Статья 135.

1. Статья 135 предусматривает ответственность за ряд серьезных и иных нарушений международного гуманитарного права, совершенных против лиц, пользующихся во время военных действий международной защитой, т.е. находящихся под покровительством Женевских конвенций 1949 г., Дополнительных протоколов к ним 1977 г. и ряда других международных договоров. В диспозиции ч.1 данной статьи приводится примерный перечень таких лиц:

1) лица, сдавшие оружие или не имеющие средств защиты;

2) раненые;

3) больные;

4) потерпевшие кораблекрушение;

5) медицинский, санитарный и духовный персонал;

6) военнопленные;

7) гражданское население на оккупированной территории или в районе военных действий;

8) иные лица, пользующиеся во время военных действий международной защитой.

2. К лицам, сдавшим оружие или не имеющим средств защиты, относятся лица, прекратившие принимать участие в вооруженной борьбе и не обладающие статусом раненых, больных, потерпевших кораблекрушение, медицинского и духовного персонала, военнопленных или гражданских лиц (в международных вооруженных конфликтах - лица, не входящие в состав вооруженных сил, как они определяются в ст.43 Дополнительного протокола I; наемники и шпионы, а в вооруженных конфликтах немеждународного характера - лица, затрагиваемые вооруженным конфликтом немеждународного характера, которые прекратили принимать участие в военных действиях).

3. В соответствии с п.“а” ст.8 Дополнительного протокола I под “ранеными” и “больными” понимают “лиц, как военнослужащих, так и гражданских, которые вследствие травмы, болезни или другого физического или психического расстройства или инвалидности нуждаются в медицинской помощи или уходе и которые воздерживаются от любых враждебных действий. Эти слова также относятся к роженицам, новорожденным детям и другим людям, которые могут нуждаться в медицинской помощи или уходе, например беременные женщины или немощные, и которые воздерживаются от любых враждебных действий”.

В предоставлении статуса раненого или больного может быть отказано тем лицам, которые хотя и нуждаются в медицинской помощи или уходе, но не воздерживаются от любых враждебных действий.

4. Согласно п.“b” ст.8 Дополнительного протокола I понятием “лица, потерпевшие кораблекрушение” обозначают “лиц, как военнослужащих, так и гражданских, которые подвергаются опасности на море или других водах в результате несчастья, случившегося либо с ними, либо с перевозившим их судном или летательным аппаратом, и которые воздерживаются от любых враждебных действий”.

Лицо, отвечающее критериям п.“b” ст.8 Дополнительного протокола I, считается потерпевшим кораблекрушение во время его спасения до тех пор пока не получит другой статус в соответствии с Женевскими конвенциями 1949 г. и Дополнительным протоколом I, напр., гражданского лица, военнопленного, раненого или больного.

5. Понятия медицинский и санитарный персонал являются тождественными, в настоящее время в международном гуманитарном праве предпочтение отдается понятию “медицинский персонал”.

В пункте “с” ст.8 Дополнительного протокола I содержится следующее определение “медицинского персонала”, которое “означает лиц, которые назначены стороной, находящейся в конфликте, исключительно для медицинских целей, перечисленных в п.“е”, для административно-хозяйственного обеспечения медицинских формирований или для работы на санитарно-транспортных средствах и для их административно-технического обеспечения. Такие назначения могут быть либо постоянными, либо временными”.

Под медицинскими целями понимается “розыск, подбирание, транспортировка, установление диагноза или лечение, включая оказание первой медицинской помощи, раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, а также профилактика заболеваний”.

Медицинский персонал может быть как гражданским, так и военным, но гражданский персонал пользуется защитой, предоставляемой международным гуманитарным правом медицинскому персоналу, только в том случае, если он получил назначение от находящейся в конфликте стороны, к которой он принадлежит. В случае, когда медицинский персонал национальных обществ Красного Креста и Красного Полумесяца и других национальных добровольных обществ помощи должным образом признается и уполномочивается стороной, находящейся в конфликте, он также относится к медицинскому персоналу в смысле статьи 8 Дополнительного протокола I. Помимо медицинского персонала, принадлежащего одной из сторон в конфликте, предоставлять свои услуги в вооруженном конфликте может и иностранный медицинский персонал. Причем этот персонал может предоставляться в распоряжение воюющих сторон государством, которое само не участвует в вооруженном конфликте, либо обществом помощи (напр., национального Красного Креста и Красного Полумесяца) такого государства, либо работать под контролем МККК.

