История психологии

Лекция 1. ЗАРОЖДЕНИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ МЫСЛИ В  СТРАНАХ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА

За несколько тысячелетий до нашей эры на Востоке складываются великие цивилизации: египетская, индийская, китайская и другие, в недрах которых зародились идеи, приведшие к современному научному знанию. Основой этого движения служил относительно высокий уровень производственной деятельности, материальной культуры. Развитие производительных сил привело, как известно, к классовому расслоению общества, возникновению рабовладельческих государств. В них господствовала религиозная идеология, неотъемлемым компонентом которой является миф о бессмертии души, способной покидать тело, странствовать, перемещаться по ту сторону видимого мира. Вместе с тем дошедшие до нас источники запечатлели не только религиозные воззрения на психическую деятельность. Они содержат и ростки естественнонаучного знания о ней.

Предпосылкой этого знания было общее представление о том, что живое тело находится в зависимости от внешней природы, а деятельность души в свою очередь – от организма.

В пределах телеолого – мифологического способа объяснения вещей созревали представления, вступавшие с ним в противоречие. Происходил процесс рационализации мифов, субъектоподобные силы постепенно становились безличными. Старые понятия приобретали новые признаки. И хотя божество по-прежнему оставалось верховным владыкой, его воздействие на человеческую жизнь оказывалось все более опосредованным. Это, в частности, можно проследить по описанию механизма психической деятельности в египетском так называемом «Памятнике мемфисской теологии» (конец четвертого тысячелетия до н.э.). Согласно этому произведению, устроителем всего существующего, вселенским архитектором является бог Птах. Что бы люди ни помышляли, ни говорили, их сердцами и языком ведает он. Значение органов чувств, например, таково: боги «создали зрение глаз, слух ушей, дыхание носа, дабы давали они сообщение сердцу». Что касается сердца, то оно «всякому сознанию дает восходить». Иначе говоря, уже в этом древнем папирусе содержался вывод о том, что условием «всякого сознания» является деятельность центрального телесного органа.

Чтобы открыть соотношение «периферия – центр» применительно к познаваемой деятельности человека, требовалась высокая степень обобщения эмпирического материала. Не менее важным с точки зрения естественнонаучного понимания психики был и высказанный в рассматриваемом сочинении взгляд на слово. Как известно, слово воспринималось сознанием древних людей как двойник вещи, владение им приравнивалось к овладению предметом, его считали средством магического воздействия и т. д.

Но в «Памятнике мемфисской теологии» мы встречаем нечто иное. Там утверждается: «Язык же повторяет то, что замыслено сердцем». Стало быть, порождения языка лишь повторяют то, что производится тем же самым телесным органом, куда стекаются сообщения от органов чувств и где «восходит сознание».

По мнению одного древнего автора, так созданы были все работы, все искусства, делание рук, хождение ног и т. д. Созданы-то они были пресловутым Птахом, но планы свои он реализовал с помощью тела, действующего в силу собственного устройства. В этом устройстве периферические органы соединены с центральным, из которого исходят сознание и речь.

Так рождались взгляды, которые, оставаясь в целом в пределах теологического мировоззрения, вели к причинному пониманию отдельных явлений. Такое понимание не могло иметь тогда другой опоры, кроме достижений древневосточной медицины. Однако большим препятствием для ее развития были религиозные предрассудки, запрещавшие анатомировать тело. Схема организма неизбежно выглядела фантастически и передавалась в таком виде из поколения в поколение.

Во всех странах Востока (а затем и в Древней Греции) решающее значение отводилось кровообращению, а основой жизненности считались два начала: жидкость крови и ее воздух.

В китайских медицинских источниках («Книга о внутреннем», основной текст которой принято относить к VIII в. до н.э.) главным органом, «князем тела» также считается сердце, а за основу жизненных отправлений принимается воздухообразное начало – цн. Смешиваясь в организме с другими составными частями, ци наряду с физиологическими выполняет и психические функции. Оно сообщает человеку дар речи и «движет мыслями». Если мысли локализовывались в сердце, то чувства – в печени.

По мнению медиков Древней Индии, главный орган психической деятельности также помещался в сердце. Лишь впоследствии наряду с «сердцецентрической» появляется «мозгоцентрическая» схема.

От медиков идет и учение о темпераментах. Оно выражало стихийно-материалистическое понимание причин индивидуальных различий между людьми. Обоснование этих различий гуморальными особенностями вытекало из учения об элементах тела. За основу темперамента индийские и китайские врачи принимали три элемента: воздухоподобное начало (у китайцев ци), желчь (иногда кровь) и слизь. Соответственно люди в зависимости от преобладания одного из элементов разделялись на несколько типов.

Китайские медики выделяли следующие типы людей:

·       С преобладанием желчи (или крови): сильный, храбрый, сходный с тигром.

·       С преобладанием ци: неуравновешенный, подвижный, подобен обезьяне.

·       С преобладанием слизи: медлительный, малоподвижный.

Хотя развитие естественнонаучных знаний о человеческом организме и сковывалось различными религиозно-моральными запретами, рациональное объяснение психофизиологических явлений пробивало себе путь. Оно выразилось в представлениях о воздухе как носителе душевных процессов, непосредственно соединяющем живое со средой; в идее о зависимости души от жизни тела; в объяснении свойств этого тела (в том числе психических) смесью в нем природных элементов.

Новые социальные запросы обусловили появление философских школ, хотя и тесно связанных с религией, но вместе с тем перешедших к рациональному, логическому обсуждению коренных вопросов человеческого существования и его отношения к миру в целом. Философские направления складываются в Индии и Китае в середине первого тысячелетия до н.э. в обстановке острой социально-политической борьбы.

Эти школы исходили из прежде сложившихся категорий и представлений, перерабатывая их соответственно новым идеологическим запросам. Для Индии исходными стали тексты Вед (второе тысячелетие до н.э.), завершением которых считались Упанишады (ок. 1000 г. до н.э.). Загадочный язык Вед открывал широкий простор для далеко расходящихся интерпретаций. Проблема души обсуждалась прежде всего как этическая с точки зрения правильного поведения, усовершенствования личности, достижения блаженства. Общепринятыми являлись догматы о переселении душ, воздаянии и избавлении.

В этом плане складывалось основное содержание возникших в VI в. до н.э. религиозных учений джайнизма и буддизма. Решая этические проблемы, оба направления выражали определенные взгляды на душевные явления в их отношении к телесным. Джайнизм считал тело источником несвободы души. Буддизм отрицал душу как особую сущность: психическое – поток неповторимых мгновений, сменяющих друг друга состояний.

Возникшие позже философские школы (Санкхья, Веданта, Йога, Миманса, Ньяя, Вайшешика) также подчиняли изучение души метафизико-этическим задачам.

Веданта развивала субъективно-идеалистические тенденции Упанишад. Настоящее Я – это не бренное тело, не субъект как носитель впечатлений в состоянии бодрствования или во сне, а особое интуитивное сознание. В нем субъект и объект, внешнее и внутреннее не различаются. Это Атман, который тождествен Брахману – бесконечному космическому сознанию, основе мира. Индивидуальная душа отличается от Атмана. Ее божественная природа скрыта за потоком чувственных восприятий и телесных стремлений. Путем познания и строгой моральной дисциплины она избавляется от них, становясь идентичной Брахману.

