8. Психология войны.

По результатам социологических исследований, проведенных нами на вопрос “Стали бы вы воевать за нынешнюю Россию?” - ответили отрицательно 54% респондентов призывного возраста. 29% молодых мужчин не смогли ответить на этот вопрос. И лишь оставшаяся группа сказала “да”.

Любая война, будь то большая или малая, награждает ее участников заболеванием, называемым в психотерапии “посттравматическим стрессом”. И принимать оно может хроническую форму, не отпуская десятилетиями и принося страдания не меньшие, чем во время военных действий.

Всех больных можно разделить на две категории.

Первая - те, кто служил принудительно, то есть в соответствии с законом об обязательной военной службе. Здесь, конечно, превалируют 18-20-летние юноши - участники малых войн (в Афгане, Чечне, Карабахе, Таджикистане и т.д.).

Вторая категория - 25-35-летние добровольцы, на контрактной основе, по своему разуму пожелавшие участвовать в бойне. Это самая большая группа пациентов. Причем большинство из них - сотрудники МВД.

Контрактники - люди, способные почти мгновенно трансформировать профессиональную готовность к борьбе в военную агрессию, усиленную злобой. Но чрезмерно длительное, морально неоправданное ожидание опасности истощало, ослабляло психику солдат и офицеров. Отсюда - приступы неконтролируемой, квазипатологической жестокости. И если не удавалось реализовать свою агрессию против реального противника, то на прицел брались неодушевленные объекты.

По поведению солдат во время боевых действий, а также по их отношению к страху смерти можно выделить две стрессовые ситуации.

Поисковая активность. Мол, стреляйте, я все равно не боюсь, потому что неуязвим. Внешнее отличие этой категории военных - кровь приливает к лицу (то есть “бешеные”, или “краснеющие”). Они страдают манией, которой были больны еще до войны и которая проявилась во время военных действий. Лишь в сражениях они оживают. Вылечить таких людей весьма трудно. Обычно они идут на рецидив, то есть стремятся во что бы то ни стало вновь участвовать в конфликтах. Как альтернатива - становятся либо преступниками, либо... омоновцами.

Пассивность. Замедленность физических движений, интеллектуальная за-торможенность. Люди не склонны к общению. Наблюдаются спазмы сосудов, отчего кожа бледнеет (“бледнеющие”). Солдаты как бы играют в мнимую смерть, считая себя обреченными.

По прошествии 30 и 50 лет людям все равно снится война. Они ясно видят поле боя, так же кричат и стонут. Но это только на пользу им, поскольку во сне внутреннее напряжение выходит наружу и днем человек чувствует себя гораздо лучше.

В психологии существует метод реабилитации, при котором больной вводится в состояние, в прошлом принесшее ему страдание. Проиграв, проговорив, прочувствовав ситуацию, не вытесненную из подсознания, человек возрождается. То есть во время войны негативное напряжение уходит внутрь (ради самосохранения). В итоге индивидуум не может определить для себя, что же происходит в его голове. Это мучает человека на протяжении жизни. И во время психологических сеансов умудренные жизнью бывшие воины плачут, словно дети, давая выход накопившимся эмоциям, при этом испытывая облегчение.

Поэтому можно выделить (кроме “активных” и “пассивных”) еще и третью группу участников войны, как некий симбиоз упомянутых в предыдущей главе двух стрессовых ситуаций. Эти люди вроде и агрессивны, но во время военных действий страдают и даже плачут (“агрессия со слезами на глазах”). В принципе, с точки зрения сохранения душевного психологического комфорта это наиболее выигрышный вариант, поскольку солдаты очищаются сразу, а не загоняют проблему в подсознание, прикрываясь ложной мужественностью.

Если чеченские боевики на вопрос, что их стимулировало к бойне, отвечают: “Чувство долга за свободную родину и кровная месть”, то бывшие “оккупанты” на приеме у психологов признаются: “О долге речи не было. Срабатывало только чувство мести за убитых товарищей: они такие же, как и я, и вдруг на моих глазах превращаются в “мясо”...”

На войне смерть оказывает магическое действие на психику, а это приводит к тому, что резко возрастает число людей, которые становятся невольными жертвами: “Пусть я умру, но это поможет сохранить жизнь многим моим товарищам”. (Подобное поведение очень распространено в животном мире, а во время военных действий часто встречается и среди людей).

Как ни парадоксально это звучит, но война способна не только калечить, но и лечить. Лишь в экстремальных ситуациях, а чаще всего именно во время военных действий, отдельные люди избавляются от психических, психологических проблем, комплексов. Не случайно в этот период пустуют сумасшедшие дома: пациенты уходят на фронт больными, а возвращаются зачастую здоровыми (клин клином вышибают).

Войны хороши для “шизоидов”, готовых стать “героическими убийцами” или “лихими генералами”. Для них затишье в военных действиях губительно: возникают бредовые мысли об украденной победе.

Проходит время, и у некоторых участников войны реальные картины битвы улетучиваются из памяти, сменяясь капризным старческим гонором и квазирадостью Победы. Но для большинства ветеранов Победа - это окончание смертоубийства, они стараются как можно реже говорить о войне, не в силах избавиться от жгущей душу памяти о ней. И эта боль (или посттравматический стресс) многих преждевременно сводит в могилу...