191.]. Через родственные связи практически осуществляется взаимодействие

общины и семей в процессе религиозного воспитания детей.

В формировании и воспроизводстве группового религиозного сознания

активную и весьма значительную роль играют лидеры и активисты общины. Как

правильно отмечает М. Г. Писманик, судьба многих общин и их эволюция

зависят от наличия энергичного и влиятельного лидера, которым чаще всего

является формальный руководитель общины (священник или пресвитер). Потеряв

лидера, многие общины распадаются.

И напротив, если в общине есть яркий и активный религиозный лидер, то,

как правило, это ведет к оживлению ее деятельности, к притоку в нее новых

членов [Писманик М. Г. Индивидуальная религиозность и ее преодоление, с.

22.].

Стабильное существование религиозной общины зависит во многом и от

наличия в ней религиозных "активистов". Среди них в общинах, действующих

на территории нашей страны, преобладают женщины. Это объясняется, с одной

стороны, тем, что в религиозных общинах женщин вообще большинство, а с

другой - тем, что среди представителей женского актива немало одиноких,

вдов, для которых активность в религиозной общине компенсирует недостаток

социальных и родственных связей, выступает как суррогат реальной

социальной активности. В Литовской ССР, как отмечает М. Г. Писманик, при

каждом костеле существует так называемая девоткерия. В ее составе-пожилые

фанатичные помощницы ксендза, как правило не обремененные семьей и

располагающие временем для пропаганды религии. Согласно данным В. А.

Басенко, удельный вес актива в православных общинах составляет 8,5% их

состава, у баптистов - 17, у пятидесятников - 25, у иеговистов - 31%

[Писманик М. Г. Индивидуальная религиозность и ее преодоление, с. 23.].

Влияние религиозной общины на ее членов осуществляется по многим

каналам. Чрезвычайно важнуюа в ряде случаев решающую-роль в этом процессе

играют совместные культовые действия (богослужения).

Вот как описывает одна из последовательниц ЕХБ роль богослужений в ее

жизни: "В молитвенном собрании я получаю зарядку силы и еще большей веры в

бога.

Подобно тому как лампочка фонаря питается от батарейки, и постоянно она

теряет энергию, требует новой зарядки, так и мы. Пройдет неделя, и мы

требуем новой зарядки. Неделю мы занимаемся мирским делом, работой, мы как

бы целиком поглощены окружающим нас, а в день собрания снова зарядимся,

вера усиливается в нас" [Баптизм и баптисты, с. 209.].

Богослужение через систему социально-психологических механизмов, о

которых шла речь выше (внушение, подражание, эмоциональное заражение),

интенсифицирует религиозные чувства, обеспечивает эмоциональную разрядку,

возобновляет и укрепляет в сознании верующего сложившиеся у него

религиозные стереотипы и социальные установки. Важное место в системе

средств идейного и психологического воздействия на членов религиозной

общины занимает проповедь. Тематика религиозных проповедей, произносимых в

христианских общинах в нашей стране, разнообразна, однако преобладают в

ней проблемы морали, а также разъяснение религиозного смысла культовых

действий. В проповеди пропагандируются различные взгляды по тем или иным

вопросам вероучения, идеи о благотворном влиянии религиозных заповедей на

укрепление нравственных устоев, "доказывается" согласованность религиозных

догматов с достижениями науки, с человеческим разумом и т. п.

К. И. Никонов приводит следующий любопытный пример церковной проповеди,

направленной на обоснование догмата о троичности бога: "Людям трудно

представить себе триединость бога. Трудно понять, как это в одном живут

трое. Но посмотрите, вот вода при нормальной температуре-жидкость, если ее

нагреем, то она превратится в пар, а если охладим, то она обратится в лед,

который может выдерживать большие тяжести. Значит, вода в нормальном

состоянии состоит из трех как бы видов. Так и господь трижды един..."

[Никонов К. И. Проповедь как средство церковников и сектантов в

поддержании религиозных пережитков. Астрахань, 1968, с. 36.].