Другая школа – Йога – учила, что для достижения истинного познания необходимо подавить все виды затемняющей его психической деятельности. Йога выработала систему приемов (так называемый восьмеричный путь), включающих сперва регуляцию телесных функций (поза, дыхание и др.), а затем и внутренних психических актов – внимания и мышления. Стремление разрешить этико-психологические вопросы определило живой интерес к психологии индивида. Разрабатывались специальные приемы расчленения психических состояний и даже управления ими.

Этической направленностью отличаются также и школы, сложившиеся около середины первого тысячелетия до н.э. в Китае. В качестве глав этих школ почитались Лао-цзы, Конфуций и Мо-цзы.

Полулегендарному Лао-цзы (конец IV – начало V в. до н.э.) приписывается создание книги «Дао дэ цзин» – выдающегося памятника мировой философии. В ней натурфилософский взгляд на бытие, восходящий к древнему понятию о дао, соединяется с постулатами, предписывающими человеку определенный способ поведения по отношению к дао, а именно не деяние (у-вей).

Если даосизм требовал постичь путь мирового процесса с целью следовать ему, то другое течение китайской философско-религиозной мысли–конфуцианство – имело иную направленность: размышления о традициях, обычаях, нравах. Дао для него – это сила, которая действует в нравственном общении людей, в поведении правителей и истории государства. Конфуцианством была поставлена проблема соотношения врожденного и приобретенного в человеческой психологии. Основатель школы Конфуций (551 – 479 до н.э.) учил, что знания и психические качества являются врожденными. Человек по природе добр, портят его внешние обстоятельства. Стало быть, нужно преодолеть их вредоносное влияние, воспитывая способность к самоуглублению и внутреннему совершенствованию. Эту точку зрения отстаивал крупнейший последователь Конфуция – Мэн-цзы (ок. 372 – 289 до н.э.). Но в конфуцианстве возникло и другое течение, представленное Сюнь-цзы (ок. 298 – 238 до н.э.). Отрицая врожденность таких положительных моральных качеств, как сострадание, скромность и другие, он считал, что человек по природе зол, доброта же – продукт воспитания. Если было бы иначе, то людей не нужно было бы воспитывать. Для чего стремиться к тому, чем владеешь? Характер человека подобен сосуду, в который горшечник превращает глину.

Этико-религиозный идеал школы Мо-цзы (ок. 480 – 400 до н.э.) отличался от мистических тенденций даосизма, конфуцианского само углубления, которому противопоставлялось активное воздействие на жизнь.

В основе ряда индийских теорий умственной деятельности лежит идея неразрывной связи органа познания с объектом познания. Эти теории рассматривали несколько форм связи ощущающего органа с объектом. Так, ньяики выделяли:

·       общение со всеми индивидуальными объектами данного класса;

·       общение с объектом через его образ, оживляемый в памяти;

·       общение с тончайшими прошлыми и будущими объектами, вызываемое путем углубленного размышления.

Под первым способом имелось в виду созерцание общего, под вторым – ассоциация (зрительное восприятие сандалового дерева вызывает «общение» с его запахом), под последним – йоговское восприятие.

Общие закономерности развития психологических идей на Востоке и на Западе одни и те же. Повсюду зарождение и эволюция научных представлений находились в зависимости от опытного изучения организма как части природы. Повсюду эти представления пробивались сквозь мистико-религиозную догматику, подавляющую свободное исследование.

Вместе с тем из-за слабого развития производительных сил и соответственно естествознания на Востоке не сложилась механико-математическая модель мира как основа и прообраз модели живого организма и его различных функций, в том числе психических. Первоначальная форма причинного объяснения природы в целом (а не только ее отдельных частных связей) зародилась и на Востоке, и на Западе в виде учения о том, что все объекты, включая человека, возникают путем смешения и перемещения основных частиц, причем на Востоке, возможно, это учение появилось раньше. Во всяком случае, оба философа, представлявшие его в Греции, – Эмпедокл и Демокрит – были непосредственно связаны с восточной наукой.

Безотносительно к возможным влияниям общее направление поисков было однотипным у индийских, китайских, греческих мыслителей. Смешением и перемещением частиц объяснялись различия в ощущениях, темпераменте и других особенностях душевной жизни. Однако первоначальная «элементаристская» форма причинного объяснения была лишь подготовительным этапом к более совершенной детерминистской схеме, согласно которой организм представляет машину, приводимую в движение внешними силами и вместе с тем не распадающуюся под их действием. Эта схема утверждается лишь с дальнейшим развитием общественных отношений и науки.

Лекция 2. ОБЩИЙ ОЧЕРК РАЗВИТИЯ  АНТИЧНОЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

С древнейших времен происходило взаимодействие культур; идеи и духовные ценности, сложившиеся в недрах одной культуры, оказывали воздействие на другие. Поэтому особенности древнегреческой цивилизации не должны рассматриваться изолированно от достижений Востока.

Это относится и к античной философии, охватывавшей всю совокупность научных взглядов. Зарождение ее было обусловлено коренными изменениями в материальной жизни людей, своеобразной «промышленной революцией», связанной с переходом от бронзы к железу в сфере производства.

Широкое применение в производстве получает рабский труд. Происходит интенсивный рост торгово-ремесленных элементов, возникают полисы (города-государства), ремесло отделяется от сельского хозяйства. Широко развернувшаяся классовая борьба между старой аристократией и новыми социальными группами привела к установлению нового тина рабовладельческого общества – рабовладельческой демократии.

Радикальные общественные изменения, развитие товарно-денежных отношений, быстрое расширение экономических связей, установление морской гегемонии – все это производило глубокие преобразования в жизни и сознании древних греков, от которых новые обстоятельства требовали предприимчивости, энергии, инициативы. Расшатываются прежние верования и легенды, быстрыми темпами идет аккумуляция положительного знания – математического, астрономического, географического, медицинского. Укрепляется критический склад ума, стремление к самостоятельному логическому обоснованию мнений. Мысль индивида устремляется к высоким обобщениям, охватывающим мироздание в едином образе. Появляются первые философские системы, авторы которых берут за первооснову мира, рождающую все неисчерпаемое богатство явлений, тот или иной вид материи – «воду» (Фалес), неопределенное бесконечное вещество – «апейрон» (Анаксимандр), «воздух» (Анаксимен), «огонь» (Гераклит).

Душа, которая на уровне мифологического мышления представлялась в виде особого двойника тела, трактуется теперь как «искорка», частица материальной стихии, как природное естественное явление. Тем самым совершался решительный поворот к новому представлению о психической жизни, ставшему исходной точкой всего последующего научно-психологического знания. Смысл этого поворота состоял в том, что природа в целом воспринималась под принципиально новым углом зрения. Ее причинное начало усматривалось в ней самой, а не в действии сил, обитающих по ту сторону чувственного мира и следующих собственной прихоти, непостижимой ни для логического анализа, ни для опытного изучения (наблюдения).

С возникновением первых материалистических систем совершился радикальный методологический сдвиг, придавший особую направленность всей познавательной деятельности, на какие бы объекты она ни простиралась. Непременным условием возникновения нового мировоззрения, сквозь призму которого воспринимались теперь конкретные феномены окружающего мира, являлось такое обобщение эмпирического богатства сведений о природе (накопленных преимущественно в Вавилоне и Египте), которое было свободно от догматов и запретов религиозной идеологии. А это в свою очередь стало возможным благодаря изменению внутренней позиции личности в силу определенных социально-экономических причин – крушения устоев родового общества и развития нового, рабовладельческого строя.

