Монгайт А.Л., Археология Западной Европы. Бронз..

Примыкает к ясторфской культуре распространенная от Западного Ганновера до Рейна ниенбургско-гарпштедская группа, выделенная по типичной керамике — горшкам с шероховатой поверхностью («Rauhtopf»). Ранние формы этих горшков биконические, более поздние имеют четко очерченный венчик и S-видные или бочковидные стенки. Эта группа восходит к концу гальштата, но продолжает существовать в первых веках нашей эры. Отдельные могильники этой группы содержат погребения рубежа нашей эры, когда, вероятно, на территории Среднего и Западного Ганновера жили германцы. На этом основании ниенбургско-гарпштедская группа считается принадлежащей древним германцам 186. Однако попытки сопоставить археологическую границу распространения ниенбургско-гарпштедской керамики с ареалом германской топонимики не увенчались успехом. Только на севере гидронимы оказались чисто германскими, на юго-востоке — смешанными, на западе — не германскими 187.

Впрочем, и границы распространения ясторфской культуры также не полностью совпадают с границами распространения германских языков.

Сложность проблемы возникновения германцев как этнической общности можно показать еще на одном примере. Многие ученые считали доказательством того, что горный район между Везером и Рейном был действительно германским, непрерывное развитие, которое здесь наблюдается со времен эпохи полей погребальных урн до начала нашей эры. Однако именно X. Бехагель — ученый, доказавший эту непрерывность развития, — приходит к выводу: «Не народ полей погребений был германцами, а на западе Германии в начале исторической эпохи существовали племена, которые носили название «германцев» и среди предков которых были племена полей погребальных урн». И далее он заключает, что «кроме «коссинновских германцев» существовали другие, чуждые им по крови, которые тем не менее имеют такое же право называться германцами» 188. И другие ученые приходят к выводу, что многие племена различного культурного происхождения в процессе длительного исторического развития выработали общие черты, которые позволили античным авторам называть эти племена германскими, хотя нет никаких доказательств, что они все разговаривали на германских языках 189.

В упомянутой книге Р. Хахманна, Г. Коссака и Г. Кюна «Народы между германцами и кельтами» 190 речь идет о населении территории между Майном и Балтийским побережьем и между Рейном и Везером в последние века до нашей эры. Твердо считалось, что это население было германским. Так говорят античные источники, и их утверждение принимали германисты. В конечном итоге оказывается, что все выводы германистов основаны на абсолютном и, как сейчас стало ясно, излишнем

стр.331

доверии к античным источникам. Цезарь познакомил римлян с этнографией области к северо-западу и северу от Альп. Он сообщил, что к западу от Рейна живут галлы (кельты), а к востоку от Рейна — германцы. Цезарь отметил глубокую противоположность между галлами и германцами во всех областях жизни — в религии, хозяйстве, способах ведения войны, общественном порядке. Вероятно, эти утверждения Цезаря были продиктованы не столько подлинными этнографическими знаниями, сколько политическими соображениями. Этнографические категории, которыми оперировали античные авторы, основывались на других понятиях, чем представление о германцах современной германистики. Поэтому трудно бывает решить, какой из народов, названных Цезарем или Тацитом германцами, действительно говорил по-немецки.

