1.2.Уголовное уложение 1903 г.

Уголовное уложение существенно отличалось от предшествующего Уложения. Прежде всего, своей краткостью - 687 статей, 72 из которых приходились на Общую часть. Оно состояло из 8 отделений, которые регламентировали понятие преступления, категоризацию уголовных деяний, виды наказаний, действие уголовного закона в пространстве, снижение и замену наказания, обстоятельства, усиливающие и устраняющие наказуемость.

Преступление определялось как деяние, «воспрещенное во время его совершения законом под страхом наказания». Аналогия отменялась. Уголовные деяния подразделялись на три категории, исходя из формы вины и санкций: тяжкие преступления, преступления и проступки. Тяжкие преступления - исключительно умышленные. Преступления наказывались тоже при наличии умышленной вины. При наличии же вины неосторожной - только в случаях, особо законом указанных. Такая норма, известная большинству УК мира, появилась в УК РФ лишь в 1996 г. Уложение впервые в российском праве сформулировало норму о возрастной невменяемости, которая опять-таки появилась у нас лишь в УК 1996 г.

Законом преступление определялось с формальной точки зрения как совершение или несовершение действия, которое запрещено или предписано под страхом уголовной кары. Уложение о наказаниях не знало никакого формального деления преступных деяний, свойственного западноевропейскому уголовному праву. Уголовное уложение 1903 г. выделяет три группы преступлений:

1) тяжкие преступления, за совершение которых в законе предусматривалась смертная казнь, каторга или ссылка на поселение;

2) преступления, за которые как высшее наказание определялось заключение в исправительном доме, крепости или тюрьме;

3) проступки, за которые высшим наказанием являлся арест или денежный штраф.

Зн ачительная роль в обеспечении основных прав и свобод человека уголовно-правовыми средствами принадлежит Уголовному уложению 1903 г.

Из числа противоправных деяний, определяемых ныне в гл. 19 УК РФ, Уложение устанавливало ответственность за посягательства на достаточно широкий круг прав и свобод: на личную тайну, на неприкосновенность жилища и почтовой корреспонденции, на свободу вероисповедания, на интеллектуальную собственность, на труд и его оплату, на личную безопасность при производстве работ.

Нарушения права на личную тайну уголовно-правовая доктрина того времени, не выделявшая основных прав человека в качестве родового объекта преступления, относит к посягательствам, примыкающим к оскорблению чести. Уложение 1845 г. предусматривало ответственность лишь за нарушение тайны почтовой корреспонденции. Подобная норма содержится в ст. 542 Уложения 1903 г. - самовольное вскрытие заведомо чужих писем или иных бумаг (часть 1; наказание - арест до одного месяца), а также оглашение сведений, содержавшихся во вскрытых бумагах и могущих опозорить лицо, к которому они относились (часть 2; наказание - арест до шести месяцев). В Уложении наблюдается расширение сферы ответственности - в ст. 541 установлено наказание за разглашение профессиональной или служебной тайны: аресту до шести месяцев мог быть подвергнут «обязанный по своему званию хранить в тайне доверенное ему сведение, виновный в умышленном оглашении оного, без достойных уважения причин, если оглашенное сведение могло причинить имущественный ущерб или опозорить лицо, к которому оно относилось».

Н.С.Таганцев сопровождает ст. 542 подробным комментарием, свидетельствующим о высокой степени проработанности норм Уложения. Он пишет: «Самовольное вскрытие чужого письма или бумаги может сопровождаться оглашением помещенных в них сведений, которые, не будучи ложными, могут повредить доброму имени лица, которого они касаются. В этом последнем случае было бы несправедливо подвергать виновного наказанию только за вскрытие бумаги; назначение же наказания по правилам о совокупности за оглашение тайн и за опозорение оказалось бы в некоторых случаях невозможным, т.к. с одной стороны, оглашение тайн наказуемо лишь при условии совершения его лицом, коему тайна вверена и которое по закону обязано хранить ее, а с другой - опозорение составляет проступок только в случае оглашения ложных сведений. Приведенные условия наказуемости оглашения тайны и опозорения могут не быть налицо при оглашении сведений, добытых из вскрытых чужих бумаг; поэтому эти случаи особо предусмотрены в ч. 2 ст. 542».

