7. Общество как объект управления: система «биосфера — хозяйство — культура»

Исторический анализ показывает, что если исходить из принципа обеспечения продовольственной безопасности общества, то обеспечение суверенитета страны основывается на известном издавна положении, высказанном древнегреческим философом Ксенофонтом (430 — 354 гг. до н.э.): «земледелие — мать и кормилица всех профессий»¹. О том же и русская пословица «хлеб — всему голова». И соответственно, как заметил историк В.И. Гуляев, «для прогрессивного движения человеческого общества любое, даже незначительное на первый взгляд улучшение методов земледелия или усовершенствование орудий труда играло подчас более важную роль, чем десятки выигранных кровопролитных сражений и все хитросплетения политиков»².

Действительно, во всех сферах профессиональной деятельности общества, самодостаточного в аспекте производства и потребления им продовольствия, может быть занято людей не больше, чем способно прокормить его сельское хозяйство, основой которого при осёдлом образе жизни является растениеводство. Если это условие нарушается, то чем выше доля импорта основных видов сельхозпродукции в продовольственном балансе страны³, — тем в большей степени она утрачивает суверенитет вплоть до полного подчинения её зарубежным и транснациональным политическим силам, которые сами решают, кого и по каким стандартам кормить. Т.е. в основе экономической безопасности лежит продовольственная безопасность общества.

Соответственно этому обстоятельству пропорции занятости населения в сельском хозяйстве и в остальных отраслях и сферах деятельности (большей частью локализованных в городах), динамика их изменения, необходимые для обеспечения устойчиво бескризисного развития и экономической безопасности, могут быть описаны математически. Оценка биологически допустимого, общественно безопасного соотношения численности городского и сельского населения может быть определена следующим соотношением⁴:

(1), где:

• «Сб» — валовой сбор зерна, являющийся при осёдлом образе жизни базовой характеристикой продуктивности сельского хозяйства в целом, поскольку именно он определяет продуктивность и всех прочих его подотраслей;

• η — коэффициент полезного использования собранного урожая, определяемый соотношением: («Сб» – «Совокупные потери»)/«Сб»;

• D — стандарт достаточности сбора зерна в расчёте на душу населения с учётом долговременных колебаний урожайности¹;

• N = N_С + N_Г — общая численность населения, представленная как сумма сельского (мнемонический индекс «С») и городского (мнемонический индекс «Г») населения.

После дифференцирования (1) и перехода к конечным разностям, можно получить оценку экономически безопасных темпов изменения соотношения численности городского и сельского населения, обусловленных развитием растениеводства:

(2) , где:

• N_С — изменение численности сельского населения;

• N_Г — изменение численности городского населения;

• — изменение эффективной производительности по сбору зерна сельской инфраструктуры (знак «» в данном случае — оператор приращения, который следует относить к выражению, стоящему за ним в фигурных скобках, в целом). Понятно, что все параметры, входящие в формулу (2), должны относиться к одному и тому же интервалу времени.

Однако следует иметь в виду, что в формулах (1) и (2) никак не отражены локальные биоценозные и общебиосферные ограничения ни на численность людей, проживающих в соответствующих регионах, ни на соотношение площадей сельскохозяйственных и естественно-природных угодий.

При таком взгляде на проблематику общественного развития сельская местность, занимающая до 98 % территории РФ, предстаёт не только как основа обеспечения продовольственной безопасности и суверенитета государства, но и как источник формирования трудовых ресурсов и статистики занятости всего населения на исторически продолжительных интервалах времени.

Если обратиться к прошлому, то можно увидеть, что на протяжении всей истории осёдлых цивилизации по мере роста продуктивности сельского хозяйства и обретения им товарного характера избыточное для занятости в сельском хозяйстве население перетекало в города и образовывало собой трудовые ресурсы всех прочих отраслей экономики и сфер деятельности общества. В итоге в начале XXI века, как показывает социальная статистика так называемых «развитых стран», в них непосредственно в сельском хозяйстве занято всего лишь порядка 5-10 % населения.¹

В этом выражается конфликт между биологической основой цивилизации и её исторически сложившейся социальной организацией, включая и хозяйственную деятельность. Он носит четырёхаспектный характер.