Археологические материалы показывают, что на Среднем Рейне и в области Сланцевых гор Рейн не образует никакой опознаваемой границы. Наоборот, и западнее, и восточнее Рейна находки до мелочей сходны. Этим было поколеблено доверие к античным источникам. Более того, тонким археологическим и лингвистическим анализом удалось доказать, что область между долинами Нижнего Везера и Аллера и далее до Гарца и Северо-Западной Тюрингии до начала I в. до н. э. вообще не была германской. Только в римское время происходит германизация этой области или по крайней мере ее части. На вопрос об этнической принадлежности древнего догерманского населения ни один из исследователей не может ответить. Историки об этом вообще ничего не могут сказать. Археологи могут лишь указать на принадлежность местного населения к культуре полей погребений, распространившейся в конце бронзового века на большей части Европы. Твердым может быть только негативное решение: эта область отличается от латенской культуры на юго-западе и от одновременной германской (ясторфской) на востоке. Язык местного населения, судя по топонимике, не был ни кельтским, ни немецким. Археологические находки и топонимика свидетельствуют о том, что Рейн до прихода римлян не был никакой племенной границей и по обе стороны жили родственные племена. Альтернатива — кельты или германцы — сдерживала развитие науки. Третья группа племен, обнаруженная научным анализом давно уже известных источников, заставляет критически отнестись к ошибочному взгляду, распространенному не только в германской археологии: к предположению, что в археологических материалах должно быть абсолютное соответствие имеющимся у нас сведениям о языках. Следует подумать об исчезнувших языках и народах. Ведь из индоевропейских языков, о которых известно, что они существовали в древности, почти бесследно исчезли фракийские, иллирийские, оско-умбрские, континентальные кельтские, а позже такие языки, как прусский, куршский, полабский и далматинский. Сколько же могло исчезнуть древних языков и народов, от которых до нас не дошли даже названия?

В латенское время во всей прибрежной зоне между устьем Рейна и Эльбы и в особенности во Фрисландии и Нижней Саксонии была распространена единая культура. Здесь сохранились традиции предшествующей эпохи. Вещи, изготовленные из железа, а также привезенные из областей кельтского влияния, вначале очень редки, позже их число возрастает. Могильники состоят из захороненных в ямках урн с прахом или курганов, насыпанных над погребальным костром.

В результате изменения климата (перехода от суббореального к субатлантическому) эта зона, представляющая прежде лагуну, затопляемую при каждом приливе, превратилась в территорию с великолепными лугами, которые использовались местным скотоводческим населением. Первые по-

стр.332

селения здесь относятся к 500—300 гг. до н. э. Когда возобновились наводнения вследствие приливов в период равноденствия, жители стали сооружать небольшие искусственные насыпи, которые постепенно расширялись и повышались. Так образовались «жилые холмы», которые называются во Фрисландии «Terpen», в провинции Гронинген — «Wierden» и в Нижней Саксонии — «Würten». Жизнь на них продолжалась от латенского времени до позднего средневековья, пока люди не научились защищаться от вторжения моря с помощью плотин. Многие современные деревни расположены на подобных возвышенностях.

Жилые холмы на берегу Северного моря обычно имеют 6—7 м в высоту. Каждые 50—80 лет, когда дома разрушались, приходилось выравнивать площадку и строить новые жилища. Среди жилых холмов есть и небольшие, служившие основанием только одной усадьбы, и занимающие 5—10 га — остатки целой деревни. Здесь хорошо сохраняются дерево, ткани, кожа, и раскопки дают довольно полную картину материальной жизни обитателей этих деревень. На систематически раскопанном поселении Эзинге (к северо-западу от Гронингена) сохранились слои от 300 г. до н. э. до середины III в. н. э. 191 В древнейшей фазе своего существования поселение было основано на материке и не имело искусственной насыпи. Внутри прямоугольного палисада (17X25, 5 м) открыто два прямоугольных дома (6 X 13 м), разделенных перегородками на три нефа. В одной части дома находилось жилое помещение с очагом, а в двух боковых нефах — стойла для скота. Стены сделаны из деревянных балок и обмазаны глиной. Во втором периоде существования поселения, датирующемся среднелатенским временем, была сооружена искусственная насыпь высотой 2 м и диаметром около 35 м. На ней были расположены четыре дома длиной от 8 до 13 м, похожие в плане на постройки предшествующего времени. Наконец, в третьем периоде (I в. до н. э. ) насыпь была вновь повышена и расширена, она достигла в диаметре 100 м. Постройки того же типа, что и прежде, были радиально расположены вокруг центральной площади.