В качестве новеллы можно рассматривать переоценку направленности действий по разглашению содержания телеграммы или почтовой корреспонденции, совершенных почтовым служащим. Отныне они выделяются в самостоятельную норму (ст. 653), помещенную в разделе о преступлениях по службе. Причем, если разглашение корреспонденции могло причинить «важный вред», виновного ожидало тюремное заключение на срок до одного года.

В процессе подготовки Уложения у его создателей появилось опасение, что при применении ст. 541 может возникнуть определенный пробел в уголовном законодательстве, поскольку состав разглашения сведений, доверенных виновному, отсутствует, например, в действиях полицейских чиновников, разгласивших сведения о частных тайнах, ставших им известными при проведении обыска или осмотра. К подобным лицам и к нотариусам подлежала применению ст. 655 (разглашение служащим сведений, которые могут опозорить честь частного лица; наказание - тюремное заключение на срок до шести месяцев), размещенная в разделе о преступлениях по службе.

В Уложении продолжается разработка положений, относящихся к защите от нарушений права на неприкосновенность жилища. Доминирующим в науке исследуемого периода являлся взгляд на данное преступление как на разновидность самоуправства, рассматриваемого, в свою очередь, как посягательство на личную свободу. В ст. 512 установлена ответственность за умышленное вторжение в чужое здание, помещение или огороженное место посредством насилия над личностью или его угрозы либо с повреждением и устранением преград (мера наказания - арест до шести месяцев). Квалифицирующим обстоятельством признается совершение тех же действий в ночное время, причем санкция в этом случае усиливается - до шести месяцев тюремного заключения, а также двумя или более лицами или вооруженным лицом (санкция - тюремное заключение на срок до одного года). В ст. 511 предусмотрена ответственность за умышленное неоставление чужого обитаемого здания или иного помещения, несмотря на требование хозяина, нахождение в них ночью и без ведома хозяина, если виновный вошел в них тайно или самовольно (мера наказания - арест до трех месяцев).

Уложение именует нарушение неприкосновенности жилища «вторжением». Ученые по этому поводу указывали, что в ст. 512 предусматриваются только действия, сопряженные с применением насилия или его угрозой.

Совершение действий, описанных в ст. 511, возможно лишь в жилом помещении. Под обитаемыми в уголовно-правовой литературе понимаются не только те здания и помещения, которые выполняют функции жилища (дом, изба и т.п.), но также и помещения, предназначенные для иных целей, однако в действительности являющиеся жильем.

По сравнению с современными законодательством, научными представлениями, а также российской и зарубежной судебной практикой круг помещений, охраняемых в ст. 512 Уложения, очерчивается чрезмерно широко. По классификации Н.С.Таганцева к ним относятся:

1. Здание или иное обитаемое помещение.

2. Нежилое помещение, составляющее часть домового хозяйства (конюшня, сарай) или служащее местом для производства работ или занятий лица (мастерская, лавка).

3. Всякое место, находящееся в общей ограде с обитаемым помещением (огород, сад).

4. Всякое отдельно находящееся огороженное место (сад, огород, роща).

По мнению Н.С.Таганцева, под действие ст. 512 подпадают и публичные места, принадлежащие юридическим и частным лицам, например, трактиры, поскольку «их публичный характер не может уничтожить преступности вторжения: что, на наш взгляд, вряд ли является правильным». Ему возражает С.В.Познышев: «Вторжение в публичное место может не заключать в себе главного и существенного элемента противозаконности вторжения в частное жилище, а именно - оскорбления хозяина, как физического лица, в его правах как личности». Дополнительно автор ссылается на убедительное положение рецензии, данной Санкт-Петербургским юридическим обществом: «На самом деле, в таком случае нарушаются не личные права, а безличные объективные правила пользования такими публичными местами, защищаемые государством в интересах порядка и благоустройства».

Представляет интерес толкование понятия ночи, используемого в анализируемой норме. Ночь рассматривается не только как астрономическое явление, но также, по мнению комментаторов, должна означать наличие покоя и сна в том помещении, в которое вторгся виновный. Круг же потенциальных потерпевших от незаконного вторжения в жилище при этом весьма широк - насилие может быть применено не только по отношению к проживающим или находящимся в помещении, но и против любого лица, которое фактически защищало помещение от вторжения.