Новые учения возникают не в континентальной Греции с ее землевладельческим укладом, а в греческих колониях на побережье Малой Азии: в Милете и Эфесе – крупнейших торгово-промышленных и культурных центрах того времени. С утратой этими центрами политической самостоятельности восток древнегреческого мира перестает быть средоточием философского творчества. Им становится запад. Возникают учения Парменида (конец VI в. до н. э.) в Элее и Эмпедокла (490–430 до н. э.) в Агригенте на острове Сицилия, распространяется философия полумифического Пифагора с острова Самое.

После греко-персидских войн (V в. до н. э.) экономический подъем и развитие демократических институтов способствовали новым успехам философии и науки. Наиболее крупные из них связаны с деятельностью Демокрита из Абдер, создавшего атомистическую теорию, Гиппократа с острова Кос, воззрения которого на организм имели значение не только для медицины, но и для философии, Анаксагора уроженца Клазомен, который, придя в Афины, учил, что природа построена из мельчайших материальных частиц – «гомеомерий», упорядочиваемых внутренне присущим ей разумом.

Афины в V в. до н.э. – центр интенсивной работы философской мысли. В этот же период развернулась деятельность «учителей мудрости» – софистов. Их появление было обусловлено расцветом рабовладельческой демократии. Возникли учреждения, участие в которых требовало красноречия, образованности, искусства доказывать, опровергать, убеждать, т.е. эффективно воздействовать на сограждан не внешним принуждением, а путем влияния на их интеллект и чувства. Софисты за плату обучали этим умениям. Они превращали диалектику в виртуозные логические упражнения, лишенные серьезного познавательного значения (софистику). Это, однако, не дает оснований отрицать важность их вклада в разработку ряда философско-психологических проблем, прежде всего специфически человеческих. В центре их интересов – человек как познающий и действующий индивид в его отношении к другим людям. В их учениях обсуждались многие психологические «сюжеты»: зависимость познания от интересов субъекта, соотношение между мышлением и речью, между чувственным и логическим и др.

Социальные противоречия в рабовладельческом обществе обострялись. Против софистов, доказывающих относительность и условность человеческих понятий и установлении, выступил Сократ, который учил, что в понятиях и ценностях должно быть общее, незыблемое содержание.

Два великих мыслителя IV в. до н.э. – Платон и Аристотель создали системы, которые на протяжении многих веков оказывали глубокое влияние на философско-психологическую мысль человечества. Платон – родоначальник европейского идеализма, создавая взамен традиционной древнегреческой мифологии новую – философскую, вел напряженную борьбу с материалистическим направлением, вершиной которого в период античности являлось атомистическое учение Демокрита.

Известная картина Рафаэля «Афинская школа» изображает Платона указывающим рукой на небо, Аристотеля – на землю. Здесь схвачено существенное различие концепций и методов двух философов. Платон учил, что истинная реальность, каковой он считал сферу вечных, бестелесных, чуждых всему материальному идей, постигается устремленным к этому высшему миру чистым умозрением. Философию Платона подверг критике его ученик Аристотель.

Хотя в философии Аристотеля и содержались идеалистические постулаты (прежде всего постулат о том, что перводвигателем мира является высшая бестелесная форма), его психологическое учение имеет биологическую направленность, в нем доминируют материалистические тенденции. Аристотель полагал, что идейное богатство мира воплощено в конкретных, чувственно воспринимаемых вещах и раскрывается только благодаря земному общению с ними в процессе эмпирических исследований.

С возвышением Македонии (IV в. до н.э.) создается грандиозная империя, после распада которой начинается новый период – эллинистический. Для него характерно укрепление тесных связей между греческой культурой и культурой народов Востока, а также расцвет в некоторых эллинистических центрах (особенно в Александрии) опытного и точного знания. Основные философские школы этого периода представляли: перипатетики – последователи Аристотеля, эпикурейцы – последователи Эпикура (341 – 270 до и. э.) и стоики.

Философским учениям эллинистического периода свойственна сосредоточенность на этических проблемах. Положение личности в обществе коренным образом изменилось. Свободный грек утрачивал связь со своим городом-полисом и оказывался в водовороте бурных событий. Его положение в изменчивом мире становилось непрочным, что порождало индивидуализм, идеализацию образа жизни мудреца, неподвластного якобы игре внешних стихий.

Росло недоверие к познавательным способностям человека. Возник скептицизм, родоначальник которого Пиррой проповедовал полное безразличие ко всему существующему («атараксию»), отказ от деятельности, воздержание от суждений о чем бы то ни было. В идеологическом плане учения стоиков, эпикурейцев, скептиков утверждали покорность индивида по отношению к военным рабовладельческим монархиям, возникшим после распада империи Александра Македонского. Мудрость усматривалась не в том, чтобы познавать природу вещей, а в том, чтобы вырабатывать правила поведения, позволяющие сохранить невозмутимость в круговороте социально-политических и военных потрясений. Вместе с тем появляются новые центры культуры, где взаимодействуют различные течения западной и восточной мысли. Среди этих центров выделялась Александрия (в Египте), где были созданы в III в. до н. э. при Птоломеях библиотека и музей.

Музей представлял по существу исследовательский институт с лабораториями, комнатами для занятий со студентами, ботаническим и зоологическим садом, обсерваторией. Здесь был проведен ряд важных исследований в области математики (Эвклид), географии (Эратосфен), механики (сюда приезжал из Сиракуз Архимед), анатомии и физиологии (Герофил и Эразистрат), грамматики, истории и других дисциплин. Нарастает специализация научного труда, складываются объединения лиц, занятых научной деятельностью (научные школы). Совершенствование техники анатомических исследований ведет к ряду открытий, важных не только для медицины, но и для психологии.

Древний Рим, развитие культуры которого непосредственно связано с достижениями эллинистического периода, выдвинул таких крупнейших мыслителей, как Лукреций (I в. до н.э.) и Гален (II в. н.э.). Позднее, когда восстания рабов и гражданские войны начали сотрясать Римскую империю, широкое распространение получили упаднические взгляды, враждебные материализму и опытному изучению природы (Плотин, неоплатонизм).

Работы Августина (IV–V вв. н. э.) и других так называемых отцов церкви культивировали негативное отношение к реальному миру и интровертнвную (обращенную внутрь) установку – человек должен остаться наедине с собой, чтобы устремиться к всевышнему. Зарождалась концепция «внутреннего опыта», обладающего будто бы наивысшей достоверностью.

Опыт, обращенный к внешнему миру, и рациональное исследование, приподнявшее завесу над структурой и механизмом психической деятельности, поглощались мраком религиозной догматики.

Воззрения на природу психического

В родовом обществе господствовало мифологическое представление о душе. Каждая конкретная чувственно воспринимаемая вещь наделялась сверхъестественным двойником – душой (или многими душами). Такой взгляд называется анимизмом (от лат. anima – душа). Окружающий мир воспринимался зависящие от произвола этих душ. Первоначальные воззрения на душу поэтому относятся не столько к истории психологического знания как такового (в смысле знания о психической деятельности), сколько к истории общих воззрений на природу.

Принципиально новый подход выразило сменившее анимизм учение о всеобщей одушевленности мира – гилозоизм, осмысливавшее природу как единое материальное целое, наделенное жизнью. Решительные изменения произошли первоначально не столько в фактическом составе знания, сколько в его общих объяснительных принципах. Те сведения о человеке, его телесном устройстве и психических свойствах, которые создатели древнегреческой философии и науки почерпнули в учениях мыслителей Древнего Востока, воспринимались теперь в контексте нового освобождавшегося от мифологии миропонимания.

