Как предполагается, дома имели прямоугольную планировку, двух- или четырехскатную кровлю, о чем свидетельствуют погребальные урны IX-VII вв. До н.Э. В виде хижин.

Городская инженерия этрусков была также на высоком уровне: под каменными плитами мостовых и тротуаров Марцаботто сохранилась разветвленная система водостоков и канализационных канав. Существовала развитии сеть коммуникаций (дорог, мостов) и фортификационных сооружений.

Оборонительные стены у этрусков были высокими и широкими. Особенно хорошо сохранились крепостные стены, окружавшие расположившийся на высоком холме город Перуджа, толщина их достигала 5 м.

Кладка стен могла быть циклопической с грубыми глыбами камня, нагроможденными друг на друга (Кори), или полигональной с тщательно подтесанными на гранях и плотно пригнанными друг к другу блоками, как в городах на север от Рима, в частности, в Амелии⁵. Но стены чаще строились из прямоугольных квадров, уложенных горизонтальными рядами (Перуджа, Ферентино, Новые Фалерии). Камни укладывали обычно насухо, без связующего раствора; тычком и логом, судя по некоторым этрусским рельефам - с зубчатыми завершениями. Иногда стены имели два панциря с внутренней забутовкой, а также башни, как в новых Фалериях.

Башни оборонительных стен, по-видимому, были массивными и высокими. В башни вели деревянные или бронзовые двери, ворота иногда имели опускающиеся по пазам преграды. Над их перекрытием, обычно покоившимся на массивных угловых устоях, возвышалась крепостная стена. Небольшая терракотовая модель такой башни хранится в Музее виллы Джулия. В выросших позднее на этих местах средневековых городах Сан-Джиминиано, Тарквиниях, Болонье и других и теперь возвышаются башни, похожие на этрусские.

Крепостные стены имели обычно не менее трех ворот с почти всегда сводчатым, как и в арках мостов, завершением. Строители использовали и скульптуру, правда, скупо и лаконично,. На нижних крайних, покоившихся на угловых устоях квадрах арки и на замковом камне с наружной стороны ворот они помещали рельефные изваяния каких-либо, чаще всего человеческих, голов. Остатки таких рельефов видны на воротах Новых Фалериях, Вольтерре и, несколько смещенные со своих обычных мест, - на воротах Марция в Перудже.

Декор верхней арки ворот Марция дошел в довольно хорошем состоянии. Он образован фризом из четырех каннелированных пилястров коринфского ордера, наложенных на невысокую балюстраду. За ее перилами видны фигуры Юпитера (Тинии) и Диоскуров, а по краям - лошади Диоскуров⁶. Над замковым камнем ложной арки и в ее тимпанах вмонтированы рельефы из темного камня, возможно, божеств, покровительствовавших городу. Декор ворот Марция выполнял не только архитектурно-декоративную функцию, но и сюжетно-повествовательную и культовую, так как изображались почитаемые боги и герои. Небольшие в действительности фигурки Юпитера и Диоскуров, скрытые наполовину балюстрадой, снизу, естественно, воспринимались более крупными, в размерах обычного человеческого роста, а вместе с ними и балюстрада, и ворота, и стены казались выше и больше, чем на самом деле.

Этруски также были прекрасными строителями дорог и мостов. На Апеннинском полуострове сохранились руины этрусских дорог, соединявших многие города. Сеть дорог покрывала в древности не только территорию современной Тосканы, но и распространялась на север от Арно и на юг от Тибра.

При постройке их этруски нередко использовали природную скалистую породу, залегавшая неглубоко от поверхности почвы; в ней вырубали подобие дорожного полотна, что, несомненно, способствовало прочности, освобождало от необходимости частого ремонта. Одна из таких дорог, сохранившаяся у Поджо-Буко, вела из города на запад через расположенный рядом некрополь⁷. Другая открыта близ Сан-Джавенале⁸.

Если на пути встречались высокие скалы, то этруски прорубали в них глубокие, подобные тоннелям щели, перекрытые в верхних частях буйной растительностью наподобие крыши. Такие дороги находятся в Питильяно⁹ и в Севане. Рядом с высеченными в скалах трассами создавались канавы для стока вод с дорожных участков; полотно проезжей части порой выкладывали крупными плоскими камнями, как около ворот в Перудже.

Судя по тому, что по сторонам этрусских дорог встречаются гробницы (например, вдоль дороги в Севане¹⁰, углубленной на 10-15 м в скалу), этруски трактовали дороги не просто как средство для торговых, военных и т.д. коммуникаций, но сохранялась и играла важную роль мифологема священной дороги - пути, соединяющего не только разные географические точки, но и качественно разные пространства – мир жизни и мир смерти¹¹.