Кроме множества деревянных вещей, найденных в Эзинге, замечательно двойное ярмо. Наиболее массовую категорию находок представляет керамика, украшенная геометрическим орнаментом, иногда с меловой инкрустацией. Ранние формы имеют высокую шейку и небольшие ручки или ушки, более поздние — с низкой шейкой и без ручек. Украшения из бронзы свидетельствуют о связях с ясторфской и латенской культурами.

Развернулись раскопки жилых холмов на территории ФРГ. Наиболее значительны исследования вурта Федерзен Вирде у Бремерсхафена 192. Поселение здесь существовало с I в. до н. э. до IV—V вв. н. э. Дома были того же типа, что и в Нидерландах: трехнефные, длиной от 10 до 29—30 м и шириной 4, 5—7, 5 м. Люди и животные жили под одной крышей, но жилая часть была отделена стеной, и пол в ней обмазан глиной. Стены сделаны из обмазанного глиной плетня, опиравшегося на столбы. Входы — на длинных сторонах дома. В больших домах в стойлах могло поместиться до 32 голов крупного рогатого скота, в малых домах — только две — четыре коровы, а в самых маленьких — три-четыре овцы или козы. Эти дома относятся ко времени, когда уже происходил распад больших семей на индивидуальные и отдельные семьи отличались друг от друга богатством, прежде всего количеством скота. На поселении обнаружены также остатки различных ремесел.

В области между Рейном и Эльбой необходимо отметить значительные отличия северной аллювиальной прибрежной зоны, на которой находились описанные жилые холмы и население которой было скотоводческим,

стр.333

от более южной, песчаной, где главным занятием населения было земледелие 193. Но и там, и здесь археологические данные свидетельствуют о мирном характере населения, что ни в коей мере не соответствует описанным у Цезаря воинственным германцам. «Германизация» этой территории произошла позже.

Письменные известия о германцах появляются со II в. до н. э., когда германцы уже угрожали Риму. Это был не единый народ, а множество племен, объединенных в большие или маленькие союзы, часто враждовавшие между собой.

Например, свевы, которых связывают с ясторфской культурой, — несомненно, не одно племя, а собирательное название ряда родственных древнегерманских племен, обитавших в первые века нашей эры в области не только Эльбы, но и Майна, Неккара и Верхнего Рейна. Вплотную к германским землям прилегали кельтские или кельтизированные области. Одна из таких областей представлена культурой хунсрюк-эйфель (прежде называлась Mehrener-Kultur), распространенной в позднем гальштате и среднем латене в области между Наэ, Мозелем и Хунсрюк-Эйфелем (ФРГ). В старшем ее периоде (600—400 гг. до н. э. ) особенно заметно слияние элементов различного происхождения. Обряд трупоположения под курганными насыпями, возможно, продолжал древние традиции (сложившиеся до перехода к полям погребальных урн), но, может быть, его заимствовали из южных областей гальштатской культуры. Носители культуры хунсрюк-эйфель — скотоводы и охотники, жившие в предгорьях. Основные находки происходят из курганов, поселения редки. В позднем периоде хунсрюк-эйфельской культуры (400—100 гг. до н. э. ) появляется большое количество так называемых княжеских погребений и укреплений на возвышенных местах.

Население раннего железного века горных районов левого берега Рейна — это предки кельтского племени треверов. Продвижение германцев на юг, их столкновение с кельтами и германизация некоторых кельтских областей относятся к последним векам до нашей эры. Вероятно, во II—I вв. до н. э. на территории нынешнего Гессена появилось переселившееся с северо-запада племя хаттов. Многие кельтские укрепления были в дальнейшем использованы германцами. Считается, что для германцев не типично строительство укреплений и что это — черта кельтской организации общества, позже заимствованная германцами. Вряд ли с таким утверждением можно целиком согласиться. Кельтские оппидумы действительно не типичны для германцев. Однако укрепленные поселения, окруженные валами или палисадами деревни встречаются и на севере германской территории. А на юге, где сохранились традиции кельтского строительства, германские «бурги» наследуют эти традиции.

