Параметры личностной идентичности детей из семей и детей, имеющих статус социальных сирот

Кранц И.И. (г. Минск)

Исследование личностной и социальной идентичности старших подростков, а также молодых людей, вступающих в возраст ранней юности, особенно из числа лишённых родительского попечения, несёт в себе огромную значимость. В Беларуси проживают 2008 тыс. детей, что составляет пятую часть от общей численности населения республики. На 1 января 2006 года в Республике Беларусь насчи­тывалось 32878 детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Из них 16451 ребенок воспитывается в замещающих семьях (опекунских, приемных, детских домах семейного типа). 11582 ребенка из числа детей сиротской категории находятся под государственной опекой в детских интернатных учреждениях и подлежат усыновлению. В семьях граждан Республики Беларусь проживают 6169 усыновленных детей. В последнее время активно развивается институт приемной семьи. За 5 лет на воспитание в приемные семьи передано 4450 детей-сирот, преимущественно школьного возраста, которые ранее не были востребованы для семейных форм устройства.

Однако проблема социального сиротства остается нерешенной. Семейное устройство детей-си рот и детей, оставшихся без попечения

210

з-н

родителей сегодня рассматривается как одна из самых серьезных проблем мирового уровня. Не все дети, воспитывающиеся в семье, с легкостью входят во взрослую жизнь и находят свое место в обще­стве. Значительно большую тревогу вызывает судьба тех молодых людей, которые в силу отсутствия полноценной семьи еще менее подготовлены к самостоятельной взрослой жизни. Становление личностной идентичности такой социальной категории юношества как дети-сироты - одно из недостаточно разработанных направле­ний. Между тем актуальность данной проблемы состоит в том, что количество детей-сирот ежегодно возрастает. В настоящее время на территории Республики Беларусь более 80% воспитанников детских специализированных учреждений являются социальными сиротами, то есть детьми, родители которыхлишены родительских прав. Как показывают результаты исследований, развитие детей, воспитывающихся вне семьи, имеет ряд негативных особенностей, сопровождающих развитие ребенка от младенчества до юности. Специфика проявляется в особенностях формирования личностной и социальной идентичности личности, развитии интеллектуальной и эмоционально-волевой сферы, в искажении общения с взрослыми и сверстниками. Дети-сироты с раннего возраста отличаются от своих сверстников, растущих в семье, особой вялостью, апатией, примитивностью эмоциональных реакций, недоверчивостью, замкнутостью, пассивностью. Таким образом, неблагоприятные социально-экономические процессы являются во многом предпо­сылкой увеличения детей, имеющих статус социальных сирот, в СМИ за последние годы указывается на увеличение числа преступлений среди воспитанников и выпускников детских домов.

Собственно, целью нашего исследования стало изучение за­кономерностей процесса становления личностной идентичности как обретения эмоциональной и социальной автономности взрос­леющей личности. Эта цель определила основные направления выявления психологических компонентов личностной идентич­ности, изучения, как структуры самого явления, так и особенностей личностной идентичности различных групп юношества, а также их социальных детерминант.

На статус идентичности, достигнутый к моменту окончания школы, в наибольшей мере влияет структура и состав семьи. Была выявлена позитивная связь между статусом достигнутой идентичности и такими показателями как автономность-контроль, сотрудничество родителей и детей, эмоциональная близость, последовательность родителя в требованиях для учащихся, про­живающих в семьях вне зависимости от состава семьи. Выпускники школ-интернатов чаще всего характеризовались статусом диффуз­ной идентичности, реже моратория, что обычно сопровождалось низким уровнем удовлетворенность отношений как с взрослыми, так и со сверстниками, эмоциональной дистанцированностью, страхом наказания, непоследовательностью взрослых и высокой степенью контроля. Тем не менее, важно отметить неравномерность распределения статусов среди всех групп испытуемых.

Психологический самоанализ профессионального самоопреде­ления свидетельствует, что процесс по-разному осуществляется в интернате и массовой школе. Суть различия состоит в том, что в обычной школе в начале формируются некоторые идеальные представления о своей будущей профессии, которые впоследствии (в 9-11 классах) сменяются вполне реально, причем в ряде слу­чаев возникают достаточно сложные, противоречивые отношения между теми и другими. У воспитанников школы- интерната, рано складываются реалистические представления о своей будущей

специальности, поэтому отношение к её выбору у них, как правило, непротиворечивое.

У детей-сирот представление о себе, отношение к себе, образа Я существенно отличается от развития этих аспектов у детей из семьи. Они чаще отдавали предпочтение личностным качествам (капризная, добрая, задумчивая, раздражительная), чем дети из семей. Дети из семей чаще отдавали предпочтение межличност­ным ролям (32 %), нежели статусным (25 %); сироты - статусным ролям (23 %). Это свидетельствует об устойчивой реальной ролевой структуре ребенка с семьи и успешность самореализации. Удо­влетворенность этих детей исполняемыми ролями в настоящем связана с низким показателем смены позиций в идеальной роле­вой структуре и большим совпадением их идеальной и реальной ролевых структур.

