Источником насилия или угроз не обязательно должна быть другая сторона в сделке

В иностранных правопорядках преимущественно представлена точка зрения о возможности оспаривания сделки в любом случае. Например, в силу ст. 1268 ГК Испании принуждение или угроза приводят к недействительности сделки и в том случае, если они исходят от третьего лица, не участвующего в договоре. В Германии аналогичный вывод делается на основе толкования § 123 ГГУ*. Согласно ст. 1434 ГК Италии принуждение является основанием для объявления договора ничтожным и тогда, когда оно применяется третьим лицом. Согласно ст. 1111 ФГК насилие, совершенное в отношении лица, принявшего на себя обязательство, является основанием недействительности соглашения, хотя бы такое насилие и было применено третьим лицом, не являющимся тем, в чью пользу соглашение было заключено. В практике французских судов признавался недействительным договор поручительства, заключенный поручителем под угрозой должника, хотя кредитор ничего не знал об указанной угрозе.


Исходят при этом из следующего. Когда сделка заключена под влиянием насилия или угрозы, сохранение сделки в силе в том случае, если в судебном процессе не удалось установить, что лицо, получившее выгоду по такой сделке, знало о наличии угрозы, было бы несправедливо по отношению к потерпевшему. Потребности обеспечения стабильности оборота в этой части должны уступить в целях установления справедливого баланса интересов личности и общества.


Если лицу угрожали неустановленные лица, то имеет место фактически неопровержимая презумпция того, что эти лица находятся в связи с тем, в чью пользу они угрожают. Совершенно очевидно, что именно так и происходит в 99% случаев. В оставшемся 1% можно пренебречь интересами стороны сделки, которая добросовестно не знала о том, что кто-то ни с того ни с сего (видимо, из лучших побуждений) угрожал ее контрагенту.


В этой идее также проявляется повышенная степень общественной опасности сделок под влиянием насилия или угроз. Например, при обмане, обладающем меньшей степенью общественной опасности, дело обстоит иначе, и последние изменения в ГК РФ подтверждают эту мысль. Если обманывает третье лицо, то сделка может быть оспорена лишь при условии, что будет доказано знание об обмане той стороны, к пользе которой он совершается (абз. 3 п. 2 ст. 179 ГК РФ). См. по этому поводу также п. 8 упомянутого выше Обзора практики ВАС РФ.


Включение данного регулирования в ГК РФ, произошедшее только в отношении обмана, но не сделок под влиянием насилия или угроз, еще ярче подчеркивает, что лицо, от которого исходят угроза или насилие, не имеет принципиального значения.


Тем не менее в арбитражной практике встречаются противоположные подходы. Истица продала акции лицу И. после того, как в адрес ее дочери поступили угрозы. Эти угрозы поступили от лица О. Поскольку судом установлено, что от стороны сделки (И.) или от других лиц, действующих в его интересах, исходили угрозы в адрес истицы, и что такие угрозы были реальными, в иске отказано (постановление ФАС Северо-Западного округа от 09.10.2007 по делу № А66-8296/2006).


* Heinrichs/Ellenberger in: Palandt Kommentar zum Buergerlichen Gesetzbuch. 67. Aufl., Muenchen, 2008, § 123 Rn 18 S.98.


Насилие может быть как физического, так и психологического характера


Применительно к насилию интересной является проблема так называемой абсолютной власти (лат. vis absoluta). При такой крайней форме насилия человек вообще не изъявляет воли, а например, его рукой, пока он связан или пребывает во сне, выводят подпись под сделкой. Эти формы насилия, зародившись в далеком прошлом, на сегодняшний день безнадежно устарели. Надо полагать, что тот, кто водит чужой рукой, будет совершать подпись своим почерком, а не почерком того лица, чьей рукой он оперирует. И это установит любая графическая экспертиза. 


