Национализм и глобализация

Главной тенденцией современного мира является глобализация, с чем соглашаются сейчас большинство политологов. Этот процесс очень многогранен и объективен, его нельзя описать в двух словах, поэтому воспользуемся определением “глобализация — это вестернизация и американизация”, которое дал В. Л. Иноземцев (2). Следует отметить, что идеологией глобализации является либерализм, а целью — построение единой мировой рыночной цивилизации с деньгами в качестве основополагающей ценности. Либерализм подразумевает “четыре свободы”: свободное передвижение товаров, свободное передвижение людей, свободное передвижение капиталов и свободное передвижение технологий. Подробно либеральное будущее человечества описано у таких теоретиков глобализма, как Ф. Фукуяма и Ж. Аттали (3).

Однако и национализм, и сопутствующая ему теория права наций на самоопределение также являются сугубо западными доктринами, не зря США и Европа поддерживают многочисленные сепаратистские движения в мире от Восточного Тимора и Тибета до Чечни и Косова. Один из ведущих апологетов глобализации Дж. Розенау предлагает термин fragmegration, обозначающий явление, состоящее из взаимно дополняющих друг друга мировых процессов интеграции и фрагментации, одинаково свойственных современному миру. С его точки зрения, умеренный национализм (fragmentation) вполне отражает тенденции модерна и уместен в глобальном обществе, если не вступает в противоречие с мировыми интеграционными процессами (integration).

С нашей точки зрения, именно формула fragmegration в наибольшей степени отражает взаимоотношения между глобализацией и национализмом в современном мире. То есть если национал-сепаратизм албанцев Косова способствует скорейшему вхождению жителей в мировые наднациональные интеграционные структуры и обеспечивает “четыре свободы”, то его следует поощрять. Если же национализм пытается ограничить распространение либеральных ценностей на определенных территориях (как в случае с правыми силами в Германии или во Франции) или способствует уходу регионов из более либеральной, то есть открытой, системы в менее либеральную, то есть частично закрытую (как это имеет место в случае с Абхазией, Северной Осетией, Турецкой республикой Северного Кипра), то ему необходимо противодействовать и мирным путем, с помощью международного права, и силовыми методами. Национализм, таким образом, с точки зрения либеральных держав, является второстепенным фактором современности, который может быть допущен лишь в том случае, если он не противоречит глобальным интеграционным процессам. Отныне “невидимая рука рынка” Адама Смита определяет, какой элемент национальной традиции сохранится и даже станет популярным по всему миру, а какой — забыт навсегда.

Следует заметить, что большинство современных националистов, в общем, согласны занимать второе почетное место. Их вполне устраивают основные тенденции современного мира: глобальное неравенство (для националистов — лишь очередное подтверждение неравенства рас), секуляризация (как либерализм, так и национализм предполагают вторичность религии по отношению к собственно либеральным ценностям или нации), неприкосновенность личности и частной собственности, рыночная экономическая система. У национализма и либерализма три общих противника: племенное сознание, клерикализм и коммунизм. Сторонники обоих идеологических направлений разделяют прогрессистские взгляды на историческое развитие.

Правых националистов, националистов консервативных не устраивают лишь некоторые вторичные аспекты глобализации, такие, как утрата расовой чистоты, элементов национальной культуры, упадок морали, появление многочисленных инокультурных элементов в политическом, экономическом и правовом поле и т. п. (4). Считается, что национально ориентированная политика сможет ликвидировать или, по крайней мере, смягчить эти негативные тенденции, возвратить развитие западной цивилизации (5), чья универсальность не подвергается сомнениям, в правильное русло.

Националисты надеются избежать дурного влияния глобализации, укрывшись за стеной экономических, юридических и политических ограничений, налагаемых на глобализацию, однако, не предлагая полноценной альтернативы и оставаясь в тесных рамках национальных государств, обрекают себя на поражение. Эта тенденция наглядно демонстрируется, например, уже упоминавшимся П. Бьюкененом на примере деградации правых идей среди руководства Республиканской партии США (6).

