Уильям Петти и классические основы политической экономии. (к 380 летнему юбилею)*.

Преамбула. Классическое наследие видного ученого – экономиста невозможно понять и должным образом оценить вне опоры на его концептуальные позиции, без анализа того вклада, который он оставил для истории экономической мысли. Уильяму Петти 380 лет – юбилейная дата рождения. Этому событию и посвящается статья. В ней рассматривается основная экономическая парадигма У. Петти в плоскости классической политической экономии.

Уильям Петти (1623-1687) английский экономист, основатель классической школы политэкономии, принадлежит к той плеяде экономистов, без которых невозможно представить себе существование и развитие экономической науки. Петти заложил основы теории трудовой стоимости, анализа денежного обращения, экономически обосновал земельную и денежную ренту, разработал зачатки дифференциальной ренты. Рассуждения о сущности, значимости, способах взимания различных видов налогов, пошлин и сборов изложены настолько доходчиво и интересно, что чтение актуального и по сей день серьезного экономического труда становится удовольствием. В последние годы жизни Петти занимался преимущественно вопросами народонаселения, его роста, размещения, занятости и наряду с Дж. Граунтом может быть причислен к основателям демографической статистики. Уильям Петти родился 26 мая 1623 годав семье мелкого ремесленника-суконщика в Ромси (графство Хэмпшир). Он обладал разносторонними способностями и был своего рода вундеркиндом. Несмотря на скромное образование, которое могла дать ему городсткая школа в Ромси, он настолько знал латынь, что обратился к отцам иезуитам, имевшим свой колледж в городе Канне, со

* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ – 2003

стихотворным латинским «заявлением» о приеме. То ли бескорыстно изумленные способностями юноши, то ли с расчетом сделать ценное приобретение для католической церкви, иезуиты приняли его в коллеж и взяли на свое содержание. Петти пробыл там около двух лет и в результате, по его собственным словам, "приобрел знание латыни, греческого и французского языков, всей обычной арифметики практической геометрии и астрономии, важных для искусства навигации...".

Математические способности Петти были замечательны и он до конца жизни оставался в этой области на уровне достижений тогдашней науки [1, С.50]. В 14 лет нанялся юнгой на корабль. Уже через год волею случая из-за перелома ноги был выслан с корабля на ближайшем берегу, которым оказался север Франции. Он оказался во Франции практически без средств к существованию, некоторое время занимался мелкой торговлей, а затем поступил в иезуитский колледж в Канне, где в течение двух лет изучал латынь, греческий и французский языки, арифметику геометрию и астрономию, проявив блестящие математические способности.

В 1640 Петти вернулся в Лондон. В Лондоне Петти зарабатывает на жизнь черчением морских карт.

Потом он три года служит в военном флоте, где его способности к навигационному делу и картографии оказываются весьма полезными. Покидая флот в 1643 г., он имеет наличными 60 фунтов стерлингов — немалую по тем временам сумму. Эти годы — разгар революции, ожесточенной политической и идейной борьбы, разворачивается гражданская война. В принципе 20-летний Петти — на стороне буржуазной революции и пуританской религии, но никакого желания лично ввязываться в борьбу он не имеет.

Его влечет наука. Он уезжает в Голландию и Францию, где изучает в основном медицину. Такая разносторонность не только признак личной талантливости Петти: в XVII в. выделение отдельных наук только начиналось, и ученая универсальность не была редкостью. В 1647 г. изобрел копировальную машину. Получил медицинское образование в университетах Лейдена, Парижа и Оксфорда. В 1649 г. получил степень доктора физики, а в 1651г. стал профессором анатомии и музыки Оксфордского университета [23, С.236-237]. В годы пребывания в Оксфорде был активным членом группы молодых ученых, называемой "невидимой коллегией", из которой позднее выросло Королевское общество (Британская Академия наук).

Но через год в 1651 г. неожиданно для многих принял предложение занять должность врача при главнокомандующем английской армией в Ирландии, и с этого времени жизнь скромного медика кардинально изменилась.