Столкновение античного мира с германцами относится ко II в. до н. э. Первой угрозой для Римской империи стали кимвры и тевтоны. Они покинули свои поселения в Северной Ютландии, вероятно, прошли через Мекленбург и вдоль Одры продвинулись на юг, где около 113 г. до н. э. столкнулись с кельтскими бойями (где-то западнее Чехии), а затем вторглись в область нынешней Австрии и Северной Италии. Римляне перешли в контрнаступление и разгромили тевтонов в 102 г. до н. э. и кимвров в 101 г. до н. э. Поход кимвров и тевтонов стоит в начале того периода европейской истории, который был заполнен борьбой Рима с германцами и закончился падением римского рабовладельческого общества.

Германцы легко покидали места своего жительства и отправлялись искать новые земли для поселения. Причиной этого были рост населения и невозможность прокормиться в условиях наступившего ухудшения

стр.334

климата. Примитивное земледелие и скотоводство не давали достаточных средств существования и вынуждали часть племен переселяться. Многие германцы служили наемниками в чужих войсках. Вожди отдельных племен набирали дружину и отправлялись на завоевание новых земель или предлагали свои услуги тем, кто в них нуждался.

У германских племен еще в середине I в. до н. э. первобытнообщинный строй находился в расцвете, но выделение военных вождей и их дружин из общей массы сограждан приближало его конец. Одним из таких вождей был предводитель свевов Ариовист, который в 72 г. до н. э. пришел в Галлию, чтобы помочь кельтским племенам арвернов и секванов в их войне с эдуями. Перейдя Рейн и разбив эдуев (61 г. до н. э. ), он не вернулся обратно и захватил часть земель секванов. На захваченных землях поселились германские племена трибоков, нометов и вангионов. В 58 г. до н. э. Юлий Цезарь разгромил Ариовиста, и часть поселившихся на Рейне германских племен была после этого кельтизирована, часть же перешла с запада на правый берег Рейна.

Примерно в то же время меньшая группа германцев проникла в Северную Чехию, но не смогла овладеть землями, которые защищали кельты. Отражением этого вторжения в археологических данных является кобыльская (Кобылы — деревня между городами Турнов и Чески-Дуб) группа полей погребений, представляющая сильно кельтизированную германскую культуру 194.

Наиболее значительный племенной союз германцев удалось создать в I в. н. э. вождю маркоманнов Марабоду.

Маркоманны, вытесненные римлянами из области Верхнего Рейна, ушли в Богемию, покинутую бойями. Марабод объединил многие племена (или их части) — гермундуров, лангобардов, семнонов и др., и его союз господствовал в большой области Центральной Европы. Это уже было время разложения родового строя у германцев, возникновения большесемейной общины и военной демократии.

К рубежу нашей эры Римская империя достигла рубежей по Дунаю и Рейну и перешла к непосредственному наступлению на германские племена.

Однако попытка римлян проникнуть из области Рейна в центр германских племен на Нижней Эльбе потерпела неудачу. Несмотря на то, что римляне первоначально поставили в зависимость все германские племена от Рейна до Эльбы, поражение, нанесенное вождем херусков Арминием легионам Вара в Тевтобургском лесу в 9 г. н. э., показало Риму тщетность и нереальность попыток держать в подчинении живущие в глубине континента варварские племена. Походы Германика (14—16 гг. н. э. ), несмотря на внешний успех, не изменили ситуацию. Римляне пришли к выводу, что прочной границей против германцев могут служить Дунай и Рейн, и стали создавать здесь опорные пункты. Хотя фактически создание Limes romanus как военно-организованной границы империи относится ко времени лишь после войны Домициана с хаттами (81—96 гг. н. э. ), многие лагеря, на которые опирались римляне, возникли раньше, а потом превратились в города. Город Augusta Vindelicorum (Аугсбург) вырос на месте существовавшего с 15 г. до н. э. лагеря римских легионов в области кельтского племени винделиков; он находился на главной дороге к Бреннерскому перевалу. Mogontiacum (Майнц) возник на месте укрепленного лагеря, основанного в конце I в. до н. э. около кельтского поселения. Castra Vetero (Ксантен) на Рейне был одним из главных опорных пунктов в войне с германцами. Вдоль границы римляне создали сеть военных укреплений, наблюдательных пунктов, а кое-где

