Арест л. Берии на заседании Президиума uk кпсс. Современный рисунок.

Как писал историк Антон Антонов-Овсеенко, из-под ареста Берия посылал отчаянные записки Маленкову: «Егор, разве ты не знаешь, меня забрали какие-то случайные люди, хочу лично до­ложить обстоятельства. Когда вызовешь?»; «Егор, почему ты мол­чишь?».

18 декабря начался закрытый суд, который проходил в том же здании. Председателем на нём был маршал Иван Конев, об­винителем — новый генеральный прокурор СССР Роман Руденко.

Приговор гласил, что Берия более 30 лет состоял на службе иностранных разведок. Он обвинялся также в попытке «поста­вить МВД над партией».

Вместе с ним судили ещё шесть человек. Это были видные чекисты (В. Деканозов, В. Меркулов и др.). Всех подсудимых при­говорили к смертной казни.

Как сообщили советские газеты, приговор привели в испол­нение 23 декабря. Согласно акту о расстреле, Лаврентия Берию казнили отдельно, на полтора часа раньше остальных осуждённых.

А. Антонов-Овсеенко так описывал его казнь: «Казнили при­говорённого в том же бункере штаба МВО. С него сняли гимна­стёрку, оставив белую нательную рубаху, скрутили верёвкой сза­ди руки и привязали к крюку, вбитому в деревянный щит. Этот щит предохранял присутствующих от рикошета пули. Прокурор Руденко зачитал приговор.

579

Арест л. Берии на заседании Президиума uk кпсс. Современный рисунок.

Как писал историк Антон Антонов-Овсеенко, из-под ареста Берия посылал отчаянные записки Маленкову: «Егор, разве ты не знаешь, меня забрали какие-то случайные люди, хочу лично до­ложить обстоятельства. Когда вызовешь?»; «Егор, почему ты мол­чишь?».

18 декабря начался закрытый суд, который проходил в том же здании. Председателем на нём был маршал Иван Конев, об­винителем — новый генеральный прокурор СССР Роман Руденко.

Приговор гласил, что Берия более 30 лет состоял на службе иностранных разведок. Он обвинялся также в попытке «поста­вить МВД над партией».

Вместе с ним судили ещё шесть человек. Это были видные чекисты (В. Деканозов, В. Меркулов и др.). Всех подсудимых при­говорили к смертной казни.

Как сообщили советские газеты, приговор привели в испол­нение 23 декабря. Согласно акту о расстреле, Лаврентия Берию казнили отдельно, на полтора часа раньше остальных осуждённых.

А. Антонов-Овсеенко так описывал его казнь: «Казнили при­говорённого в том же бункере штаба МВО. С него сняли гимна­стёрку, оставив белую нательную рубаху, скрутили верёвкой сза­ди руки и привязали к крюку, вбитому в деревянный щит. Этот щит предохранял присутствующих от рикошета пули. Прокурор Руденко зачитал приговор.

579

Л. Каганович. Снимок 30-х гг.

В. Молотов.

Берия. Разрешите мне сказать...

Руденко: Ты уже всё сказал. (Военным) Заткните ему рот по­лотенцем. Прошу привести приговор в исполнение.

Батицкий нажал на курок, пуля угодила в середину лба. Тело повисло на верёвках».

Под арестом оказались жена Берии и его сын. Они провели в заключении около полутора лет.

Влияние госбезопасности в руководстве страны после аре­ста Берии было почти сведено на нет. Расстрелы отдельных вид­ных чекистов продолжались до 1955 г.

В народе в это время появилась частушка:

Лаврентий Палыч Берия

Не оправдал доверия.

Осталися от Берии

Лишь только пух да перия.

РЕАБИЛИТАЦИЯ

И после расстрела Берии реабилитация (освобождение и оправ­дание) заключённых продолжалась. В течение 1953 г. отпустили около тысячи человек; до 1956 г. — около 10 тыс.

Освобождали прежде всего родных и близких тех, кто те­перь стоял у власти. За каждого реабилитированного должны были поручиться два знавших его партработника.

Но дело двигалось слишком медленно. В заключении оста­вались десятки тысяч бывших руководителей. Это беспокоило и новое руководство.

Чтобы ускорить процесс, в 1956 г. создали около сотни осо­бых комиссий. Прямо в лагерях они изучали дела, беседовали с заключёнными и быстро их освобождали.