В сентябре 1652 г отбыл в Ирландию, получив должность врача при главнокомандующем английской армии в Ирландии. Возглавил работы по составлению планов ирландских земельных угодий, разбогател и превратился в одного из крупнейших ирландских землевладельцев. Проявив завидную предприимчивость, по подсчетам самого У. Петти, ему удалось «заработать» 9 тыс. ф. ст. за обычный, казалось бы, правительственный подряд по подготовке им лично планов земельных участков для последующих замеров и составления карты покорения Ирландии. Как выяснилось, У. Петти оформил на свое имя скупку земли на разных концах острова за всех тех офицеров и солдат, кто не мог или не хотел дождаться получения своего земельного надела. Bсего через 10 лет, в 1661 г. , 38-летний интеллигент –разночинец был возведен в рыцарское звание, заслужил право именоваться сэром. По сути дела, он принадлежал ко второй категории титулованного дворянства, которая , в свою очередь, включает два ранга (баронеты и рыцари) и дает право именоваться сэром. Таких семей насчитывалось 1400. Следовательно, в многоступенчатой иерархии дворянства Петти имел самый низший титул [1, С. 50-78].

Петти публиковал памфлеты, преследующие конкретные, порой даже корыстные цели, как все экономисты того времени. Самое большое, что он приписывал себе, — это изобретение политической арифметики (статистики). В этом видели его главную заслугу и современники. В действительности он сделал также нечто иное: своими высказанными как бы, между прочим, мыслями о стоимости, ренте, заработной плате, разделении труда и деньгах он заложил основы научной политической экономии. Это и есть подлинная "экономическая Америка", открытая новым Колумбом. В дальнейшем положение состоятельного и практичного земледельца в сочетании с пытливым умом и острой интуицией отразилось на новых занятиях Петти, связанных с описанием собственного видения в экономической жизни общества и государства. С 1660 Петти жил то в Ирландии, то в Англии и лишь в 1685 окончательно перебрался в Лондон.

Петти оставил заметный след в истории экономической науки, хотя единой точки зрения на его научный вклад до сих пор не существует. Одни авторы рассматривают его как выдающегося представителя меркантилизма, другие видят его основную заслугу в создании основ статистико-эко комического метода исследований и экономической статистики, третьи считают основателем нового направления в науке, из которого впоследствии выросла английская классическая политическая экономия, Среди основных трудов Петти – «Трактат о налогах и сборах» (1662); «Слово мудрым» (1665); «Политический обзор или анатомия Ирландии» (1672); «Разное о деньгах» (1682); «Эссе о политической арифметике» (1683), в которых красной нитью прослеживается мысль о неприятии протекционистских идей меркантилистов. В истории политической экономии бывали случаи, когда людей забывали и воскрешали вновь. Уильяма Петти не надо было открывать заново. Он был если не знаменит, то хорошо известен уже при жизни. С его идеями был знаком Адам Смит. Мак-Куллох писал в 1845 г., что "сэр Уильям Петти был одной из самых замечательных личностей XVII столетия". Более того, он прямо называл Петги основателем трудовой теории стоимости и проводил от него прямую линию к Рикардо [3,С.23]. Уильям Петти был в полной мере открыт для науки К. Марксом, который показал подлинное место, которое занимает в истории экономической мысли гениальный англичанин. Петти — родоначальник классической политической экономии, которая перешла к анализу внутренних закономерностей капиталистического способа производства, к поискам закона его движения. Маркса сильно привлекала эта яркая и своеобразная личность [4,С.86-92]. "Петти чувствует себя основателем новой науки,..", "Его гениальная смелость...", "Оригинальным юмором проникнуты все сочинения Петти...", "Само заблуждение Петти гениально.,,", "Настоящий шедевр по содержанию и по форме" — эти оценки из разных произведений Маркса дают представление о его отношении к "гениальнейшему и оригинальнейшему исследователю - экономисту" [17,С.243]. Еще Мак-Куллох отметил довольно странный факт в судьбе литературного наследия Петти. При всей важности его роли, сочинения Петти никогда не издавались полностью и существовали лишь в старых разрозненных изданиях, ставших к середине XIX в. библиографической редкостью. Мак-Куллох заканчивал свою заметку о Петти скромным пожеланием: "Благородные потомки Петти, к которым перешли как немалая доля его таланта, так и его поместья, не могли бы воздвигнуть лучший монумент его памяти, чем издание полного собрания его трудов" [1, С.56].

