III. Пределы допустимости защиты добросовестного приобретателя – ответчика по виндикационному иску и добросовестного приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя

1. Постановка вопроса

Приведенные соображения в защиту добросовестного приобретателя относятся ко всем случаям добросовестного приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя, независимо от характера выбытия вещи из владения собственника, а также и того, кем является этот собственник.

Убедительность для добросовестного приобретателя данного внешнего фактического состава, создающего видимость права отчуждателя, не зависит от этих обстоятельств. Приведенные соображения в пользу добросовестного приобретения от неуправомоченного отчуждателя не уточняют пределов допустимости такого приобретения. Они не дают основания для нахождения компромиссного решения этого вопроса с тем, чтобы в этом споре были по возможности взвешены противостоящие интересы участников спора о праве собственности на данную вещь с учетом сравнительной значимости этих противостоящих интересов и субъективной стороны поведения их носителей.

Решение этого вопроса должно обеспечить сведение до минимума материального ущерба бывшего собственника, которому отказано в удовлетворении его виндикационного иска, а также – добросовестного приобретателя, ответчика по виндикационному иску, обязанного возвратить вещь собственнику. Необходимо найти этот «вариант наименьшего зла».

С другой стороны, необходимо обеспечить преимущественное положение социалистической собственности на средства производства в обеих ее формах как хозяйственной основы СССР.

2. Учет субъективной стороны поведения бывшего собственника и третьего приобретателя

Субъективная сторона поведения бывшего собственника, с одной стороны, и третьего приобретателя – с другой, имеет немаловажное значение в разрешении этого конфликта противостоящих интересов собственника добросовестного приобретателя. Собственнику, который передал вещь другому лицу  по своей воле во временное пользование, на хранение или для другой цели, во многих случаях может быть поставлено в вину, что он оказал доверие лицу, того не заслуживающему. Этим он создал почву для заблуждения третьего лица, опирающегося на владение отчуждателя как на внешний фактический состав права собственности.

Этот упрек, как правило, исключается в тех случаях, когда собственник лишился владения вещью помимо своей воли, в частности, когда у него эта вещь похищена или им потеряна.

Разумеется, эта упречность или безупречность поведения собственника, в результате которого он лишился своей вещи, имеет в виду то, что случается в большинстве случаев. Нельзя утверждать, что собственник виноват во всех случаях, когда бывает обманут в своем доверии при передаче вещи по своей воле другому лицу. Равным образом было бы ошибочным обратное утверждение: будто собственник не виноват во всех тех случаях, когда вещь выходит из его владения помимо его воли.

Однако, если взять даже те сравнительно редкие случаи, когда при передачи вещи другому лицу по своей воле собственник не проявил никакого сulpa in eligendo, он все же лишился вещи в результате своего активного поведения, а потому к нему приложимы рассуждения Иосифа Унгера о деятельности на собственный риск (Handeln auf eigene Defahr). Он должен нести риск тех опасностей, которые он создал своими действиями для себя и для добросовестных третьих лиц.

Равным образом, если взять те случаи, когда собственник лишился своей вещи помимо своей воли, но в результате своей неосторожности, неосмотрительности, рассеянности и т.п., эта его вина объективно выразилась (как правило) в бездействии, а не в положительных действиях. Поэтому здесь неприменимы выше приведенные соображения о деятельности на собственный риск.

Именно с точки зрения высказанных положений становится понятным приравнивание в практике Верховного Суда СССР случаев необходимой поклажи (depositum miserabile) к случаям утраты вещи собственником помимо его воли. В этих случаях собственник оказывается во власти крайней необходимости, он лишен возможности выбора контрагента (поклажепринимателя), а отсюда – не может быть и речи о вине в таком «выборе».

Таким образом, учет субъективной стороны поведения собственника дает определенные основания для возложения на него риска его активной деятельности, предпринятой по его воле. Разумеется, необходимейшей предпосылкой отнесения этого поведения на риск собственника является добросовестность приобретателя. Только при ее наличии, то есть когда приобретатель не знал и не должен был знать, что лицо, от которого он приобрел вещь, не имело права отчуждать ее, может считаться обоснованным предпочтение интересов третьего приобретателя интересам бывшего собственника.

Разумеется, это незнание приобретателя о неуправомоченности отчуждателя не должно бытъ основано на грубой небрежности. Оно должно опираться на внешнюю обстановку отчуждения – приобретения, создающую видимость правомочий отчуждателя. Наоборот, нельзя признать приобретателя добросовестным, когда внешняя обстановка отчуждения – приобретения заставляет его усомниться в правомерности отчуждения. В этих случаях он должен знать, что лицо, от которого он приобретает вещь, не имеет права отчуждать ее.