- •Предмет философии. Необходимость изучения философии. Необходимость
- •3. Философия бытия: Парменид и Зенон. Апории Зенона. Связь апорий с антиномиями чистого разума, и с развитием естествознания XIX-XXI вв.
- •4. Движение софистов. Протагор.
- •5) Скептицизм в Античности. Пиррон, причины воздержания от суждений..
- •6. Сократ и Платон. Майевтика (метод философствования как повивальное искусство). Происхождение знания: Метемпсихоз (переселение души), Миф о колеснице. Осуждение и смерть Сократа.
- •7. Платон: Идеальное государство. Критика представлений Платона Аристотелем, с современных позиций.
- •8. Платон: Теория Эйдосов. Миф о пещере.
- •9. Аристотель: Основатель естествознания. Критика теории Эйдосов. Учение о форме и материи.
- •10. Аристотель: Критика социальной философии Платона. Правильные типы государственных устройств. Теория среднего класса.
- •11. Римский стоицизм: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий.
- •12. Бл. Августин. Концепция времени. Проблема понимания текстов.
- •13. Философия Средних веков. Доказательства бытия Бога Ансельмом Кентерберийским (д'Аоста).
- •14. Решения проблемы соотношения разума и веры в Средние века, Новое Время. Современная тенденция.
- •15. Фома Аквинский: пять доказательств бытия Бога.
- •16. Философия эмпиризма: ф.Бэкон. Теория идолов.
- •17. Философия рационализма: р.Декарт. Правила метода.
- •18. Социальная философия: т.Гоббса или Дж. Локка.
- •19. Философия а.Шопенгауэра, ф.Ницше. (один философ по выбору студента).
- •20. Философия французского Просвещения: Вольтер, д.Дидро, ж.Ж.Руссо, ш.Монтескье. (Один философ по выбору студента).
- •21. Философия ж.Ж.Руссо: Общественный договор; Влияние искусств и наук на нравы; Высказывания о России. (один вариант по выбору студента). Выбираем Общественный договор.
- •23. Немецкая классическая философия. И.Кант: априорные формы чувствования, антиномии чистого разума, категорический императив.
- •25. Социальная и политическая философия к.Маркса и ф.Энгельса.
- •26. Основные принципы медико-философского подхода. Психоанализ з.Фрейда. Социальная философия э. Фромма. (Один философ по выбору студента). Выбираем Фрейда.
- •27. Русская философия: в Спор славянофилов и западников. С.Соловьев, н.Бердяев, о.П.Флоренский. И.Л.Солоневич, а.В. Белинков. (Один философ по выбору студента).
- •28. Русская философия: Первое философическое письмо п.Я.Чаадаева. Н.Я. Данилевский: теория культурно-исторических типов. (Один философ по выбору студента).
- •29. Стандартная (классическая) модель развития науки.
- •30. Модель развития науки т.С.Куна. Роль парадигм в развитии научного знания.
- •31. Научно-исследовательские программы и.Лакатоса. Реальное поведение ученых (социология науки).
- •32. Принцип верификации и критерий фальсификации. Демаркация научного ненаучного знания.
3. Философия бытия: Парменид и Зенон. Апории Зенона. Связь апорий с антиномиями чистого разума, и с развитием естествознания XIX-XXI вв.
Парменид выступает, хотя и в рамках философии физиса, радикальным новатором, в определенном смысле, революционным мыслителем. Космология у него обретает глубокий концептуальный характер и трансформируется, хотя и частично, в онтологию (теорию бытия).
Парменид вкладывает свое учение в уста некой богини, которая его радушно принимает. Он изображает себя, влекомым ею в карете, запряженной рысаками, переступает порог суровой богини Справедливости, и в компании дочерей Солнца, Ночи и Дня, достигает заветной цели. Богиня, символизирующая Истину, торжественно провозглашает: "Необходимо, чтобы ты Единое изучил". К нему богиня указывает три пути: 1) путь абсолютной истины; 2) путь изменчивых мнений, ошибок и фальши; наконец, 3) путь мнений, достойных похвалы.
1) Наиважнейший принцип Парменида есть принцип истины ("незыблемое сердце истины, правильно округлой"): бытие есть и не может не быть; небытия нет и не может нигде и никак быть.
Бытие и небытие в контексте размышлений Парменида несут в себе интегральный и однозначный смысл; бытие есть чистая позитивность, небытие - чистая негативность, первое есть абсолютная противоположность второго.
Как Парменид обосновывает свой великий принцип? Аргументация очень проста: все, о чем говорится и думается, есть. Невозможно думать (значит, и говорить), иначе, как думая (значит, говоря) о чем-то, что есть. Думать ничто равнозначно не думать, а говорить о ничто, значит ни о чем не говорить. Именно поэтому ничто немыслимо и невыразимо. Стало быть, "думать" и "быть" соединяются, совпадая: "одно и то же думать и быть".
Бытие неизменно и неподвижно, ибо подвижность и изменчивость предполагают небытие, по отношению к которому бытие двигается или во что бытие трансформируется. Парменидово бытие во всем равно; немыслимо "более бытия" или "менее бытия", ибо это сразу означает вторжение небытия.
Парменид также не раз обозначает бытие как ограниченное в значении "законченного" и "совершенного". Абсолютное равенство и завершенность воплощались в идее сферы, которую уже пифагорейцы понимали как совершенную фигуру, как цельность.