Рассматриваемые статьи Уложения размещены в гл. 26 «О преступных деяниях против личной свободы» и предполагают в качестве субъекта преступления частное лицо. Вместе с тем ст. 650, расположенная в главе о должностных преступлениях (гл. 37), особо предусматривает наказание за совершение незаконного обыска, осмотра или выемки. Статья 650 различает производство указанных действий «хотя бы и с согласия хозяина, но без законного основания, а лишь под вымышленным предлогом учинения служебного действия» (мера наказания - тюремное заключение до одного года) и нарушение установленной законом процедуры обыска или осмотра помещения (мера наказания - арест до шести месяцев). В обоих случаях наказание усиливается, если противоправные действия сопровождались насилием над личностью или угрозой такового.

Законодатель и ученые-криминалисты изучаемого периода справедливо считали, что незаконное вторжение в жилище, если оно совершено должностным лицом, имеет иную направленность и степень общественной опасности. Точный комментарий ст. 650, данный Н.С.Таганцевым, не утратил актуальности и в настоящее время: «Цель настоящей статьи установить ответственность за превышение власти, выразившееся в нарушении охраняемой законом неприкосновенности частного владения или в пренебрежении служащими важнейшими из числа ограничений, кои установлены в законе для совершения служебных действий, соединенных со входом в чужое обитаемое помещение и приравниваемых к нему помещений. Обязательный впуск: служащих в свое жилье или заведение: составляет своего рода тягость или повинность, которая должна быть тщательно ограждена законом от злоупотреблений со стороны служащих, и это злоупотребление должно занять самостоятельное место в уголовном уложении: в особенности если требование исполнения этой повинности служило лишь предлогом для осуществления не имеющих ничего общего с интересами службы личных целей виновного». Отмечая весьма близкую связь ст. 650 «с общими постановлениями уложения о посягательствах на личную свободу», Н.С.Таганцев справедливо указывает, что необходимость создать из данного проступка «особый самостоятельный вид злоупотребления службою - вид, отличный от общих постановлений» вызвана тем, что «действия совершаются именем или во исполнение закона, т.е. лицо вынуждается безропотно переносить чинимое ему в его жилище беспокойство». Относительно круга помещений, охраняемых ст. 650 Уложения, Н.С.Таганцев придерживается взгляда, избранного им в комментарии к ст. 512. Обращаясь к цели введения ст. 650, он пишет, что усматривает ее в том, чтобы «обеспечить свободу граждан ограждением общественных и частных помещений от произвольного пребывания служащих, прикрываясь личиною исполнения обязанностей службы».

Если Уложение о наказаниях говорило об обстоятельствах, исключавших вменяемость, то Уголовное уложение давало определение невменяемости как состояния, исключающего уголовную ответственность. Согласно Уголовному уложению, вменяемость предполагает способность сознавать свои поступки и действовать осознанно. Уложение о наказаниях рассматривало как состояние невменяемости малолетство, глухонемоту, душевную болезнь, а также необходимую оборону и крайнюю необходимость.

Малолетство разбивалось на три периода:

1) возраст безусловной невменяемости;

2) период условной вменяемости;

3) возраст смягчения наказания.

Безусловно невменяемым признавался ребенок до 10 лет. Подростки в возрасте от 10 до 17 лет подлежали наказанию лишь в случае признания их действовавшими с «разумением». Наказания, применяемые к ним, должны были быть значительно мягче наказаний, применяемых к взрослым. Совершившим преступление в возрасте от 17 до 21 года наказание должно было смягчаться: уменьшались сроки наказаний, смертная казнь по Уголовному уложению заменялась бессрочной каторгой.

Гуманной для малоимущих была норма о возможности отсрочки штрафа на год. Представляет несомненный интерес установление 3 ст. 24 о том, что «денежная пеня, для коей законом не установлено особое назначение, обращается на устройство мест заключения».

Покушение наказывалось лишь применительно к тяжким преступлениям. Оно подлежало обязательному смягчению сравнительно с санкцией, предусмотренной за оконченное преступление.

