- •VI. Язык и мышление
- •§51. Человеческое мышление и его характер
- •§ 52. Чувственное, абстрактное мышление и язык
- •§ 53. Образ как форма мысли
- •§ 54. Формы абстрактного (логического) мышления и их выражение в языке
- •§ 55. Слово и понятие
- •§ 56. Предложение и суждение
- •§ 57. Язык и сознание
- •§ 58. Язык и познание
- •§ 59. Субъективное и объективное в языке
- •§ 60. Человекообразность (антропомрфизм) познания
- •§ 61. Язык и картина мира
- •§ 62. О языке современной науки
- •VII. Форма и содержание языка
- •§63. К проблеме изучения формы и содержания языка.Истоки изучения
- •§ 64. Внутренняя форма слова и внутренняя форма языка
- •§ 65. Системообразующая и языкообразующая роль формы
- •§ 66. О взаимоотношении формы и содержания. Форма как выражение экономии мыслительных усилий человека
- •§ 67. Относительность противоположения формы и содержания в языке
- •VIII. Типы языковых значений
- •§68. Науки, изучающие значенияязыковых единиц
VII. Форма и содержание языка
§63. К проблеме изучения формы и содержания языка.Истоки изучения
Философская проблема формы и содержания является одной из самых трудно разрешимых теоретических проблем. Об этом свидетельствуют многочисленные исключающие друг друга представления о ней философов прошлого и настоящего времени (см. об этом 1, с. 264—287). Это вызвано прежде всего неисчерпаемым разнообразием предметов и явлений действительности, представляющих собой в каждом случае особенное единство и взаимопроникновение формы и содержания, что в итоге и создает индивидуальность, качественную определенность предметов и явлений. Если к этому добавить относительность противоположения этих категорий в движении и развитии предметов и явлений действительности, то станет ясной трудность изучения этих категорий как в общетеоретическом, философском, так и конкретно научном плане.
Все эти трудности наглядно обнаруживаются на примере изучения языка как единства формы и содержания. Проблема формы и содержания языка была доминирующей в воззрениях основателей теоретического языкознания В. Гумбольдта и Потебни. Однако в последующей истории языкознания она, по сути дела, осталась невостребованной (2, с. 339).'В лучшем случае отечественные лингвисты и литературоведы обращали внимание на учениео в н утр е н н е й форме слова, разработанное Потебней. Но она является лишь одним, несомненно, весьма важным и для многих ученых увлекательным аспектом исследования этой общей проблемы.
Исследователи творчества В. Гумбольдта отмечали, что одна из центральных категорий его концепции языка — форма — определена весьма отвлеченно и тем самым допускает различное ее понимание и толкование (см. 3); отдельные авторы считают, что В. Гумбольдт фактически обошелся без определения внутренней формы языка, хотя и уделил ей немало страниц в своем теоретическом труде (2, с. 339).
Если в одном из определений В. Гумбольдт представлял язык как «постоянно возобновляющуюся работу духа, направленную на то,
180
чтобы сделать артикулируемый звук пригодным для выражения мысли» (4, с. 70), то под формой он понимал «постоянное и единообразное в этой деятельности духа, возвышающей членораздельный звук до выражения мысли, взятое во всей совокупности своих связей и систематичности...» (4, с. 711). При этом, как уже говорилось в гл. I, В. Гумбольдт представлял язык в виде деятельности (энергейа), а не продукта деятельности (эргон). И активным началом этой деятельности, осуществляемой постоянным и единообразным способом, он считал форму языка. Поэтому В. Гумбольдт справедливо заключал: «Понимание формы открывает исследованию путь к постижению тайн языка и выражению его сущности» (4, с. 72).
В. Гумбольдт предостерегает от сужения категорий формы и содержания. «Под формой языка разумеется не только так называемая грамматическая форма» (4, с. 72); форма не ограничивается различием грамматики и лексики, «понятие формы выходит далеко за пределы словосочетания и словообразования... (4, с. 72). Все названные факты В. Гумбольдт относит к форме языка, но они не исчерпывают ее. Это лишь отдельные проявления формы, которая представляется как нечто постоянное, всеобщее и единообразное в деятельности духа. «Эти частности,— пишет В. Гумбольдт,— должны включаться в понятие формы не в виде изолированных фактов, а лишь постольку, поскольку в них вскрывается единый способ образования языка» (разрядка наша.— В.Г.) (4, с. 73). Из этого и других высказываний В. Гумбольдта явствует, что он видел в форме активное языкообразу-ющее начало.
Воззрения В. Гумбольдта на форму и содержание языка послужили мощным толчком дальнейшего теоретического осмысления и конкретного исследования этой проблемы в трудах Потебни. Ряд положений Потебни о форме и содержании в языке, а также выделенные в языке элементы, соответствующие этим категориям, прямым образом перекликаются с идеями В. Гумбольдта. Особое внимание Потебня уделил внутренней форме слова. Некоторые ученые считают, что проблему формы и содержания Потебня ограничил учением о внутренней форме слова (см., например, 5, с. 19). Однако это не соответствует действительности, хотя во многих случаях, касаясь проблемы формы и содержания языка, Потебня более всего исследовал внутреннюю форму слова и связанные с ней элементы и процессы. Мы полагаем, что такой интерес к слову у Потебни имеет свое объяснение. Слово — узловая единица языка, средоточие взаимодействия различных языковых факторов и процессов. В силу этого взаимодействие формы и содержания весьма показательно именно на примере слова. Слово, согласно Потебне, эволюционируя и видоизменяясь, как центральная, узловая единица языка, было таковой на любом
181
Взгляды Потебни на форму и содержание языка не были специально изложены в какой-либо отдельной его работе. Но суждения ученого по этой проблеме и связанным с ней вопросам, высказанные в разных трудах, в разное время, убеждают, что Потебня внутренне руководствовался цельной концепцией формы и содержания, не получившей, к сожалению, законченного оформления и выражения.