Свидетельство высокого строительного искусства этрусков и их беспредельной веры в реальность загробной жизни – многочисленные гробницы. Сегодня доступны обозрению прежде всего некрополи, а не сами города.

Многочисленны круглые курганы-тумулусы (образ мировой горы), имеющие внутри одну или несколько погребальных камер, снаружи укрепленные кольцом каменной крепиды (гробница Флабелли, Популония, конец VII – начало VI в. до н.э.).

К VII же веку относится гробница Реголини-Галасси в Черветери: узкий длинный коридор с пирамидальным сводом из плит туфа и две примыкающих к нему в середине овальные камеры. “Хозяйка” гробницы знатная женщина Лартия лежала на каменном ложе в конце коридора,

Для нас особенно будут важны относящиеся к VII в. до н.э. этрусские псевдокупольные сооружения в Популонии, Ветулонии, в том числе с мощными четырехгранными столбами в центре, имеющими скорее культовое (ось мира, дерево мира), чем конструктивное значение (гробница в Казале Маритимо близ Вольтерры, 1-я пол. VI в. до н.э.). Эта этрусская традиция продолжала развиваться и дальше: так, усыпальница Ингирами (III в. до н.э.) имеет круглые в плане очертания, центральный столб посредине и обрамляющие стены невысокие лежанки, на которых стояли урны для пепла. Близка старым архитектурным формам и композиция интерьера (9 х 12 м) гробницы Тифона, созданной во II веке дон. э. в некрополе Тарквиний. В ее центре также стоит четырехгранный столб, завершающийся трехчастным фризом в виде капители.

Один из самых крупных этрусских некрополей – Бандитачча в Червертри. Здесь встречаются и гробницы, полностью вырубленные в скале, и сложенные частично из квадров туфа камеры. Многочислены круглые курганы-тумулусы (образ мировой горы), имеющие внутри одну или несколько погребальных камер, снаружи укреплены кольцом каменной крепиды (гробница Флабелли, Популония, конец VII – начало VI в. до н.э.).

Погребальные камеры имитировали вид жилых домов: камень вырубался так, что оставались лежанки по стенам, монументальные кресла, мощные подпорные столбы, которым придавался вид четырехгранной колонны с капителями, напоминавшими древнегреческие иолийские (гробница Раскрашенных рельефов в Черветери, IV в. до н.э.). Стены украшались раскрашенными рельефными изображениями щитов, оружия, архитектурных деталей.

Со второй половины VII в. появляются росписи, воспроизводящие погребальные пиры и игры, сцены охоты (некрополи в Червертри и в Тарквиниях), эпизоды из греческих мифов, гомеровского эпоса (гробница Франсуа в некрополе близ Вульчи, III в. до н.э.) и т.д..

Для гробниц VI-II вв. до н.э становятся характерны усложненные планы со множеством помещений, хотя сохраняется симметричность их расположения (Перуджа, гробница Волюмниев, II в. до н.э.).

Внутри гробницы с VI в . до н.э. появляеются два характерных типа саркофага: один в виде ложа с возлежащей на крышке супружеской четой (характерен для г. Цере), а второй – в виде небольшого прямоугольного ящичка из камня или глины, стенки которого украшены рельефами, а крышка выполнена в виде двускатной кровли (характерны для Кьюзи).

Римский тумулус нередко рассматривается как жанр, заимствованный у этрусков. Не оспаривая огромное культурное воздействие этрусской цивилизации на Рим, нужно однако заметить, что вероятнее всего курганные типы погребений были в не меньшей степени характерны для всех италиков, включая не только этрусков, но и непосредственно латинов, самнитов и т.д.

Научно подтвержден факт культурных контактов древних италиков с культурами Трои и Микен (начиная с XVI в. до н.э.)¹². Более того, “наблюдения Э. Перуцци… показали относительную стабильность и длительность пребывания микенцев в Риме”¹³ (имеется в виду территория будущего Рима, где, как считается в современной науке, находилась микенская колония в период прихода италийских племен¹⁴). Таким образом, мы не можем исключить факт влияния и микенских форм погребальных сооружений на сооружения италиков. Определенные параллели, правда касающиеся сходства этрусских гробниц-тумулусов с микенскими гробницами типа сокровищницы Атрея, лежат на поверхности. Тем не менее настойчивое возведение корней римского народа к греческому герою Энею, свидетельствует о том, что и в римской культуре сохранилась пусть и самая обобщенная, но память об этой преемственности¹⁵. Однако непосредственными и неоспоримыми (а не гипотетическим) предшественниками римских тумулусов нужно считать все-таки этрусские гробницы.