Личностная и профессиональная зрелость в контексте компетентностного подхода

КрецанЗ.В., ПортноваА.Г. (г. Кемерово)

Современное общество предъявляет к взрослому человеку осо­бые требования, среди которых важное место занимаютличностная зрелость, социальная активность, способность к творческому труду, профессионализм и другие.

По мнению Б.Г. Ананьева зрелость человека как индивида, как личности, как субъекта деятельности, познания, общения не совпадают по времени.

Вместе с тем, недостаточная изученность различий в форми­ровании личностной зрелости в разных сферах жизнедеятельности и видах деятельности, в том числе профессиональной, позволяет проблеме становления личностной зрелости остаться в центре внимания исследователей. Появляется много вопросов в опреде­лении формальной структуры личностной зрелости и ее системных характеристик, в том, как они соотносятся с характеристиками профессионализма.

А.П. Чернявская выделила основные параметры профес­сиональной зрелости: автономность, информированность, эмо­циональная вовлеченность, умение принимать решения, умение планировать свою профессиональную жизнь. В целом, уровень профессиональной зрелости Е.А. Комаревцева связывает с уме­нием учитывать условия деятельности и соотносить их с личными потребностями и стремлениями, а также соизмерять требования профессии со своими возможностями (2006).

Профессиональная зрелость личности предполагает не только психологическую готовность к профессиональной деятельности, но и социальную, нравственную зрелость личности.

В качестве основного компонента профессионализма И.Ф. Де­мидова (2004) рассматривает компетентность, при этом связы­вает расширение компетентности человеком с его личностными особенностями, куда входит и потребность в компетентности, и с чувством удовлетворенности, которое человек испытывает, со­знавая себя компетентным в чем-либо, и всё более расширяя свою компетентность.

211

Материалы IV съезда Российского психологического общества. Том II.

По мнению И.В. Кархалева (2004), компетентность чаще определяют как сочетание психических качеств, как психическое со­стояние, позволяющее действовать самостоятельно и ответственно (действенная компетентность), как обладание человеком способно­стью и умением выполнять определенные трудовые функции.

Таким образом, мы полагаем, что компетентность может выступать показателем личностной и профессиональной зрелости, личностного роста, а также рассматриваться в качестве необходи­мого условия профессионального развития.

Динамика личностных изменений у больных эндогенными психозами

Критская В.П., Мелешко Т.К. (г. Москва)

В исследовании реализован системный подход с позиций патопсихологического синдрома, специфичного для группы эндоген­ных психозов - аффективных и шизофрении. В целях определения соотношения компонентов, входящих в структуру патопсихологи­ческого синдрома, проведено лонгитюдное исследование больных указанных групп с интервалом от трех до пятнадцати лет.

Результаты исследования показали разные тенденции в ди­намике изучаемых параметров, входящих в структуру патопси­хологического синдрома. Одни из них обнаружили относительную стабильность, другие потерпели определенные изменения по мере течения заболевания.

Наиболее устойчивыми оказались стилевые характеристики познавательной деятельности: показатели избирательности, со­циальной перцепции и характеристики полезависимости / по-ленезависимости. Эти данные согласуются с результатами ряда исследований (Г. Айзенк, Л.Н. Собчик, М.С. Егорева, Э.А. Голубева и др.), свидетельствующих о существенной роли конституциональных факторов в их детерминации. Это позволяет рассматривать стилевые характеристики когнитивных процессов в системе типологических особенностей личности.

Наибольшую зависимость от факторов движения болезненного процесса обнаружили потребностно-мотивационные характери­стики психической деятельности, нарушения которых значитель­но снижало уровень психической активности и саморегуляции деятельности и общения. Результаты лонгитюдного исследования свидетельствуют о нарастающем снижении по всем указанным по­казателям у больных шизофренией, что следует рассматривать как один из признаков нарастания шизофренического дефекта.

В группе больных с аффективными расстройствами явных при­знаков нарастания указанных изменений не было выявлено.

Реализация системного подхода с позиций патопсихоло­гического синдрома позволила установить дифференциально-диагностические критерии для разных вариантов эндогенных пси­хозов. Примененный лонгитюдный метод дал возможность верифи­цировать и показать валидность установленных дифференциально-диагностических критериев.

Межполушарные различия зрительной памяти при запоминании лиц

Кроткова О.А., Ениколопова Е.В., Кирюшина НА.