Термин “медицинский персонал” используется в широком смысле слова. Данным понятием охватываются не только собственно медицинские работники, но и весь персонал, чья работа необходима для обеспечения эффективной помощи раненым и больным.

Защита предоставляется медицинскому персоналу, с тем, чтобы облегчить ему выполнение гуманных задач по оказанию помощи раненым, больным и потерпевшим кораблекрушение и только при том условии, что он занимается исключительно их выполнением, и только на время их выполнения. При выполнении этих задач медицинский персонал должен воздерживаться от каких-либо враждебных действий, т.е. он должен быть нейтральным в вооруженном конфликте.

6. Согласно п.“d” ст.8 Дополнительного протокола I духовный персонал “означает лиц, как военных, так и гражданских, как, напр., священников, которые заняты исключительно выполнением своих духовных функций” и приданы вооруженным силам, медицинским формированиям или санитарно-транспортным средствам, организациям гражданской обороны сторон, находящихся в конфликте, а также медицинским формированиям или санитарно-транспортным средствам третьих стран, не участвующих в конфликте, обществ помощи таких государств или беспристрастных международных организаций.

Термин “духовный персонал” является общим и относится ко всем религиям. Режим уважения и защиты духовного персонала такой же, как и для медицинского персонала, и предполагает, что пользующийся им духовный персонал должен воздерживаться от враждебных действий.

7. В соответствии со ст.4 третьей Женевской конвенции военнопленными являются попавшие во власть неприятеля лица, принадлежащие к одной из следующих категорий:

1) личный состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте (включая личный состав ополчения и добровольческих отрядов, входящих в состав этих вооруженных сил, а также личный состав регулярных вооруженных сил, подчиненных правительству или власти, не признанных держащей в плену державой);

2) участники организованных движений сопротивления (партизаны), принадлежащих к стороне, находящейся в конфликте и которые отвечают условиям п.3 ст.44 Дополнительного протокола I. При выполнении этих условий данные лица получают право на статус военнопленных;

3) лица, следующие за вооруженными силами, но не входящие в их состав непосредственно, как, напр., гражданские лица, входящие в экипажи военных самолетов, военные корреспонденты (за исключением тех журналистов, с которыми в соответствии с положениями Дополнительного протокола I следует обращаться как с гражданскими лицами), поставщики, личный состав рабочих команд и служб, осуществляющих бытовое обслуживание вооруженных сил;

4) члены экипажей торговых судов и гражданской авиации, не пользующихся более льготным режимом в силу других положений международного права;

5) население неоккупированной территории, которое добровольно берется за оружие для борьбы с вторгающимися войсками неприятеля, не имея времени сформироваться в регулярные воинские подразделения, если оно открыто носит оружие и соблюдает законы и обычаи войны;

6) лица, которые принадлежат или принадлежали к вооруженным силам оккупированной страны и которых оккупирующая держава желает снова интернировать “даже если она вначале освободила их, в то время, когда военные действия происходили за пределами оккупированной ею территории, особенно когда эти лица безуспешно пытались присоединиться к вооруженным силам, к которым они принадлежат и которые принимают участие в военных действиях, или когда они не подчинились вызову, сделанному с целью их интернирования”.

Данный статус распространяется также на всех лиц, принадлежащих к одной из описанных выше категорий, и которых приняла на своей территории какая-либо нейтральная или невоюющая держава, если только она не предпочтет предоставить им более благоприятный режим.

8. Впервые определение “гражданское население” было дано в 1949 г. в четвертой Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны. Согласно ст.4 под защитой этой Конвенции состоят лица, которые в какой-либо момент и каким-либо образом находятся в случае конфликта или оккупации во власти стороны, находящейся в конфликте, или оккупирующей державы, гражданами которой они не являются.

Таким образом, сфера действия четвертой Женевской конвенции 1949 г. фактически ограничивается лишь теми гражданскими лицами, которые в какой-либо момент и каким-либо образом оказались в случае конфликта или оккупации во власти вражеского государства. Это ограничение было снято только в 1977 г. в результате принятия Дополнительного протокола I.