Среди националистов существует широко распространенное мнение, что в современном мире есть развитые национальные государства, сумевшие сохранить в условиях глобализации свою культурную идентичность, и потому другим странам следует брать с них пример. Это прежде всего Япония и Израиль. Действительно, трудно спорить с фактами: обе эти страны показали поистине огромные темпы своего развития в ХХ веке, причем национализм (в разной степени) до сих пор является серьезной основой их идеологии. Оба государства — признанные региональные державы, чье влияние распространяется далеко за пределы их границ, мировые лидеры по производству высокотехнологичной продукции. Географически далекая, но такая близкая благодаря доступности своих первоклассных потребительских товаров Япония стала одним из всемирных символов устойчивого развития, опирающегося на традиции. Израиль же, из-за тесных связей с Россией и фактического отсутствия критических материалов на русском языке в отношении его современного состояния, благодаря умелой кампании по созданию позитивного имиджа страны, также превратился в кумира современных националистов. Однако и в этих благополучных странах существует ряд проблем, на которые следует обратить внимание.

Япония

Начнем с того, что Япония по факту не является независимым государством. Тень поражения во Второй мировой войне до сих пор висит над этой страной, причем, кажется, большинство населения давно смирилось со своей ролью “непотопляемого авианосца США” в регионе. Японии запрещено иметь собственную армию, а силы самообороны разрешено использовать только в миротворческих операциях под контролем США (как, например, сейчас в Ираке). На территории Японии (Окинава) до сих пор находятся американские оккупационные войска.

За всю свою историю с середины XIX века Япония гораздо быстрее других незападных стран осваивала западные технологии и культуру. Уже в начале ХХ века японцы строили лучшие броненосцы, а поэты перенимали модную технологию написания стихов латиницей. Японцы лучше других освоили английскую тактику заморской колониальной экспансии, неоднократно побеждая своих учителей в сражениях 1941–1942 годов. Японцы же, тщательно изучив продукцию Голливуда, уже в 1950-х годах снимали картины, завоевывавшие первые награды на международных кинофестивалях. Япония и сейчас опережает западный мир по многим показателям (7).

Вместе с тем необходимо отметить, что именно в Японии сейчас самый высокий уровень самоубийств среди развитых стран и самый низкий уровень рождаемости, самое старое население в мире. Япония, в которой добродетелью всегда считался аскетизм, которая отворачивалась при просмотре сцен с невинными поцелуями в американских вестернах 1950-х годов, стала одним из мировых лидеров по производству порнографической продукции всех видов. Специалисты утверждают, что это позволило снизить количество изнасилований, однако он по-прежнему велик — в три раза меньше, чем в США, но в четыре раза выше, чем в Англии. На рубеже 80–90-х годов ХХ века в Японии происходит гей-бум, в результате которого гомосексуальная культура становится чрезвычайно модным и распространенным явлением.

Японские газеты пестрят объявлениями от девушек: “Познакомлюсь с белым парнем”, поскольку японской девушке гулять с белым парнем или, наоборот, японскому парню с белой девушкой чрезвычайно престижно. Поп-музыка в Японии (как, впрочем, и в России) уже давно утратила свои традиционные корни. Здесь принято петь куплет по-японски, куплет по-английски. В Японии научились делать хорошее европейское пиво и виски, ведь это так по-западному — пить всем офисом после работы! В пятницу вечером улицы, остановки общественного транспорта и метро наполняются пьяными женщинами и мужчинами, одетыми в тройки и офисные костюмчики. Причем многие служащие, днем строгие и подтянутые, теперь, не стесняясь, падают и блюют. Надираться в пятницу вечером до поросячьего визга уже стало корпоративной традицией. На улицы Токио в это время следовало бы посмотреть! Или другая “традиция”: в пятницу после работы всем коллективом (по крайней мере, мужской частью его) ездить к любовницам или дамам легкого поведения. Добропорядочный семьянин, направляющийся домой, выглядит среди коллег белой вороной.

По нашему мнению, эти тенденции не могут являться признаками здорового развития нации.