Успехи в области материального производства и социально-экономические изменения позволили выработать новую методологию, которая в свою очередь стимулировала эмпирическую работу по изучению окружающей природы и деятельности человека в ней. Эта методология, ознаменовавшая преобразование мифологического способа мышления в причинный, зиждилась на идее о том, что единство мира определяется его материальной первосущностью, порождающей по внутренне свойственным ей законам все неисчерпаемое многообразие явлений.

 «По каким бы дорогам ты ни шел, не найдешь границ души, так глубок ее логос». Этот афоризм, ярко выразивший идею нераздельности «искорки» индивидуальной души и космоса, принадлежит Гераклиту из Эфеса (530–470 до н.э.). По его учению, все вещи суть модификации огня. Все существующее, в том числе телесное и душевное, непрерывно изменяется, безостановочно течет. «Наши тела и души текут как ручьи». В микрокосме организма повторяется общий ритм превращений огня в масштабах всего космоса. Огненное начало в организме и есть душа–психея. Она рождается из водного состояния и в него возвращается: «Психеям смерть – стать водою, воде же смерть – стать землею; из земли же вода рождается, а из воды – психея».

Гераклит не только утверждал вслед за своими предшественниками – философами VI в. до н.э., принадлежавшими к так называемой милетской школе, – Фалесом, Анаксимандром, Анаксименом идею единства, нераздельности внешней природы и души, но и впервые в истории психологической мысли произвел ряд важных разграничении: он разделил психические и допсихические состояния в организме, переходящие одно в другое. Внутри самого психического вычленяются чувственное познание и мышление, а также уровни понимания, которые ставятся в зависимость от приобщения индивидуальной души к «космическому огню», как закону и первооснове реального мира.

Переходы от «влажности» к «огненности» в отдельном организме определяются всеобщим законом (Логосом), который «правит всем через все», но усваивается с различной степенью адекватности. К этому закону человек приобщается в состоянии бодрствования. «Для бодрствующих существует единый и всеобщий космос, [из спящих же каждый отвращается в свой собственный]».

Гераклитовы афоризмы запечатлели не только новую картину мира, но и новую картину человека. Индивид выводился из-под власти мифологических существ, обитающих на Олимпе. Перед ним открывалась перспектива постижения закона бытия посредством наблюдения и логической работы ума, позволяющей следовать всеобщему. Поведение человека получало основание в присущей каждому способности мышления: «Всем людям свойственно познавать самих себя и мыслить» . Принимая решение, индивид уже не мог полагаться на сверхъестественные силы. Ему оставалось руководствоваться собственным планом, ценность которого определялась степенью близости к миропорядку.

У истоков другого направления стоял один из крупнейших древнегреческих философов – Парменид из Элеи в Южной Италии. В истории философии с именем Парменида и философами элеатской школы, к которой он принадлежал, связано проведение принципиального различия между чувственно познаваемым миром и миром умопостигаемым. Первый отличается текучестью, зыбкостью, вечной изменчивостью. Второй – неподвижностью, однородностью, законченностью.

Концепция тождественного самому себе бытия выражала принцип его сохранения. Она имела важное значение в эволюции представлений о развитии и изменении вещей. Отправлявшиеся от нее последующие мыслители отвергли возможность возникновения вещей «из ничего» и их исчезновения «в ничто», а всякое изменение стремились свести к соединению и разделению элементов, общая сумма которых в природе, как предполагалось, всегда остается одной и той же (т.е. идентичной неизменному и тождественному самому себе бытию). Поскольку же психическое трактовалось как свойство телесной субстанции, то и многообразие психических явлений выступало как производное от различных форм смешения элементов этой субстанции.

Эмпедокл переработал «теорию первоначала» в учение о четырех «корнях» существующего (огонь, воздух, вода, земля) – этих неизменных, вечных и живых первоэлементах, вступающих в бесконечное множество разнообразных соединений под действием двух весомых и протяженных начал – «Любви и Вражды». Все бесчисленные свойства тел, в том числе и психические, выводились из смешения в различных пропорциях указанных четырех элементов.

Анаксагор (500 – 428 до н. э.), считая мир состоящим из бесчисленного множества качественно различных частиц (гомеомгрий), учил, что их движение упорядочивается благодаря уму. Термин «ум» («нус») был одной из главных категорий древнегреческой философии. Он указывал на начало, придающее процессам природы и человеческому поведению (включая мышление) закономерный характер. Анаксагор считал ум «принципом всего», который присутствует как в безраздельном хаосе вещей, так и в возникшем из него космосе. Но эта сущность не духовная сила, а «тончайшая и чистейшая из всех вещей».

Разумность природы выражена, по Анаксагору, в способе построения и движения тел. Ум – это принцип их организации. Он материален не в том смысле, что идентичен одной из вещественных стихий, как полагали милетцы, или же их смеси, как считал Эмпедокл, а лишь в качестве способа организации вещества. Анаксагор принял в качестве критерия различий между формами жизни совершенство их организации: чем совершеннее организация тела, тем в большей степени представлен в ней «ум».

При всей неопределенности критерий «совершенство» вносил элемент объективного подхода к описанию «ума». Ведь речь шла о совершенстве телесной организации, существующей и познаваемой объективно.

Анаксагор впервые осознал необходимость для натуралиста мыслить природу в форме закономерной упорядоченности ее вещественных компонентов, а не только их механического смешения и перемещения. Поэтому «нус» не может быть одной из частей материи среди других. Душа у Анаксагора действительно является производной от «ума», но, поскольку «ум» представляет способ организации тела, она оставалась вторичной по отношению к материальному (не хаотически смешанному, а упорядоченному) .

Тем самым Анаксагор обогатил принцип детерминизма новой идеей. К необходимости был присоединен принцип упорядоченности. Роль Анаксагора в разработке идеи детерминизма состояла в том, что он в объяснении закономерностей природы не ограничился идеей необходимости (воплотившейся в гераклитовском образе закономерных вспышек мирового огня), а впервые в истории философско-психологической мысли утвердил принцип организации, упорядоченности, зависимости частей от целого, который присущ вещам по природе.

Демокрит (ок. 460 – 370 до н.э.) вслед за Левкиппом (предпол. 500 – 440 до н.э.) разработал атомистическую модель мира, воплотившую в себе принцип причинности. В беспредельном пространстве, сочетаясь в несчетное множество миров, движутся по неизменным законам неделимые и непроницаемые частицы, среди которых наиболее подвижными являются легкие и шарообразные атомы огня, образующие душу. Душа, таким образом, лишь одна из разновидностей вещества среди других. Физический закон рассеяния применим и к телу, и к душе, которая тоже является телесной. Поэтому Демокрит отвергает бессмертие души.

В понятие о душе во времена Демокрита включались как признаки общей жизненности тела, так и известная из опыта способность тела ощущать, мыслить, стремиться к чему-то. Но обе группы признаков, представлявшиеся гилозоистам первичными, далее неразложимыми (хотя объективными и материальными) свойствами всех физических объектов, выступили у Демокрита как подчиненные общим закономерностям движения атомов.