Современные авторы подходят к Петти по-разному. Для одних экономистов он, прежде всего зачинатель научного направления, которое стало одним из источников марксизма. Некоторые экономисты, признавая Петти большим ученым и яркой личностью, нередко отказывают ему в роли предшественника Смита, Рикардо и Маркса. Место Петти в науке часто ограничивают лишь созданием основ статистико-экономического метода исследований. Шумпетер утверждает, что у Петти нет трудовой теории стоимости (и понятия стоимости вообще), нет сколько-нибудь заметной теории заработной платы, а следовательно, не может быть и намека на понимание прибавочной стоимости. Своей репутацией он якобы обязан только "декрету Маркса, которым Петти был объявлен основателем экономической науки", а также восторгам некоторых ученых, которые, как намекает Шумпетер, так сказать, не предполагали, на чью мельницу они льют воду [5 С. 72-83]. В целом ряде работ Петти рассматривается только как один из представителей меркантилизма, может быть, один из самых талантливых и передовых, но не более того. В крайнем случае, ему ставится в заслугу помимо открытия статистического метода трактовка частных экономических проблем и вопросов экономической политики: налогообложения, таможенных пошлин. Нельзя сказать, что эта точка зрения абсолютно господствует в современной науке. Высказывают и иные позиции [9,С.22-31].

Действительно, Петти не был свободен от меркантилистских представлений. Влияние меркантилизма, особенно в ранних работах, несомненно сказалось как в теории, так и в методологии Петти. Его взгляды носили переходный характер от меркантилизма к классической политэкономии. У Петти еще отсутствует единая и цельная система теоретических взглядов. Если в ранних работах Петти заметно влияние идей меркантилизма, то в более поздних трудах, в частности в работе «Несколько слов по поводу денег» (1682), оно отсутствует. В отличие от меркантилистов, Петти считал источником богатства не сферу обращения, а сферу производства. Оппозиция Петти меркантилизму как теории прежде всего проявляется в его методе. Метод его, как подчеркивает сам Петти – «не традиционный». И, действительно, Петти рвет с традицией. Метод меркантилистов был, как мы знаем, - описательный: собирание фактов и выяснение эмпирических связей между ними. Петти не заявляет, что он хочет пользоваться только аргументами, взятыми из чувственного опыта, и рассматривать такие причины, которые имеют видимое основание в природе. Он ввел в политэкономию метод, который применялся в естественно - научных дисциплинах. Этому методу он еще придал форму математическую. Основываясь на последней, многие исследователи не видят истинной природы метода Петти и превращают его в чистого эмпирика, якобы ратовавшего только за точное наблюдение фактов и их описание при помощи метода статистики. Конечно верно, что Петти требовал точного наблюдения, но не менее верно и то, что он широко пользовался научной дедукцией для объяснения наблюдаемых явлений, т.е. для раскрытия их сущности. Раскрыть основу явлений, или таинственную, как выражается Петти, природу их, невозможно без абстракции. Таким образом, он понимал : во-первых, что сущность явления и само явление не тождественны, а эмпирики исходят как раз из их совпадения; во-вторых, что исследование не исчерпывается раскрытием сущности явления, а должно еще показать, как последняя проявляется. Однако необходимо подчеркнуть, что у Петти мы имеем лишь первые попытки применения того нового метода, который находит свое дальнейшее развитие у Рикардо и Маркса [4,с.86-90].