Однако кое в чем правило vis absoluta сохраняет свою значимость. Это случаи гипноза, когда человек находится под таким влиянием, при котором он теряет возможность отдавать отчет в своих действиях. В этом случае западная практика вслед за римским правом не ведет речь о насилии, которое служит основанием для оспаривания сделки, но о насилии, полностью уничтожающем волю лица. Думается, этот подход актуально воспринять и в России. Таким образом, в данном случае имеет место ничтожность сделки ввиду противоречия внешней видимости происходящего (формальное волеизъявление человек, находящийся под гипнозом, все же совершает) определению гражданско-правовой сделки как формы проявления автономии воли (ст. 153 ГК РФ).


Надо полагать, что в большинстве случаев насилие имеет место в форме причинения телесных повреждений (побоев), противоправного лишения свободы и т.п.


Однако встречаются случаи, в которых истцы сталкиваются с насилием психологического характера. Иногда полагают, что такое насилие не может служить основанием для оспаривания сделки по п. 1 ст. 179 ГК РФ (постановление ФАС Центрального округа от 24.01.2011 по делу № А54-836/2010-С9). По мнению указанного суда, из смысла названной нормы следует, что для признания сделки недействительной как совершенной вследствие насилия, истцу необходимо представить доказательства применения физического воздействия к нему при совершении сделки. Под насилием в смысле указанной статьи понимается противоправное физическое воздействие на другое лицо путем причинения страданий ему или его близким с целью заставить совершить сделку. Насилие может выражаться в причинении физических страданий (нанесении побоев, ограничении либо лишении свободы передвижения и т.д.), а также в воздействии на имущество (уничтожение либо повреждение имущества, захват его и т.п.).


В судебной практике встречаются иногда повышенные требования к доказыванию причинной связи между физическим насилием и сделкой. Например, Президиум ВАС РФ отказал в передаче в Президиум следующего дела.


Практика. Истец, являвшийся бывшим супругом покупательницы доли в ООО, продал ей эту долю и далее обратился с иском об оспаривании сделки. Доля была продана за 4,3 т.р. вместо 35,6 т.р. ее стоимости. В качестве доказательств истец приложил справку о том, что ему были нанесены побои. Однако поскольку справка о побоях была датирована следующим днем по сравнению с датой, проставленной на сделке, суд не признал эти побои находящимися в причинной связи со сделкой. Конечно, напрашивается вопрос о том, есть ли гарантия, что люди, которые били истца, не предложили ему датировать договор задним числом? Но на этот вопрос суд кассационной инстанции предпочел не отвечать, признав тем не менее сделку недействительной, но как кабальную, а не как заключенную под влиянием насилия (постановление ФАС Дальневосточного округа от 26.10.2004 № Ф03-А37/04-1/2799).


Похожий пример описан и в другом судебном акте. В обоснование иска о признании недействительным договора купли-продажи акций гражданин ссылался на то, что неизвестные люди и ответчик при помощи удержания его против воли, применяли насилие путем избиения, связыванием конечностей, оставлением без одежды на морозе, сопровождавшееся угрозами применения оружия и лишения жизни. Они принудили истца подписать договор и дать расписку в получении денег. Суд пришел к выводу о недоказанности истцом того обстоятельства, что спорный договор был заключен под влиянием насилия и угрозы со стороны ответчика. Также суд указал, что предоставленные истцом документы свидетельствуют лишь о причиненном вреде здоровью истца, но не доказывают, что этот вред был причинен истцу ответчиком или иным лицом именно с целью принуждения совершить оспариваемую сделку (постановление ФАС Московского округа от 17.01.2007, 24.01.2007 № КГ-А40/12214-06 по делу № А40-7580/06-137-81).


Угроза очень тяжело поддается определению


ГК РФ не регулирует многих вопросов, которые вызывают споры в доктрине, а именно каковы критерии угрозы, должна ли она быть существенной, в отношении кого может быть изъявлена угроза, имеет значение угроза только личности или также имуществу, возможна ли угроза правомерными действиями.


Обращение к иностранному опыту показывает, что зарубежный законодатель предпочитает решать многие из поставленных вопросов, не оставляя их на усмотрение судебной практики.