стр.335

соорудили и земляные валы с палисадами. Организация пограничной области особенно энергично шла при Траяне (98—117), Адриане (117— 138) и Антонине Пие (138—161). В конечном итоге Limes romanus стал военной границей, идущей от устья Рейна до Черного моря. Он делился на нижнегерманский (нижнерейнский), верхнегерманский, рэцийский, подунайский, паннонский и нижнедунайский. Археологические исследования рэцийского лимеса начались еще во второй половине XVIII в., позже они распространились и на верхнегерманский лимес. По инициативе Т. Моммзена в 1892 г. было создано специальное научное учреждение Reichs-Limes-Kommission, предпринявшее систематическое изучение всех проблем, связанных с лимесом. Изучение лимеса продолжается и поныне 195.

Римские легионы селились в больших лагерях (castrum) — укреплениях, сооруженных по регулярному плану, со стенами из кирпича (во II—III вв. н. э. ). Лагеря были прямоугольными, с главной улицей (via principalis), ведущей от главных ворот (porte principalis) к штабным постройкам и преториумам (главной квартире командиров). В лагере находились склады оружия и продовольствия, святилища, жилища для офицеров и солдат, бани, мастерские и т. п. Вспомогательные отряды селились в лагерях, представлявших уменьшенное подобие лагеря легионеров. Эти лагеря назывались castellum. Легионы владели землей вокруг лагеря, иногда эта земля занимала несколько тысяч гектаров (например, у Castra Vetera — 3500 га). На этой земле находились многочисленные небольшие усадьбы, выстроенные из кирпичей, которые поставлял лагерный кирпичный завод. Военный обоз, состоявший из ремесленников, торговцев, маркитанок и т. п., располагался в лагере или вне лагеря. Так возникли предместья лагерей — «canabae», или гражданские города рядом с лагерем. Многие из них постепенно превратились в поселения с собственной администрацией и стали предшественниками средневековых городов. Таково происхождение нынешних Трира, Кельна, Майнца. В Подунавье такими были Карнунт и Аквинк. Наплыв поселенцев из разных стран в эти города, передвижение отрядов вдоль границы, поселение выслуживших срок легионеров в провинциях способствовали смешению различных этнических элементов и сильной романизации всей пограничной полосы. Примером римского лагеря на Дунае является Кампона (в 15 км к югу от Будапешта). Сначала лагерь был обнесен деревянной стеной, а во II в. н. э. — каменной. Здесь исследованы преториум, баня и другие постройки. Найдено множество монет, в том числе клад из 10 тыс. монет 196. На Рейне исследованы остатки лагеря Вегера (близ Ксантена). Это был очень большой (960X630 м) лагерь, предназначенный для двух легионов. Лагерь времени Друза, Тиберия и Германика не изучен. Многочисленные следы оставил большой лагерь, построенный около 50 г. н. э. и разрушенный во время восстания батавов в 69/70 г. н. э., а затем неоднократно возобновлявшийся. Он был построен наполовину из камня, наполовину из дерева и окружен земляным валом, рвами и плетнем. Внутри лагеря было много каменных построек, в том числе дворцы легатов, больница и др. Найдены также ремесленные постройки, гончарная печь и т. п. 197

Хорошо исследован и реконструирован лагерь Заальбург (к северо-западу от Бад-Гомбурга, ФРГ). В 90 г. н. э. здесь был лагерь, обнесенный земляным валом, для 100 человек, в 125—128 гг. н. э. он был расширен для помещения двух когорт (500 человек), кроме земляного вала здесь соорудили деревянные воротные башни. В последующее время лагерь обнесли каменной стеной. Раскопаны главные ворота, склады, ко-

стр.336

мендатура и другие объекты 198. Лагерь Виндонисса (к северо-западу от Цюриха) основан в 13 г. н. э. Он предназначался для 10—12 тыс. человек и занимал площадь 430 X 570 м. Западнее лагеря исследована канаба 199. Важным центром римского войска на дунайском лимесе был лагерь Виндобона (нынешняя Вена).