Огромное значение религии в культуре этрусков подтверждается и развитым храмовым строительством. Вплоть до VII в. до н.э. следов храмового строительства не обнаружено. Видимо, их роль выполняли открытые ограды-святилища. «Они имели вид прямоугольной площадки-подиума, на который вела лестница. Здесь находился алтарь и, возможно, изображение почитаемого божества»¹⁶. Однако в VII в. в связи с развитием городской культуры появляются и первые храмы. Мы можем составить впечатление об этрусском храмовом зодчестве по некоторым терракотовым погребальным урнам, воспроизводящим форму храмов, например, по урне из Сатрикума, по редким руинам этрусских храмов (например, в Марцаботто), а также по дошедшим до нас их терракотовым украшениям в Неми, Фалерии-Ветерес и других городах.

К VII веку до н.э. сформировалось два типа храмов - с одной целлой и тремя.

Тип одноцеллового храма представлен храмом, сохранившимся на цитадели города Вейи (первая половина VI века до н. э.). Храм имел четырехугольное в плане основное помещение и был ориентирован с северо-востока на юго-запад. Храм украшали терракотовые плиты.

Тип трехцеллового храма (целы посвящены триаде верховных божеств – Тинии, Уни и Менрве) сохранился на территории святилища Портоначчио, неподалеку от городских стен Вей. Храм Минервы из Вей, ранее ошибочно называвшийся храмом Аполлона, был сооружен в конце VI века до н. э. и ориентирован на юго-восток. Около него найдены терракотовые статуи мастера Вулки. Рядом находился большой бассейн, а в тридцати метрах от входа – сложенный из крупных туфовых блоков кубической формы алтарь.

Другим ярким примером могут служить три храма на акрополе Марцаботто, с одной целлой и с тремя. В целом этрусские храмы VI века до н. э., различаясь в деталях, представляли собой прямоугольные в плане постройки типа псевдопериптера. Храмы строились из сырцового кирпича и (или) дерева на высоком каменном подиуме с лестницей на торцовой стороне. Вход в целлы предварялся глубоким портиком с двумя рядами тосканских колонн (напоминавших дорические, но имевших профилированные базы). По боковым сторонам и сзади храмы обычно не имели колонн. Входили в них только спереди, тыльная часть была глухой. Основной их признак, таким образом, подчеркнутая фасадность.

Примечательно, что и в сооружениях южноиталийских греков все внимание обращалось на "лицо" храма и, как правило, не было дверей с тыльной стороны, как в святынях греческой метрополии. В результате можно полагать, что постройки южноиталийских греков, а также здания этрусков оказали решающее влияние на придерживавшихся тех же принципов в своей строительной практике римских зодчих.

Планировка храмовых ансамблей этрусков также обнаруживает черты сходства с греческими архаическими ансамблями. Храмовый ансамбль в Марцаботто состоит из трех храмов на окраине города, ориентированных входами на юг и расположенных рядом, почти на одной линии. Подобная композиция архитектурного ансамбля была распространена в это время в греческих архаические ансамблях в Пестуме, Селинунте и святилищах Балканского полуострова. Так же будут располагать храмы позднее римляне на республиканском форуме Голиториуме и комплексе Ларго Арджентина.

Этрусский храм демонстрирует нам сочетание простоты и лапидарности плоскостей с богатым украшением раскрашенными терракотами. Конструкция и эстетическая функция гармонично дополняют друг друга в данных решения.

Конструкция двускатной кровли была по сути той же, что и в наше время: она образовывалась из балок, на которые укладывалась терракотовая черепица. Нижняя кромка скатов была оформлена фигурными антефиксами в виде различных фантастических существ, игравших роль апотропеев - оберегов храма от злых сил. Конструктивная функция антефиксов состояла в защите деревянных конструкций от осадков. Излюбленными образами были головы силенов, менад, сатиров, Ахелоя, морские чудища и пр.

Ведущей мастерской изготовления терракот (коропластики) с VI в. до н.э. становится мастерская в Цере. Терракоты ярко раскрашены черной, серо-синей, красной, оранжево-желтой, коричневой, белой красками, наносимыми на бежевую обмазку, покрывавшую глину.

Плоскость фронтона вплоть до эпохи эллинизма оставалась пустой, однако скаты фронтона и сам гребень крыши были богато украшены скульптурными изображениями, которые вырисовывались на фоне неба живописными силуэтами.