(г. Москва)

В настоящее время находит все более широкое распростра­нение тенденция внедрения тестовых методик в нейропсихоло-гическую практику. Это дает возможность сравнивать тяжесть пациентов, давать количественную характеристику разных групп больных. Однако нейропсихологический подход предполагает, в первую очередь, анализ механизмов поломки того или иного пси­хического процесса, без этого анализа количественные показатели экспериментов могут дать искаженное представление о состоянии психической сферы больного. В данной работе мы попытались осуществить нейропсихологический анализ результатов выполнения широко известного теста Векслера на запоминание лиц.

Известно, что восприятие и запоминание человеческих лиц является процессом, кардинально отличающимся от запоминания других зрительных стимулов. Для того, чтобы узнать лицо человека, нужно воспринять его со всеми индивидуальными особенностями, но при этом интегрально, как цельный образ. Кроме того, узнавание лиц связано с характеристиками резонанса и синтонности, т.к. даже при восприятии лица на фотографии имеют место элементы непо­средственного общения (Yin R.K., 1970).

Тест запоминания лиц входит в батарею тестов Шкалы памяти Векслера (Wechsler Memory Scale - third edition, 1997). Испы­туемому предъявлялись для запоминания 24 цветные фотографии. Предъявление осуществлялось последовательно, по 2 секунды на каждый стимул. Сразу после запоминания, также последовательно, предъявлялся второй набор из 48 фотографий, где запоминавшиеся стимулы в случайном порядке перемежались дистракторами. Испы­туемый должен был отличить запоминавшиеся им лица от новых.

В исследовании участвовали 86 здоровых испытуемых в воз­расте от 16 до 60 лет и 30 больныхс очаговыми поражениями мозга (опухоли, патология сосудов мозга, черепно-мозговая травма), преимущественно теменно-височно-затылочной локализации. 16 больных имели поражение левого полушария мозга и 14 -правого. Все больные предварительно прошли полное нейроп-сихологическое обследование, которое установило соответствие нейропсихологического синдрома топическому диагнозу, а также объективизировало доступность выполнения предлагаемого теста. В данную работу не были включены больные с дефектами лицевого гнозиса (прозопагнозией), т.к. это не позволило бы оперировать мнестическими параметрами теста.

Результаты выполнения теста здоровыми испытуемыми полностью соответствовали нормальному распределению, пред­ставленному в оригинале теста. Эти данные подтвердили «меж­национальный характер» данной экспериментальной процедуры, возможность использования ее стандартов (шкальных оценок) в разных этнических выборках.

Результаты выполнения теста больными с очаговыми пораже­ниями мозга имели количественные, а, главное - качественные отличия от показателей в группе здоровых испытуемых. Эти отличия заключались в характере допускаемых ошибок. Ошибки в данном тесте могли быть двух видов. Испытуемый мог не вспомнить (не узнать) предъявлявшийся стимул. Назовем такие ошибки «ошибками забывания». И мог неправильно опознать дистрактор,

212

з-н

приняв его за ранее виденный стимул. Назовем такие ошибки «ошибками ложного узнавания». Здоровые испытуемые в среднем по тесту допустили 9,8 ошибок (5,7 - забывания и 4,1 - ложного узнавания). Больные с поражением левого полушария - 14,8 ошибок (10,7 - забывания и 4,1 - ложного узнавания). Больные с поражением правого полушария -16,6 ошибок (5,9 - забывания и 10,7 - ложного узнавания). Мы видим, что если у здоровых ис­пытуемых оба вида ошибок представлены примерно одинаково, то у больных с поражением левого полушария преобладают процессы забывания тестовых стимулов, а у больных с поражением правого полушария - их искажение в памяти, приводящее к ложному узна­ванию непредъявлявшихся элементов. Важно подчеркнуть, что при этом «нетипичный» для патологии данного полушария тип ошибок встречался также часто, как в группе здоровых испытуемых.

Анализ полученных данных в докладе осуществляется в свете описанных ранее различий в образах зрительной памяти при поражении левого и правого полушарий мозга (О.А. Крот-кова, А.В. Семенович, 1994). При поражении левого полушария нарушается стойкость зрительных образов, их подверженность интерферирующим влияниям. Образ быстро угасает, обтаивают его конкретныедетали,лицо перестает узнаваться. При поражении правого полушария зрительный образ быстро теряет свою структуру, он трансформируется под влиянием вновь поступающей инфор­мации, причем правильные и трансформировавшиеся элементы имеют одинаковую чувственную яркость. Теряется «ощущение ошибки», в большом количестве возникают ложные воспомина­ния («узнавание» непредъявлявшихся лиц). При грубой степени выраженности этого дефекта у больных, как правило, наблюдаются конфабуляции.

