоначального моно­ тонного единства только что оформившихся славянских племен бронзово­ го века.

Открытие железа, переход одних племен к пашенному земледелию, а других (не славянских) к кочевой форме скотоводства, кристаллизация племенной знати и военных дружин, завоевательные войны, значитель­ ное развитие торговли, общение со средиземноморской цивилизацией — вот неполный перечень того, что резко сказалось на темпе и на прогрес­ сирующей неравномерности исторического развития.

Степень развития праславянских племен тшинецко-комаровского вре­ мени, отдаленных от тогдашних южных культурных центров, мало свя-

224 ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ДРЕВНЕЙШИЕ СЛАВЯНЕ

занных с межплеменным обменом и находившихся по существу почти на уровне каменного века (каменные топоры и тесла, каменные серпы и на­ конечники стрел, каменные скребки для шкур), объясняет нам как стрем­ ление праславян воспринять более высокую культуру южных и западных соседей, так и слабую сопротивляемость их натиску этих соседей, лучше оснащенных и лучше организованных социально.

В силу этих причин западная полоЕчна праславянского мира оказа­ лась вовлеченной в сложный процесс формирования лужицкой культуры (X III—V вв. до н. э.), закваска которой была, по всей видимости, кель­ то-иллирийской. Лужицкий круг охватил западную половину тшинецкой культуры, соединив ее с землями по Эльбе, балтийским Поморьем и гор­ ными областями на юге, вплоть до излучины Дуная. Вот это-то поглоще­ ние половины праславянского массива качественно новой, несравненно более высокой лужицкой культурой и было одной из причин утраты пер­ воначального и первобытного единства праславян.

Лужицкое единство ученые нередко называют венетским (венедским), по имени древней группы племен, некогда широко расселявшихся по Центральной Европе. Вхождение западной части праславян в это времен­ ное единство и их значение внутри лужицкого единства явствуют из того, что в раннем средневековье венетов считали предками славян и отож­ дествляли их с теми славянами, которые остались на своем месте, не при­ нимая участия в миграционных потоках на юг.

Ввосточной половине славянского мира развитие шло более спокойно

инекоторое время без внешнего воздействия, так сильно повлиявшего на западных сородичей. Этот период особенно интересен для нас. Темп ис­ торического развития ускорился и здесь: железо и земледелие тоже при­ водили к существенным сдвигам. Археологически это выражено в белогрудовской и чернолесской культурах, расположенных на месте бывшей здесь ранее тшинецкой.

ВIX—VIII вв. до н. э. чернолесские племена днепровского Право­ бережья подверглись нападению степняков-киммерийцев, отразили их натиск, построили на южной границе ряд могучих укреплений, а в VIII в. до н. э. даже перешли в наступление, начав колонизовать долину Ворсклы на левом, степном, берегу Днепра.

Вот в этой географической детали и содержится драгоценное для проб­ лемы славянского этногенеза указание. Лингвист О. Н. Трубачев, изучая

архаичные славянские гидронимы Среднего Поднепровья, составил кар­ ту, на которой большинство пунктов находится на правом берегу Днепра, совпадая с основной зоной чернолесской культуры 1Б Эпитет «архаичные» сам по себе не дает представления о хронологической глубине, но в сопо­ ставлении с археологическими картами разных эпох может оказаться приуроченным к точной дате. Именно такой счастливый случай и предста­ вился здесь: часть архаичных славянских гидронимов оказалась и на ле­ вом берегу Днепра, и именно в бассейне Вореклы, что еще более сближает

1* Трубачев О. Н. Названия рек Правобережной Украины. М., 1968.

ГЛАВА ПЯТАЯ. ИСТОКИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ

225

сопоставляемые

нами карты — чернолесской

археологической

культуры

VIII в. до н. э.

и архаичной славянской

гидронимики. Никогда, ни

в более раннее время, ни позже, размещение населения на берегах Днепра не представляло такой своеобразной картины, как в VIII—V вв. до н. э., когда жители долины Ворсклы являлись в Левобережье как бы островом правобережного населения.

Это дает нам право утверждать, что накануне нашествия скифов днеп­ ровское лесостепное Правобережье, а также долина Ворсклы были за­ селены земледельческим населением, говорившим на славянском (точнее, праславянском) языке. Из этого нельзя делать выводы о преимуществе днепровско-вислинской теории по сравнению с висло-одерской, так как за Вислой мы просто не располагаем подобным четким материалом для того времени.