Первое серьезное экономическое сочинение Петти именовалось "Трактат о налогах и сборах" и вышло в 1662 г. Пожалуй, это и важнейшее его сочинение. Стремясь показать новому правительству, каким путем можно (несомненно, при его личном участии и даже под его руководством) увеличить налоговые доходы, он также изложил наиболее полно свои экономические взгляды [19]. К этому времени Петти почти забыл, что он врач. Математикой, механикой судостроением он занимается лишь в редкие часы досуга или общения с иными из старых ученых-друзей. Зато теперь его изобретательный и гибкий ум все более обращается к экономике и политике. В его мозгу роятся проекты, планы, предложения: налоговая реформа, организация статистической службы, улучшение торговли… Все это находит свое выражение в его "Трактате". Но не только это. Может быть, "Трактат" Петти — самое важное экономическое сочинение XVII столетия, как книга Адама Смита о богатстве народов оказалась таким сочинением XVIII столетия. Через 200 лет К. Маркс писал о "Трактате": "В рассматриваемом нами произведении Петти по сути дела определяет стоимость товаров сравнительным количеством содержащегося в них труда", В свою очередь, "от определения стоимости зависит и определение прибавочной стоимости" [4]. О Петти написано много. Но в этих словах Маркса в самой сжатой форме выражена суть научного достижения английского мыслителя. С острым чутьем человека новой эпохи он сразу, в сущности, ставит вопрос о прибавочном продукте: '"...мы должны попытаться объяснить таинственную природу как денежной ренты, называемой процентом (usury), так и ренты с земель и домов". В XVII в. земля еще основной .объект приложения человеческого труда. Поэтому для Петти прибавочный продукт выступает исключительно в форме земельной ренты, в которой скрывается и промышленная прибыль. Процент он далее также выводит из ренты. Торговая прибыль мало интересует Петти, что резко отличает его от меркантилистов. Примечательно и выражение о таинственной природе ренты. Петти чувствует, что он стоит перед большой научной проблемой, что внешность явления здесь отличается от сущности. Предположим, что некто занимается производством зерна. Часть произведенного им продукта вновь пойдет на семена, часть будет потрачена на удовлетворение собственных потребностей (в том числе путем обмена), а "остаток хлеба составляет естественную и истинную земельную ренту". Здесь намечено деление продукта, а следовательно, создающего его труда и стоимости на три основные части: 1) часть, представляющую возмещение затраченных средств производства, в данном случае семян; 2) часть, необходимую для поддержания жизни работника и его семьи, и 3) избыток, или чистый доход. Далее Петти ставит вопрос: «...какому количеству английских денег может равняться по своей стоимости этот хлеб или эта рента? Я отвечаю: такому количеству денег, которое в течение одинакового времени приобретает за вычетом своих издержек производства кто-нибудь другой, если он всецело отдается производству денег, т. е. предположим, что кто-нибудь другой отправляется в страну серебра, добывая там этот металл, очищает его, доставляет его на место производства хлеба первым, чеканит тут из этого серебра монету и т. д. Предположим далее, что этот индивидуум в течение того времени, которое он посвящает добыванию серебра, .приобретает также средства, нужные для своего пропитания, одежды и т. д. Тогда серебро одного должно быть равно по своей стоимости хлебу другого; если первого имеется, например, 20 унций, а последнего 20 бушелей, то унция серебра будет представлять собой цену бушеля хлеба» [19,с.31-32].

В последнее время в экономику прочно вошло понятие модели, распространяется метод экономического моделирования. Модель — это мыслимая картина экономических связей, содержащая некие исходные условия и предположения. Может быть, описанная Петти ситуация — одна из первых экономических моделей в истории науки [13,с.151].

Петти разграничивал «естественную» цену товара, под которой понимал стоимость, и рыночную цену, которую называл «политической» ценой. Рассматривал «естественную» цену как внутреннюю основу рыночных цен, он определял ее трудом [16,с.16-17]. «Если кто – нибудь, - отмечал он, - может добыть и доставить в Лондон одну унцию серебра в то же самое время, в течение которого он в состоянии произвести один бушель хлеба, то первая представляет собой естественную цену другого; если же благодаря новым , более богатым копям он окажется в состоянии также легко добыть две унции серебра, как прежде одну, то хлеббудет также дешев при цене в 10 шиллингов за бушель, как прежде был при цене в 5 шиллингов (при прочих равных услових)» [13,с.40]. Здесь высказаны два важных положения: во-первых, в основе меновых пропорций, в которых хлеб обменивается на серебро, лежит труд, затраченный на их производство, следовательно, стоимость определяется трудом; во- вторых, стоимость товара прямо пропорциональна производительности труда по добыче серебра. Петти, по существу, формулирует закон стоимости. Он понимает, что этот закон действует крайне сложным образом, лишь как общая тенденция. Это выражается в следующих поистине удивительных фразах: «Я утверждаю, что именно в этом состоит основа сравнения и сопоставления стоимостей. Но я признаю, что развивающаяся на этой основе надстройка (superstructure) очень разнообразна и сложна» [20,с.40]. Между меновой стоимостью, величина которой определяется затратами труда, и реальной рыночной ценой — множество посредствующих звеньев, которые безмерно усложняют процесс ценообразования. Петти называет некоторые ценообразующие факторы, с которыми приходится считаться современным экономистам и плановикам: влияние товаров-заменителей, товаров-новинок, мод, подражания, традиций потребления. Он делает первые шаги на пути анализа самого труда, создающего стоимость. Каждый конкретный вид труда создает только конкретное благо, потребительную стоимость: труд земледельца — зерно, труд ткача — полотно и т. д. Но в любом виде труда есть что-то общее, делающее все виды труда сравнимыми, а эти блага — товарами, меновыми стоимостями: затрата рабочего времени, как такового, затрата производительной энергии работника вообще.