Успехи, достигнутые древнегреческими материалистами в понимании души, были огромны. Они обусловили крупный скачок от мифологического мышления к научному. Принципы необходимости (Гераклит), упорядоченности (Анаксагор), причинности (Демокрит) были утверждены применительно не только к физической природе, но и к психической деятельности. Материалистическое направление явилось методологической основой естественнонаучного объяснения конкретных психических проявлений: чувственных восприятии, индивидуальных различий, сновидений, памяти, аффектов и др. Оно разрушало мифологические воззрения на действительность, отстаивало принципиально новую трактовку природы, физического мира. Человек выступал как частица этого мира, живущего по естественным законам, построенного из воды, огня или воздуха, из анаксагоровских гомеомерий или демокрптовских атомов.

Этому направлению противостояли школы, главные психологические доктрины которых строились на мифологических представлениях о бессмертии и перевоплощении душ. Две школы приобрели наибольшую популярность в Древней Греции – Пифагора и Платона. Пифагорейская школа (об основателе которой нет достоверных сведений) была религиозно-мистическим союзом, проповедовавшим учение о вечном круговороте душ, о том, что душа прикреплена к телу в порядке наказания. Но не это учение, связанное с древневосточными религиями, определяет значение пифагорейства в истории философско-психологической мысли. Мироздание, согласно пифагорейцам, имеет не вещественную, а арифметически геометрическую структуру. Во всем существующем – от движения небесных сфер до грамматики – царит гармония, имеющая числовое выражение. Душа также гармония – гармония противоположностей тела. Количественные закономерности действительности предстали в пифагорействе в мистифицированном виде. Первоначально в пифагорейской школе (просуществовавшей свыше 200 лет – VI – IVвв. до н.э.) доминировало понимание числа, близкое к натуралистическому, т.е. число мыслилось не только как самое мудрое и существенное в вещах, но и как неотличимое от них. Числа, например, делились на квадратные, прямоугольные и т.д. Но постепенно они «дематериализуются», отделяются от вещественных явлений и превращаются в их причины.

Противопоставление мыслимого чувственному и признание за первым роли главной причины бытия достигают апогея у Платона.

Но сначала рассмотрим учение его учителя, одного из самых замечательных мыслителей древнего мира – Сократа (470 – 399 до н.э.).

Сын ваятеля и акушерки, он, получив общее для афинян того времени образование, стал философом, обсуждавшим проблемы теории познания, этики, политики, педагогики с любым человеком, согласившимся отвечать на его вопросы в любом месте – на улице, на рыночной площади, в любое время. Сократ в отличие от софистов не брал деньги за философствование, и среди его слушателей были люди самого различного имущественного положения, образования, политических убеждений, идейного и нравственного склада. Смысл деятельности Сократа (она получила название диалектики – нахождение истины с помощью беседы) состоял в том, чтобы с помощью определенным образом подобранных вопросов помочь собеседнику найти истинный ответ (так называемый сократический метод) и тем самым привести его от неопределенных представлений к логически ясному знанию обсуждаемых предметов (обсуждению подвергался обширнейший круг «житейских понятий» о справедливости, несправедливости, добре, красоте, мужестве и т.д.). Девиз Сократа гласил: «Познай самого себя». Но ошибочно было бы истолковывать это знаменитое выражение в том смысле, что Сократ впервые в истории психологии обратился к интроспекции как особому методу познания.

Под познанием самого себя Сократ разумел не обращение «вовнутрь» – к собственным переживаниям и состояниям сознания (само понятие о сознании к тому времени еще не вычленилось), а анализ поступков и отношений к ним, нравственных оценок и норм человеческого поведения в различных жизненных ситуациях. Это вело к новому пониманию сущности души. Если софисты приняли за исходный пункт отношение человека не к природе, а к другим людям, то для Сократа важнейшим становится отношение человека к самому себе как носителю интеллектуальных и нравственных качеств.

Было очевидно, что невозможно совместить натуралистическое объяснение души с такими явлениями, как способность человека мыслить в абстрактных понятиях, как его стремление к возвышенным целям, принятие решений в соответствии с голосом совести. Но ведь эти способности существуют реально, образуя совокупность особых человеческих качеств. На них и сосредоточил свое внимание Сократ, мысля под термином «душа» прежде всего психические качества индивида, свойственные ему как разумному существу, умеющему действовать согласно нравственным идеалам. Этот термин в древнегреческом мышлении все определеннее становится обозначением признаков, которые выступают в тех случаях, когда поведение человека рассматривается с точки зрения его волевой и интеллектуальной регуляции.

Новое толкование души, а также трудности предшествующего античного детерминизма использовал Платон (428–348 до н.э.), в философской системе которого отразились идеологические и политические устремления реакционной части рабовладельческого общества. Платон выступил в бурный период истории Аттики. Начиналась Пелогюннесская война, резко обострившая внутренние противоречия рабовладельческой Греции и борьбу политических партий. Враждебность материализму, пронизывающая философию Платона, имела политические основания. От материализма, утверждал Платон, молодежь впадает в безбожие  подрываются устои общественного порядка.

О системе Платона мы имеем несравненно более достоверную информацию, чем об учениях других античных мыслителей. По существу до нас дошло полное собрание его сочинений, тогда как от работ его предшественников, в том числе таких великих, как Демокрит, сохранились фрагменты, к тому же зачастую полученные из вторых рук. У Платона не имелось сочинений, специально посвященных психологическим вопросам. Эти вопросы обсуждаются во многих диалогах: «Федоне», «Тимее», «Федре», «Законах», «Меноне», «Горгии» и др.

Материализм в Древней Греции, как и во всей истории человеческой мысли, был внутренне связан с изучением природы, с материальным производством. Приобретая власть над явлениями природы, человек убеждался в их подчиненности естественным причинам, постигаемым чувственным опытом и размышлением. Материалистическое мировоззрение обусловило переход от мифа к Логосу.

Философский идеализм, родоначальником которого в западном мире был Платон, развивался на другой почве. Для него исходной была область морально-этических явлений, которых еще не коснулось научно-детерминистское объяснение. Это и благоприятствовало типичному для Платона смешению мифа и Логоса. Он считал, что чувственное и умопостигаемое принадлежат к двум не сопоставимым ни в каком отношении мирам. Стремление расчленить чувственно воспринимаемые и мыслимые предметы, которое наметилось в учениях философов VI–V вв. – Гераклита, Парменида, Пифагора, Демокрита, Сократа, не было заблуждением. Логическое мышление имеет особый состав и структуру, которые позволяют постигнуть устойчивое, существенное, закономерное за картиной того, что дано в ощущениях и чувственных образах. Приобретение логически достоверного знания имеет особую ценность, засвидетельствованную всей практикой использования математических и других общезначимых формул и схем, позволяющих овладеть бесконечным многообразием изменчивых частных ситуаций.

Уже в сознании пифагорейцев математические понятия выросли в нечто сверхъестественное. Число отъединялось от вещей, вне которых оно в действительности не существует, и восторженно почиталось как их сущность и причина. Платон через несколько лет после казни своего учителя Сократа совершил путешествие в Южную Италию и Сицилию, где общался с пифагорейцами. Пройдя школу Сократа, он усвоил метод диалектики – беседы, ведущей от смутных и непродуманных мнений к точному и твердому знанию о существенном. Теперь это направление соединилось с пифагорейской трактовкой числа как самого существенного, как первопричины и прообраза преходящих вещей. Основа миропорядка у пифагорейцев – числа. Платон представил ее как сферу вечных форм, скрытых за небосводом в виде царства идей. Это царство незыблемо и нетленно, тогда как все чувственное – от неподвижных звезд до непосредственно ощущаемых предметов – лишь сокращенные и затемненные идеи, их несовершенные, слабые копии.