Вывод о славянской принадлежности населения Среднего Поднепровья в начале железного века исключительно важен не только сам по себе, но главным образом для понимания того, что происходило здесь во время скифского господства в соседних степях, т. е. в VII—IV вв. до н. э.

Вычленение праславянской зоны из обширной области скифской культуры — это третье звено моей концепции. Оно основывается на вы­ воде ряда исследователей о том, что в лесостепной части Скифии жили праславянские земледельческие племена. Эту мысль, высказанную еще Любором Нидерле в начале XX в., в последнее время очень убедительно обосновал А. И. Тереножкин, писавший: «Наиболее вероятно, что пра­ славянами являлись носители культуры земледельческо-скотоводческих племен, обитавших в ту эпоху в лесостепи к западу от Днепра, которые известны нам по генетически связанным между собой памятникам белогрудовской, чернолесской и скифообразной культур»1в И наконец, в самой новейшей работе он пишет: «В лесостепи между Днестром и Днеп­ ром обитали скифы-пахари, которые, как уже можно считать доказанным, скифами были только по названию и по сильной насыщенности их культу­ ры скифскими элементами, тогда как в действительности, будучи авто­ хтонными, являлись прямыми потомками чернолесских племен, скорее всего протославянамт 17

Вот на таких выводах крупнейшего скифолога я и основываю тезис о вхождении части праславян в зону скифского влияния 18.

18 Тереножкин А. И. Предскифский период в днепровском Правобережье. Киев, 1961, с. 343-344.

17Тереножкин А. И. Общественный строй скифов.— В кн.: Скифы и сарматы. Киев, 1977, с. 5.

18Эти наблюдения специалистов заставляют с большой осторожностью отнестись к вы­

водам В, В. Седова, выраженным, как мне кажется, с излишней категоричностью. В. В. Седов в упомянутой выше работе пишет: «...неизбежен вывод, что праславяне на раннем этапе жили где-то в стороне от скифского населения Северного Причер­ номорья» (с. 25). В другом месте, ссылаясь на работы антропологов, он повторяет: «...мысль о принадлежности племен лесостепных скифских культур какому-то не ираноязычному населению пришла в противоречие с очевидными фактами, и от нее пришлось отказаться» (с. 41).

8 В. А. Рыбаков

2 2 6

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ДРЕВНЕЙШИЕ СЛАВЯНЕ

Поскольку

рассмотрению этого вопроса посвящена целая книжка,

упомянутая выше, я буду краток. «Скифия» в глазах древних греков — обширнейшая страна (700 X 700 км), охватывающая степную причерно­ морскую зону, лесостепь и частично лесную зону и населенная самыми различными племенами. Почти все это пространство с разной степенью интенсивности покрыто скифской археологической культурой: оружие, конское снаряжение, погребальный обряд ингумации и своеобразный звериный стиль прикладного искусства.

Племена «Скифии» отчетливо делятся на две группы по хозяйственно­ му признаку: на юге, в степи — кочевое скотоводство, севернее, в лесо­ степи — земледелие, а на северной лесной окраине — смешанное хозяй­ ство.

С восточной половиной славянской прародины произошло то же самое, что на несколько веков ранее произошло с западной, оказавшейся в зоне лужицкой культуры,— она вошла в обширный круг условной «скифской культуры», отнюдь не означавшей этнического единства внутри ее. Вот

это существенное и очень

заметное при первом взгляде обстоятельство

и обусловило кажущееся

(с наших позиций) исчезновение славянского

единства; в материальной,

археологически уловимой культуре оно дей­

ствительно исчезло. По ряду второстепенных признаков потомки пра­ славян чернолесской культуры и на Правобережье Днепра и на Ворскле отличаются от остальных племен «Скифии», но незначительно.

Скифы-иранцы влияли не только на внешний быт, но и на язык и на религию праславян. Влияние, по всей вероятности, шло через славянскую знать, и началось оно довольно рано, когда скифы только что возвратились из своих многолетних победоносных походов в Малую Азию и сменили в степях киммерийцев. Пышная скифская мода уравнивала славянских всадников и купцов с настоящими скифами и делала их настолько сход­ ными в глазах греков, с которыми днепровские земледельцы вели торгов­ лю хлебом, что греки называли их тоже общим именем скифов.