В некоторых общинах, где руководители - религиозные экстремисты,

культивируется дух "изоляционизма".

Община, как сообщество "избранных к спасению", противопоставляется

"миру", погрязшему якобы во зле, пороках и грехе. А. Т. Москаленко и А. А.

Чечулин приводят текст одной из рукописей, распространявшейся среди

сторонников так называемых истинно православных христиан странствующих:

"От родственников, друзей, родителей надобно столько же остерегаться своим

расположением, сколько видим мы далекими между собой мертвых и живых. Ибо

кто действительно приуготовил себя к подвигам добродетели, отрекся от

целого мира и от всего, что в мире, и, скажу полнее, распялся миру, тот

умер для мира и для всего, что в мире, будут ли то родители, или братья,

или родственники" [Москаленко Л. Т., Чечулин А. А. Микросреда верующего и

атеистическое воспитание, с. 52-53.]. Конечно, здесь выражена идеология

религиозного изоляционизма, на практике проявляющаяся сравнительно редко.

Но в то же время тенденция "отчуждения" верующих от окружающей их

действительности, от проблем, стремлений и интересов, чуждых групповому

религиозному сознанию, свойственна многим религиозным общинам.

Когда речь идет о средствах идейного и психологического воздействия на

верующих, нельзя забывать и о рукописях религиозного содержания,

циркулирующих в религиозных общинах. Значительная их часть посвящена

"теоретическому" и "научному" обоснованию веры в бога. Причем многие из них

- результат прямой фальсификации [Например, в общинах ЕХБ Краснодарского

края циркулировала некая "археологическая справка", в которой сообщалось.

что якобы в 1280 г. в Италии была найдена медная дощечка с надписью,

воспроизводящей приговор, вынесенный Понтием Пилатом Иисусу Христу. По

мнению авторитетных советских ученых, эта "справка" является грубой

фальсификацией (см.: Наука и религия, 1985. Л" 5, с. 37).]. В баптистских и

адвентистских общинах часть рукописной литературы представляют собой

сборники "духовных песен", а также стихотворения религиозного содержания.

Вся мирская жизнь в них представлена как обман и заблуждение, а подлинной,

"высшей" целью человека объявляется подготовка к вечной жизни за гробом.

Вот образец подобного стихотворения:

Мои милый, мой бедный доверчивый мальчик,

Все это игрушки, твое обольщенье.

Чем дольше играешь, тем дальше и дальше

Отводится час твоего просветления.

И вот уже смерти всеобщие двери,

Войдешь в них и ты всемирным теченьем

И скажешь: зачем я, зачем я не верил,

Что жизнь - это к вечности приготовление? [Галицкая И. А Молодежь,

религия, атеизм. М. 1978, с. 55. ].

Резюмируя все сказанное о роли общины в жизни ее приверженцев, можно

выделить несколько ее функций Важнейшей из них является

иллюзорно-компенсаторная функция, которая практически реализуется прежде

всего через отправление религиозного культа.

Община выполняет и ряд других функции: мировоззренческую, регулятивную,

коммуникативную, интегрирующую.

Религиозная община оказывает повседневное-и нередко весьма сильное -

воздействие на поведение ее членов, одобряя и санкционируя одни формы

поведения и порицая, отвергая другие. Групповое давление на членов общины,

не всегда принимая форму явных запретов-или тем более санкций, - как

правило, ощущается каждым из ее членов, особенно если речь идет об общинах

с твердо фиксированным членством. Регулирующее воздействие на членов

общины осуществляется через групповое мнение, которое нередко влияет не

только на поведение самих верующих, но и на их родственников, соседей и т.

п. Ю. Н. Сафронов приводит пример, свидетельствующий о влиянии группового

религиозного мнения на отношение неверующих односельчан к иконам.

Неверующая женщина на вопрос, почему она сохраняет в доме иконы, ответила:

"Если я уберу иконы, со мной соседи разговаривать перестанут" [Сафронов Ю.

Н. Общественное мнение и религиозные традиции, с. 52.].