Согласно Дополнительному протоколу I гражданское население и отдельные гражданские лица пользуются общей защитой от опасностей, возникающих в связи с военными операциями (ст.51). При этом устанавливается, что гражданское население состоит из всех лиц, являющихся гражданскими лицами. Гражданским же является любое лицо, не принадлежащее ни к одной из категорий лиц, указанных в подпунктах 1, 2, 3 и 6 пункта А ст.4 третьей Женевской конвенции 1949 г. и в ст.43 Дополнительного протокола I. Кроме того, в случае сомнения относительно того, является ли лицо гражданским, оно считается таковым. Таким образом, нормы общей защиты теперь относятся ко всем лицам, затронутым вооруженным конфликтом, независимо от того, относятся ли они к покровительствуемым лицам, как они определены в статье 4 четвертой Женевской конвенции, или нет. Эти нормы касаются как граждан государств, участвующих в конфликте, так и граждан других государств, граждан нейтральных государств на территории стороны в конфликте, а также граждан государств, не подписавших Женевские конвенции и Дополнительный протокол I, которые оказались на этой территории.

Гражданские лица пользуются защитой, предусмотренной нормами международного права, "за исключением случаев и на такой период, пока они принимают непосредственное участие в военных действиях" (п.3 ст.51 Дополнительного протокола I).

9. К иным лицам, пользующимся во время военных действий международной защитой, относятся лица, которые в соответствии с нормами международного гуманитарного права оказывают помощь жертвам войны или выполняют иные функции. Напр., журналисты в опасных профессиональных командировках в районах вооруженных конфликтов (ст.79 Дополнительного протокола I), персонал организаций гражданской обороны (ст.62 Дополнительного протокола I), персонал, участвующий в операциях по оказанию помощи (ст.71 Дополнительного протокола I), персонал гуманитарных организаций, таких как Международный Комитет Красного Креста и др.

11. Ст.135 устанавливает уголовную ответственность за одиннадцать альтернативных деяний:

1) принуждение вышеуказанных лиц к службе в вооруженных силах противника (ч.1);

2) принуждение их к переселению (ч.1);

3) лишение их права на независимый и беспристрастный суд (ч.1);

4) ограничение права этих лиц на защиту в уголовном судопроизводстве (ч.1);

5) причинение им тяжких телесных повреждений (ч.2);

6) истязание их (ч.2);

7) проведение над ними, даже с их согласия, медицинских, биологических и других экспериментов (ч.2);

8) использование их для прикрытия своих войск или объектов от военных действий (ч.2);

9) захват и удержание таких лиц в качестве заложников (ч.2);

10) угон гражданского населения для принудительных работ (ч.2);

11) умышленное убийство указанных лиц (ч.3).

12. Принуждение к службе в вооруженных силах противника. Источником данного уголовно-правового запрета являются, напр., положения ст.51 четвертой Женевской конвенции 1949 г., которая запрещает принуждать покровительствуемых лиц к службе в вооруженных или вспомогательных силах оккупирующего государства.

Принуждение к службе в вооруженных силах противника выражается в склонении лица, пользующегося во время военных действий международной защитой, к службе в вооруженных силах государства, являющегося в вооруженном конфликте противником государства, гражданином (подданным) которого оно является. Данные действия заключаются в различных способах психологического и физического давления, включая в соответствии со ст.51 четвертой Женевской конвенции 1949 г. и пропаганду “в пользу добровольного поступления в армию”.

Преступление может совершаться только во время международного вооруженного конфликта независимо от того, где находится театр военных действий, является ли территория оккупированной или нет, и к службе в каких вооруженных силах принуждается лицо – собственных, государства-союзника.

Преступление характеризуется прямым умыслом. Мотивом является стремление получить дополнительные людские ресурсы для вооруженных сил, участвующих в вооруженном конфликте.

Если принуждение к службе в вооруженных силах противника сопряжено с совершением деяния, образующим самостоятельный состав преступления, напр., с причинением лицу, пользующемуся во время военных действий международной защитой, тяжкого телесного повреждения, то ответственность наступает по ч.1 и 2 ст.135.

Преступление следует признавать оконченным независимо от того, удалось ли виновному принудить лицо, пользующееся во время военных действий международной защитой, к службе в вооруженных силах противника.

13. Принуждение к переселению выражается в понуждении гражданского лица или группы гражданских лиц на оккупированной территории или в районе военных действий покинуть место проживания, не вызываемом необходимостью обеспечения их безопасности или особо вескими соображениями военного характера. Данные действия заключаются в различных способах психологического и физического воздействия.

Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом. Мотивом преступления могут быть ложно понятые интересы военного и государственного характера и другие соображения.

Принуждение к переселению находится в тесной связи со ст.128, предусматривающей уголовную ответственность за депортацию, т.е. за действия, выражающееся в принудительном изгнании или высылке людей, которые могут совершаться как в мирное время, так и в период вооруженного конфликта. Разграничение этих преступлений производится по различиям в признаках объективной стороны - по характеру действий и времени совершения данных преступлений. В ст.135 речь идет только о действиях, связанных с оказанием психологического и физического давления в период международного вооруженного конфликта на лиц, пользующихся во время военных действий международной защитой.

Преступление следует признавать оконченным с момента принуждения гражданского населения к переселению.

14. Лишение права на независимый и беспристрастный суд выражается в действиях (бездействии), направленных на лишение права лица, указанного в ч.1 ст.135, на рассмотрение его уголовного дела судом, соответствующим образом учрежденным в соответствии с национальными нормативными правовыми актами и в соответствии с процедурой, установленной национальным уголовно-процессуальным законодательством, отвечающими общепризнанным принципам обычного судопроизводства, которые закреплены в Женевских конвенциях и Дополнительных протоколах. Исключение составляют действия (бездействие), влекущие нарушение процессуальных норм, регулирующих вопросы обеспечения права на защиту, которые образуют самостоятельный состав преступления - ограничение права на защиту в уголовном судопроизводстве.

Данное деяние может выражаться, напр., в разрешении уголовных дел несудебными органами, применении процедуры, не предусмотренной национальным уголовно-процессуальным законодательством или осуществлении судопроизводства с изъятиями, не установленными национальным законодательством и международным правом.

Данное преступление может быть совершено только с прямым умыслом. Мотивы преступления могут быть различными.

Преступление следует признавать оконченным с момента выполнения деяния.

15. Ограничение права на защиту в уголовном судопроизводстве выражается в действиях (бездействии), направленных на ограничение возможностей лица, пользующегося во время военных действий международной защитой, воспользоваться лично или с помощью защитника совокупностью средств и способов, установленных внутренним законодательством и международным правом, для оспаривания выдвинутого против него подозрения или обвинения в совершении преступления, доказывания непричастности к преступлению, невиновности или меньшей степени вины, защиты других законных интересов.

В сравнении с уголовно-процессуальным законодательством Республики Беларусь Женевские конвенции 1949 г. и Дополнительные протоколы 1977 г. предоставляют лицам, пользующимся во время военных действий международной защитой, ряд дополнительных средств и способов для осуществления их права на защиту. Так, напр., в соответствии со ст.105 третьей Женевской конвенции в случае, “если военнопленный не выберет себе защитника, Держава-покровительница предоставит ему такового, располагая для этого сроком не менее недели”. Равным образом согласно ст.72 четвертой Женевской конвенции Держава-покровительница может предоставить защитника и гражданскому лицу.

С субъективной стороны деяние образующее данный состав преступления характеризуется наличием прямого умысла.

Преступление является оконченным с момента, когда ограничено право на защиту в уголовном судопроизводстве.

16. Причинение тяжких телесных повреждений. Источником данного уголовно-правового запрета является положения ст.50 первой Женевской конвенции, ст.51 второй Женевской конвенции, ст.130 третьей Женевской конвенции, ст.147 четвертой Женевской конвенции, п.1 ст.3 общей для всех четырех Женевских конвенций, п.2 ст.4 Дополнительного протокола II.

Признаки телесных повреждений конкретизируются в Правилах судебно-медицинской экспертизы характера и тяжести телесных повреждений в Республике Беларусь, утвержденных приказом Министра здравоохранения Республики Беларусь от 14 ноября 1991 г. № 200 (в редакции приказа Министра здравоохранения Республики Беларусь от 17 декабря 1993 г. № 300). См. комментарий к ч.1 ст.147.

С субъективной стороны деяние, образующее данный состав преступления, характеризуется умышленной виной. Причинение тяжкого телесного повреждения по неосторожности не является военным преступлением и квалифицируется по ст.155.

Следует разграничивать причинение тяжких телесных повреждений (ч.2 ст.135) и умышленное причинение тяжкого телесного повреждения (ст.147). Разграничение производится по лицам, которым причиняется тяжкое телесное повреждение и времени совершения преступления. Деяние квалифицируется по ч.2 ст.135, если тяжкое телесное повреждение причиняется в период вооруженного конфликта лицу, пользующемуся во время военных действий международной защитой.