Мы не знаем взаимоотношений между скифами и населением лесосте­ пи. Здесь могло иметь место завоевание при первой встрече или установле­ ние временных даннических отношений; могли быть федеративные взаимо­ отношения, что проступает в повествовании Геродота. Длительного гос­ подства царских скифов над лесостепными земледельцами быть не могло, так как в дополнение к старым укреплениям, построенным для защиты от киммерийцев, потомки чернолесцев возвели в VI—V вв. до н. э. еще целый ряд огромных крепостей на южной окраине своих лесостепных вла­ дений, на границе со скифской степью и на высоком берегу Днепра, за которым были полустепные солончаковые пространства, удобные для бы­ стрых конных рейдов.. Одна из таких крепостей охраняла Зарубинский брод в излучине Днепра. Такое строительство оборонительных сооруже­ ний, защищавших земледельцев именно от степных кочевников, не сов­ местимо с неполноправностью строителей.

Анализ географических сведений Геродота показал, что именно потом­ ков носителей чернолесской культуры (т. е. праславян, живших на Днеп­ ре) греческий писатель по географическому признаку называл «борис-

ГЛАВА ПЯТАЯ, ИСТОКИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ

227

фенитами», а по экономическому — «скифами-пахарями» или

«скифами-

земледельцами» 19

 

Многие археологи давно уже, начиная с Любора Нидерле, предпола­ гали, что под этими условными описательными наименованиями скрывают­ ся славяне.

Особенно драгоценным для нас является рассказ Геродота о ежегодном земледельческом празднике у «скифов», во время которого чествовались якобы упавшие с неба священные золотые земледельческие орудия — плуг и ярмо для быков — и другие предметы. Поскольку Геродот одиннадцать раз писал о том, что настоящие скифы-скотоводы, кочующие в кибитках, не имеющие оседлых поселений, варящие мясо в безлесной степи на кос­ тях убитого животного, не пашут землю, не занимаются земледелием, постольку для нас ясно, что при описании праздника в честь ярма и плуга он имел в виду не кочевников-скифов, а народ, условно и ошибочно назы­ ваемый скифами. Это самое Геродот и сказал своими словами: «Всем им в совокупности (почитателям плуга) есть имя — сколоты по имени их царя. Скифами же их назвали эллины» 20.

Итак, в V в. до н. э. во время пребывания Геродота в Скифии земле- дельцы-днепровцы имели особое, отличное от скифов имя — сколоты. Последние буквы этого имени могли быть суффиксом множественности («уепеН» при наличии «уапа»), а начальное «с», возможно, означало «сов­ местно действующие» (сравни «с-путники», «со-ратники», «со-седи» и др.). Основа слова — «коло» означает «круг», «объединение», группу едино­ мышленников, народное вече. Сколоты могло означать «объединившие­ ся», «сплотившиеся», «союзные», относящиеся к одному округу («околот­ ку») и др.

К теме о сколотах и земледельческом празднике у них, имеющем пря­ мое отношение к язычеству, я еще вернусь в одной из последующих глав.

Гипотеза о праславянах в составе лужицкой венетской культуры и в составе условной Скифии объясняет длительное отсутствие проявлений славянского единства. С отмиранием лужицкого сообщества и падением скифской державы те внешние факторы, которые разъединяли славянство, исчезли, и оно хотя и не показало полного тождества в обеих, долго жив­ ших разной жизнью частях, но все же стало выглядеть значительно одно­ роднее. В пшеворско-зарубинецкое время между обеими половинами сла­ вянского мира было много общего; далекие от славян греческие и римские авторы писали о «венедах» вообще, не улавливая никаких различий ме­ жду западной частью и восточной и не очень точно размещая их в той ча­ сти Европы, которую они довольно смутно представляли себе.

Дальнейшая история славян в I тысячелетии н. э. уже не имеет отно­ шения к содержанию этой книги и мною опущена.

В заключение этих предварительных замечаний о моем понимании древнейшей истории славянства, необходимых для обоснования широты81

18 Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия.

80 Геродот. История, кн. IV, § 6; Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия, с. 216. Пер. А. Ч. Козаржевского.

228 ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ДРЕВНЕЙШИЕ СЛАВЯНЕ

привлекаемого материала по язычеству, следует привести карту славян­ ской прародины в том виде, как она складывается в настоящее время на основе исследований тшинецко-комаровской культуры XV—XII вв. до н. э. 21 (см. карту на с. 222).

