1 Все подобные данные необходимо фиксировать. В частности, заве-

домо ложные показания обвиняемого должны протоколироваться; попытки

фальсифицировать другие доказательства необходимо установить допро-

сом свидетелей, приобщением вещественных доказательств; в протоколе

обыска должно отмечаться не только обнаружение определенных предме-

тов, но и то, где они обнаружены. Попытки скрыть или уничтожить те

или иные предметы, документы в ходе осмотра или обыска следует фик-

сировать путем допроса понятых, составления акта или внесения соот-

ветствующей записи в протокол. Процессуальный закон специально ого-

варивает необходимость фиксировать соответствующие действия обыски-

ваемого в протоколе обыска (ст. 176 УПК РСФСР).

275

высказываний английского юриста Уильза (XIX в.), который от-

носил к числу доказательств ≪тон речи, молчание на вопросы...≫1.

В действительности никакого доказательственного значения

не могут иметь признаки волнения, ибо объективная связь вол-

нения на допросе с делом не может быть установлена ни при

каких условиях. Не имеет доказательственного значения тон речи,

ибо резкость, грубость или, наоборот, мягкость, предупредитель-

ность обвиняемого вовсе не свидетельствуют о правдивости или

лживости его показаний. Тем более сказанное относится к ≪мол-

чанию на вопросы≫, ибо обвиняемый имеет право отказаться от

дачи показаний. Всякое иное решение противоречило бы принци-

пам советского уголовного процесса, было бы грубым нарушением

социалистической законности2.

В самом деле, манера вести себя и состояние в ходе допроса

могут зависеть не только от отношения данного лица к делу, но

и от ряда других факторов — житейского опыта, кругозора, на-

личия болезненных расстройств, обстановки допроса и др. Подоб-

но этому, ряд факторов влияет на поведение и состояние обви-

няемого в ходе обыска и других следственных действий, в кото-

рых он принимает участие. Нет никаких объективных критериев

для того, чтобы всесторонне оценить влияние этих факторов на

психику обвиняемого, как и для того, чтобы предпочесть одно из

возможных объяснений его поведения и состояния другим. Умо-

заключения по этому вопросу всегда будут субъективны.

Нельзя признать правильным мнение М. Е. Евгеньева о том,

что ≪отказ от представления оправдывающих доказательств или

представление явно неубедительных доказательств≫ относится к

числу косвенных обвинительных доказательств≫3. В социалистиче-

ском уголовном процессе обвиняемый предполагается невиновным,

пока не доказано обратное, и факт непредставления им оправда-

тельных доказательств ни в коем случае не может быть исполь-

зован для обвинения. Не может рассматриваться как имеющий

обвинительное значение и факт дачи обвиняемым ≪неубедитель-

ных≫ объяснений или представления им ≪неубедительных≫ дока-

зательств. Только данные, устанавливающие заведомую ложность

объяснений обвиняемого, фальсификация им доказательств могут

быть в сочетании с другими косвенными доказательствами исполь-

зованы для установления виновности.

1 У и л ь з , Опыт теории косвенных улик (перев. с англ.), М., 1864,

стр. 36.

2 Иначе решает эти вопросы господствующая доктрина уголовного

процесса буржуазных государств, практически исходящая из тезиса, что,

если обвиняемый не дает показаний, ≪ему есть что скрывать≫. Подробнее

см. § 3 гл. II и § 1 гл. X.

3 М. Е. Е в г е н ь е в , Методика и техника расследования преступлений,

Киев, 1940, стр. 271.

276

Недостаточно последовательной нам представляется и пози-

ция, занятая по рассматриваемому вопросу И. Д. Перловым. Не-

однократно подчеркивая, что манера держать себя на допросе не

может стать доказательством, подтверждающий или опровергаю-

щим вину, как и не может обосновать вывод о достоверности по-

казаний, И. Д. Перлов говорит вместе с тем, что ≪манера держать

себя при даче показаний имеет известное значение при оценке

доказательств по делу, поведение подсудимого может быть учтено

судом при оценке собранных и проверенных доказательств, но оно

не может заменить сами доказательства≫ 1.

Известно, что оценка доказательств со стороны следователя

и суда должна быть объективной, убедительно мотивированной.

Если же стать на точку зрения И. Д. Перлова, окажется, что вы-

воды по делу могут основываться не только на доказательствах,

но и на каких-то иных данных, не отвечающих требованиям зако-

на, что, разумеется, неправильно. Следователь и судья, учиты-

вая манеру поведения обвиняемого на допросе и меняя соответ-

ственно тактику допроса, могут быстрее и легче добиться

откровенных, правдивых показаний. Волнение проявляемое обы-

скиваемым в определенные моменты обыска, ориентирует на не-

обходимость более тщательных поисков на определенном участке

и т. д. Однако такие данные могут использоваться лишь в каче-

стве ≪указателей≫ наличия доказательств, а отнюдь не в качестве

доказательств.

