1 В. Д. Арсеньев обоснованно указывает на наличие определенных

законом пределов такого использования (≪Основы теории доказательств

в советском уголовном процессе≫, стр. 22—23). Вместе с тем он допускает

неточность, именуя эти пределы объективными и субъективными и соот-

нося первые с кругом фактов, могущих быть установленными преюди-

циальным путем, и вторые — с кругом лиц, виновность которых может

быть установлена таким же образом.

Не говоря уже о малоудачности предложенной терминологии, ≪субъ-

ективные≫ пределы использования преюдиции при установлении отдель-

ных обстоятельств, входящих в предмет доказывания, связаны с фактиче-

ской стороной действий лиц, ранее осужденных (оправданных, лиц, о

которых дело прекращено; лиц, являвшихся участниками гражданского

спора), если эта фактическая сторона имеет значение для нового дела.

а не с их виновностью.

2 В. Д. А р с е н ь е в , цит. работа, стр. 21,

149

Сказанное относится в равной степени и к избранию преду-

смотренной законом меры наказания. Фактическая мотивировка

вывода (чего требует ст. 314) входит в предмет доказывания,

тогда как сам этот вывод лежит вне предмета и пределов дока-

зывания в процессуальном смысле слова, представляя собой са-

мостоятельную сторону познания в уголовном процессе, бази-

рующуюся на выявлении предмета доказывания, но не сводимую

к нему1.

Соответственно служат разным целям и перечни, данные

в ст. ст. 68 и 303 УПК РСФСР. Первый из них определяет на-

правления и пределы выявления фактических обстоятельств;

второй предусматривает, что после того, как по делу сделан

вывод о выявлении всей совокупности обстоятельств, составляю-

щих предмет доказывания, суду необходимо: а) проверить пол-

ноту и достоверность выявления их системы (пп. 1, 3, 4 ст. 303);

б) исходя из них квалифицировать содеянное по уголовному

закону (п. 2); в) избрать меру наказания (пп. 5, 6); г) разре-

шить гражданский иск (п. 7) и т. д.2.

Как было только что показано, формулирование в законе и

выявление в каждом конкретном случае предмета доказывания

направлены на обеспечение неотвратимости справедливого нака-

зания преступников, на реализацию задач уголовно-правовых

мер борьбы с преступностью. Таким образом, и на уровне дан-

ного института судопроизводства видно общее соотношение уго-

ловного права и процесса3. Естественно поэтому, что между со-

держанием норм уголовного права, устанавливающих основания

и условия реализации уголовной ответственности, и содержанием

норм уголовного процесса, устанавливающих предмет доказыва-

1 См. П. А. Лупинская, Социальная и гносеологическая природа

процессуальных решений, ≪Советское государство и право≫ 1970 г. № 3,

стр. 100-104.

2 ≪Сущность преступления, — пишет в этой же связи И. М. Лузгин, —

нельзя отождествлять с его содержанием. Сущностью кражи будет тай-

ное; незаконное, умышленное завладение имуществом... Содержанием

конкретной кражи является некоторая совокупность действий виновного

лица, направленных на завладение имуществом в определенных условиях

места и времени≫ (И. М. Л у з г и н , Расследование как процесс познания.

Автореферат докторской диссертации, М., 1968, стр. 10). Используя этот

пример, можно сказать, что содержание события, являющегося предметом

конкретного уголовного дела, дознается путем процессуального, или —как

его можно назвать —≪информационного≫ доказывания. Сущность же со-

бытия (квалификация его, степень общественной опасности) познается

путем иных операций, которые можно именовать ≪логическим≫ доказыва-

нием, осуществляемым на базе установленных фактических обстоятельств.

Предмет доказывания как раз определяет круг обстоятельств, составляю-

щих эту базу, а перечень ст. 303 УПК —их использование в качестве

аргументов выводов по существу дела.

3 См. об этом соотношении подробнее М. С. С т р о г о в и ч , Курс со-

ветского уголовного процесса, т. I, M., 1968, стр. 84—93.

150

ния, существует тесная связь и взаимное соответствие. Это взаим-

ное соответствие касается как круга используемых понятий, опи-

сывающих признаки, которые значимы (существенны) в уго-

ловно-правовом и процессуальном отношения, так и их упорядо-

ченности, структуры. При этом уголовно-правовые нормы как бы

≪задают≫ параметры доказывания в уголовном процессе1. В свою

очередь процессуальные нормы конкретизируют эти параметры

с таким расчетом, чтобы обеспечить полноту, объективность, все-

сторонность выявления всех обстоятельств, которые затем послу-

жат фактической базой для квалификации и применения нака-

зания2. В определенном смысле можно говорить в этой связи

и об опосредствовании в предмете доказывания криминологи-

ческого понятия ≪типизации взаимодействующей системы лич-

ность — среда или, если речь идет о конкретном преступлении,

личность — ситуация≫3. Это понятие полностью увязывается с

уголовно-правовыми признаками, определяющими параметры

предмета доказывания.

В частности:

1) в диспозициях норм Особенной части Уголовного кодекса

указаны наиболее существенные признаки преступного деяния;

2) нормы Общей части содержат признаки субъекта, дают

определения умысла, неосторожности, соучастия, необходимой

обороны, крайней необходимости и т. д.;

3) в статьях Общей части перечисляются обстоятельства,

смягчающие и отягчающие ответственность виновного.