Во-первых, прогресс технологий и организации сельского хозяйства и переработки его продукции в ХХ веке в так называемых «развитых странах» не только качественно изменил соотношение численности городского и сельского населения, но позволил решить в них проблему массового голода, которая на протяжении веков угрожала развитию цивилизации и была одним из главных страхов людей. Однако при этом следует признать, что их население прогрессирующе теряет здоровье, а развитие психиатрии, фармакологии и хирургии не способно решить проблему его оздоровления.

Одна из причин этого в том, что «прогресс» сельского хозяйства и отраслей пищевой промышленности привёл к ухудшению качества продуктов питания, доступных основной массе населения. Это — следствие вытеснения традиционных разновидностей сельскохозяйственных растений и животных, продуктов питания, выработанных на протяжении веков для того, чтобы пища была вкусной и полезной для здоровья, сортами растений, породами сельскохозяйственной живности и продуктами, ориентированными на то, чтобы они сохраняли свой привлекательный («товарный») вид после длительной транспортировки и хранения.

Положение усугубляется ещё и тем, что в обмен веществ человека на протяжении всего технологического цикла производства и переработки сельскохозяйственного сырья в продукты питания вводятся химические соединения, не свойственные естественной биохимии растений, животных, птицы, рыбы, человека, но востребованные технологиями производства и хранения пищи², вследствие чего изрядная доля производимой ныне «пищи» просто вредна для здоровья, в том числе и для генетического здоровья.

Особый вклад в это явление вносят генномодифицированные организмы (сельскохозяйственные культуры), безопасность которых для здоровья человека и прежде всего — генетического — является хорошо проплаченным рекламным тезисом заинтересованных в их коммерческом производстве компаний, но не достоверным — научно установленным — фактом¹.

«В 2000 г. учёные публикуют Мировое заявление об опасности ГМО (World Scientists Statement..., 2000), а затем и Открытое письмо правительствам всех стран о введении моратория на распространение ГМО, которое подписали 828 учёных из 84 стран мира (Open letter…, 2000). Сейчас этих подписей во много раз больше. Учёные подчеркивали, что «чрезвычайно обеспокоены опасностью ГМО для окружающей среды, продовольственной безопасности, здоровья человека и животных и требуют моратория на распространение ГМ-организмов в соответствии с предупреждающим принципом. (Предупреждающий принцип используется для неприемлемых уровней риска, обеспечивая правовую базу для Европейского Агентства пищевой безопасности). В письме анализировались механизмы внедрения генов, возможные причины опасности ГМО, приводился длинный список научных исследований о негативном воздействии ГМО на животных»².

Во-вторых, как было отмечено в разделе 1, городская среда обитания является ощутимо мутагенным фактором, под воздействием которого в более или менее развитых в научно-техническом отношении странах находится от 70 до 95 % населения.

В-третьих, за последние примерно 200 лет в ходе нескольких волн индустриализации и расширения хозяйственной деятельности (как промышленной, так и сельскохозяйственной на основе монокультур) во многих регионах планеты были уничтожены естественные биоценозы³. Наряду с урбанизацией вызванное этим выпадение человека из природы повлекло за собой деградацию личностной культуры чувств сотен миллионов людей, их культуры мышления и оскудевание их внутреннего мира, какой ущерб в принципе не может компенсировать собой поддельная «духовность» коммерческого телевидения и интернета.

Т.е. развитие сельского хозяйства и отраслей пищевой промышленности в условиях технократического характера цивилизации привело к тому, что из жизни обществ «развитых стран» практически исчез значимый для развития цивилизации процесс обновления генофонда городского населения за счёт перетока в города биологически более здорового населения из сельской местности. И это произошло в условиях, когда просто вредное, а то и мутагенное воздействие техносферы на подавляющее большинство населения, ставшего городским, — многократно возросло в сопоставлении с временами начала цивилизации.

