Стри-дхарма и образ жизни девадаси

Процесс криминализации девадаси проходил на фоне резкого противопоставления их образа жизни и образа идеальной жены, а пропаганда стри-дхармы шла рука об руку с агитацией против проституции. С одной стороны, замужняя женщина чрезмерно идеализировалась, изображалась скромной, благочестивой, зависимой от своего мужа, чей образ жизни всецело ориентирован на семью, и которая, прежде всего, является матерью. С другой стороны, подвергался настойчивому и резкому осуждению образ жизни девадаси: она не считалась замужней женщиной, была совершенно независимой в экономическом отношении, была свободной и слишком самостоятельной. В общем, полной противоположностью патриархальной домохозяйки.

Дом – это сфера, которая традиционно закреплена за женщиной. За пределами дома находится сфера политики и экономики – сфера мужчин, и женщине здесь делать нечего. Это не ее мир. Женщина, прежде всего, жена и мать. Несмотря на то, что у девадаси тоже были дети, она не воспринималась обществом как мать и совершенно не отвечала идеалам патриархального общества. А эти идеалы очень тесно были связаны с национальной идеей. В период борьбы за независимость Индии был востребован культ добродетельной жены и матери. Замужняя женщина – жена и мать, поддерживающая своего мужа и стоящая на страже интересов своей семьи, стала всеиндийским идеалом. М. К. Ганди идеализировал чистоту Ситы, а у тамилов была Каннахи – главная героиня древнетамильской поэмы «Шилаппадикарам». Показательно, конечно, что Каннахи играла такую важную роль в идеологии дравидизма наряду с образами поэта Тируваллувара и героя тамильского сопротивления англичанам Каттамбоммана, павшего мученической смертью. На этом фоне девадаси помещались по другую сторону добродетели, вместе с «коварной» танцовщицей Мадави.

Некоторые исследователи связывают процесс криминализации девадаси с возрастающим чувством стыда у индийцев среднего класса. Это чувство

было вызвано западным колониальным образованием и миссионерской деятельностью (Whitehead, 2001: 153). Не секрет, что многие школьные учителя миссионерских школ позволяли себе насмешки и оскорбления в адрес индуизма. Это было одной из причин, по которой некоторые родители не желали отдавать туда своих детей. Тамильский писатель Р. К. Нараян вспоминал: «Школа наша принадлежала лютеранской миссии – в основном там обучались и жили дети из новообращенных семей. Преподавателями были крещеные индийцы; к тем немногим ученикам, которые, как я, не крестились, они проявляли ничем не сдерживаемую ненависть. Большинство учеников-христиан также относились к нам с отвращением. Уроки закона божьего посвящались в основном высмеиванию и поруганию индуистских богов; прежде чем восславить Христа, яростно топтали идолопоклонников. Среди нехристиан в нашем классе я был единственным брамином и тем привлекал особое внимание; весь класс поворачивался и смотрел на меня, когда учитель говорил, что брамины, крича о вегетарианской диете, потихоньку, втайне ото всех едят мясо и рыбу и виноваты в том, что цены на эти продукты на рынке растут не по дням, а по часам» (Нарайан, 1986: 268–269).

Викторианское воспитание и миссионерская деятельность сыграли важную роль в изменении отношения к девадаси у индийцев среднего класса в городах Южной Индии. В их мировоззрении произошло некоторое смещение – то, что еще недавно было нормой, вдруг стало восприниматься как аномалия. Они смотрели на мир, на общество, на индуизм другими глазами. Хотя между европейской культурой и индийской существовали различия в понимании того, что является честью, а что бесчестием, что считается приличным, а что неприличным, в том числе и в поведении женщины, в обеих культурах приличная женщина неизменно помещалась в контекст семейных супружеских отношений. Фигура девадаси в этот контекст не вписывалась. Она словно была воплощением отрицательной стороны индуизма, за который было стыдно многим индийцам. В статье, озаглавленной «Индуизм», М. К. Ганди признается: «Мне стыдно, что посвящение девушек фактически проституции – часть индуизма» (Ганди, 1969: 480). Даже сегодня современные индийцы предпочитают не говорить на эту тему и не желают вспоминать о том, что еще не так давно девадаси составляли важную часть индуистского общества.

Взаимопроникновение мировоззрений колониализма и национализма привело к переосмыслению образа девадаси как проститутки,

зарабатывающей на жизнь оказанием сексуальных услуг. Респектабельная, самодостаточная женщина, приобретшая имущество самостоятельно, непременно должна быть проституткой, ведь женщине не полагается быть экономически независимой от мужчины. Данная точка зрения основывалась на предписаниях дхармашастр, согласно которым собственность должна находиться под мужским контролем. Женщина не должна заниматься вопросами собственности, ей следует доверить это дело мужчинам. Логика здесь проста. Мужчина является единственным источником собственности для женщины: она может получить собственность либо от мужчины, который является ее мужем, то есть законно, либо от мужчины, который не является ее мужем, то есть незаконно. Следовательно, девадаси, которые, как правило, обладали значительной собственностью, могли получить ее лишь незаконно, от чужих мужей, поскольку своих у них не было. Всем известно, что никто просто так свою собственность не раздает, поэтому единственным объяснением богатства девадаси является проституция.

Немаловажно и то, что традиция девадаси была матрилинейной и немоногамной, а это противоречило не только викторианской морали и нормам приличия, появившимся в колониальный период, но также индуистским патрилинейным формам собственности. С позиции брахманического индуизма данная традиция представляла собой образ жизни маргиналов и была спорной с точки зрения общепринятых норм индуизма. Мужчины в общине девадаси традиционно занимали подчиненное положение и находились в полной зависимости от доходов женщин, а их общественное положение зависело от общественного положения их женщин. С точки зрения патриархата ситуация была ненормальной и все должно быть наоборот. Даже процент женщин в общине девадаси был гораздо выше, чем мужчин, что необычно для Индии. Хотя в первые десятилетия XX века соотношение полов в общине стало выравниваться, что связано с законодательными мерами, направленными против института девадаси. Согласно данным переписи, период с 1901 по 1921 год является переходным: на 1901 год в общине даси было 1568 мужчин и 5294 женщин, на 1911 год – 1691 мужчин и 3290 женщин, на

1921 год – 5050 мужчин и 5970 женщин (Srinivasan, 1988: 195).

Образ жизни девадаси настолько отличался от викторианской и индуистской патриархальной модели, что просто и речи не возникало о том, чтобы оставить этих женщин в покое. Шел интенсивный процесс

превращения высокостатусных деварадияр в социальных изгоев и жалких в экономическом отношении «тевадия». Слово «тевадия» (tevaṭiya), означающее «доступная для мужчин», звучит очень грубо и используется для обозначения проститутки (Srinivasan, 1988: 175). Пословица, отражающая переход от «деварадияр» к «тевадия», гласит, что деварадияль, которая когда-то считала храмовую пищу невкусной, теперь готова кувыркаться ради нескольких кусочков риса (Ramaswamy, 2007: 58).