Кёльн вырос на месте поселка убиев. После их выселения на левый берег Рейна здесь образовалось поселение городского типа — Oppidum Ubiorum. Вблизи оппидума находился римский лагерь. В 50 г. н. э. Агриппина (жена и соправительница императора Клавдия), родившаяся в Oppidum Ubiorum, превратила свой родной город в колонию Colonia Claudia Ara Agrippinensium. Город обнесли стеной с башнями. В нем было много храмов. Сохранились остатки императорского дворца и построек с мозаикой, термы, преториум, следы керамических и стекольных мастерских и т. д. 200

Важными центрами римского господства в Среднем Подунавье были Карнунт и Аквинк. На месте Карнунта находилось кельтское (бойев) поселение. В 15 г. н. э. здесь был основан римский лагерь, в 73 г. н. э. его обнесли каменной стеной. Позже Карнунт превратился в обширный город. В период расцвета город вмещал около 50 тыс. жителей. Его несколько раз разрушали и снова восстанавливали. Окончательно он был разрушен около 400 г. н. э. Раскопками обнаружены два амфитеатра, претории, форум, термы, митреум 201и др. 202

Руины Аквинка находятся в северном предместье современного Будапешта. Римский лагерь был создан здесь в 10 г. до н. э. К лагерю примыкал военный город — канаба, в котором открыты амфитеатр, торговые помещения, дома офицеров легиона. Рядом находился римский гражданский город с многотысячным населением. Аквинк был важным стратегическим пунктом, торговым и административным центром. С 107 г. н. э. он стал главным городом Нижней Паннонии. В городе открыты остатки общественных и частных бань, амфитеатр, гончарный квартал, частные дома, храмы, дворец наместника и др. 203

Лимес не закрывал наглухо общение между двумя мирами: античным и варварским. Наоборот, служа воинским заслоном от наступавших варваров, римский лимес был в то же время областью соприкосновения и взаимопроникновения двух культур. Еще более широкой областью проникновения античной культуры были сами римские провинции, где возникла так называемая провинциальная римская культура. Местное население воспринимало только те элементы римской культуры, которые соответствовали его собственным потребностям и вкусам. В результате смешения чуждого и туземного возникло нечто новое. Так, облик культуры на Рейне был иным, чем во внутренней Галлии, на Мозеле — иным, чем в области лимеса или в Рэции. Местные традиции были настолько прочными, что южные влияния оказывались недостаточно сильными, чтобы превратить покоренные народы в настоящих римлян. Что касается кельтов, то они были целиком вовлечены в Римскую империю и исчезли, по крайней мере на континенте, как самостоятельный народ. Иное дело германцы. Неудача римлян в их попытках проникнуть на территории в бассейнах Эльбы и Везера привела к тому, что жившие здесь племена сохранили независимость. Сами римляне называли эту область «свободной» Германией (Germania libera) в отличие от пограничных провинций по левому берегу Рейна — Верхней Германии (Germania Superior) с главным городом Могонтиак (Майнц) и Нижней Германии (Germania In-ferior) с главным городом Колония Агриппина (Кёльн), где жили кельты и германцы. Область по берегам Мозеля вошла в провинцию Белгика.

стр.337

В провинциях не только господствовала римская военная и гражданская администрация, но и хозяйство, и общество развивались под влиянием античного рабовладельческого строя. В городах воздвигали роскошные постройки, форумы, термы, храмы. Римские дороги пересекали огромные территории и служили путями торгового обмена. Провинциально-римские мастерские сбывали свою продукцию в отдаленные области, вплоть до Скандинавии. В особенности возрос приток римских изделий в Среднюю и Северную Европу с начала I в. н. э. Римляне вывозили керамику, стеклянные, бронзовые и серебряные сосуды, украшения, фибулы, в разное время также и оружие. Германцы поставляли в римские провинции скот, лошадей, кожу, зерно и другие пищевые продукты, янтарь, белокурые женские волосы, иногда керамику и фибулы. Объектом торговли были также рабы.