Приток в так называемые «развитые страны» трудовых мигрантов из стран «менее развитых» не только не решает этой проблемы, но и усугубляет её как вследствие чисто биологических причин, так и вследствие причин культурологического характера¹.

В-четвёртых, массированная производственная деятельность как сельскохозяйственного, так и индустриального характера непосредственно разрушает и уничтожает биоценозы. Обычно, когда говорят о воздействии хозяйственной деятельности на биосферу, то подразумевают механическое и химическое загрязнение среды обитания производственными и бытовыми отходами, а также — уничтожение биоценозов на территориях размещения хозяйственных объектов и поселений.

Но кроме того один из факторов воздействия на биоценозы хозяйственной деятельности — изменение глобальной климатической системы под воздействием техногенных потоков энергии.

«Для поддержания жизни человек ежедневно потребляет с пищей  2,5 тыс. ккал или  10⁷ Дж, т.е. средняя мощность жизнедеятельности человека составляет примерно 120 ватт. На протяжении тысячелетий этой энергии ему хватало, чтобы строить дома, растить детей, воевать. За счёт энергии ветра, рек и домашних животных человек увеличил свою мощность до  0,5 кВт, к концу ХХ в. его мощность выросла до  2 кВт, а общее производство энергии в мире — до 1,3  10¹³ Вт. К середине XXI века прогнозируемая мощность энергетики мира ( 3  10¹³ Вт) сравняется c мощностью излучения недр Земли ( 3,2  10¹³ Вт) и составит  0, 03 % от мощности потока солнечной энергии, которая достигает поверхности Земли (0,8  10¹⁷ Вт). Точные “пределы роста” производимой энергии до сих пор не установлены, но несомненно, что именно от неё зависит хрупкое равновесие всех жизненных циклов на Земле и само существование человека»¹.

Т.е. к настоящему времени совокупный мировой объём производства техногенной энергии человечеством находится в пределах естественных колебаний баланса природных энергопотоков планеты, и потому было бы ошибочно говорить о «глобальном потеплении».

В действительности имеет место потеря устойчивости климатической системы планеты под воздействием технической деятельности цивилизации.

Поэтому решение экологических проблем энергетики всякой технической цивилизации требует разрешения трёх проблем, которые имеют свои проявления как на локальном, так и на глобальном уровне, а именно:

• Загрязнение среды обитания продуктами распада энергоносителей и энергоустановок, изменяющее её химический состав точно так же, как и прочие техногенные загрязнители, на которых сосредоточено внимание подавляющего большинства экологистов.

• Биосферно недопустимые излучения энергоустановок и энергопотребителей.

• «Раскачка» естественно природных энергопотоков техногенными энергопотоками, которая сама по себе может привести к изменению климата, тектоники и разрушению современной биосферы.

Решение названных проблем может стать основой для перевода подавляющего большинства технологий на замкнутые циклы использования природных ресурсов, а также увеличения объёма переработки и утилизации производственных и бытовых отходов, поскольку это требует дополнительной энергии. Решение экологических проблем цивилизации неосуществимо без решения проблем экологической безопасности энергетики в указанном смысле.

Чтобы показать, насколько климатическая система планеты и её тектоника чувствительны к воздействию техногенных потоков энергии, приведём только один пример. Старт «шаттла» — «шпага» химических и энергетических загрязнений, пронзающая атмосферу на всю её высоту. Кроме того, поверхность земли — проводник, ионосфера — тоже проводник, а разделяющие их нижние слои атмосферы — изолятор: соответственно система «ионосфера, нижние слои атмосферы, поверхность земли» — конденсатор. Поскольку из сопел ракеты носителя истекает плазма (пламя — тоже проводник) и повышенная ионизированность следа ракеты носителя в атмосфере сохраняется ещё некоторое время, то след ракеты носителя — своего рода «медленная молния» во всю высоту атмосферы. То есть в этом планетарном конденсаторе происходит короткое замыкание. Сгорает всего около 2 000 тонн, причём не самых грязных в аспекте экологии криогенных топлив, а последствия можно найти во всех отраслях физики и химии, причём в глобальных масштабах.