Гуманно и эффективно в предупредительном плане сконструировало Уголовное уложение добровольный отказ соучастников. Все они (а не только пособники, как в УК 1996 г.) освобождались от уголовной ответственности как добровольно отказавшиеся, если предприняли все зависящие от них меры для предотвращения преступлений. Обязательно смягчалось наказание соучастнику в случаях, когда его содействие преступлению было несущественным.

К несовершеннолетним в возрасте до 21 года смертная казнь не применялась (по УК 1996 г. - до 18 лет). Смертная казнь заменялась ссылкой на поселение, если осужденный достиг 70-летнего возраста (по УК РФ смертная казнь не применяется к мужчинам старше 65 лет).

Необходимая оборона и крайняя необходимость по Уголовному уложению возможны были при защите всех прав, как своих, так и чужих, тем самым значительно расширялись рамки применения этих институтов по сравнению с Уложением о наказаниях. Крайней необходимостью признавалось и состояние голода, в связи с чем в случае кражи для утоления голода допускалась ссылка на крайнюю необходимость.

Уголовное право в России обусловливало применение наказания и его тяжесть виновностью правонарушителя. Закон, говоря о виновности, рассматривал случайность, умысел и неосторожность. Случайными признавались действия или последствия действий лиц, наступление которых нельзя было предвидеть при всей внимательности к своим поступкам, поэтому такие действия не наказывались. Наиболее серьезной формой вины считался умысел. Уголовное уложение не различало в отличие от Уложения о наказаниях умысел внезапный и заранее обдуманный. Неосторожная форма вины была довольно хорошо разработана в Уложении о наказаниях. Уголовное уложение 1903 г. внесло значительные упрощения, определив ее следующим образом: «Преступное деяние почитается неосторожным не только, когда виновный его не предвидел, хотя мог и должен был его предвидеть, но также, когда он хотя предвидел наступление последствия, обусловившего преступность сего деяния, но легкомысленно предполагал такое последствие предотвратить».

Уголовное право из стадий преступной деятельности - обнаружения умысла, приготовления, покушения и оконченного преступления - видело опасность во всех, кроме обнаружения умысла. Приготовление наказывалось лишь по наиболее тяжким преступлениям. Покушение наказывалось мягче, чем оконченное преступление.

Заметно упрощена была система наказаний. Основные виды: смертная казнь, каторга, ссылка на поселение, заключение в исправительном доме, заключение в тюрьме, арест, денежная пеня (штраф). Арест предусмотрен впервые в УК 1996 г.

Самым тяжким наказанием по-прежнему являлась смертная казнь, хотя она в России и применялась по ограниченному числу статей уголовных законов. Однако назначение ее по ст. 18 Положения о мерах по охране государственного порядка значительно увеличивало число лиц, подвергнутых этому наказанию. При подавлении революции 1905 - 1907 гг., в годы столыпинской реакции, смертная казнь применялась в массовых размерах. В 900-е годы в России разворачивается движение за отмену смертной казни, тем более что в ряде стран Европы (Румынии, Португалии, Голландии, Италии, Норвегии) она была уже отменена. Нельзя назвать ни одного крупного ученого, криминалиста-теоретика в России этого периода, который бы защищал существование смертной казни.

Одним из позорных пережитков феодализма в уголовном праве было сохранение телесных наказаний. Закон постепенно сужал круг лиц, к которым они применялись, и основания применения. В 1900 - 1904 гг. были отменены розги для бродяг, плети для ссыльных, телесные наказания в войсках и по приговорам волостных судов. Только Устав о ссыльных и Устав о содержании под стражей сохранили для ссыльнокаторжных и ссыльнопоселенцев такую «меру воздействия», как сечение розгами до 100 ударов.

В 1909 г. был принят закон о досрочном освобождении, которое могло применяться к осужденным к лишению свободы в тюрьме, исправительном доме или исправительном арестантском отделении. Условия и порядок досрочного освобождения были достаточно сложными.

В качестве дополнительного наказания Уголовное уложение знало три вида лишения прав:

1) лишение всех прав состояния, т.е. потеря сословных прав, титулов, чинов и знаков отличия, права поступать на государственную или общественную службу, ограничение имущественных и некоторых других прав;

2) лишение всех особенных прав и преимуществ, как личных, так и по состоянию присвоенных, выражавшееся в запрещении поступать на государственную и общественную службу, записываться в гильдии, выступать свидетелем в гражданском процессе, быть третейским судьей, опекуном, поверенным;

3) лишение некоторых прав и преимуществ, зависевшее от сословной принадлежности лица и выражавшееся главным образом в лишении избирательных прав в сословные учреждения.