Среди бронзовых сосудов, импортированных в Среднюю и Северную Европу, известны целые серии изготовленных в капуанских и североитальянских мастерских — ситуловидные ведра, сковородки, кувшины с ручкой в виде женской фигуры и т. п. На некоторых сосудах сохранились имена мастеров. Так, изделия мастерской Ципия Помебия распространены до самой Скандинавии. Позже такие изделия для экспорта изготовлялись также в провинциях — в Галлии, на Рейне, в Паннонии. Например, в Тюрингии, в бассейне Везера и в Дании в большом количестве встречаются произведенные в провинциальных мастерских бронзовые ведра геммурского (Hemmoor) типа — почти цилиндрические вверху, с округлым дном и поддоном, с фризом, на котором изображены звери или сцены охоты. Производились эти ведра в 150—350 гг. н. э. 204

Великолепный клад римской серебряной посуды I—II вв. н. э. найден в Гильдесгейме 205.

Одним из важнейших предметов римского экспорта в Северную и Центральную Европу была terra sigillata — красная или коричнево-красная керамика, преимущественно чаши и миски с глянцевитой поверхностью и рельефным орнаментом (мифологическими сценами или растительными узорами). Техника ее производства была изобретена на эллинистическом Востоке и оттуда заимствована римлянами. Во второй половине I в. до н. э. terra sigillata вырабатывалась в области Ареццо (в Средней Италии), и римские авторы даже называли ее ареттинской. Со времени Августа мастерские по производству terra sigillata появились в провинциях: сначала в Южной Франции, с конца I в. н. э. — во всей остальной Галлии, затем на Рейне (к этой группе керамики относятся также сосуды, вышедшие из мастерских на территории нынешних Швейцарии и Австрии). Мастерские существовали в Паннонии, на Нижнем Дунае, в Британии, Испании и в Северной Африке. Место производства дорогих тарелок, чаш и кубков устанавливается не только по стилю, но и по клеймам и именам мастеров, которыми помечали сосуды. Поэтому изучение terra sigillata служит важным средством для установления связей между Римской империей и неримскими областями в Средней и Северной Европе 206.

О германцах I в. н. э. рассказывает Тацит в «Германии», написанной почти через 150 лет после того как о них писал Цезарь. В течение этого времени хозяйственное и общественное развитие в «свободной Германии» проделало значительную эволюцию. Оба римских автора говорят о явлениях, возникших раньше, чем они были описаны, и сохранявшихся примерно до конца II в. н. э. При Цезаре основной хозяйственной единицей была кровнородственная община, члены которой совместно обрабатывали землю, ежегодно подвергавшуюся переделу между родами. Во время Тацита появилась земледельческая сельская община,

стр.338

при которой хозяйство велось отдельными «большими семьями». Собственность на землю оставалась коллективной, лишь приусадебная земля стала частной собственностью. Уменьшилась подвижность племен, и многие из них перешли к прочной оседлости. Германцы жили в небольших деревнях или на хуторах. Типичным жильем была столбовая фахверковая постройка со стенами, обмазанными глиной, и крышей, покрытой тростником или соломой. Хозяйственные постройки были полуземляночными. В Науэне раскопаны германские (свевские) жилища III в. н. э. Это столбовые дома длиной 27 м, шириной 5 м, поделенные на три помещения, из которых среднее служило собственно жильем. В середине находился сложенный из камней очаг и рядом с ним — яма для отбросов. Пол был глинобитным. Две другие части постройки — хозяйственного назначения: амбар и хлев 207. Подобные жилища исследованы и в других местах, и хотя большинство их относится к позднему времени (III— IV вв. н. э. ), можно полагать, что такими же были жилища германцев и в последние века до нашей эры 208.