К числу косвенных могут быть также отнесены и доказатель-

ства, устанавливающие ≪подобные факты≫.

Например, установленное сходство в способе совершения ря-

да преступлений, объектах посягательства, использование анало-

гичных уловок и приемов, выбор времени и места совершения

деяния и т. д. позволяют сделать предположительный вывод о

совершении всех этих преступлений одним и тем же лицом. По-

нятно, этот вывод, взятый отдельно, не достоверен. Но и любое

другое косвенное доказательство в отдельности устанавливает

свой тезис предположительно. Считая допустимым использование

в качестве доказательств ≪улик поведения≫ и ≪подобных фактов≫,

надо вместе с тем подчеркнуть, что только на этих доказатель-

ствах, сколько бы их ни было, основывать вывод о ви-

н о в н о с т и нельзя.

Прежде всего, эти данные не несут достаточной содержатель-

ной информации, пригодной для полного описания события пре-

ступления и индивидуализации обвиняемого.

С другой стороны, вследствие многоступенчатой и отдаленной

связи с предметом доказывания они ≪слабо≫ обосновывают до-

казываемый тезис, допуская различные истолкования. В литературе

1 И. Д. Перлов, Судебное следствие в советском уголовном процессе,

М., 1955, стр. 181.

277

приведены весьма показательные примеры того, к каким серьез-

ным ошибкам приводит игнорирование этого положения1.

Доказательства, устанавливающие так называемые негативные

обстоятельства, также являются разновидностью косвенных до-

казательств. В процессуальной и криминалистической литера-

туре, в. следственной и судебной практике широко используется

понятие ≪негативные обстоятельства≫. Под ними разумеется от-

сутствие некоторых фактов, которые обычно имеются налицо,

если верна версия о событии в целом.

Так, установленное при осмотре отсутствие следов данного

лица на месте преступления противоречит версии о том, что это

лицо побывало там; установленное при проверке показаний на

месте отсутствие у подозреваемого знаний о действительных по-

дробностях преступного события противоречит его утверждению

о том, что он был участником преступления, и т. д.

Негативные обстоятельства могут быть установлены также

при обыске (отсутствие ценных вещей, что противоречит утверж-

дению о широком образе жизни обвиняемого); при экспертизе

(отсутствие на документе следов рук лица, заподозренного в его

исполнении); следственном эксперименте; допросе и т. д.

По своему характеру такие доказательства представляют раз-

новидность косвенных доказательств, относящихся к событию,

виновности (невиновности) и другим обстоятельствам, входящим

в предмет доказывания. Содержанием такого косвенного доказа-

тельства будет не наличие факта, а его отсутствие, а вывод из

него не подтверждает, а опровергает версию. Иначе говоря, с

помощью негативных обстоятельств утверждения не доказы-

ваются, а опровергаются и этим самым косвенно доказываются

противоположные утверждения2.

Правда, могут быть получены данные, объясняющие, напри-

мер, отсутствие следов там, где они ожидались согласно перво-

начальной версии (данные о том, что преступник уничтожил эти

следы или действовал таким образом, что не оставил их). Но

в этом случае меняется и сама версия; и отсутствие следов по

отношению к этой новой версии уже не является негативным

обстоятельством.

Вспомогательные (оценочные) доказательства имеют струк-

туру, сходную с косвенными доказательствами (многоступенча-

тую), но отличаются тем, что устанавливают не элементы пред-

мета доказывания и не промежуточные факты, а степень надеж-

1 См. М. М. Г р о д з и н с к и й , Улики в советском уголовном процессе,

≪Ученые труды ВИЮН≫, М., 1944, стр. 106—111.

2 Иногда одним и тем же термином ≪негативные обстоятельства≫

обозначают не только отсутствие фактов, подтверждающих тезис, но и

наличие фактов, противоречащих выдвинутому утверждению. Эти понятия

не тождественны. Второе из них рассматривается ниже — в связи с воп-

росом о делении доказательств на обвинительные и оправдательные.

278

ности вывода от доказательства (прямого или косвенного — без-

различно) к доказываемому обстоятельству. Так, фактические

данные о незаинтересованности свидетеля в исходе дела, о со-

стоянии его зрения и слуха, о внешних условиях восприятия

события преступления, равно как и данные о квалификации

эксперта, о научной обоснованности избранной им методики,

позволяют точнее оценить достоверность сообщения свидетеля

или заключения эксперта.