Перед нами столь последовательный идеализм, какой только может быть. Идеи первичны, действительность, в которой живет человек, вторична, призрачна, эфемерна. Не идеи – продукты человеческого разума, а, напротив, разум стремится им подражать. Они существуют объективно, независимо от людей и от вещей. В целом картина бытия выступает у Платона в следующем виде: идеи причастны к космическому уму (нусу), а мировая душа, которая является принципом самодвижения всего сущего, объединяет космический ум и пассивную бесформенную материю. Идеализм обнажил и обострил реальные трудности на нуги проникновения научной мысли в область психического, противопоставляя различные порядки явлений, выдвигая вопросы, которые до того не появлялись в поле философского анализа, делая упор на уязвимых пунктах, он стимулировал поиски новых решений, завершенные учением Аристотеля (384–322 до н.э.).

Уроженец Стагиры (Северная Греция), сын медика при македонском царе, Аристотель готовился к врачебной профессии, и его первоначальное образование носило естественнонаучный характер. Семнадцатилетним юношей он пришел в Афины, где шестидесятилетний Платон возглавлял академию, с которой Аристотель вначале был тесно связан, но вскоре порвал. Уехав через 20 лет из Афин, он жил в различных городах Малой Азии, где не только учил, но и занимался научными исследованиями, преимущественно в области биологии. Он был воспитателем Александра Македонского, который впоследствии, во время походов, приказал отправлять своему старому учителю (в Афины, где он основал свою школу-лицей) образцы растений и животных из завоеванных стран. У Платона доминировала ориентация на математику, у Аристотеля – на биологию, изучение объектов которой имело древние материалистические традиции. Учение Аристотеля о душе с материалистических позиций преодолевало ограниченность демокритовской трактовки души. Но и платоновские уроки подготовили аристотелевский синтез. Его нельзя считать чисто логическим разрешением противоречий предшествующих периодов развития философско-психологической мысли, ибо он был осуществлен на естествоведческом материале, на огромных пластах фактов – экологических, эмбриологических, сравнительно-анатомических, зоологических и других, объем которых необычайно возрос в эпоху походов Александра Македонского, когда перед греческим естествоиспытателем стало раскрываться невиданное доселе разнообразие и богатство животного мира в разнообразных природных условиях.

Аристотель приходит к выводу, что душа как «начало живых существ» (общее мнение древних) есть форма реализации способного к жизни тела: «Необходимо душу признать сущностью, своего рода формой естественного тела, потенциально одаренного жизнью». «Правильно думают те, – указывает Аристотель, – кому представляется, что душа не [может] существовать без тела и не является телом».

Будучи формой, неотделимой от материи, душа не может быть внешним по отношению к живой системе двигателем, ни материальным, ни идеальным. Поэтому Аристотель отклоняет как механистические, так и идеалистические представления. Он разбирает, в частности, вопрос о возможности «смоделировать» действие живого тела по образцу работы механического устройства. Такая «кибернетическая» конструкция, по преданию, была изобретена знаменитым Дедалом, который «сделал подвижным деревянное [изваяние] Афродиты, влив [в него] ртуть». Аристотель не принимает также демокритовское учение об атомах души, толкающих другие атомы тела и тем самым перемещающих его в пространстве.

Душа, согласно Аристотелю, – это целесообразно работающая органическая система. «Если бы глаз был живым существом, душою его было бы зрение». Здесь глаз трактуется как модель целостного живого существа – организма. Мысль, чувство, стремление так же неотделимы от тела, как зрение от глаза. В свою очередь орган, не выполняющий свои функции, перестает быть живым. Виталисты в дальнейшем объявили Аристотеля своим прародителем. Основанием для этого было аристотелевское определение души как энтелехии, целеполагающего начала. Необходимо различать аристотелевское понятие энтелехии как имманентно присущей органическим телам целостности и целесообразности поведения и последующие бесчисленные интерпретации энтелехии, придавшие этому понятию смысл особого имматериального начала. Аристотель окончательно покончил с гилозоизмом – учением об одушевленности (жизненности) всех физических тел. Душа представляет неотъемлемое начало органической жизни, но не материального мира в целом. Специфика этого начала выражена в целесообразности, в способности живых тел стремиться к цели и реализовывать ее.

Издавна как на Востоке, так и в Греции конкурировали между собой две теории – «сердцецентрическая» и «мозгоцентрическая». Мысль о том, что мозг есть орган души, принадлежит древнегреческому врачу Алкмеону из Кротоны (VI в. до н. э.), который пришел к этому выводу в результате наблюдений и хирургических операций. В частности, он установил, что из мозговых полушарий «идут к глазным впадинам две узкие дорожки...». Полагая, что ощущение возникает благодаря особому строению периферических чувствующих аппаратов, Алкмеон вместе с тем утверждал, что имеется прямая связь между органами чувств и мозгом.

Из медицины эти представления перешли в философию. Нужно, однако, иметь в виду, что как в те времена, так и впоследствии решение вопроса о телесной локализации души непосредственно зависело не только от анатомических знаний, но и от философско-психологических представлений. Платон, разделивший душу на три части, соответственно искал для каждой из них свой орган. Идеально-умственную часть (разум) он помещал в голове (руководствуясь соображением о том, что она ближе всего к небесам, где пребывает царство идей), «гневливую» (мужество) – в груди, а чувственную (вожделение) – в брюшной полости.

Открытие Алкмеоном мозга как органа психики в течение нескольких столетий рассматривалось только как гипотеза. Аристотель, который сам прошел медицинскую школу в Северной Греции, возвращается к «сердцецентрической» схеме. Мозг, по его мнению, не орган психики, а аппарат, охлаждающий, регулирующий жар крови. Будучи фантастическими, с точки зрения физиологической реальности, эти представления вместе с тем вносили совершенно новый момент в трактовку центрального органа психической деятельности.

Аристотелю принадлежит понятие об «общем чувствилище», воспринятое последующей физиологией и медициной и всерьез обсуждавшееся вплоть до XIX в. Согласно Аристотелю, для актуализации чувственных образов вещей (а с этого начинается, как он полагал, сенсомоторная деятельность организма) необходимо, чтобы тело обладало двумя специальными устройствами: органами чувств и центральным органом. Благодаря деятельности центра познаются качества, которые «косвенно воспринимаются нами при каждом ощущении, таковы – движение, покой, фигура, величина, число, единство...». Важнейшей его операцией является далее различение ощущений: «Невозможно различить посредством отдельных чувств, что сладкое есть нечто отличное от белого, но и то и другое должно быть ясным чему-нибудь единому».

Какова же природа этого центра, где лежат жизненные корни «общего чувствилища»? Они уходят, по Аристотелю, в область прямых связей организма со свойствами среды (сухим и влажным), ибо центральный орган является одновременно и органом осязания. «Тело представляет собою среду, приросшую к осязающему [органу], через нее возникают ощущения во всем их разнообразии».

В пифагорейской школе возникло представление о трех частях души – «разумной», «мужественной» и «алчущей». Его приняли и Демокрит (помещавший разум в голове, мужество в груди, чувственное вожделение в печени), и Платон. У Платона учение о частях души приняло резко выраженный этический характер. Соотношение между этими частями пояснял знаменитый платоновский миф о вознице на колеснице, в которую впряжены два коня – некрасивый, дикий, рвущийся идти собственным путем и породистый, благородный, поддающийся управлению. Возница стремится управлять этими конями соответственно цели, которая ведома только ему, но это удается ему с большим трудом.