Среди имущественных наказаний были распространены конфискация и штраф. Русский закон знал только специальную конфискацию, т.е. изъятие орудий преступления, вещей, добытых преступным путем. Общая конфискация как мера, направленная прежде всего против семьи преступника, была незнакома европейскому уголовному законодательству, в том числе и российскому.

Особенная часть Уложения содержала нормы о преступлениях религиозных, государственных, против доходов казны, против общественного благоустройства, против жизни, здоровья, свободы, чести, имущества частных лиц и пр.

Особенностью российского уголовного права являлось большое по сравнению с западноевропейскими уголовными кодексами число статей о религиозных преступлениях. И хотя число их уменьшилось - 25 статей в Уголовном уложении по сравнению с 65 статьями в Уложении о наказаниях, это число оставалось неизмеримо большим по сравнению с тремя статьями в Германском уголовном уложении и с пятью статьями Итальянского уголовного уложения. Самым тяжким религиозным преступлением являлось богохуление. Наказание за него колебалось от ареста до каторжных работ сроком на 15 лет. Закон говорил и о кощунстве по отношению к церковным обрядам, установлениям, священным предметам. К числу религиозных преступлений относилась принадлежность к изуверским сектам (например, скопцов, хлыстов). Уголовное уложение значительно менее суровыми мерами защищало нехристианские религии. Кощунство по отношению к нехристианским святыням было наказуемо только в случае признания этой религии в России и при совершении кощунственных действий в молитвенном доме во время богослужения.

Наиболее опасным государственным преступлением по Уголовному уложению являлось «посягательство на жизнь, здоровье, свободу и вообще на неприкосновенность» императора, императрицы и наследника престола, а также на ниспровержение императора с престола, лишение его верховной власти или ее ограничение. Это преступление и приготовление к нему карались смертной казнью. К числу опасных государственных преступлений относились посягательство на жизнь членов императорской фамилии, государственная измена, «смута», пропаганда против существующего строя, призывы к совершению противозаконных действий.

Уголовному уложению не суждено было вступить в силу на всей территории Российской империи. Полностью оно действовало в Латвии, Литве, Эстонии. На остальной территории России действовали две главы Особенной части и еще несколько десятков норм. Вошли в законную силу самые реакционные главы «О бунте против верховной власти» и «О смуте». Беспрецедентная для традиционно неповоротливой монархической законодательной власти оперативность в данном случае объяснялась страхом перед грядущими революциями. Безальтернативно смертной казнью преследовались посягательства «вообще на неприкосновенность священной особы царствующего императора, императрицы или наследника престола» (ст. 99). Смертная казнь предусматривалась и за покушение, и за приготовление к этому преступлению. Даже оскорбление памяти усопших царственных особ наказывалось заключением в крепость (ст. 107).

Такой же открытой классово-политической была позиция Уголовного уложения в главе «О смуте». Участие в скопище, собравшемся для выражения неуважения к верховной власти, порицания образа правления, сочувствия бунту или бунтовщикам каралось заключением в крепости или тюрьме. Наказуемы ссылкой произнесение речи, составление, хранение, правка сочинений, возбуждающих к неповиновению власти (ст. 129, 132).

Нетрудно видеть, что столь поспешно введенные в действие главы входили в очевидное противоречие с принципом законности, закрепленным в понятии преступления как деяния, ненаказуемости убеждений, ненаказуемости самого по себе умысла или его обнаружения вовне. Возможно поэтому наиболее прогрессивная и демократичная Общая часть так и не стала действующим законом. Отсюда наглядно видно, что критика «классового подхода» только первых УК РСФСР 1922 и 1926 гг. вопреки, якобы, совершенному Уголовному уложению 1903 г. исторически некорректна.