Согласно ст. 44 Книги 3 ГК Нидерландов об угрозе идет речь, когда кто-то побуждает другого совершить определенную сделку, противоправно угрожая причинить ущерб ему или третьему лицу персонально или его имуществу. Угроза должна быть такой, чтобы разумно мыслящий человек мог оказаться под ее влиянием. 


Согласно ст. 1435 ГК Италии принуждение должно быть таким, чтобы оно оказывало влияние на лицо и заставляло его бояться причинения противоправных и значительных неблагоприятных последствий себе или своему имуществу. При этом должны учитываться возраст, пол и прочие особенности лиц. Принуждение является основанием для объявления договора ничтожным и тогда, когда угрожающие неблагоприятные последствия касаются личности или имущества супруга стороны договора или его родственников по восходящей и нисходящей линии. Если угрожающие неблагоприятные последствия касаются иных лиц, то объявление договора ничтожным оставляется на усмотрение суда, который должен произвести тщательную оценку всех обстоятельств (ст.1436 ГК Италии).


Наиболее распространенным вопросом в отношении угрозы является вопрос о ее реальном характере. В римском праве считалось, что угроза должна быть такой, чтобы поколебать дух воина средней храбрости. Как представляется, с тех пор общественные взгляды претерпели определенную эволюцию и таких высоких требований к угрозе более не предъявляется. Тот, кто добивается от нерешительного человека (или даже труса) при помощи угрозы, которая не произвела никакого действия на храброго и физически сильного человека, не может извлекать преимущество из своего поведения. Естественный отбор в такой вульгарной форме в обществе более не приемлем. В Германии считают, что незначительность тех неблагоприятных последствий, которыми угрожают, вызывает необходимость особо внимательной проверки причинной связи между угрозой и сделкой, но не отрицают возможности оспаривания в принципе³. При этом, конечно, у лица, которому угрожают, должно создаться впечатление, что наступление нежелательных для него последствий зависит от воли угрожающего лица⁴.


В России вопрос о реальном характере угрозы косвенно затрагивается в п. 13 Обзора. В данном деле участник ООО получал угрозы от других участников, подталкивавших его к выходу из общества. Суд первой инстанции оценил свидетельские показания об угрозах в адрес истца как заслуживающие серьезного доверия и счел, что у истца действительно были основания опасаться неблагоприятных последствий в случае неподачи заявления о выходе из состава участников общества. 


Еще один злободневный вопрос — угроза правомерными действиями. Представление о том, что угрожать можно только при помощи каких-то незаконных действий вроде побоев или убийства, является достаточно архаичным. Повсеместно в Европе распространена точка зрения о том, что угроза может выражаться и в совершении правомерных действий, например, в сообщении в компетентные органы о правонарушении, допущенном лицом, которому адресована угроза. 


Например, в Италии угроза реализовать какое-либо право лишь тогда может являться основанием для объявления договора ничтожным, когда она направлена на получение противоправных преимуществ (ст. 1438 ГК). В Германии угроза при помощи правомерных действий является незаконной, если преследуемая угрожающим цель и используемое средство (угроза) находятся в неадекватной связи, т.е. используемая угроза для достижения данной цели противоречит «чувству приличия всех справедливо думающих» (цитата из решения Верховного суда ФРГ)⁵.


Очень важно в этой связи, что ВАС РФ занял фактически аналогичную точку зрения, указав в п. 14 Обзора, что угроза осуществить право является основанием для признания сделки недействительной, если под влиянием этой угрозы сторона совершила сделку, не связанную с указанным правом. Главное, чтобы не желаемые потерпевшей стороной правовые последствия совершения оспариваемой сделки наступили в результате угрозы, а не самостоятельного свободного волеизъявления. В деле, положенном в основу указанного вывода, ответчик угрожал истцу обращением в органы прокуратуры в целях информирования об уклонении истца от уплаты налогов. Второй пример — использование ареста акций должника в порядке обеспечительных мер для того, чтобы склонить его к скорейшей продаже указанных акций другой стороне.