Возница символизировал рациональную часть души, кони – две иррациональные части: высшую и низшую. В этом мифологическом образе были выражены важные психологические идеи. Проводилось различие не только между уровнями познавательной деятельности (сенсорным и интеллектуальным), но также между мышлением (разумом) и мотивацией, в свою очередь расчлененной на высшую и низшую. Согласование низменной и благородной мотиваций возлагалось на разум, который при этом испытывает, согласно Платону, большие трудности, поскольку порывы двух иррациональных частей души несовместим. Тем самым в сферу психологического анализа были введены две важнейшие проблемы: мотивационный конфликт и роль разума в преодолении этого конфликта, в интеграции поведения (как трехкомпонентного образования).

Аристотель, для которого, как мы уже знаем, душа означала способ организации живой материи, отверг общепринятое до него мнение о делимости души на части: ведь она, по Аристотелю, принцип жизни и развития, а не вещь. Вместе с тем она проявляется в различных деятельностях, которые, будучи «в реальности» нераздельными функциями единой души, разграничивались «в понятии» следующим образом: питательная, чувствующая, движущая, разумная. Преимущество аристотелевской схемы перед платоновской (основанной на религиозно-этических, а не на естественнонаучных соображениях) состояло в том, что у Аристотеля преобладала позиция натуралиста. Его схема, будучи выдающимся обобщением эмпирического материала, утверждала целостный и генетический подход к жизнедеятельности.

Первая функция души (питательная, вегетативная) рассматривалась как специфическая для растений, вторая и третья (сенсомоторная) – для животных, четвертая (разумная) – для человека. О них можно говорить как об отдельных душах только в том смысле, что могут быть организмы, наделенные одной функцией, несколькими или всеми. Высшие функции предполагают низшие, возникают из них и на их основе. Тем самым аристотелевская классификация приобретала генетический смысл. Функции души становились уровнями ее эволюции. Идея развития возникла при первых же попытках увидеть в микрокосме организма повторение пути, проходимого космосом (Гераклит). У Аристотеля идея воспроизведения всеобщего в индивидуальном переходит в гораздо более близкую к реальности версию, предвосхищавшую биогенетический закон. Человеческая душа повторяет развитие не космоса в целом, а органического мира с его различными уровнями: растительным, животным, разумным. Аристотель, в частности, сопоставляет неразвитую душу ребенка с животной душой.

Если Платон утверждал, что между ощущением и мышлением, чувственным вожделением и благородным побуждением не может быть иного отношения, кроме полярности и несовместимости, то у Аристотеля эти душевные проявления выступают как ступени единого генетического ряда — высшая предполагает низшую и возникает только на ее основе.

Таким образом, эпоха античности выступила как период огромной, напряженной работы философской мысли над основными психологическими проблемами.

лекция 3. УЧЕНИЕ О ДУШЕ В ФЕОДАЛЬНОМ ОБЩЕСТВЕ  И ПЕРИОДА ВОЗРОЖДЕНИЯ

На развилинах античного мира утвердилось феодальное общество. Новый способ производства возникал в условиях резкого упадка культуры и образованности. Города почти исчезли. Деревни и поместья с нещадно эксплуатируемым, забитым крестьянством и сплошь безграмотными феодалами определяли в первые столетия средневековья экономический облик Европы, а тем самым и особенности ее политической, культурной и духовной жизни, подчиненной диктату христианской церкви. Церковь подбирала крохи античной образованности, используя их для украшения своих догматов. Естественнонаучное исследование природы и человека приостановилось. Религиозные спекуляции и мистические взгляды сменили опытное изучение организма и его психической деятельности.

Разрушение выработанных передовой мыслью античности критериев психологического познания позволило на место действительных фактов и объяснений поставить продукты религиозной фантазии. О познании реальных психических явлений вообще не было речи. Душа трактовалась как сущность, ведущая двойную жизнь – в теле и божестве, причем лишь второй способ ее существования признавался истинным. Философско-психологические представления о душевной деятельности вначале полностью поглощались теологией. В VIII в. зарождается схоластика. Это была философия, которую преподносили в средневековой школе для спекулятивно-логического обоснования богословия.

Видимость рационального описания и объяснения служила укреплению авторитета священного писания в обстановке, когда начавшееся оживление экономической жизни стало пробуждать умственные интересы. Главный метод схоластики состоял в изложении и комментировании текстов. Ее обычные приемы сводились к перечислению и разграничению различных групп явлений: в психологии, например, видов чувств, волевых качеств, добродетелей и т.д. Запас своих представлений о душе схоластика пополняла первоначально за счет неоплатонизма. В дальнейшем же (начиная с XIII в.) ее кумиром и величайшим авторитетом становится Аристотель. Но это был, как говорил А.И. Герцен, «Аристотель с тонзурой», в котором схоластика убила все живое, в том числе и полное жизни учение о душе, сильное своей связью с эмпирическим и детерминистским знанием. Телеологические и дуалистические моменты этого учения были чудовищно преувеличены, естественнонаучный метод Аристотеля отброшен. Орудием «разработки» представлений о психической деятельности стали вместо опыта споры и доводы, основанные на авторитете и обычае. К этому нужно добавить, что с Аристотелем долгое время знакомились лишь по латинским и арабским переводам, запечатлевшим собственное понимание переводчиков и ошибки переписчиков.

Среди ученых и философов того периода, воззрения которых сложились под воздействием аристотелевских идей, выделяются два крупнейших ума, творившие в разных концах арабской державы: один на Востоке – Ибн-Сина (Авиценна), другой на Западе – Ибн-Рошд (Аверроэс). В их учениях сконцентрировались достижения арабоязычных мыслителей в различных областях знания, прежде всего в естественных науках. Оба ученых приобрели огромную популярность в Европе. Созданный Иби-Синой «Канон» обеспечил ему в течение пяти столетий небывалую власть во всех медицинских школах средних веков». Иби-Рошд стоит у истоков движения, подточившего европейскую схоластику и приведшего к созданию новой картины мира и человека. Но, называя два прославленных имени, нельзя забывать о множестве астрономов, географов, химиков, ботаников, врачей Востока, труды которых (на протяжении ряда поколений) сделали возможным смелый и блистательный взлет научной мысли в последующие  века.

Завершив и обобщив эти устремления, Ибн-Сина и Ибн-Рошд смогли выдвинуть учения, содержавшие идеи о том, что природа вечна (совечна божеству), что ее законы не меняются произвольно, что существование души обусловлено деятельностью тела, что ее бессмертие в качестве индивидуальной сущности невозможно, и ряд других идей, несовместимых с догматами ислама.

Ибн-Сине (980 – 1037) принадлежало самое значительное после Галена учение о психофизиологических функциях. Оно отделялось от философской теории души. У него, таким образом, имелись как бы две психологии – естественнонаучная и метафизическая. Он неизменно разграничивает их, говоря о двух несовпадающих точках зрения на душу – медицинской (читай: естественнонаучной) и философской. Более того, он считал, что для врача точка зрения «искателя истины» (философа) необязательна. Применительно к психологическим проблемам Ибн-Сина выработал своеобразную концепцию «двойственной истины» в смысле отделения философского знания от естественнонаучного внутри самой светской науки. Такая установка позволила Ибн-Сину широко развернуть опытное исследование психофизиологических фактов и давать им объяснения, несовместимые с верой в бессмертие и имматериальность души.