В большем числе случаев преступления квалифицировались по статьям Уложения о наказаниях. Это преступления должностные, включавшие в себя превышение власти, присвоение вверенного имущества, неправосудие (в отношении этих составов действовали статьи Уложения 1903 г.), взяточничество, халатность и др. Особые разделы Уложения о наказаниях были посвящены преступлениям против имущественных интересов казны - от фальшивомонетчества до уклонения от уплаты таможенных пошлин, преступлениям против нарушения правил об охране чистоты воздуха и воды, против законов о состояниях. Особое место занимали преступления против жизни, здоровья и чести частных лиц. Уложение различало убийство простое, квалифицированное и «привилегированное»³. К квалифицированному убийству относилось умышленное убийство родителей, мужа, жены, близких боковых родственников, а также убийство работником или учеником хозяина или мастера. За все эти убийства полагалось более суровое наказание, чем за обычное убийство, - бессрочная каторга. К «привилегированным» видам убийства относились убийства, за которые назначались более мягкие наказания: это убийство матерью при самом рождении внебрачного ребенка, убийство новорожденного урода, убийство на дуэли. Наличие таких видов «привилегированных» убийств показывало, что законодатель в значительной степени отражал феодальные предрассудки.

Наиболее тяжкие надругательства над верой и церковью в Уложении подразделяются на богохуление и оскорбление святыни (ст. 73) и кощунство (ст. 74), то есть оказание неуважения к вере. Обращают на себя внимание весьма суровые наказания за совершение данных преступлений. За возложение хулы, поругание действием или поношение святых предметов (богохуление), совершенные в церкви или при отправлении иного общественного богослужения, может быть назначена каторга на срок до 15 лет, а те же действия, совершенные в распространяемом публично произведении, влекут ссылку на бессрочное поселение.

Статьи 75, 77 содержат нормы, устанавливающие ответственность за одну из разновидностей воспрепятствования отправлению религиозных обрядов - непристойный крик, шум. Уложение называет подобные действия бесчинством. Подобные действия в том случае, если они привели к прерыванию богослужения, наказывались арестом на срок до шести месяцев, а если совершались с целью помешать обряду - влекли тюремное заключение на срок до одного года. Ответственности за другую разновидность таких правонарушений посвящена ст. 80. В ней предусмотрено наказание (тюремное заключение на срок до одного года) за совершаемые при помощи насилия воспрепятствование совершению признанного в России вероисповедания или принуждение к совершению или к участию в богослужении или обряде, которые запрещены правилами вероисповедания. Повышенная ответственность введена в том случае, если данные действия совершаются в отношении священнослужителя.

По утверждению Н.С.Таганцева, в России в исследуемый период имела место свобода вероисповедания: «Законы обеспечивают свободное отправление веры иноверцами путем охраны этой свободы от деяний, которые этому препятствуют»⁴. В частности, ст. 76 предусматривает наказание в виде ареста на срок до шести месяцев за поношение нехристианского вероисповедания.

В ст. 620 Уложения предусматривается ответственность за самовольное использование права на литературную, музыкальную или художественную собственность, в том числе их издание или размножение с целью сбыта, а в ст. 621 - за самовольное использование чужой привилегии на изобретение или чужого права на промышленную модель. Причем «издание под своим именем» наказывается тюремным заключением до трех месяцев, иные формы самовольного использования - арестом до шести месяцев, а издание и т. п. действия с целью сбыта - тюремным заключением на срок до одного года. Отметим также, что нарушения прав на промышленную собственность оцениваются законодателем мягче и наказываются арестом до шести месяцев. Как развитие предшествующего уголовного законодательства в данной области можно рассматривать установление в ст. 622 ответственности торговца за хранение с целью продажи и продажу предметов, заведомо изготовленных с нарушением права на литературную, музыкальную или художественную собственность или привилегии на изобретение (мера наказания - арест до шести месяцев).

В литературе подчеркивается, что приведенные нормы являются бланкетными, поскольку определения авторского права всецело относятся к гражданскому законодательству и в уголовно-правовых нормах не повторяются. Уложение делит нарушения авторского права на простые и тяжкие. К числу тяжких нарушений относятся действия, которые доктрина называет контрафакцией и подлогом в авторстве. Контрафакцией считается самовольное, то есть без разрешения обладателя авторского права, издание или размножение произведения с целью его сбыта, в том числе - без адекватного вознаграждения (ч. 2 ст. 620). Под подлогом в авторстве понимается самовольное издание полного текста чужого произведения под своим именем (ч. 3 ст. 620). Не будут признаны подлогом самовольное исполнение чужого произведения под своим именем и заимствование части чужого произведения для помещения ее в свое собственное.