Но сказанное о связи и соответствии содержания уголовно-

правовых условий ответственности и уголовно-процессуального

предмета доказывания отнюдь не означает тождественности этих

понятий. Неодинаковость создается, с одной стороны, за счет

того, что процессуальный закон включает в предмет доказывания

1 Для понимания круга тех обстоятельств, которые должны быть

установлены по конкретному делу, определяющее значение имеют нормы

материального уголовного права (А. А. Пионтковский, К вопросу о

теоретических основах советской криминалистики, ≪Советская криминали-

стика на службе следствия≫ 1955 г., вып. 6, стр. 11). 2 Поэтому неточной представляется точка зрения, в соответствии с

которой процессуальный закон определяет лишь структуру предмета до-

казывания, а его основное содержание — материальный закон

(М. С. Строгович, Материальная истина и судебные доказательства

в советском уголовном процессе, М., 1955, стр. .270; А. М. Ларин, Работа

следователя с доказательствами, М., 1966, стр. 15). В действительности

процессуальный закон во взаимном соответствии с уголовным законом

определяет и содержание предмета доказывания. С другой стороны, уго-

ловный закон влияет и на структуру предмета доказывания. 3 См. С. Б. Алимов, Ситуация совершения преступления и ее кри-

минологическое значение. Автореферат кандидатской диссертации, М.,

1971, стр. 4—10; В. Н. Кудрявцев, Причинность в криминологии, М.,

1968; В. В. Панкратов, Методология и методика криминологических

исследований. Автореферат кандидатской диссертации, М., 1969, стр. 8.

151

обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, хотя

не все из них уголовно релевантны, а с другой — за счет раз-

личия в круге и уровне конкретизации признаков. Следователь

и суд исследуют единичное событие, которое они должны отгра-

ничить от любых событий, а его субъектов — от любых других

лиц. Причем вывод о наличии преступления, его характере, ви-

новности, наказании и т. п. должен быть обоснован, т. е. сужде-

ние на обобщенном уровне уголовно-правовой нормы должно

опосредствоваться конкретным описанием события и действий

обвиняемого. Перечень ст. 15 Основ (ст. 68 УПК) обеспечивает

именно такое описание.

Различие в уровнях конкретизации при описании материаль-

но-правовых признаков (относящихся к составу преступления,

предпосылкам ответственности и т. д.) и элементов процессуаль-

ного понятия предмета доказывания четко усвоено судебной

практикой и проявляется в типичном построении приговора.

В описательной части приговора все элементы преступного дея-

ния описываются конкретно, с той степенью детализации, кото-

рая свойственна языку предмета доказывания, и в терминах

этого последнего1. Это развернутое ≪фактологическое≫ процессу-

альное описание. Затем после слова ≪то есть≫ приводится второе,

на ином уровне общности описание того же преступного деяния,

выражаемое языком нормы материального закона.

Процессуальной конкретизацией, ≪расшифровкой≫, уголовно-

релевантного понятия ≪тайное похищение≫ в случае кражи,

например, является описание действий преступника в конкрет-

ных терминах: ≪проник в окно, открыв через форточку шпинга-

леты, не зажигая света, взял из шкафа пальто и тем же путем

вышел≫ и т. д. После этого следует описание на уровне уголовно-

правовой квалификации деяния.

Данная выше общая характеристика предмета доказывания

позволяет перейти теперь к анализу его структуры — упорядо-

ченного расположения элементов системы в их взаимосвязи2,

а также содержания самих элементов.

Основным нормативным определением обстоятельств, подле-

жащих доказыванию, является ст. 15 Основ, где указывается,

что при производстве дознания, предварительного следствия и

разбирательстве уголовного дела в суде подлежат доказыванию:

1 Здесь уместно отметить, что в языке приговора существует и тре-

тий уровень описания, относящийся к изложению содержания промежу-

точных или иных вспомогательных фактов (см. выше), не входящих

в предмет доказывания, но служащих аргументами, на основании которых

делается вывод о существовании обстоятельств, входящих в предмет дока-

зывания.

2 См. ≪Проблемы методологии системного исследования≫, М., 1970,

стр. 57—58.

153

1) событие преступления (время, место, способ и другие об-

стоятельства совершения преступления);

2) виновность обвиняемого в совершении преступления;

3) обстоятельства, влияющие на степень и характер ответ-

ственности обвиняемого;

4) характер и размер ущерба, причиненного преступлением.

Кодексы союзных республик, воспроизводя эти положения,

детализировали их. Так, дополнительно предусматривается обя-

зательность доказывания мотивов преступления (применительно

к п. 2) и иных обстоятельств, характеризующих личность об-

виняемого (применительно к п. 3).

Кроме того, дополнительно указано еще на одну группу об-

стоятельств, подлежащих доказыванию, — обстоятельства, способ-

ствующие совершению преступления1.

Конкретное событие и связанные с ним, подлежащие обяза-

тельному выяснению обстоятельства представляют собой совокуп-

ность фактов, имевших место в реальной действительности. Эти

факты всегда конкретны, поэтому предмет доказывания по опре-

деленному делу индивидуален, как индивидуально лицо, совер-

шившее преступление, да и само это преступление2. При этом