47. Исторический роман в творчестве Гюго

В жизни (1802-1883) и творчестве Гюго нерасторжимо слиты личное и общечеловеческое, острое восприятие своего времени и философско-историческое миросозерцание, внимание к частной жизни людей и активный интерес к процессам социально значимым, поэтическое мышление, творческая деятельность и политические акции.

Замысел романа возникает в атмосфере увлечения историческими жанрами, начало которому было положено романами Вальтера Скотта. Гюго отдает дань этому увлечению и в драматургии, и в романе. В конце 1820-х гг. Гюго задумывает написать исторический роман, и в 1828 г. даже заключает договор с издателем Госсленом. Однако работа затрудняется множеством обстоятельств, и главное из них то, что его внимание все больше привлекает современная жизнь.

За работу над романом Гюго принимается лишь в 1830 г., буквально за несколько дней до Июльской революции. Его размышления о своем времени теснейшим образом переплетаются с общей концепцией истории человечества и с представлениями о пятнадцатом столетии, о котором он пишет свой роман. Этот роман получает название «Собор Парижской Богоматери» и выходит в 1831 г.

Хронология, точная последовательность событий, сражения, завоевания и распадение царств - лишь внешняя сторона истории, утверждал Гюго. В романе внимание концентрируется на том, о чем забывает или что игнорирует историк, - на «изнанке» исторических событий, т. е. на внутренней стороне жизни.

Следуя этим новым для его времени идеям, Гюго создает «Собор Парижской Богоматери». Выражение духа эпохи писатель считает главным критерием правдивости исторического романа. Этим художественное произведение принципиально отличается от хроники, в которой излагаются факты истории. В романе же фактическая «канва» должна служить лишь общей основой сюжета, в котором могут действовать вымышленные персонажи и развиваться события, сотканные авторской фантазией. Правда исторического романа не в точности фактов, а в верности духу времени. Гюго убежден, что в педантичном пересказывании исторических хроник не найти столько смысла, сколько таится его в поведении безымянной толпы или «арготинцев» (в его романе это своеобразная корпорация бродяг, нищих, воров и мошенников), в чувствах уличной плясуньи Эсмеральды, или звонаря Квазимодо, или в ученом монахе, к алхимическим опытам которого проявляет интерес и король.

В творчестве Гюго тема и проблема всегда связана с образом народа. И в связи с трансформацией тематического уровня произведений трансформируется и образ народа, а точнее автор подходит к изображению народа с разных сторон.

Если в романе «Девяносто третий год» ярко обрисована историко-политическая жизнь народа и конкретных его представителей, то в «Соборе Парижской богоматери» автор скорее рисует картину нравственной, духовной жизни народа, которая развертывается на фоне грандиозных картин истории. Таким образом, в романе «Собор Парижской богоматери», автора больше волнует нравственная сторона жизни народа, а в связи с этим на первый план выходит не конкретно-историческая проблематика, а вечная – проблема уродливого и прекрасного, воплощенная в образе Квазимодо, проблема чистой и непорочной любви и человеческих страданий. «Собор Парижской богоматери»- это скорее не повествование об исторических событиях, как уже было сказано, а изображение истории нравов пятнадцатого века. Но это, тем не менее, исторический роман и он не лишен социального подтекста. «Кому не придет в голову,— писал Достоевский,— что Квазимодо есть олицетворение угнетенного и презираемого средневекового народа... в котором просыпается, наконец, любовь и жажда справедливости, а вместе с ними и сознание своей правды и еще непочатых бесконечных сил своих».

В произведении «Девяносто третий год» народ – это сила, которая творит революцию, а, значит, творит историю, из чего следует, что на первый план выходит событийная сторона. Автор привлекает все силы символики, метафоры и гиперболизации, чтобы показать всю мощь силы народной. Так, в первой части романа «В море» завязывается символическая борьба человека и пушки, грозящей гибелью всему кораблю.

В этом романе народ и каждый отдельно взятый из народа человек живет не частной жизнью, а проживает историческую судьбу, будучи вовлечен в описываемые события.

Описываемые события поистине приобретают эпический, исторический размах. Но самая примечательная особенность романа заключается в том, что при зарисовке этих исторически-масштабных событий — войн, революции и решения ею громадной важности политических и идеологических задач — художник ни на одну минуту не упускает из виду индивидуально-человеческой драмы, которая развертывается на фоне этих событий. Здесь мы видим соединение высокого эпоса и интимной лирики. Об этом говорят первые же эпизоды “Девяносто третьего года” — встреча парижского батальона с несчастной крестьянкой, вдовой, матерью, прячущейся с детьми .

Так конкретно-исторические проблемы переплетаются с сугубо индивидуальными.

Так же, рассматривая эволюцию исторического романа в творчестве Гюго, необходимо обратить внимание на пространственную и временную организацию текста.

При рассмотрении временной организации нужно отметить, что в «Соборе Парижской богоматери» автор изображает не современную ему действительность, а обращается к эпохе средневековья. Не смотря на то, что Виктор Гюго пишет свой роман на гребне июльской революции 30-го года, он абстрагируется от этого исторического времени, с тем, чтобы избавить себя от изложения конкретных исторических фактов. Писателя больше интересует народное самосознание той поры, и его пытливый ум находит такой временной пласт в истории, который соответствовал бы этому самосознанию. В средневековье он видит тот угнетенный, подавленный королевской властью народ, в котором начинает просыпаться чувство собственного достоинства и жажда свободы. Так, автор берет точкой отсчета событий совершенно непримечательный день: «6 января 1482 года

Совсем иначе организуется время в романе «Девяносто третий год». Поскольку автора интересует историческая конкретика, автор указывает конкретные даты. Уже по названию произведения можно судить о характере повествования. Здесь имеет значение каждая отдельная дата

Таким образом, из выше сказанного следует, что В. Гюго остается верен и вечной и конкретно-исторической тематике, однако, роль каждой из них в произведениях различна, что объясняется эволюцией мировоззренческих и творческих взглядов писателя.

Чем больше В. Гюго увлекали революционные идеи, тем больше он уделелял внимание изображению современных ему событий, тем большее значение приобретала для него историческая конкретика. Выдумка и фантазия превратилась в историческую объективность, на смену вымышленным героям пришли известные всему миру своей общественной деятельностью исторические лица, и каждый клочок французской земли стал полон дыхания революции. Но, оставаясь до конца своего творческого пути верным методу романтизма, писатель сохранял и глубокий психологизм. В каждой исторической проблеме он видел и проблемы нравственного, морального характера. В этом, пожалуй, и проявлялась статичность творчества писателя, он всегда в своих произведениях выражал веру в человеческий абсолют, в силу добра.

В противоположность натуралистическому описанию, соразмерному с действительными масштабами событий и не отрывающемуся от повседневных фактов и явлений, Гюго в споем описании выделяет значительное, внушительное и грандиозное, обозначающее не только видимое, но и спрятанную за ним духовную сущность вещей. Из описания Гюго всегда вытекают далеко идущие выводы, порою целые философские концепции.