В нескольких нормах Уложения предусматривается ответственность за различные нарушения права на труд и на оплату труда, совершенные работодателем, и нарушения договорных обязательств со стороны работника. Наказывается самовольный отказ рабочего от работы (ст. 369; наказание - арест до одного месяца); стачка, то есть прекращение работы с целью принудить предпринимателя к повышению зарплаты или к изменению других условий найма (ст. 367; наказание - тюремное заключение на срок до шести месяцев) и принуждение к участию в стачке с применением насилия (ст. 509; наказание - заключение в исправительном доме на срок до шести лет); нарушение обязанности обеспечивать школьное обучение малолетних работников (ст. 365); нарушение запрета ночной работы женщин и подростков в ткацком производстве (ст. 366; наказание - арест до одного месяца); самовольное понижение платы рабочему и принудительная оплата труда товарами (ст. 364; наказание - арест до трех месяцев).

В Уложении получает развитие система норм, посвященных охране личной безопасности в процессе производства работ. В ст. 382 и 663, описывающих правонарушения, не предполагающие наступление последствий в качестве обязательного условия ответственности, установлена ответственность в виде ареста на срок от одного до шести месяцев за нарушение правил строительных работ, предназначенных для охраны личной безопасности, и за заведомое допущение употребления негодного материала или неисполнение технических правил в ходе строительных работ служащим, на которого возложено наблюдение за производством таких работ. Одновременно в ст. 464 формулируется состав особой разновидности неосторожного убийства - если причинение смерти было последствием несоблюдения виновным правил, установленных для его рода деятельности в ограждение личной безопасности, с санкцией в виде заключения в исправительном доме или крепости на срок до трех лет с одновременным лишением виновного на такой же срок права заниматься тем видом деятельности, при осуществлении которого была причинена смерть.

По сравнению с Уложением 1845 г. общее количество основных прав, обеспеченных охраной уголовного закона, в Уложении несколько меньше, так как там нет норм, посвященных выборам.

Модернизация уголовно-правовой защиты избирательных прав была осуществлена в 1906 году, когда в сохранившее свое действие Уложение 1845 г. была введена глава «О нарушении свободы и правильности выборов в Государственный Совет и Государственную Думу, а также их беспрепятственной деятельности» (гл. 8). С.В. Познышев по этому поводу писал: «Предоставляя гражданам избирательное право, законодательство должно устранить злоупотребление им, а также охранить его от посягательств. С этой целью оно должно преследовать насилие над избирательными собраниями, нарушение свободной подачи голосов отдельными гражданами, а также подлоги в результатах выборов. В новейшее время соответствующие постановления появились и в нашем старом Уложении»⁵.

Данная глава, содержавшая семь статей, посвященных обеспечению избирательных прав, может быть оценена как весьма полная и в достаточной мере проработанная система, не лишенная, вместе с тем, элементов казустичности.

Прежде всего, устанавливалась ответственность за воспрепятствование свободному осуществлению права выборов с применением насилия или угрозы и с усилением наказания, если подобные действия совершались группой лиц либо «правительственным или общественным служащим при исполнении служебных обязанностей по наблюдению за правильностью выборов" (ст. 328-1). Дополнительно существовала норма о воспрепятствовании деятельности предвыборных собраний и выборных комиссий путем насилия, угроз, злоупотребления властью, повреждения помещения, предназначенного для собрания, а также искусственным заражением в нем воздуха; отягчающее обстоятельство - совершение данных действий несколькими вооруженными людьми (ст. 328-4).

В ст. 328-2 противоправное деяние было сформулировано следующим образом: «Возбуждение к противодействию выборам в Государственную Думу или Государственный Совет или к массовому воздержанию от участия в них». Ученые справедливо отмечали расплывчатый характер подобной формулировки: «понятие возбуждения, - писал С.В. Познышев, - слишком широко и неопределенно, а воздержание от участия в выборах не составляет преступления, подстрекательство к которому могло бы наказываться»⁶.