Другой зоной применения терракот были фризы, украшавшие антаблемент храма, скосы крыши или внутренние стены целы. «Как правило, на них в невысоком раскрашенном рельефе или красками были изображены процессии колесниц и всадников, сцены сражений, пиров, охоты»¹⁷. Сам стиль изображений родственен вазописи того времени, особенно т.н. церетанским гидриям.

Другими яркими центрами изготовления терракот стали города Тарквинии, Фалерии, Орвьето, а также города Кампании, особенно Капуя, в которой особенно заметными было греческое влияние.

Контакты и соответственно влияние греческого искусства на этрусков было регулярным. Так, в V-IV вв. до н.э. убранство храма становится гораздо более богатым. Плоскостной рельеф постепенно начинает заменяться высоким и очень высоким рельефом, появляется круглая скульптура. С середины IV в. до н.э. появляются первые рельефы и статуи на фронтонах. Специфически этрусские черты становятся заметны в меньшей степени. А ко II-I в. до н.э. деревянные и кирпичные храмы постепенно вытесняются каменными и мраморными постройками, что приводит к изменению концепции архитектурного убранства.

Еще одним видом терракотовой пластики, обширно представленной в этрусском искусстве, были вотивные (посвященные богам) терракоты. Это могли быть изображения человеческой фигуры или одна только голова. В вотивных головах многие учены видят исток этрусского портрета (а в дальнейшем и исток римского портрета), Однако техника изготовления таких голов была специфичной. В большинстве голов V-IV вв. до н.э. степень индивидуализации очень невелика, т.к., как правило, такая голова оттискивалась в форме с дальнейшей проработкой стекой, использованием лепных деталей и, возможно, раскраской. Таким образом, эти головы скорее отражали обобщенно-типическое в облике человека, нежели индивидуальное. Однако в лучших произведениях несомненно чувствует желание передать именно индивидуальные черты.

Мы до сих пор до конца не знаем, зачем делались вотивные головы. Некоторые из них выполнены как половина головы (правая или левая), разрезанная по линии носа. В храмах богов-врачевателей обнаружено множество различных частей тела – рук, ног, глаз, даже внутренних органов. Считается, что они приносились в храм либо с мольбой об исцелении, либо в благодарность за исцеление.

Монументальная скульптура не получила такого развития, как в Греции.

Происхождение этрусской скульптуры связано с погребальными комплексами. Большинство наиболее ранних памятников размещались в дромосе, у входа в погребальную камеру, на крепиде могилы, редко – на коньке крыши камерных гробниц. Это львы, в том числе крылатые, пантеры, сфинксы, морские чудовища, кентавры, и все они были стражами могил.

Начиная с конца VIII-VI вв. до н.э. появляются первые скульптурные школы в Кьюзи, Ветулонии, Цере и Вульчи. Начинает развиваться как круглая скульптура, так и рельефы из местного мягкого известняка. Центром изготовления рельефов становится Кьюзи. Рельефами украшались урны, саркофаги, надгробия, базы статуй. Сюжеты те же, что и в живописи: установка гроба с телом покойного для торжественного прощания (протесис), «выезд» умершего к месту погребения (экфора), траурные танцы – экстатические женщин и воинственные мужчин, состязания всадников и загробная трапеза, на которой, как полагали, присутствовал сам умерший.

Наряду с каменной скульптурой сохранилась и бронзовая. Бронза была излюбленным материалом этрусской и мелкой бронзовой пластики дошло довольно много, чего не скажешь о монументальной скульптуре из бронзы. Тем не менее и здесь есть замечательные шедевры.

Самым известным из них считается знаменитая капитолийская волчица, являющаяся знаком Рима до сих пор, но исполненная именно этрусками.

Влияние классического искусства Греции особенно заметно в великолепной бронзовой погребальной урне в виде возлежащего юноши из собрания Эрмитажа. Характерная поза сочетается с живым жестом руки, обобщенная трактовка тела и лица – с тщательнейшей гравировкой узоров одежд и орнаментов.

Собственно же мелкая пластика этрусков была очень широко распространена, т.к. они достигли в это вие работ большого совершенства. Это, как правило, небольшие статуэтки (7-25 см в высоту), изображавшие богов, мифологических героев, воинов, юношей и девушек, приносящих жертвы и молящихся. Статуэтки служили вотивными приношениями в храмы и святилища.

Другая зона использования мелкой пластики – украшение такими фигурками бронзовой утвари – котлов, треножников, канделябров, ручек сосудов и пр. Особенно умелыми в этом отношении были мастера из Вульчи, где во второй пол. VI- начале V в. до н.э. существовал ряд мастерских, специализировавшихся на изготовлении подобного рода предметов.