Единственная истина, следовательно, состоит в том, что существует бытие ничем и никем непорожденное, неуничтожимое, неизменное, неподвижное, равное себе, сферообразное и единое. Все прочее суть пустые имена.
2) Путь правды есть путь разума (тропа дня), путь ошибок есть неизбежно данные чувств (тропа ночи). В самом деле, от чувств мы знаем о существовании рождения и смерти, становления и движения, именно их богиня советует Пармениду остерегаться:
Здесь мы видим, что путь заблуждений объемлет все позиции, осмысляющие и применяющие небытие хотя бы как момент, ибо мы видели, что небытия нет, ибо оно немыслимо и неразрешимо.
3) Богиня также говорит о третьем пути, пути "приемлемых видимостей". Парменид, стало быть, склонен признать приличествующим некий тип рассуждения, который считается с феноменами и видимостями, не вступающими в противоречие с основным принципом. Речь идет о второй части поэмы (в основном, к сожалению, утраченной), где богиня рассуждает о "порядке являющегося мира".
Традиционно космологические теории базировались на динамике оппозиций, одно начало (позитивное) мыслилось как бытие, другое (негативное) мыслилось как небытие. Согласно же Пармениду, ошибка состояла в непонимании того, что сами оппозиции могут быть поняты лишь будучи включенными в высшее единство бытия: обе противоположности принадлежат бытию. Отсюда дедукция явлений из пары ночь-день, ни одна из которых не есть небытие. Фрагменты, дошедшие до нас, слишком убоги, чтобы реконструировать мир явлений. И все же ясно, что в мире, где элимировано небытие, нет места смерти, как форме небытия. Известно, что Парменид приписывал трупам чувствительность, например, восприимчивость к холоду, к молчанию и к элементам противоположным. Мрак ночи (холод), в который погружается труп, не есть небытие, т.е. ничто, но, каким-то образом, труп продолжает чувствовать, а, стало быть, и жить.
Как бы то ни было, очевидно, что эта попытка была направлена на преодоление апорий, ибо, признав свет и ночь формами бытия, мы утрачиваем возможность их дифференцировать. Парменидово бытие не признает ни количественных дифференциаций, ни качественных. Феномены, впечатанные в постоянство бытия, становились не только приравненными, но и неподвижными. Значит, великий принцип Парменида спасал бытие, но не феномены. А это станет еще более ясно из выводов его учеников.
Зенон и рождение диалектики
Итак, Зенон столкнулся с попыткой противников Парменида высмеять его теорию. Способ рассуждений Зенона имел целью показать, что следствия из аргументов противников Парменида противоречивы и смехотворны еще более, чем исходные тезисы. Зенон формулирует, таким образом, опровержение опровержения, т.е. принцип приведения к абсурду. Показывая абсурдность, к которой влекут подобные тезисы, он защищал позиции элеатов. Он впервые вводит и использует диалектический метод, изумляя современников. Его наиболее известные аргументы против движения и множественности таковы.
Предполагается, что некое тело, отправившись из исходного пункта, может достигнуть установленной границы. Однако, это неверно и невозможно. В самом деле, это тело прежде, чем достигнет цели, должно преодолеть половину пути, а еще прежде того - половину той половины, а значит, половину половины половины, и так до бесконечности, где не будет нуля.
Это первый аргумент т.н. "дихотомии". Не менее известна другая - "Ахилл", где показано, что быстроногий Ахилл никогда не догонит черепаху, самую медлительную. Ибо, если предположить обратное, то мы не выберемся из тех же трудностей, что и в предшествующем случае, но в модусе динамики, а не статики. Третий аргумент, т.н. "Стрела", показывает, что стрела, выпущенная из лука, вопреки мнению, что она движется, в действительности, покоится. Ведь в каждый из моментов, на которые делится время ее полета, она занимает равное ей пространство, но и покоящееся тело занимает равное ему пространство; значит, если стрела покоится в каждый из моментов, то и в сумме всех моментов она должна быть таковой.
Четвертый аргумент был призван показать, что скорость, понимаемая как принадлежность движения, не есть нечто объективное, но, скорее, относительное, а значит, относительно и необъективно само движение, существенным атрибутом которого является скорость.
Не менее известны также его аргументы против множественности, где на первом плане стоят понятия единое-многое, которые Парменид вводил скорее имплицитно, нежели эксплицитно. Эти аргументы в большинстве случаев показывали, что для существования множественности должно быть много единств (дано, что множественность есть именно множественность целого). Однако рассуждение показывает (вопреки опыту и феноменальным данным), что это немыслимо, ибо ведет к непреодолимым противоречиям, а значит, множество единств абсурдно и не может существовать. Вот пример: "Если миров множество, необходимо полагать, что их столько, сколько их есть, не больше и не меньше, а значит, их должно быть конечное число; но, коль скоро миров множество, они также бесконечны. Ведь между одним и другим можно поместить другие (поскольку всегда делимо до бесконечности пространство между одной и другой вещью), а значит, миры бесконечны".
Другой интересный аргумент оспаривал множественность на основе противоречивых эффектов, получаемых от совокупности многих вещей относительно одной из них или ее части. Множество зерен, падая, производит шум, чего не делает одно зернышко. Но, если доверять опыту, одно зерно должно производить шум, как это делают многие, в соответствующей пропорции.
Будучи далеко не пустыми софизмами, эти аргументы были призваны усилить позиции логоса, оспаривающего данные опыта, утверждающего всесилие собственного закона. Каковы были благотворные результаты развивающегося и укрепляющегося логоса, нам предстоит проверить.