Прародина славян в бронзовом веке рисуется в следующем виде: за­ падная граница ее доходила до Одера и Варты, т. е. до БрандебургаБранибора, который этимологизируется как «оборонный, пограничный бор». Северная граница шла от Варты на излучину Вислы и далее почти прямо на восток, оставляя к югу (внутри прародины) весь Западный Буг и Припять. Припять могла быть важным магистральным путем с запада на восток к Днепру. Северо-восточные рубежи прародины захватывали устья таких рек, как Березина, Сож, Сейм; нижнее течение Десны оказы­ валось внутри прародины. Вниз по Днепру граница доходила до Роси, а иногда до Тясмина (древней Тисмени). Южная,группа шла от Днепра к Карпатам, пересекая в верхнем течении Южный Буг, Днестр и Прут. Далее граница скользит по северному склону Карпат и идет к верховьям Вислы и Одера.

Обозначенная однородными археологическими культурами основная область славянского этногенеза простиралась в широтном направлении с востока на запад (на 1300 км) широкой полосой в 300—400 км. Площадь прародины около 450 000 кв. км. Это зона лиственных лесов, большого ко­ личества болот, с почвами, пригодными для земледелия, но не слишком плодородными.

Теперь, когда мы располагаем представлением о размещении пра­ славян и славян почти на любой хронологический отрезок, можно рас­

21При сопоставлении моей концепции с концепцией В. В. Седова (выраженной кар­ тографически на рис. 8 его книги) следует иметь в виду, что история племен «подклёшевых погребений» V—II вв. до н. э., которых В. В. Седов считает родоначаль­ никами славянства, ни в коей мере не опровергает и не колеблет моих построений, а прекрасно вписывается в них.

«Подклёшевики» (прошу простить этот нескладный термин) сформировались на северной окраине лужицкой культуры (и в пределах существовавшей здесь ранее тшинецкой культуры) тогда, когда венетское (лужицкое) единство уже расплыва­ лось. Вполне естественно, что здесь могла сформироваться группа племен с учас­ тием жителей берегов Балтики, возглавившая локальный процесс интеграции мест­ ных племен. Этот процесс проходил в рамках обозначенной мною прародины славян и мог происходить во многих других местах.

Пресловутая «генетическая преемственность» не продемонстрирована В. В.Се­ довым, а одинокий рис. 6 (четыре сосуда подклёшевых погребений) ни в чем не убеж­

дает — это просто иллюстрация.

 

 

Удивляет и то, что, пропагандируя ретроспективный метод, сам В. В. Седов

начинает

рассмотрение с V столетия

до н. э., затем переходит ко II в. до н. а .—

III

в. н.

э. После этого излагается

материал II—IV вв. н. э., и завершается это

все

теми

«достоверно славянскими древностями» V—VII вв. н. э., с которых сле­

довало начать. Ретроспекции, как видим, нет.

Основу основ своей концепции — культуру подклёшевых погребений — автор описал и исследовал менее чем на одной странице (с. 48—49). Тем не менее, опере­ жая какое бы то ни было сопоставление с последующим, В. В. Седов считает себя вправе написать окончательный вывод всей книги: «Можно полагать, что носители культуры подклёшевых погребений были самыми ранними славянами» (с. 49).

ГЛАВА ПЯТАЯ. ИСТОКИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ

22»

смотреть старый (и устаревший) вопрос о «дунайской прародине» 22. Сто­ ронники прародины славян на Дунае (имеется в виду среднее и нижнее течение Дуная) опираются на текст «Повести временных лет» Н-естора, но воспринимают явно неисправный, перепутанный текст (претерпевший два редактирования еще в XII в.) без всякой осмотрительности. Мне при­ ходилось подробно анализировать текст Нестора в свое время 23, и по­ этому я опущу всю детальную аргументацию. Нестор сначала изложил ис­ конное, по его мнению, размещение славянских племен в Центральной и Восточной Европе, а затем, имея в виду вторжение славян в VI в. на Дунай и Балканы, добавил: «По мнозех же времянех сели суть словени по Дунаеви, где есть ныне Угорьска земля и Българьска» 24. Решительно против дунайской прародины свидетельствует тот факт, что Нестор не называет ни одного славянского племени на Дунае в указанных им пре­ делах: «где ныне Венгерская земля и Болгарская». Все перечисленные Не­ стором славянские племена расположены севернее Дуная.

Прочную южную границу, которую праславяне не переступали до се­ редины I тысячелетия н. э., составляла большая, почти непрерывная цепь европейских гор, тянущаяся с запада на восток: Рудные горы, Исполин­ ские горы, Судеты, Татры, Бескиды и Карпаты. Этот горный барьер играл важную роль в истории первобытных европейцев, резко разделяя судьбы племен на юг и на север от него.

