- •§1. Ошибки, обусловленные непониманием смыслов исходного текста
- •§ 2. Ошибки понимания на уровне «знак — понятие»
- •§ 3. Ошибки понимания на уровне «знак — сложное понятие»
- •§ 4. Ошибки понимания на уровне «знак — суждение»
- •§ 5. Ошибки понимания предметной ситуации
- •§ 6. Переводческие ошибки на этапе перевыражения системы смыслов
- •§ 7. Стилистические ошибки
§ 2. Ошибки понимания на уровне «знак — понятие»
Переводческие ошибки на семантическом уровне происходят в результате неверных трансформаций. Они основываются на ошибочном представлении переводчика о соответствии знаков исходного языка понятиям, т.е. знакам приписываются совсем не те понятия, которые они заключают в себе на самом деле. Рассмотрим отрывок текста из романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» и его переводы на некоторые языки, обращая особое внимание на выделенные фрагменты.
«В час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах появилось двое граждан. Первый из них — приблизительно сорокалетний, одетый в серенькую летнюю пару, — был маленького роста, темноволос, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а аккуратно выбритое лицо его украшали сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй — плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке — был в ковбойке, жеваных белых брюках и черных тапочках.
Первый был не кто иной, как Михаил Александрович Берлиоз, редактор толстого художественного журнала и председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций, сокращенно именуемой Массолит, а молодой спутник его — поэт Иван Николаевич Понырев, пишущий под псевдонимом Бездомный.
Попав в тень чуть зеленеющих лип, писатели первым долгом бросились к пестро раскрашенной будочке с надписью "Пиво и воды".
Да, следует отметить первую странность этого страшного майского вечера. Не только у будочки, но и во всей аллее, параллельной Малой Бронной улице, не оказалось ни одного человека. В тот час, когда уж, кажется, и сил не было дышать, когда солнце, раскатив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо, — никто не пришел под дины, никто не сел на скамейку, пуста была аллея.
Дайте нарзану, — попросил Берлиоз.
Нарзану нету, — ответила женщина в будочке и почему-то обиделась.
Пиво есть? — сиплым голосом осведомился Бездомный.
Пиво привезут к вечеру, — ответила женщина.
А что есть? — спросил Берлиоз.
Абрикосовая, только теплая, — сказала женщина.
Ну, давайте, давайте, давайте!..
Абрикосовая дала обильную желтую пену, и в воздухе запахло парикмахерской. Напившись, литераторы немедленно начали икать, расплатились и уселись на скамейке лицом к пруду и спиной к Бронной».
Обратимся сначала к фрагменту, где Булгаков говорит о напитке, который пришлось выпить его героям, — абрикосовая. Сама грамматическая форма этого слова свидетельствует о том, что речь идет о воде, т.е. абрикосовая — это свернутая форма словосочетания абрикосовая вода, название напитка, весьма распространенного в Советском Союзе на протяжении многих десятков лет, а именно газированной воды с различными фруктовыми
сиропами. Углекислый газ придавал этим напиткам шипучесть и пенистость в момент, когда они наливались в стакан.
Во французском переводе мы обнаруживаем интересную замену: газированная вода превращается в абрикосовый сок — le jus d'abricot. Но сок, а тем более абрикосовый, обычно довольно густой, плотный, не может давать пены, если только не прокис. Поэтому следующая фраза текста, переведенная вполне точно, оказывается абсурдной: En coulant dans les verres, le jus d'abricot fournit une abondante mousse jaune. Читатель начинает думать, что чертовщина уже начинается, хотя у автора пока еще ничего сверхъестественного не происходит. Возникает вопрос: может быть, французам вовсе неизвестно, что такое газированные напитки? Обратившись к словарю, мы видим, что во французском языке есть слово soda — газированный ароматизированный напиток. Soda аи citron (= limo-nade\ а Г orange атёге. По этой модели можно было сконструировать и абрикосовую: soda a I'abricot.
Характер ароматизаторов дается в определениях, вводимых предлогом а. «Преобразует» воду в сок и английский переводчик. В его версии абрикосовая — это apricot juice, который также затем дает обильную желтую пену: The apricot juice generated an abundance of yellow foam,
Наиболее точным оказывается немецкий переводчик, который передает интересующее нас понятие сложным словом Aprikosen-limonade.
Данный пример показывает, что переводчики не всегда стремятся уяснить сущность того явления, которое обозначено подлежащим переводу словом. Но если абрикосовая представляет некоторые трудности для перевода, так как может быть отнесена к разряду реалий, хотя и весьма прозрачных, то значение слова кривой в следующем примере, казалось бы, могло быть расшифровано довольно точно: портреты каких-то генералов в треугольных шляпах, с кривыми носами (из рассказа Н.В. Гоголя «Портрет»). Итальянский переводчик передает эту фразу следующим образом: ritratti di certi generali in tricorno col naso aquilino. Как видим, кривые носы у Гоголя превращаются в орлиные носы у переводчика. Надо полагать, что переводчик понимает значение русского слова кривой, т.е. неправильной, искривленной формы. Орлиный нос тоже неправильной, искривленной формы, но кривизна совсем иная. По-русски кривой нос — это нос, свернутый набок. Гоголь говорит о портретах довольно низкого качества, выполненных неискушенными в вопросах передачи объема художниками. На таких «плоских» портретах носы действительно выглядят кривыми. Но переводчик не стал вдаваться в расшифровку прилагательного кривой, словосочетания кривой нос и его соотношения со словосочетанием орлиный нос. Он пошел по пути штампа: орлиный нос —
нос неправильной (не прямой, т.е. кривой) формы; такой нос считается признаком мужественности; мужественность есть свойство генералов, поэтому кривой нос = naso aquilino.