К осени 1956 г. на свободу вышли почти все политзаключён­ные — сотни тысяч человек. Среди них были не только комму­нисты, но и уцелевшие эсеры, меньшевики и т. п. В заключении остались только те, кто воевал против Советской власти в 40-е гг. Это были «власовцы», а также партизаны Прибалтики и Украи­ны — «лесные братья» и «бандеровцы».

Вину сняли примерно с 1,5 млн. человек, арестованных в 30-е гг. и позднее. Большую часть из них реабилитировали по­смертно.

Реабилитация не коснулась «раскулаченных», осуждённых по «шахтинскому делу» и т. п. Не сняли вину с Григория Зиновь­ева, Льва Каменева, Николая Бухарина и др. (см. ст. «Партия боль­шевиков в 20—30-е годы»).

Историк Рой Медведев писал: «Жена Н. Крестинского в те­чение семи лет после XX съезда добивалась реабилитации сво­его мужа, проходившего по процессу вместе с Бухариным. Когда ей наконец сообщили, что её муж реабилитирован и восстанов­лен в партии, она умерла от инфаркта, упав на пол рядом с теле­фонным аппаратом».

580

XX СЪЕЗД ПАРТИИ

Чтобы исключить в будущем массовые «чистки», недостаточно было просто освободить тех, кто был прежде арестован. Требо­валось и политически осудить подобные меры.

Такое осуждение готовилось постепенно. В печати появи­лось выражение «культ личности». Газеты писали, как Ленин и Сталин всегда выступали против «культа личности». Имя Стали­на в печати встречалось всё реже.

14 февраля 1956 г. открылся XX съезд КПСС, первый после смерти Сталина. Было ясно, что это наиболее удобный момент для его прямого осуждения.

Высшие руководители понимали, что это неизбежно бросит тень на них самих. Одним из главных доводов за осуждение Ста­лина, по словам Н. Хрущёва, стал такой: «Если ошибки и недос­татки, которые имели место в период культа личности Сталина, не вскрыть и не осудить, то значит одобрить, узаконить их на бу­дущее».

Кроме того, бывшие соратники Сталина опасались, как вы­разился Анастас Микоян, «раскачивания стихии». Если осужде­ние прежних «чисток» пойдёт без их участия, оно обратится про­тив них. Позднее Н. Хрущёв писал: «Если бы мы не разоблачили Сталина, то у нас, возможно, были бы более острые события, чем в Чехословакии» (в 1968 г.).

В речи на съезде А. Микоян заявил: «В течение примерно двадцати лет у нас фактически не было коллективного руковод­ства, процветал культ личности».

Утреннее заседание 25 февраля, в последний день съезда, было закрытым. На нём отсутствовали журналисты и гости. С большим докладом «О культе личности и его последствиях»

Зал заседаний XX съезда КПСС.

Н. Хрущёв беседует с Г. Жуковым в перерывах между заседаниями XX съезда КПСС. Фото Д. Бальтерманца.

Выступление Н. Хрущёва на XX съезде КПСС.

581

«ДЕЛО ПАСТЕРНАКА»

В ноябре 1957 г. в Италии был напеча­тан новый роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Писатель надеялся, что одновременно роман напечатают и в Советском Союзе. Но здесь его выход задержался по цензурным причинам.

23 октября 1958 г. было объявлено о присуждении Б. Пастернаку Нобелев­ской премии по литературе. Он тут же послал в Стокгольм телеграмму: «Бес­конечно благодарен, тронут, горд, удивлён, смущён». Но на родине при­суждение Нобелевской премии Пас­тернаку вызвало совсем иной отклик. Уже на следующий день редакция «Но­вого мира» во главе с А. Твардовским подписала письмо, где выражала пи­сателю «презрение» за его «постыд­ную, антипатриотическую» книгу.

«Литературная газета» писала 25 октяб­ря: «Пастернак получил „тридцать среб­реников", для чего использована Нобе­левская премия. Он награждён за то, что согласился исполнить роль наживки на ржавом крючке антисоветской пропа­ганды. Наживку заменят новой, как только она протухнет. Бесславный ко­нец ждёт и воскресшего Иуду, доктора Живаго, и его автора, уделом которого будет народное презрение». 27 октяб­ря состоялось обсуждение «дела Пас­тернака» в Союзе писателей. На это со­брание он не пошёл, а только направил туда письмо: «Я не ожидаю от вас спра­ведливости. Я вас заранее прощаю. Но не торопитесь. Это не прибавит вам ни счастья, ни славы». Ни один из писате­лей не выступил в его защиту. Он был исключён из Союза писателей. О Пас­тернаке и его романе с осуждением пи­сала вся советская печать. В ней появи­лись стихи М. Балыкина и А. Семёнова:

Как больно нам, как стыдно, что меж нас

Ещё живут и ходят пастернаки

И выжидают свой продажный час.