Прародина в очерченном выше виде первоначально не доходила до Балтийского моря, но все реки ее западной половины текли с юга на север и впадали в море, что облегчало проникновение к берегам янтарного моря. На севере и северо-востоке никаких естественных рубежей, кроме лесных массивов и болот, не было. И для тшинецкого и для зарубинецкого вре­

мени мы наблюдаем колонизационные

устремления на северо-восток,

в междуречье Днепра и Десны, граница

здесь размыта и недостаточно

ясна.

 

На юго-востоке рубеж прародины проходил примерно по южной ок­ раине лесостепи, не выходя в степь. Реки здесь (Днестр, Буг, Днепр) текли в Черное море, что облегчало связи с более южными племенами; горного барьера здесь не было.

Такова та территория, которую мы должны держать в поле зрения при рассмотрении вопросов славянского этногенеза и первичной истории сла­ вянской культуры. Этногенйческий процесс мог охватывать и соседние области в разных исторических комбинациях, могла происходить имми­ грация в эту область из соседних, равно как возможен и миграционный процесс из прародины вовне.

Необходимо сделать еще два существенных примечания: во-первых, к славянскому этногенезу могли иметь отношение племена, облик архео­ логической культуры которых отличался от принятого нами за условный

22 ВЧ0ВЬ в книжке В. П. Кобычева «В поисках прародины славян» (М.,

23 Рыбаков В. А. Древняя Русь. М., 1963, карты на с. 244, 245. В. П. Кобычеву эта работа осталась неизвестна.

24 Шахматов А. А. Повесть временных лет. Пг., 1916, с. 5.

230

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ДРЕВНЕЙШИЕ СЛАВЯНЕ

славянский эталон; нам очень трудно в таких случаях нащупать истину. Второе примечание относится к хронологическим рамкам: мы не должны начинать наше рассмотрение лишь с того момента, когда единство на такой огромной территории уже стало историческим фактом,— нам необходимо в меру наших возможностей определить, из каких более древних элемен­ тов, местных или пришлых, оно создавалось.

ПРОТОСЛАВЯНЕ

В энеолитическую эпоху на той территории, где обитали предполагае­ мые языковые предки славян, происходили следующие события: на край­ нем востоке формировалась рассмотренная нами ранее трипольская куль­ тура с ее ярко выраженным земледельческим мировоззрением, а на запад от триполья, вплоть до Рейна, включая на юге Дунай, широко распро­ странилась (еще в более раннее время) так называемая культура линейно­ ленточной керамики, в искусстве которой четко проявились черты земле­ дельческого мировоззрения. Здесь мы найдем и женские статуэтки, и ар­ хаичный ромбо-ковровый узор, и изображения рожающих женщин, и «грудастые» сосуды.

Линейно-ленточная культура сменяется в середине IV тысячелетия до н. э. культурами, синхронными триполью (вторая половина IV тысяче­ летия), из которых нас интересуют те, которые сложились в сердцевине линейно-ленточной: культура накольчатой керамики (от верховий Ду­ ная до Вислы) и лендельская, складывающаяся в восточной половине накольчатой (восточнее Одера; только по большим рекам).

В этих наследственно земледельческих культурах, достигших довольно высокого уровня развития, мы видим очень много общих черт с трипольем: спиральный орнамент, две пары женских грудей на сосудах и жертвенни­ ках, женские статуэтки (в том числе сидящие на креслицах) и миниатюр­ ные модели ритуальной «грудастой» посуды, культ быка. Нет только того расцвета ритуальной живописи, который так выгодно отличает триполье от соседних одновременных культур.

На рубеже энеолита и бронзового века происходит крупное событие в истории Центральной и Восточной Европы: на всей той территории, где впоследствии мы опознаем впервые отпочковавшихся славян (с некоторым превышением ее), формируется своеобразная и интересная культура ша­ ровых амфор, которую называют «великой загадкой европейского энеоли­ та». Загадочность заключается в усложнении хозяйственных и социаль­ ных форм. На основе оседлого земледельческого хозяйства начинает усили­ ваться скотоводство, в хозяйстве появляется конь, и пастухи становятся всадниками; возникает неравномерность распределения благ (может быть, в частности, стад?) внутри племени, появляются воины и вожди, усиливается межплеменной обмен.

Племена культуры шаровых амфор переживали период консолидации на очень большой территории. Социальный подъем общества позволил «шаровикам» ассимилировать население другой культуры, так называв-