4.Человечество как мировое сообщество и вопрос о гуманистической мере прогресса

Размышления о смерти и бессмертии с логической неизбежностью подводят к проблеме существования человеческого рода как последнего основания нашей земной вечности — хранителя памяти о прошлом и продолжателя всех объективно значимых людских начинаний.

Глобальное единство и глобальная опасность

На современной фазе всемирно-исторического процесса интенсивно происходит интернационализация общественной жизни и самого быта людей. Всякий экономический и культурный изоляционизм оказывается ныне авантюристической политикой. Благодаря созданию новых транспортных и информационных средств планета делается обозримой. Миллиарды телезрителей ежевечерне присутствуют при событиях, совершающихся в других странах и на других континентах.

Но дело не только и не столько в зримости, наглядности «глобального феномена», которые еще не были знакомы ни XVIII, ни XIX векам. Дело прежде всего в том, что сегодня, на рубеже двух тысячелетий, люди впервые в истории остро переживают планетарную общность судьбы. Термоядерная угроза сравняла их в сознании уязвимости. Обострившиеся экологические проблемы заставили понять, что все они пьют одну воду и дышат одним воздухом. Превратности мировой экономики (например, сложнейшие инфляционные процессы) напомнили об усиливающейся взаимосвязи национально-хозяйственных организмов.

История поставила страны и народы перед необходимостью заняться общим делом и превратила его в условие успешного выполнения любых дел. Важнейшие аспекты этого общего дела — борьба за сокращение вооружений, охрана планетной среды человеческого обитания, преодоление крайних форм экономической отсталости, нищеты и голода, защита элементарных человеческих прав, поиски средств оптимизации международного разделения труда. Для решения этих задач недостаточно уже простого сосуществования государств с различным социальным строем, недостаточно их взаимной нейтральной лояльности, а требуется кооперация усилий, возможная лишь на основе доверия, понимания, признания значимости общечеловеческих ценностей. Людям не дано сойтись в общем деле, не достигнув хоть какого-то гуманистического согласия.

Было бы, конечно, наивностью уповать на то, что народы, одушевленные идеей мира, уже завтра соединятся в праздничном братском хороводе. Но есть веские основания допустить, что осознание угрозы тотального уничтожения побудит людей разных обществ и культур сойтись в признании равноуязвимости и равно-достоинства всех живущих на Земле человеческих существ и сообща отстаивать элементарные условия своего физического и духовного самосохранения. К этим условиям относятся мир, национальная независимость, право на культурную самобытность и нравственную самостоятельность, основные гражданские права, гарантии против голода и нищеты. На языке социальной теории они называются общедемократическими требованиями, на языке гуманистической философии — общечеловеческими ценностями. В современном мире отстаивание элементарных условий физического и духовного самосохранения человека — это не просто моральная норма политики, но еще и новый критерий самой ее реалистичности.

Известно, что рациональные доводы далеко не всегда являются надежным средством убеждения. Во многих общественных ситуациях куда более эффективным оказывается непосредственное обращение к эмоциям и страстям, предрассудкам и иллюзиям различных общественных групп (обстоятельство, издавна используемое в практике социальной манипуляции). Однако обстановка тотальной угрозы, все острее переживаемая общечеловеческая потребность в мире сообщает рациональным доводам дополнительную силу убедительности.

Здесь дает себя знать диалектическая зависимость, которую в свое время пророчески обрисовал И. Кант в трактате «О вечном мире». Люди, замечал он, обычно глухи к доводам разума, рекомендующего им нормы согласия и правового улаживания конфликтов. Они следуют голосу своих особых интересов и оказываются слепыми агентами раздоров и войн. Но когда антагонизмы достигают крайней остроты и на горизонте истории появляется призрак мироразрушительной войны, эта узкокорыстная тенденциозность сознания терпит фиаско. Делается очевидным, что людям предстоит либо погибнуть, либо опомниться в разуме и согласиться на обоюдные компромиссы.

Гуманистическая мера прогресса

Еще в гуманистической философии нового времени возникло понятийное противопоставление: человек — не вещь. Наиболее последовательно оно было продумано И. Кантом, положившим в основу своего учения оппозицию «вещь — личность» и сформулировавшим категорический запрет: «...поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству... как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству». Требование Канта было созвучно начавшейся в XVIII столетии борьбе против использования человека в качестве орудия чужой воли (раба, крепостного, холопа, исполнителя кабальных обязанностей). В свете исторического опыта XX столетия тезис «человек — не вещь» может и должен получить еще одну важную интерпретацию: человека нельзя изготовлять, пересоздавать, изобретать наново, как если бы он был просто необходимым для общества продуктом и средством.

Данное обстоятельство особенно существенно сегодня. Современные механизмы манипуляции (орудия отчужденной воспитательной практики) также опасны для духовного самосохранения человека, как новейшие виды вооружений для его физического выживания, неудивительно, что в философской литературе последних десятилетий столь остро и столь многопланово обсуждается проблема человеческой меры общественного прогресса. Все это не значит, конечно, что общество устраняется от активной воспитательной деятельности, от формирования человека в соответствии с гуманистическими принципами. Такая деятельность, напротив, должна усиливаться. Не принимая, однако, манипуляторские формы. Человек призван свободно выявлять и развивать присущие ему разум и гуманность. А это возможно только в разумном и гуманном обществе.