Восхищены тобою не друзья,

А жёлтые продажные писаки...

Нельзя простить и оставлять нельзя

В литературе нашей Пастернакипь!

29 октября глава комсомола Владимир Семичастный заявил в своей речи: «Иногда мы, кстати совершенно неза­служенно, говорим о свинье, что она такая, сякая и прочее. Я должен вам ска­зать, что это наветы на свинью. Сви-

выступил Первый секретарь ЦК партии Н. Хрущёв.

«Съезд выслушал мой доклад молча, — вспоминал он. — Как говорится, слышно было, как муха пролетит. Всё это прозвучало совершенно неожиданно для делегатов».

Доклад произвёл очень сильное впечатление. В нём были не только общие рассуждения, но и рассказ о судьбе нескольких арестованных. Это были члены ЦК и Политбюро: П. Постышев, Н. Вознесенский, А. Кузнецов и др. Хрущёв рассказывал о пыт­ках, которые к ним применялись, об их письмах перед казнью.

Участники съезда были глубоко потрясены. Несколько че­ловек во время доклада упали в обморок, и их унесли.

Тем не менее делегаты единогласно утвердили постановле­ние по докладу. В нём они поручали ЦК «полное преодоление культа личности, ликвидацию его последствий».

ПОСЛЕ XX СЪЕЗДА

Доклад Н. Хрущёва на закрытом заседании XX съезда первое время считался секретным. Но слухи о нём, конечно, немед­ленно разошлись по стране.

Особенное волнение это вызвало на родине И. Сталина, в Грузии. Молодёжь была возмущена тем, что соратники Сталина, при жизни превозносившие его, теперь оскорбляют его память.

5 марта 1956 г. исполнялось три года со дня смерти Стали­на. В этот день у его памятника в Тбилиси собрались тысячи лю­дей. В основном это были студенты и старшеклассники. Они по­требовали «восстановить доброе имя И. В. Сталина». «Долой Хру­щёва! Молотова — во главе правительства!» — восклицали демон­странты. В. Молотов всегда считался «правой рукой» и преемни­ком Сталина.

Демонстранты пытались пробиться в здание Центрального телеграфа в Тбилиси, чтобы отправить в Москву свои обраще­ния. Они окружили здание ЦК компартии Грузии. Митинги на­чались и в других городах Грузии.

9 марта в Тбилиси вошли войска. Выстрелами и танками они разогнали толпу. При подавлении волнений погибли и были ранены сотни людей.

Между тем в середине марта доклад Н. Хрущёва решено было довести до сведения советских граждан. По всей стране стали проходить тысячи открытых партсобраний, на которых зачиты­вали доклад. Правда, текст его оставался как бы секретным — де­лать записи на этих собраниях запрещалось. Многие, особенно убеждённые члены партии, были потрясены услышанным.

В июне полный текст доклада впервые напечатали за гра­ницей, в США. В Советском Союзе его опубликовали только в 1989 г.

2 июля «Правда» поместила большое постановление ЦК пар­тии «О преодолении культа личности и его последствий». Доку­мент выглядел мягче, чем доклад. «Партия сказала всю правду, как бы она ни была горька, — говорилось в нём. — Тем самым созда-

582

ются прочные гарантии того, чтобы в нашей стране никогда впредь не могли возникнуть явления, подобные культу личности»,

«АНТИПАРТИЙНАЯ ГРУППА»

5 марта 1953 г., за два часа до смерти И. Сталина, его соратники провели заседание. На нём они разделили должности в новом руководстве. Газеты сообщили об этом 7 марта. Самый влиятель­ный пост — главы правительства — занял Георгий Маленков.

Арест и казнь Берии нарушили политическое равновесие. Госбезопасность как политическая сила была сломлена. Возрос­ло значение партаппарата, который возглавлял Н. Хрущёв.