Петти был в истории экономической науки первым, кто стал прокладывать путь к идее абстрактного труда, которая легла в основу марксовой теории стоимости [4]. Было бы странно искать у зачинателя и первооткрывателя какую-то стройную и законченную экономическую теорию. Опутанный меркантилистскими представлениями, он еще не может отделаться от иллюзии, что труд в добыче драгоценных металлов — это все же какой-то особенный труд, наиболее непосредственно создающий стоимость. Петти не может отделить меновую стоимость, которая наиболее наглядно воплощается в этих металлах, от самой субстанции стоимости — затрат всеобщего человеческого абстрактного труда. У него нет сколько-нибудь ясного понятия о том, что величина стоимости определяется затратами общественно необходимого труда, типичными и средними для данного уровня развития хозяйства. Затраты труда, превышающие общественно необходимые, пропадают даром, не создают стоимость. Многое с точки зрения последующего развития науки можно признать у Петти слабым и прямо ошибочным. Однако Петти твердо стоит на избранной им позиции трудовой теории стоимости — и успешно применяет ее ко многим конкретным проблемам [21,с.42-57].

Он пришел к мысли, что прибавочный продукт производится не только и не столько для себя, сколько для владельцев земли и капитала. О том, что он пришел к этой мысли, свидетельствуют его соображения о заработной плате. Заработная плата работника определяется и должна определяться, по его мнению, только необходимым минимумом средств существования. Он должен получать не более чем необходимо, "чтобы жить, трудиться и размножаться". Петти понимает в то же время, что стоимость, создаваемая трудом этого работника,— это совершенно иная величина, и, как правило, значительно большая. Эта разница и является источником прибавочного продукта, который у него выступает в виде ренты. Хотя и в неразвитой форме, Петти выразил основное научное положение классической политической экономии: в цене товара, определяемой в конечном счете затратами труда, заработная плата и прибавочная стоимость (рента, прибыль, процент) находятся в обратной зависимости. Повышение заработной платы при одном и том же уровне производства может происходить лишь за счет прибавочного продукта, и наоборот. Отсюда и признание принципиальной противоположности интересов рабочих, с одной стороны, и землевладельцев и капиталистов — с другой. Таков последний вывод, который сделает классическая политическая экономия в лице Рикардо [3]. Петти ближе всего подходит к такому взгляду, пожалуй, не в "Трактате", а в написанной в 70-х годах знаменитой "Политической арифметике", хотя и там мысль эта имеется лишь в зародыше. Но в целом увлечение политической арифметикой как-то помешало Петти углубить свою экономическую теорию, понимание коренных закономерностей капиталистической экономики. Многие гениальные догадки "Трактата" остались неразвитыми. Цифры теперь увлекали его, они казались ключом ко всему. Еще в "Трактате" есть характерная фраза: "Первое, что необходимо сделать,— это подсчитать...» [22,с. 12]. Она становится девизом Петти, каким-то заклинанием: надо подсчитать, и все станет ясно. Создатели статистики страдали несколько наивной верой в ее силу. Ясное дело, содержание главных экономических сочинений Петти не исчерпывается сказанным. Оно гораздо богаче. Сумма его идей — это мировоззрение того времени. Петти впервые исследует само капиталистическое производство и расценивает экономические явления с точки зрения производства. В этом его решительное преимущество перед меркантилистами. Отсюда его критическое отношение к непроизводительным слоям населения, из которых он особо выделяет священников, адвокатов, чиновников. Он полагает, что можно было бы значительно уменьшить число купцов и лавочников, которые тоже "не доставляют никакого продукта" Эта традиция критического отношения к непроизводительным группам населения войдет в плоть и кровь классической политической экономии.

Стиль — это человек, как гласит старое французское изречение. Литературный стиль Петти необычайно свеж и оригинален, даже симпатичен. И не потому, что он владел какими-то литературными красотами и тонкостями. Наоборот, Петти лаконичен, прям и строг. Смелые мысли он выражает в смелой, безоговорочной форме. Он всегда говорит только главное и простыми словами. Самая объемистая его работа не занимает в русском переводе и 80 книжных страниц. Устав Королевского общества, одним из членов-учредителей которого был Петти, требовал, чтобы "во всех отчетах об опытах., , излагалась только суть дела, без всяких предисловий, оправданий или риторических украшений" [16]. Это великолепное правило Петти считал применимым не только к естественным, но и к общественным наукам и стремился следовать ему. Многие его работы и напоминают "отчеты об опытах". Правило это не мешало бы, впрочем, знать и руководствоваться им также современным экономистам и представителям других общественных наук. Простота не мешает видеть за строчками сочинений Петти его яркую личность, неуемный темперамент, политическую страстность. Этот богатый помещик, с его огромным напудренным париком и в роскошном шелковом кафтане (таков сэр Уильям на одном из поздних портретов), во многом оставался грубоватым простолюдином и слегка склонным к цинизму медиком. При всем своем богатстве и титулах, Петти всегда неустанно работал — не только умственно, но даже физически. Его страстью было кораблестроение, и он без конца проектировал и строил необычные суда. В чертах его личности отчасти заключается объяснение его антипатий: он нутром ненавидел бездельников и паразитов, К самой королевской власти Петти относился строго. Заискивая перед двором, он в то же время писал вещи, которые никак не могли понравиться королю и правительству: короли склонны к агрессивным войнам, и самый лучший способ удержать их от этого — не давать им денег для ведения войн.