Еще одним подтверждением описываемых механизмов забы­вания явилось распределение двух типов ошибок внутри ряда сти­мулов, предъявляемых для узнавания. Частота ошибок забывания и у здоровых испытуемых, и у больных с очаговыми поражениями мозга, как правило, нарастала к концу ряда. Отчетливо проявлялась зависимость от времени хранения информации. Напротив, ошибки ложного узнавания, независящиеотвременихранения, равномерно распределялись по всему тестовому ряду.

Взаимосвязь цветового восприятия и эмоционального отношения к рекламе

Круглова М.А., Таирова И.О. (г. Санкт-Петербург)

Из средства экономической информации реклама постепенно превращается в эффективный метод формирования сознания и самого образа жизни общества. Однако, это возможно лишь в том случае, если учитываются тенденции развития и социально-психологические факторы, обусловливающие отношения потре­бителей рекламной информации к качеству рекламируемых из­делий. Кроме того, необходимо знание социально-психологических характеристик различных групп клиентов, их потребительского поведения. Фундаментом изучения закономерностей и тенден­ций развития потребностей служат социально-психологические

исследования, которые позволяют определить контингент по­тенциальных клиентов не вообще, а в соответствии с уровнем доходов, социальным положением, социально-экономическими показателями развития данного региона и т.д. В основе анализа можетлежать выявление специфики эмоционального отношения к рекламе, поскольку именно эмоциональный компонент (по данным различных исследований) служит определяющим фактором при формировании покупательского поведения.

Восприятие цвета зависит от эмоционального состояния че­ловека. Именно этим объясняется то, что человек, в зависимости отсвоего эмоционального состояния, расположен к одним цветам, равнодушен к другим и невосприимчив к третьим. Основываясь на данной закономерности, М. Люшер сделал один важный для рекламной индустрии вывод - цвет не только вызывает соответ­ствующую реакцию человека в зависимости от его эмоционального состояния, но и определенным образом формирует его эмоции.

Нами было проведено исследование особенностей эмо­ционального отношения к рекламе через выявление особенностей цветовосприятия и цветопредпочтения в рекламных сообщениях.

Было установлено, что существуют тендерные различия в осо­бенностях эмоционального отношения к рекламе, в целом, которые, проявляются в особенностях цветопредпочтения мужчинами и женщинами. При этом, мужчины демонстрируют более жесткое отношение к рекламе, выделяя в качестве основных цветовых ассоциаций ограниченную палитру цветов. Женщинам свойственно более мягкое отношение к рекламе, которое выражается в исполь­зовании разнообразной цветовой палитры при описании цветовых ассоциаций, возникающих на данное понятие.

Реклама оказывает сильное эмоциональное воздействие на большинство испытуемых, которое выражается ими через пред­почтение красного цвета, для характеристики своего отношения к рекламе.

Были выявлены значимые корреляции между выбором, оценкой рекламного сообщения и цветовыми ассоциациями, в отношении предпочитаемых и отвергаемых рекламных сообщений. Для мужчин наиболее значимыми цветами палитры при выражении отношения к рекламе являются черный, красный, желтый и зеленый, для женщин важны только два цвета - красный и черный.

У женщин выбор рекламных сообщений напрямую связан с цветопредпочтением, причем, если выбирается черный или крас­ный цвет, то тем ниже уровень оценок демонстрируют женщины, и тем менее привлекательной они считают данную рекламу.

У мужчин высокозначимая связь обнаружена между выбором и оценкой, и предпочтением желтого или зеленого цветов. При этом если рекламное сообщение ассоциируется с данными цветами, то оно выбирается мужчинами как привлекательное. Ассоциации с черным и коричневым цветами, показывают отвержение реклам­ных сообщений и их низкую оценку. В отношении красного цвета, выбора и оценки, также установлено наличие значимых корреля­ций, при этом, предпочтение данного цвета ведет к отвержению рекламных сообщений и к их низкой оценке мужчинами.

Тендерная принадлежность не является значимым фактором в эмоциональном отношении к конкретным видам рекламных сообщений, так как в большинстве случаев цветовые ассоциации у мужчин и женщин совпадают.

В группах, различающихся по возрасту, была выявлена значи­мая связь между выбором, оценками и предпочтением черного и красного цвета у испытуемых обеих возрастных групп. Таким

213

Материалы IV съезда Российского психологического общества. Том II.

образом, и молодежь и более зрелые респонденты в случае пред­почтения черного или красного цветов в ассоциативном ряду, характеризующим отношение к рекламе, демонстрировали от­вержение таких рекламных сообщений при выборе и давали им низкие оценки.

Были выявлены значимые корреляции между выбором, оценкой и предпочтением желтого цвета в группе № 1; и между выбором, оценкой и предпочтением зеленого цвета в группе № 2. В данном случае испытуемые оценивали рекламу более высоко и выбирали в качестве предпочитаемых те рекламные сообщения, которые ассоциировались с соответствующим цветом палитры.