Статистика свидетельствует, что такой старт «шаттла» с космодрома во Флориде ломает все предшествующие прогнозы погоды на две недели вперёд. А, кроме того, статистика выявляет обусловленность засух в Африке, ливней в США, слякотных зим в Европе, сильных землетрясений в Мексике, в Калифорнии, на Аляске активностью космодрома во Флориде (землетрясения следуют в течение месяца после запуска очередного тяжеловеса¹). Есть аналогичного рода статистика по Байконуру и Плесецку². Соответственно использование «морского старта» космических аппаратов с кораблей-космодромов также требует ответа на вопрос, какие районы мирового океана более или менее допустимо использовать для такого рода деятельности.

Реально это — проблемы человечества в целом. Выявить их детальность и разрешить всю проблематику создания биосферно допустимой энергетики и всего комплекса сельскохозяйственных и индустриальных технологий и организации без дальнейшего развития естествознания невозможно.

И в связи с четвёртым аспектом конфликта между биологической основой цивилизации и её исторически сложившейся социальной организацией (включая и хозяйственную деятельность) снова необходимо отметить роль генномодифицированных организмов (сельскохозяйственных культур) в разрушении и уничтожении биоценозов в окрестностях занятых ими угодий.

«ГМО ухудшает состояние окружающей среды и влияет на климат. Всё больше поступает данных как о токсичном влиянии ГМО, так и о снижении репродуктивности и патологических изменениях в органах не только млекопитающих, но и других животных, которые поглощают ГМ-растения. Так, появились исследования, которые показывали вредное воздействие ГМО на насекомых. Одной из первых была работа Losey et al (1999) на личинках бабочки Монарх Danaus plexippus, проведённая в лабораторных условиях. У той группы личинок, которая кормилась растительным млечным соком (milkweed) с ГМ-пыльцой, наблюдалось замедленное развитие и низкий процент выживаемости. В другой работе уже в полевых условиях было обнаружено негативное влияние Bt-кукурузы на бабочку Монарх и на бабочку-парусник (Zangerl et al., 2001). Неожиданными оказались данные правительственных исследований Шотландского Института Урожая (Scottish Crop Institute), показавшие опасность ГМ растений для божьих коровок, которых кормили тлёй с ГМ картофельных растений. Жизнь божьих коровок сокращалась до половины ожидаемой продолжительности жизни, а их плодовитость и кладка яиц значительно уменьшалась (Birch et al, 1996). Таким образом, опасность возникает не только для насекомых, которые находятся на ГМ-растениях, но и для тех, кто поедает этих насекомых. В последние годы появились сообщения и о массовом исчезновении пчёл. Учёные связывают исчезновение пчёл с действием на них ГМ-пыльцы (Маннапов, 2007)»¹.

Разрешение описанного выше конфликта между биологической основой и социальной организацией цивилизации, включая и её хозяйственной деятельность, в пользу того или иного образа жизни общества предопределит судьбу человечества.

«Можем ли мы на глобальном уровне спасти экосистемы, а вмести с ними не только ценные для нас виды, но также миллионы других видов, которые, возможно, станут для будущих поколений источниками питания и лекарств? Ответ кроется в нашей способности умерить наши аппетиты, приведя их в соответствие с возможностями природы производить то, что нам нужно, и поглощать то, что мы выбрасываем»².

По нашему мнению — можем, но для этого необходим переход к экотехнологической цивилизации в глобальных масштабах, и это требует политической воли; а та страна, которая первой сможет его эффективно начать осуществлять, помогая в этом деле другим, — просто обречена стать глобальным лидером цивилизационного развития человечества.

Однако осуществление целей, не определённых по характеру и по значимости их приоритетов, — управленчески невозможно. Поэтому для того, чтобы осуществить этот переход, прежде всего необходимо выявить объективно возможный образ жизни общества, который позволит решить задачи социо-культурного и общебиосферного характера, решение которых необходимо для становления и жизни технологической цивилизации в региональных и глобальных масштабах.