Исходя из двух психологий, Ибн-Сина разработал и два учения о душе. Учение, выражавшее точку зрения медика, изложено в «Каноне». Оно является по своему основному направлению материалистическим. Идея о зависимости психики в целом от мозга проводилась в «Каноне» неуклонно. Аффективную сторону душевной жизни Ибн-Сина также непосредственно связывал с телесными изменениями. В этом он следовал прочно установившейся в психофизиологии традиции. Но совершенно новаторским следует считать его исследовательский подход к аффектам. Предание рассказывает, как ему удалось определить душевную причину телесного истощения одного юноши. Говоря ему ряд слов, он зафиксировал по изменению его пульса, какие из них провоцируют аффект, вызвавший заболевание. Возможно, это был первый в истории психологии случай психодиагностики, причем принцип, на котором она строилась, предвосхищает последующий ассоциативный эксперимент, «детектор лжи» и другие сходные приемы поиска эмоционального комплекса по экспериментально вызванным изменениям в вегетативной сфере. Он был также зачинателем возрастной психофизиологии, подробно изучившим наряду с физическим развитием организма изменение его психологических особенностей. Решающее значение он придавал воспитанию.

Другое важное направление, вносившее существенно новые идеи в психофизиологию, было представлено арабским ученым Ибн аль-Хайсамом (Альгазеном) (965 – 1039). С одной стороны, он, как и Ибн-Сина, занимался исследованием возникающих в организме психических феноменов, а именно продуктов деятельности глаза (зрительных ощущений). С другой стороны, он использовал для объяснения этих продуктов принцип, которого у Ибн-Сины не было. Изучая законы отражения и преломления света, он подошел к органу зрения как к оптическому прибору.

Изучением функций глаза занимались и другие ученые той эпохи. К достижениям средневековой психофизиологии относится открытие того, что чувствующей частью органа зрения является не хрусталик, как предполагалось прежде, а сетчатая оболочка. Это открытие приписывают Ибн-Рошду (1126 – 1198), который, более чем кто-либо из арабских философов, оказал глубокое и длительное влияние на философскую мысль Западной Европы. Влияние это определялось прежде всего новой трактовкой аристотелевского учения о душе, точнее, о высшей способности души – разуме («нусе»). В комментариях к трудам Аристотеля Ибн-Рошд дал материалистическое объяснение отношений души к телу. Индивидуальная душа, считал он, обладает некоторыми особенностями, коренящимися в чувственности, которые позволяют ей воспринимать тот божественный разум («нус»), о котором писал Аристотель. Подобно солнцу, действующему на зрение, «нус» аффицирует индивидуальные души. Тогда-то в них и проявляется ум – потенциальный и актуальный. С исчезновением тела и присущих ему психических способностей низшего уровня то, что было приобретено божественным умом в результате его актуализации в Данной душе, не исчезает бесследно, а поглощается им и продолжает существовать как момент универсального разума, свойственного всему человеческому роду.

Два положения концепции Ибн-Рошда, принципиально несовместимые ни с Кораном, ни с Библией, стали объектом острейшей идеологической борьбы на протяжении нескольких столетий. Во-первых, его положение об уиичтожимость индивидуальной души и, во-вторых, – о богоподобии человека. Разрушающимся вместе с телом – частям души аверроисты противопоставили универсальный для всех разум, а отсюда следовал вывод о равенстве людей по интеллектуальным способностям, который был несовместим с представлениями феодального общества.

Переходный период от феодальной культуры к буржуазной, получил название эпохи Возрождения. Идеологи этого периода считали его главной особенностью возрождение античных ценностей. К античности обращались люди прежних эпох, решая каждый раз собственные проблемы. Без античных сокровищ не было бы ни арабоязычной, ни латиноязычной культур.

Мыслители Возрождения полагали, что они очищают античную картину мира от искажений «средневековых варваров». Восстановление литературных памятников древности в их подлинном виде действительно стало важным компонентом нового идейного «климата». Однако воспринималось в этих памятниках прежде всего то, что помогало утвердить образ жизни, принципиально отличный не только от средневекового, но и от древнегреческого.

В эпоху Возрождения первоначальной формой борьбы с теологией стал пантеизм, обусловивший переход к открыто материалистическому мирообъяснению. Идея единства человека и природы, направленная против дуализма и иерархизма христианской теологии, приняла форму учения, в котором космос сливался с божеством, а человек – с космосом. Мироздание мыслилось по тину одушевленною организма, живой частицей которого является человеческое тело с присущими ему психическими свойствами. Это подготовило представление о том, что индивидуальное поведение подчинено всеобщим законам природы, трактовавшейся как огромный механизм, а не органическое тело.

Пантеистические идеи проникли в Италию первоначально с учением Ибн-Рошда. Приверженцы этого учения, спасаясь от религиозных преследований, бежали из Испании, найдя прибежище в Падуанском университете, ставшем в XIII–XIV вв. крупным центром свободомыслия. Венеция, под покровительством которой находился Падуанский университет, вела борьбу с римской курией и потому активно поддерживала все, что подрывало идеологическую твердыню папской власти. С падуанскими аверроистами вели полемику неоплатоники, создавшие академию во Флоренции. Но вскоре приверженцев арабского философа стали атаковать «слева». Начало этим атакам положил трактат Пьетро Помпопацци «О бессмертии души» (1516).

Собственных обобщающих конструкций неокрепшая естественнонаучная мысль первоначально выработать не могла. Она обратилась к древним, заимствуя созвучное духу Возрождения стремление к эмпирии, к чувственному познанию реальности. Возглавил эмпирико-натуралистическое направление Бернардино Телезио (1509–1588). Получив образование в Падуе, он создал в Неаполе общество естествоиспытателей, по образцу которого возникли научные общества и в других городах Италии.

Одним из титанов Возрождения был Леонардо да Винчи (1452–1519). Леонардо воплотил в своем творчестве новый тип отношений к действительности, для которого характерен синтез чувственного созерцания, теоретического обобщения и практического действия. Леонардо не только запечатлел этот новый подход в своих художественных творениях, научных идеях, инженерных проектах и моделях, но и стремился его осмыслить в единой методологической концепции. Так возникло представление Леонардо об особой всеобщей науке, проявлениями которой выступают разнообразные конкретные формы человеческого познания и действия. Он назвал ее наукой живописи. Слово «живопись» означало для Леонардо не только работу и творения художника, но и все созидаемое человеком благодаря союзу глаза и руки. С древних времен на роль «царицы наук» претендовала философия. Леонардо передает эту роль «божественной науке живописи». Продукты, ею порождаемые, и заключают в нераздельности образное, логическое и практическое.

В анатомии и медицине авторитет Галена был сперва поколеблен, а затем низвергнут, в особенности после появления трактата А. Везалия (1514–1564) «О строении человеческого тела». Этот труд был опубликован в том же 1543 г., когда вышла книга Коперника «Об обращении небесных сфер», произведшая переворот не только в астрономии, но и в мировоззрении людей. Костры инквизиции не могли истребить освобождавшуюся от гнета феодальной идеологии мысль, движимую новыми социальными силами. Вместе с тем эта мысль еще не окрепла и только поднималась к детерминистскому пониманию мира и человека.

лекция 4. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ XVII в.