Одновременно преступлением признавались: участие в выборах лица, заведомо не имеющего или утратившего право на участие в них, и повторное голосование или голосование от имени другого лица при отсутствии надлежащих полномочий (ст. 328-5); умышленное злоупотребление «при отбирании или счете голосов» (ст. 328-6); похищение или умышленное повреждение избирательных списков, а также их «подложное составление» (ст. 328-7).

Российский законодатель вновь подтвердил свое намерение рассматривать как преступление действия обоих участников подкупа, совершаемого в связи с реализацией избирательных прав, выраженное в Уложении 1845 г. В ст. 328-3 устанавливалась ответственность не только за «склонение к подаче голоса в свою пользу или в пользу другого лица посредством угощения, подарка или обещания личной выгоды». Далее в данной статье было указано: «Тому же наказанию подвергается избиратель или выборщик, согласившийся за угощение, подарок или личную выгоду подать голос в пользу другого лица»⁷.

Достаточно большое число статей Уложения о наказаниях было посвящено имущественным преступлениям. В России имущественные преступления были наиболее распространенными. Так, в 1904 г. общими судами было осуждено только за кражу 33 тыс. преступников. В конце XIX - начале XX вв. в России среди криминалистов получает распространение социологическое учение. Сторонники его обращали внимание на то, что число имущественных преступлений находится в прямой зависимости от ряда экономических факторов и прежде всего от благосостояния народа, цен на продукты и пр. Однако на русском уголовном законодательстве эти взгляды не отразились.

Однако репрессивные уголовные законы не смогли уберечь царский режим. Монархия в России пала 27 февраля 1917 г. Тогда же в Петрограде образовался Совет рабочих и солдатских депутатов (первые Советы появились в г. Иванове в 1905 г.). В марте сформировалось Временное правительство. В июне 1917 г. 390 местных депутатов прислали на Первый Всероссийский съезд Советов своих делегатов, которые избрали исполнительную власть - Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК). Возникло двоевластие. 1 сентября Россия была провозглашена республикой.

После подавления вооруженного восстания в июле в Петрограде Временное правительство издает постановление, согласно которому наказанию подлежали призывы к насильственным преступлениям. Постановление «О печати» вводит ответственность за «призывы к гражданской войне», сделанные в печати. Проправительственная, антинародная направленность таких уголовных законов очевидна. Одновременно отменяется смертная казнь, которая вскоре восстанавливается для военнослужащих.

Согласно постановлению «О согласовании Свода законов с издаваемыми Временным правительством постановлениями» продолжали действовать уголовные законы царского времени - Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, Уголовное уложение в двух главах и ряд статей его Особенной части, Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, Военный устав о наказаниях. Тем самым около 300 наиболее репрессивных норм оказались действующими. Однако Временное правительство этим не довольствовалось и издавало собственные постановления, не согласующиеся с принципом законности. Например, постановление от 16 июля 1917 г. «О порядке рассмотрения дел о лицах, арестованных в несудебном порядке» признавало недостаточным судебное воздействие на лиц, уже совершивших преступления «Долг правительства, - говорилось в нем, - предотвратить возможность преступным замыслам дозревать до начала их осуществления, ибо во время войны даже краткое нарушение государственного спокойствия таит в себе великую опасность»⁸.

Беспрецедентный в истории человечества факт: за семнадцать лет начала XX в. в России сменились три строя: монархия, буржуазно-демократическая республика, республика Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Уголовное законодательство каждого из них охраняло их в соответствии со своим социально-политическим предназначением.

Проведенный историко-правовой анализ Уголовного уложения 1903 г. позволяет сделать вывод о преемственности норм об охране основных прав человека, содержащихся в гл. 19 УК РФ. Социально-правовая обусловленность установления уголовной ответственности за преступления, посягающие на конституционные права человека, в ее современных формах, детерминирована особенностями исторического развития России и спецификой общественно-экономических формаций. Разумеется, в силу многочисленных различий экономического, социального, политического и правового характера не все конструкции Уложения могут быть восприняты в современном российском уголовном законодательстве. Однако очевидно, что обстоятельное изучение российских уголовно-правовых памятников может стать важным условием повышения эффективности законотворческой деятельности.