Сплоченности членов религиозной общины способствует их повседневное

общение (прежде всего - во время богослужений) и взаимная поддержка и

помощь, как моральная, так и материальная. По свидетельству Д. Е.

Мануйловой, в Пензенской общине ЕХБ широко практикуется бытовая

взаимопомощь. "Советом общины учитываются бытовые потребности отдельных

верующих, например потребность в ремонте квартиры, уборке огорода, уходе

за детьми, за инвалидами и т. д. Причем бытовая взаимопомощь не является

эпизодической, она оказывается систематически и охватывает большой круг

различных бытовых нужд семьи" [Мануйлова Д. Е. Религиозная община в

условиях секуляризации. - К обществу, свободному от религии, с. 196.].

Таким образом, влияние общины реализуется через удовлетворение не

только собственно религиозных потребностей верующих, но и многих иных:

потребности в общении, в утешении, в моральной и материальной поддержке и

т. п.

Именно потребность в утешении, в моральной поддержке и сочувствии

нередко является поводом для посещения богослужений, для приобщения к

деятельности религиозной общины. Многих может толкнуть к этому бедность

эмоциональных переживаний, монотонность повседневной жизни, если в ней

отсутствуют серьезные и социально значимые интересы, впечатляющие события.

"Однообразная работа изо дня в день, одно и то же, одни и те же мелочи,

одни и те же заботы.

Нельзя так жить, если нет никакой перемены впечатлений, никакого

отвлечения от обыденных забот, никакой красоты..." [Крупская Н. К. Из

атеистического наследия. М., 1964, с. 71.] - писала Н. К. Крупская в 20-е

годы о причинах женской религиозности. В настоящее время в жизни советских

людей произошли глубокие перемены. Однако проблемы, названные Н. К.

Крупской, и по сей день не сняты полностью с повестки дня.

По-своему об этом говорят и сами верующие. "Хочется во что-то верить,

чем-то заполнить свою жизнь... ведь у человека должно что-нибудь быть для

души" [Баптизм и баптисты, с. 211.] - таково характерное высказывание

одной из них.

Эти факторы в значительной мере объясняют и то, почему в составе

религиозных общин в нашей стране преобладают женщины, причем значительную

их часть составляют вдовы и одинокие. Например, в Пензенской общине ЕХБ

женщины в 1958 г. составляли 90%, из них вдов и одиноких - 80%; в 1966 г.

женщин было 80%, из них вдов и одиноких - 78% [К обществу, свободному от

религии, с. 195.]. Аналогичные данные приводит Э. Г. Филимонов

относительно состава религиозных общин на Украине. Доля женщин в них

составляет 70-80% состава общины [Филимонов Э. Г. Христианское сектантство

и проблемы атеистической работы. Киев, 1981, с. 74.]. А. И. Демьянов

отмечает, что в Воронежской области около трети овдовевших женщин

подвержены религиозному влиянию [Демьянов А. И. Религиозность: тенденции и

особенности проявления, с. 138.].

Ясно, что главные причины процесса "феминизации" религиозных общин в

нашей стране связаны не с биологическими или психологическими особенностями

женщин, хотя последние, по-видимому, играют в этом некоторую роль, а с

особенностями положения некоторых из них в семье и в обществе, с их

относительно меньшей вовлеченностью в активную общественную деятельность.

Религиозная община в системе социальных отношений советского общества

занимает специфическое место.

Она представляет собой своеобразный суррогат коллективности. Цель и

содержание деятельности религиозной общины-отправление культовых действий,

символизирующих религиозные верования, - чужды основным целям и содержанию

деятельности как советского общества в целом, так и отдельных

социалистических коллективов. Активность членов религиозной общины можно

назвать "псевдосоциальной", ибо хотя она и удовлетворяет по-своему

потребность человека в общественной деятельности [Характерно в этом плане

высказывание одного баптиста (пенсионера) из Белоруссии: "Пошел к

баптистам, все-таки люди, организация, не один, слежу за порядком в

молитвенном доме, все-таки общественная работа" (Баптизм и баптисты, с.