Преступление является оконченным с момента причинения потерпевшему тяжких телесных повреждений.

17. Истязание. Международно-правой основой для криминализации на национальном уровне подобных деяний послужили положения ст.50 первой Женевской конвенции, ст.51 второй Женевской конвенции, ст.130 третьей Женевской конвенции, ст.147 четвертой Женевской конвенции, которые относят преднамеренное причинение тяжелых страданий покровительствуемым лицам к числу серьезных нарушений международного гуманитарного права.

О признаках истязания - см. комментарий к ст.154.

Истязание, предусмотренное ч.2 ст.135 является специальной нормой, устанавливающей ответственность за совершение в период вооруженного конфликта вышеуказанных действий в отношении лиц, пользующихся во время военных действий международной защитой.

Истязание лица, названного в ч.1 ст.135, сопряженное с причинением менее тяжкого или легкого телесного повреждения не требует дополнительной квалификации по ст.149 и 153.

Если истязание лица сопряжено с умышленным причинением тяжких телесных повреждений, то эти действия квалифицируются по ч.2 ст.135, а при формулировании обвинения вменению в вину подлежат и истязание, и причинение тяжких телесных повреждений.

Следует разграничивать истязание (ч.2 ст.135) и пытки или акты жестокости, совершаемые в связи с расовой, национальной, этнической принадлежностью, политическими убеждениями и вероисповеданием гражданского населения (ст.128). Разграничение производится по лицам, которым преступлением причиняется, времени совершения преступления и мотивации действий. Деяние квалифицируется по ч.2 ст.135, если истязание совершается в период вооруженного конфликта в отношении лица, пользующегося во время военных действий международной защитой.

Преступление признается оконченным независимо от наступления общественно опасных последствий.

18. Проведение над лицами, даже с их согласия, медицинских, биологических и других экспериментов. Для формулирования данной уголовно-правовой нормы были использованы положения ст.13 третьей Женевской конвенции, ст.32 четвертой Женевской конвенции, ст.11 Дополнительного протокола I. Так, ст.13 третьей Женевской конвенции гласит: “... В частности, ни один военнопленный не может быть подвергнут физическому калечению или же научному или медицинскому опыту какого бы то ни было характера, который не оправдывается соображениями лечения военнопленного и его интересами

Согласно ст.11 Дополнительного протокола I “... запрещается подвергать лиц, указанных в настоящей статье, какой бы то ни было медицинской процедуре, которая не требуется по состоянию здоровья указанного лица и не соответствует общепринятым медицинским нормам, применяемым при аналогичных, с медицинской точки зрения, обстоятельствах к гражданам стороны, производящих эту процедуру, которые не лишены свободы в какой бы то ни было форме”.

Исходя из содержания ст.11 Дополнительного протокола I под медицинскими, биологическими и другими экспериментами понимаются научные опыты, исследования любого характера и содержания, которые не оправданы необходимостью лечения или не осуществляются в интересах лица, пользующегося во время военных действий международной защитой, т.е. любая процедура, необходимость в которой не вызывается состоянием здоровья этого лица и которая не соответствует общепринятым медицинским нормам, применяющимся в аналогичных с медицинской точки зрения обстоятельствах к лицам, принадлежащим к стороне, проводящей данную процедуру, и которые в подобной ситуации не лишены свободы.

Наличие согласия лиц, пользующихся во время военных действий международной защитой, на проведение над ними медицинских, биологических и других экспериментов не влияет на признание их законными, поскольку данные лица ни в коем случае не могут отказываться, полностью или частично, от прав, которые им обеспечивают Женевские конвенции, Дополнительные протоколы и специальные соглашения, если таковые имеются (см., напр., ст.7 первой Женевской конвенции). Данное положение о неотчуждаемости прав покровительствуемых лиц призвано уберечь их от давления, которое может оказываться на этих лиц с целью принудить отказаться от своих прав.

Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом.

Действия, связанные с проведением над лицами, указанными в ч.1 ст.135 медицинских, биологических и других экспериментов, результаты которых являются единственно возможным способом оказать медицинскую помощь больному, которого не возможно излечить известными медицине способами, не влекут уголовную ответственность, поскольку в соответствии со ст.36 подобные действия совершаются в состоянии крайней необходимости.