Коль скоро эти данные получены из самостоятельного источ-

ника и облечены в процессуальную форму, они являются дока-

зательствами, но доказательствами особого рода, служащими

только для оценки других доказательств.

Другим видом вспомогательных доказательств являются

ориентирующие доказательства 1.

Показание свидетеля о том, что необходимые сведения по

делу могут быть получены у такого-то лица или в таком-то ме-

сте, хотя сам свидетель по существу дела ничего не знает, может

служить примером вспомогательного ориентирующего доказа-

тельства. Такую же роль играет документ, содержащий сведения

о том, где может быть почерпнута необходимая доказательствен-

ная информация.

Вспомогательные, оценочные и ориентирующие доказатель-

ства приобретают значение лишь в связи с ≪предметными≫ пря-

мыми и косвенными доказательствами, устанавливающими эле-

менты предмета доказывания.

В процессуальной теории и практике до последнего времени

имели место попытки определить значение прямых и косвенных

доказательств исходя из противопоставления (или, по крайней

мере, признания неодинаковости) их ценности для установления

истины. При этом одна группа авторов характеризовала косвен-

ные доказательства как менее убедительные, чем прямые, в то

время как другая считала их более убедительными.

В частности, С. М. Потапов категорическое заключение экс-

перта именовал прямым доказательством, вероятное —косвен-

ным2 . Н. Н. Полянский полагал, что при оперировании косвен-

ными доказательствами судья попадает в некий ≪заколдованный

круг≫ противоречащих друг другу улик, выглядящих равно убе-

дительными, вырваться из которого можно только в результате

субъективного усилия, в связи с чем кассационная и надзорная

инстанции не вправе проверять обоснованность внутреннего су-

дейского убеждения, если приговор основан на косвенных дока-

зательствах3. В. Громов утверждал, что деление доказательств на

1 Подробнее о значении фактов, устанавливаемых ориентирующими

доказательствами, см. § 3 гл. IV. .

2 С. М. Потапов, Судебная фотография, М., 1948, стр. 126.

3 ≪Советское государство и право≫ 1951 г, № 7, стр. 31.

279

прямые и косвенные есть деление ≪с точки зрения их сравни-

тельной убедительности, т. е. опять-таки с точки зрения степени

их достоверности≫1. А. Я. Вышинский говорил о ≪естествен-

ности≫, ≪безыскусственности≫ и, следовательно, достоверности

косвенных доказательств2.

С подобным противопоставлением косвенных и прямых дока-

зательств согласиться нельзя. .

В действительности выводы по делу, полученные при пра-

вильном использовании косвенных доказательств, столь же на-

дежны, сколь и выводы, полученные с помощью прямых дока-

зательств.

Дискуссии, имевшие место в процессуальной теории, опыт

следственной и судебной практики приводят к единственно воз-

можному выводу: нельзя противопоставлять прямые и косвенные

доказательства, нельзя считать одни из них лучшими, а другие —

худшими3.

Обычно подчеркивается, что косвенные доказательства с до-

стоверностью обосновывают конечный вывод по делу лишь тогда,

когда они образуют внутренне связанную совокупность, систему.

Это верно, поскольку между отдельным косвенным доказа-

тельством и конечным тезисом существуют длинные многосту-

пенчатые связи, надежность которых подкрепляется лишь на-

личием многих таких ≪цепочек≫.

Не только к искомому, но и к промежуточным фактам иногда

приходится идти через несколько ступеней, устанавливая сна-

чала более отдаленные, а затем уже ближайшие к искомому

факты. Косвенные доказательства, устанавливающие обстоя-

тельства, связанные с искомым фактом через посредство других

доказательств, иногда называют ≪доказательствами доказа-

тельств≫.

Так, важным является факт пребывания обвиняемого на

месте происшествия во время совершения преступления. Иногда

1 В. Громов, Следственная практика в примерах, М., 1948, стр. 16.

2 А. Я. В ы ш и н с к и й , Теория судебных доказательств в советском

праве, М., 1950, стр. 291.

