По внутренним делам

С начала сего году тайный советник старался о приведении в надлежащей порядок оренбургских таможенных дел, и о всем том, что к пользе оренбургской коммерции по нынешнему ея состоянию запотребно призналось, сочинено генеральное определение, состоящее из пятидесят шести пунктов, и особой тариф с расценкою на все товары, чтоб впредь таможенным управителям самим, не разценивая товаров, но токмо по оному тарифу пошлины брать, и то все от 4 марта отправлено в Правительствующий Сенат на разсмотрение. К сочинению онаго учреждения употреблен был ассесор Рычков, о чем от него, тайнаго советника, и в посланном на то доношении представлено.

Тогда ж имелось разсуждение о добывании илецкой соли и о построении на том месте, где она родится, от Оренбурга в степь за реку Яик 62 версты, крепостцы, и чтоб с платежом в казну указной цены, вывоз оныя позволить чрез Оренбург во все внутренние города, как для всенародной, так и для оренбургской особливой пользы, о чем Правительствующему Сенату от 4 ж марта представление учинено.

По учинении сего отправился тайной советник марта 11 числа из Оренбурга в Ставрополь для основания и утверждения между тамошними крещеными калмыками порядков, по представлению его Правительствующим Сенатом апробованных, и для других тамошних учреждений, взяв с собою ассесора Рычкова, куда прибыл он 16 числа того ж месяца. Что ж он в бытность свою в Ставрополе к пользе и благосостоянию сего места и оных святым крещением новопросвещенных калмыков запотребно признал и определил, о том 17 апреля Правительствующему Сенату донес, а 27 апреля ж по новопроложенной на Кичуйской фельдшанец Большой Московской дороге возвратился в Оренбург.

В прочем между произхождениями сего году не безпрелично означить и сие, что с начала весны заложена в городе Оренбурге каменная соборная церковь во имя Преображения Господня. На 20 число июля приехал чрез Уфу преосвященный Лука, епископ Казанской и Свияжской, и быв в Оренбурге семь дней, отправился в Яицкой казачей городок, оттуда ж чрез Самару и Синбирск возвратился в Казань.

Торг у русских купцов с азиатскими народами сего лета произходил единственно в Оренбурге, а в Орской крепости онаго уже не было.

Знатнейшия происхождения 1747 году

По заграничным делам

Абулхаир-хан и сего году причинял затруднений не меньше прошлогодскаго, ибо не только в собрании пленных калмык, о коих в прошедшем годе упомянуто, разныя помешательства делал, но и народ свой подвигнул к новому на волских калмык нападению. Но понеже о том заранее было уведано, то из войска яицких казаков заблаговременно наряжено сперва 1350 человек, а потом еще прибавлено до толикаго ж числа, что всех онаго войска командированных было до 2000 человек. Оные были разположены в потребных местах от Яицкаго городка вниз по реке Яику до Гурьева партиями. Туда ж для наибольшей осторожности и для перехвату киргиских воровских партий отправлен был из Оренбурга полковник Пальчиков с достаточною инструкциею, коему не только командированные яицкие казаки в команду были поручены, но и яицкому войсковому атаману со всем тамошним войском по его, Пальчикова, ордерам поступать было велено.

Киргисцы, уведав, что по Яику реке для удержания их от перехода чрез ту реку сильныя партии разположены, отважились паки итти по новоизысканной ими дороге и 28 числа генваря одна их партия действительно прошла ниже Гурьева городка льдом по взморью<6>.

По получении той ведомости и по осмотре их шляху<7> походной атаман Сумкин сделал учреждение, чтоб их перенять тогда, когда они назад будут возвращаться, а между тем в калмыцкие улусы сообщил, дабы от тех воров везде имели осторожность. Сего для киргисцы в тех местах, где калмык надеялись найтить, никого не нашли и без всякой своей добычи за Яик возвращаться принуждены были. Может быть, что для близости к своим улусам, или для того, что на взморье от теплых погод воды умножились и по льду ехать было нельзя, или опасались, что яицкие казаки, узнав их первую дорогу, их стерегут, того ради вознамерились они перебраться чрез оную реку, к которой 15 февраля и прибыли, и зачали было переежжать чрез оную от форпоста верстах в десяти под урочищем, Зеленой Колок называемым, но казаки яицкие, бывшие на оном форпосте, усмотря их, киргисцов, и собравшись, сколько можно людняе, немедленно вступили с ними в сражение, которое продолжалось с вечера до полуночи, причем киргисцов побили они насмерть до 50 человек, а однаго старшину Жултая Сапулатова взяли в полон, сверх того до 102 лошадей в добычу получили. Но понеже киргисцов гораздо было людняе, а с других форпостов казакам успешать было не можно, то оставшие воры в ту ж ночь с превеликим трудом и потопив немалое число людей и лошадей (ибо при переходе их чрез реку лед обломился) перешли чрез Яик и ушли в свои улусы.

Означенной поиманной старшина с Яику отправлен был в Ставрополь, где, сидя под караулом, помер. В допросе ж показал, что он зегалбалдинскаго роду, ведомства Серки-батыря, всех киргисцов было до 600 человек, а главной при них был Кирдеринской волости старшина Девлетбай, сбирались и пошли они на калмык по приказу Абулхаир-ханову.

Хотя Абулхаир-хан упомянутаго в прешедшем годе переводчика Араслана Бекметева от себя и отпустил, которой с находившимися при нем людьми 29 числа июля в Оренбург и прибыл и привез с собою отданных ему от хана двух калмык из захваченных в прешедшем годе под Красным Яром, между которыми был один владельческой сын, коего он, хан, по злобе в махометанской закон обрезывал, а сестру ево удержал при себе в наложницах, однако и по отпуске ево, Араслана, разныя наглости чинил и искал для себя персидской протекции.

Сего ж лета прислан был из Астрахани по указу из коллегии иностранных дел хивинской посол мулла Аджи Мухамет со всею его свитою для отпуску его в Хиву, куда он 15 июня и отбыл, изобрав себе в провожатые киргисцов.

В октябре месяце прибыл в Оренбург бригадир Тевкелев. По данной ему из Государственной коллегии иностранных дел особой инструкции велено ему тайнаго советника примирить с Абулхаир-ханом. Хана успокоить, учинить перемену сыну его Ходже Ахмет-салтану другим, от настоящия его ханши рожденным сыном, и плененных киргис-кайсаками волских калмык и других, какие в киргис-кайсацкой орде из подданных российских есть, возвратить. По прибытию онаго бригадира<8> в Оренбург тайный советник имел с ним о тех делах общей совет, в котором положено, чтоб в предбудущую весну видеться ему, бригадиру, с ханом в Орской крепости, куда он, хан, как то в предбудущем годе упомянется, и приезжал.