Преступление является оконченным, независимо от того наступили или нет общественно опасные последствия в связи с проведением медицинских, биологических и других экспериментов.

19. Использование для прикрытия своих войск или объектов от военных действий. В основе данного уголовно-правового запрета лежат положения международного гуманитарного права, предусматривающие защитные меры, направленные на недопущение использования лиц, находящихся под покровительством международного права, для прикрытия войск или объектов от военных действий (ст.19 первой Женевской конвенции, ст.23 третьей Женевской конвенции, ст.28 четвертой Женевской конвенции, ст.12, 51 Дополнительного протокола I).

Под использованием для прикрытия своих войск или объектов от военных действий понимаются действия по использованию лица или группы лиц, указанных в ч.1 ст.135, для защиты войск и военных объектов от нанесения поражения противником, сковывания его действий или для введения его в заблуждение (напр., размещение гражданских лиц в качестве “живого щита” в боевых порядках подразделений, участвующих в боевых действиях с целью принудить противника прекратить огневое воздействие или отойти на другой рубеж; перемещение воинских подразделений, участвующих в боевых действиях с целью принудить противника прекратить огневое воздействие или отойти на другой рубеж; перемещение воинских подразделений совместно с гражданским населением с целью избежать нанесения ударов авиацией противника или скрыть передвижение войск и т.п.).

С субъективной стороны деяние, образующее данный состав преступления, характеризуется прямым умыслом.

Преступление является оконченным независимо от того, наступили или нет общественно опасные последствия в связи с использованием лиц, пользующихся во время военных действий международной защитой, для прикрытия своих войск и объектов.

20. Захват и удержание в качестве заложников. В соответствии со ст.3 общей для всех четырех Женевских конвенций, п.2 ст.75 Дополнительного протокола I, п.2 ст.4 Дополнительного протокола II запрещается и будет запрещаться в любое время и в любом месте взятие заложников. Ст.147 четвертой Женевской конвенции относит взятие заложников к серьезным нарушениям международного гуманитарного права, за совершение которых на национальном уровне должна устанавливаться уголовная ответственность.

О признаках захвата заложника - см. комментарий к ст.291.

Захват и удержание в качестве заложников, предусмотренные ч.2 ст.135 закреплены специальной нормой, устанавливающей ответственность за совершение в период вооруженного конфликта вышеуказанных действий в отношении лиц, пользующихся во время военных действий международной защитой.

Преступление является оконченным с момента фактического лишения свободы либо удержания в неволе лица, пользующегося во время военных действий международной защитой.

21. Угон гражданского населения для принудительных работ выражается в действиях по перемещению гражданского населения вопреки его воле. Угон гражданского населения может осуществляться как в пределах границ оккупированной территории, так и за ее пределы в оккупирующее государство или любое другое государство независимо от того, оккупировано оно или нет.

С субъективной стороны деяние, образующее данный состав преступления характеризуется прямым умыслом. Обязательным признаком данного преступления является наличие цели - использование гражданского населения для принудительных работ.

Действия, связанные с перемещением гражданского населения, вызываемые необходимостью обеспечить его безопасность или особо вескими соображениями военного характера, не влекут уголовную ответственность по ч.2 ст.135.

22. Умышленное убийство. Источником данного уголовно-правового запрета является положения ст.50 первой Женевской конвенции, ст.51 второй Женевской конвенции, ст.130 третьей Женевской конвенции, ст.147 четвертой Женевской конвенции, п.1 ст.3 общей для всех четырех Женевских конвенций, п.2 ст.4 Дополнительного протокола II.

О понятии “убийство”, содержании объективной и субъективной стороны - см. комментарий к ст.139.

Умышленное убийство, предусмотренное ч.3 ст.135, является специальной нормой, устанавливающей ответственность за умышленное лишение в период вооруженного конфликта жизни лица, пользующегося во время военных действий международной защитой. В связи с этим данные действия виновного не требуют квалификации по ст.139 и ответственность наступает по ч.3 ст.135.

Следует разграничивать умышленное убийство (ч.3 ст.135), совершаемое повторно, и геноцид (ст.127). Разграничение производится, прежде всего, по цели преступления, а также по времени совершения преступления. Если виновный совершает убийство с целью планомерного уничтожения полностью или частично какой-либо расовой, национальной, этнической, религиозной группы или группы, определенной на основе любого другого произвольного критерия, то данные действия следует квалифицировать по ст.127.