Н. Хрущёв в то время гораздо лучше Г. Маленкова и других членов руководства чувствовал общие настроения среди ответ­ственных работников. Ф. Бурлацкий приводил такой характер­ный случай.

В ноябре 1953 г. в ЦК проходило совещание. Г. Маленков выступил с длинной речью, где резко осуждал взяточничество и морально-бытовое разложение среди работников аппарата. Пос­ле этого выступления в зале воцарилась «гробовая тишина», где «недоумение было перемешано с растерянностью, растерянность со страхом, страх с возмущением». Тягостное молчание нарушил бодрый голос Хрущёва: «Всё это, конечно, верно, Георгий Мак­симилианович. Но аппарат — это наша опора». Зал ответил ему бурными восторженными аплодисментами.

Такое «перетягивание каната» между Маленковым и Хрущё­вым давало явное преимущество последнему. Шаг за шагом он продвигался к победе над соперником. В феврале 1955 г. он, на­конец, добился полного поражения Г. Маленкова. Тот потерял свой пост и остался всего лишь министром электростанций.

Первым человеком в стране оказался теперь Н. Хрущёв. Од­нако среди его ближайших соратников недовольство действия­ми нового руководства нарастало. Они считали, что Хрущёв час­то принимает своевольные и неправильные решения.

Особенное возмущение вызвал его лозунг: «За три-четыре года догнать США по производству мяса, молока и масла на душу населения!». Он выдвинул его без обсуждения в Президиуме ЦК. Постепенно здесь родилась идея сместить Хрущёва.

18 июня 1957 г. её попытались привести в исполнение. Не­ожиданно для Н. Хрущёва против него выступили почти все ста­рейшие члены руководства: Вячеслав Молотов, Климент Воро­шилов, Лазарь Каганович, Георгий Маленков. В. Молотов вспо­минал: «У нас программы никакой не было, единственное — снять Хрущёва, назначить его министром сельского хозяйства».

Большинством в семь голосов против трёх Президиум ЦК проголосовал за снятие Хрущёва. Казалось, его противники одер­жали победу.

На стороне Хрущёва решительно выступил министр обо­роны Г. Жуков. Его голос имел немалый вес.

Сторонникам Хрущёва удалось созвать пленум ЦК, который

нья — все люди, которые имеют дело с этим животным, знают особенности сви­ньи, — она никогда не гадит там, где ку­шает, никогда не гадит там, где спит. По­этому, если сравнить Пастернака со свиньёй, то свинья не сделает того, что он сделал (Аплодисменты.). Он нагадил там, где ел, нагадил тем, чьими трудами он живёт и дышит» (Аплодисменты.). «А почему бы этому внутреннему эмигран­ту, — продолжал Семичастный, — не из­ведать воздуха капиталистического, по которому он так соскучился. Я уверен, что и общественность, и правительство никаких препятствий ему бы не чинили, а, наоборот, считали бы, что его уход из нашей среды освежил бы воздух» (Аплодисменты.). После этой речи несколь­ко десятков студентов Литературного института провели митинг с требовани­ем высылки Пастернака за границу. «Иуда — вон из СССР!» — гласил один из лозунгов. На плакате был изображён Пастернак, протянувший руку со скрю­ченными пальцами к мешку долларов.

29 октября Борис Пастернак направил в Стокгольм вторую телеграмму: «В силу того значения, которое получила присуждённая мне награда в общест­ве, к которому я принадлежу, я должен от неё отказаться. Не примите за ос­корбление мой добровольный отказ». 31 октября он писал Н. Хрущёву: «Я связан с Россией рождением, жизнью, работой. Я не мыслю своей судьбы от­дельно и вне её. Я поставил в извест­ность Шведскую академию о своём добровольном отказе от Нобелевской премии. Выезд за пределы моей Роди­ны для меня равносилен смерти».

В феврале 1959 г. в западной печати появилось новое стихотворение Пас­тернака «Нобелевская премия»:

Я пропал, как зверь в загоне.

Где-то люди, воля, свет,

А за мною шум погони,

Мне наружу ходу нет.

Тёмный лес и берег пруда.

Ели сваленной бревно.

Путь отрезан отовсюду.

Будь что будет, всё равно.

Что же сделал я за пакость,

Я убийца и злодей?

Я весь мир заставил плакать

Над красой земли моей.

Умер Борис Пастернак 30 мая 1960 г.

583