Особую группу слов, трудных для понимания, составляют слова, принадлежащие диалектам и региональным говорам. Даже если язык оригинала родной, читатель не всегда может понять значения диалектизмов и регионализмов. Еще труднее это сделать переводчику. Но «трудно» и «невозможно» — не одно и то же. Переводчику следует использовать все для расшифровки текста оригинала. Иногда ответы на вопросы, возникающие у переводчика, дают литературоведческие источники. Обратимся к фрагменту главы «Лесное воинство» из романа Б. Пастернака «Доктор Живаго». Глава начинается так: «Осенью лагерь партизан стоял в Лисьем отоке, небольшом лесу на высоком бугре, под которым неслась... пенистая река».
Главный вопрос этого предложения; что такое оток? Комментарии к роману, составленные В. Борисовым и Е. Пастернаком, говорят о том, что оток — это речной полуостров. Переводчик, не сумев найти значения этого слова, строит клишированный логический ряд: «Лисий оток» — это место, где, видимо, проживают лисы; лисы не любят открытого пространства и строят свои норы в зарослях, следовательно, оток — это заросли. И в переводе на английский язык появляется Fox's thicket — Лисьи заросли. Переводчик не задумывается над формой слова оток, а ведь она достаточно прозрачна: оток — ср.: протока, приток, поток; во всех случаях речь идет о потоке воды. Но оток — отекать, обтекать. Явно, что речь идет о предмете, который обходится, омывается потоком воды, в данном случае рекой. И речной полуостров превращается в переводе в заросли.
Еще одна загадка: Предвыборная сходка на буйвище. Абсолютно понятно слово предвыборная. Слово сходка определяется словарями: 1) собрание членов сельской общины в дореволюционной общине; 2) революционное собрание рабочих, студентов и т.п. в дореволюционной России1. Но буйвище остается совершенно непонятным. Помогает комментарий, который разъясняет, что буйвище — это открытое место, прогалина, обычно на возвышенности. Сразу вспоминается слово буйный, восходящее к вышедшему из употребления прилагательному буи — сильный, смелый, первичное значение которого было «рослый, большой». Рассмотренный пример показывает также, что значения регионализмов и диалектизмов нередко расшифровываются обращением к истории слов.
Переводчик, не сумевший расшифровать значение данного слова, применяет самый простой переводческий «прием» — он просто его не переводит. И тогда предвыборная сходка на буйвище превращается в лишенную каких бы то ни было красок клишированную английскую форму pre-election meeting.
Переводческие ошибки могут возникнуть и тогда, когда переводчик сталкивается в тексте перевода с многозначным словом, т.е. знаком, заключающим в себе несколько понятий. Иногда эти понятия могут настолько далеко отходить друг от друга, что полисемия перерастает в омонимию. Нередко знаки содержат вторичные понятия, возникшие в результате образного переосмысления первичных. Переводчику необходимо очень внимательно проанализировать контекст, т.е. окружение знака, для того чтобы определить, какое из понятий актуализируется в том или ином случае. Приведу пример из перевода на русский язык романа французского писателя М.Турнье « Лесной царь»: «Се jour-la, elle observa negligemment en se rhabillant que je faisais Г amour "comme un serin"... C'etait seulement ma precipitation dont il s'agissait, comparable, selon elle, аи coup de tampon expeditif que les petits oiseaux s'administrent en guise de devoir conjugal». В этом фрагменте женщина упрекает мужчину в том, что в любви он напоминает птичку: слишком быстро все происходит, как у птичек. Французское слово un serin кроме основного значения «канарейка» имеет и переносное, просторечное «простофиля, легковерный, доверчивый человек». В данном контексе, где автор дает развернутое объяснение данного сравнения, значение образа очевидно. Однако переводчик идет иным путем и останавливает свой выбор на переносном значении слова un serin — «...она между делом бросила, что я трахаюсь по-простецки». Оставим пока в стороне исключительную изящность и стилистическую выдержанность избранного переводчиком глагола и обратим внимание только на сравнение. Оно выглядит довольно странно в данном контексте. Переводчика не смущает, что автор специально разъясняет смысл своего сравнения. Сравнение дается и в переводе: «Она имела в виду исключительно мою торопливость: словно птичка, по ее словам, — раз, и готово». Остается неясным, причем здесь простак? Неверно выбранное понятие из двух возможных, заключенных в знаке un serin, искажает картину и нарушает логическую связность текста.