3 Нельзя поэтому согласиться с позицией И. И. Мухина, рекомендую-

щего ≪предъявлять к проверке и оценке источников особые повышенные

требования≫ при оперировании косвенными доказательствами, а также

предостерегающего против того, чтобы подходить ≪к оценке производных,

как и косвенных доказательств, с обычной меркой≫ (И. И. Мухин, Объек-

тивная истина и некоторые вопросы оценки судебных доказательств при

осуществлении правосудия, Л., 1971, стр. 112, 120). По существу эта пози-

ция представляет своеобразное возобновление противопоставления различ-

ных видов доказательств друг другу. В действительности если под ≪обыч-

ной меркой≫ понимать общие правила оценки доказательств, то они но-

сят ≪сквозной≫ характер. В то же время оценка каждого вида доказа-

тельств (в том числе прямых и первоначальных) имеет свою специфику.

И дело не в ≪повышенных≫ или ≪пониженных≫ требованиях, но именно в

учете этой специфики.

280

удается получить косвенные доказательства, сразу устанавли-

вающие это обстоятельство (например, показания лица, видев-

шего его в определенное время в определенном месте). В дру-

гих случаях этот факт приходится доказывать.

Например, след обуви обвиняемого на месте происшествия

непосредственно свидетельствует лишь о том, что на данном

месте побывал человек, на ногах которого была обувь, принадле-

жащая обвиняемому. Только после исключения предположений

о том, что обувь обвиняемого взята без его ведома, одолжена им

и т. п., можно сделать вывод о пребывании обвиняемого на

месте происшествия.

Использование косвенных доказательств удлиняет путь дока-

зывания, вводит для следователя и суда дополнительные проме-

жуточные ступени на пути к решению основных вопросов дела.

Именно к этим случаям относятся слова В. Д. Спасовича, срав-

нившего косвенный путь доказывания с воссозданием слова по

черточкам, из которых ≪составляются линии, а из линий —

буквы, а из букв - слоги, а из слогов — слово...≫1.

Разумеется, при этом процесс доказывания усложняется и

затрудняется. Во избежание ошибок, связанных с оперированием

косвенными доказательствами доказательств, в этих случаях

должны быть полностью применены требования косвенного до-

казывания в целом. Система этих доказательств должна досто-

верно устанавливать в своей совокупности соответствующий

факт, опровергая противоречащие ему объяснения2.

При постоении системы косвенных доказательств важно

учитывать, помимо прочего, наличие самостоятельных и неза-

висимых источников фактических данных, устанавливающих

один и тот же факт. Правильно подчеркивает это требование

М. С. Строгович 3.

С другой стороны, следует учитывать, что многообразная ин-

формация, нередко исходящая из одного источника, может слу-

жить началом нескольких относительно самостоятельных ≪це-

почек≫ рассуждения, приводящих к разным доказываемым об-

стоятельствам.

Следует подчеркнуть, что необходимость в формировании

системы достоверного обоснования выводов относится не только

к косвенным доказательствам, но и к прямым. На практике

сравнительно редко встречаются дела, основанные только на ко-

свенных или только на прямых доказательствах. Напротив, ти-

пичным является использование как тех, так и других. Как

1 А. Ф. Кони, Воспоминания о деле Веры Засулич, Собр. соч., т. 2,

М., 1966, стр. 82.

2 О формировании и анализе системы косвенных доказательств при

их оценке подробнее см. § 2 гл. VII.

3 ≪Социалистическая законность≫ 1945 г. № 6, стр. 48; См. также

М. С. Строгович, Уголовный процесс, М., 1946, стр. 84, 169.

281

правило, прямые доказательства проверяются, уточняются и под-

крепляются с помощью косвенных.

Большое значение имеет прежде всего использование косвен-

ных доказательств для всесторонней проверки достоверности

прямых доказательств. В частности, необходима проверка с по-

мощью косвенных доказательств признания обвиняемого, а равно

его показаний, изобличающих третьих лиц; показаний потерпев-

шего и очевидцев относительно обстоятельств, входящих в пред-

мет доказывания, и т. д.

Пренебрежение к использованию косвенных доказательств

для проверки прямых часто приводит к тому, что суд, обосно-

ванно сомневаясь в достоверности последних, отказывается по-

ложить их в основу приговора, или к тому, что приговор, вы-

несенный на основании только прямых доказательств, отменяется

кассационной или надзорной инстанцией.

Косвенные доказательства наряду с прямыми могут служить

и для восполнения пробелов в воссоздаваемой последними кар-

тине расследуемого дела, ибо одно прямое доказательство, бу-

дучи непосредственным основанием для вывода об устанавли-

ваемом им обстоятельстве или группе обстоятельств (например,

о наличии события преступления), не может в то же время, как

правило, исчерпывающе осветить эти обстоятельства во всех де-

талях, имеющих значение для дела. Для воссоздания целостной

фактической картины деяния указанные пробелы восполняются

с помощью косвенных доказательств.