Завышенный стандарт доказывания по делам об оспаривании сделок под влиянием угрозы мало кому удается преодолеть


Наконец, нельзя не проиллюстрировать проблему завышенных требований судов, предъявляемых к доказыванию угроз.


Новый генеральный директор по вступлении в должность высказал угрозу всем работникам ЗАО о том, что при отказе в продаже долей в обществах, расположенных на территории ЗАО, уволит их (истцу угрожало еще и увольнение дочерей) и не даст возможности работать этим обществам (доли в этих обществах принадлежали работникам). Договор продажи акций подписан истец подписал в день прихода нового директора. При этом работник продал, а его начальник купил акции стоимостью более 100 т. р. всего за 2,7 т.р. Другой единственный участник, отказавшийся продать свои доли, три месяца не допускался физически к работе, что подтверждено судебными актами по другому делу. В деле имеются и другие доказательства угроз (свидетели 3 чел. — все тоже продали). Суд в своем решении указал, что истец уволился из общества только через 7 месяцев и по собственному желанию (как будто это может служить доказательством тому, что угрозы не было — прим. автора). Угроза не носила реальный характер. Показания свидетелей противоречивы — один сказал, что присутствовал непосредственно при заявлении угрозы на общем собрании (тот, которого впоследствии не допускали к работе), а другой показал только о косвенных признаках (что истец не выглядел подавленным или расстроенным, сказал, что принял решение о продаже). Истец не представил доказательств того, что со стороны руководства ЗАО осуществлены реальные действия, из-за которых он вынужден был уволиться с работы (решение Арбитражного суда Нижегородской области по делу от 28.05.2003 по делу № А43-1480/03-21-65). Апелляционная инстанция оставила решение в силе, повторив, что угроза не доказана. Кассационная инстанция включила в судебный акт удивительную фразу «факт угрозы увольнения не подтвержден документально» (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 05.11.2003 по делу № А43-1480/2003-21-65). По-видимому, по мнению судей, все, кому угрожают, должны попросить об этом у угрожающего письменное свидетельство и не воспринимать данную угрозу всерьез до тех пор, пока такое свидетельство не будет выдано. Определением коллегии судей ВАС РФ № 1786/04 от 01.03.2004 отказано в передаче данного дела в Президиум…


Итак, подведем некоторые итоги.Притом, что сделки, совершенные под влиянием насилия или угроз представляют высокую общественную опасность и в отношении них не сняты многие теоретические и практические вопросы, регулирование этих сделок не подвергнуто реформе. Причем в Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса (утв. Советом по кодификации гражданского законодательства при Президенте Российской Федерации 11.03.2009 г.)⁶ некоторые предложения содержались. Например, предлагалось следующее: «2.6.2. Необходимо уточнить в тексте ст. 179 ГК РФ, что факт заключения сделки под влиянием насилия или угрозы служит основанием для признания ее недействительной независимо от того, кем осуществлены насилие или угроза, и знает ли об этом контрагент по сделке или иное лицо, к чьей пользу обращена оспариваемая сделка».


Однако в итоговый текст Концепции реформирования гражданского законодательства (утв. 8.10.2009 года тем же Советом по итогам доработки и публичного обсуждения) никакого упоминания об этих сделках и необходимости их реформирования не было включено. Это означает, что основные надежды следует возлагать на судебную практику. Одновременно мы видим, что практика не всегда к этому готова. Однако других вариантов не остается.


¹Heinrichs/Ellenberger in: Palandt Kommentar zum Buergerlichen Gesetzbuch. 67. Aufl., Muenchen, 2008, § 123 Rn 15 S.97. ²Подробнее см.: Егоров А.В. Структура обязательственного правоотношения: наработки германской доктрины и их применимость в России // Вестник гражданского права. 2011. № 3. С.257 и след. ³Ibid. Rn 15 S.98. ⁴Ibid. Rn 16 S.98.
 ⁵Ibid. Rn 21 S.98. ⁶Опубликована на сайте www.privlaw.ru; Вестник ВАС РФ. 2009. № 4.