В отличии от меркантилистов богатство, по мнению У. Петти образуют не только драгоценные металлы и камни, включая деньги, но и земли страны, дома, корабли и даже домашняя обстановка. Именно в рассуждениях по данному поводу он высказал популярное и в наши дни убеждение: «Труд есть отец и активный принцип богатства, а земля-его мать» [19,с.54]. Для увеличения богатства страны У. Петти полагал, что вместо наказания тюремным заключением необходимо ввести денежные штрафы, а «несостоятельных воров» отдать «в рабство», заставлять трудиться. Это в противовес меркантилистам означало, что богатство создается прежде всего трудом и его результатами, т. е. Отрицалась «особая» роль денег в хозяйственной жизни. Поэтому, уточнял Петти, если какое-то государство прибегает к порче монет, то это характеризует его упадок, бесчестное положение государя измену общественному доверию деньгам. В развитии данной мысли У. Петти обращает внимание на бессмысленность и невозможность запрета вывоза денег. Подобное деяние государства равносильно, по его словам, запрету ввоза в страну импортных товаров. В этих и других суждениях У. Петти проявляет себя как сторонник количественной теории денег, демонстрируя понимание закономерности о количестве денег, необходимом для обращения. Однако в то же время очевидна и его упрощенческая позиция по поводу роли денег в экономике, С одной стороны, количественная теория денег действительно показала, что «деньги сами по себе не конституируют богатства», с другой же - Уильям Петти, а затем и другие авторы классической политической экономии не поняли, что эта теория, говоря словами М. Блауга, «вела к игнорированию взаимосвязи между товарным и денежными рынками, проистекающей от функции денег как средства coxpaнения ценности". Вот почему справедливая во многом критика меркантилизма сопровождается в трудах У. Петти и некоторыми тенденциозными соображениями. Он, например, совершенно предвзято отрицает участие торговли и торгового капитала в создании национального богатства, настаивая даже на сокращении значительной части купцов. Последних У. Петти сравнивает с «игроками», занятыми распределением «крови» и «питательных соков» государства, под которыми имел в виду продукцию сельского хозяйства и промышленности. Неприятие меркантилистских идей отразилось в творчестве У. Петти не только в связи с характеристикой сущности богатства и путей его приумножения, но и в попытках выявить природу происхождения стоимости товара, а также причин, влияющих на уровень их цен на рынке. Трактовки, предложенные им в данной связи, впоследствии позволили признать его первым автором трудовой теории стоимости, ставшей одним из главных признаков классической политической экономии в целом. Доходы предпринимателей и землевладельцев охарактеризованы У. Петти посредством унифицированного им по существу понятия «рента». В частности, называя рентой с земли разницу между стоимостью хлеба и издержками на его производство, он подменял им такое понятие, как прибыль фермера. В другом примере, рассматривая суть происхождения ссудного процента, У. Петти вновь прибегает к упрощению, заявив, что этот показатель должен быть равен «ренте с такого-то количества земли, которое может быть куплено на те же данные в ссуду деньги при условии полной общественной безопасности».

Одним из первых высказал идею о существовании в экономике объективных закономерностей, которые называл естественными законами, фактически сформулировал закон стоимости , близко подошел к понятиям прибавочного продукта, проанализировал некоторые ценообразующие факторы , изложил свои соображения относительно эффективности разделения труда [10,11,12,13,14,15]. Уильям Петти в «Трактате о налогах и сборах» сформулировал следующие статьи государственных расходов:

1) Военные расходы. Включают в себя расходы на оборону государства на суше и на море, расходы по обеспечению мира как внутри страны, так и вне ее, а также расходы на достойный отпор оскорблениям со стороны других государств. Военные расходы в обыкновенных условиях, как правило, не уступают по своим размерам никакой другой статье расходов, но в чрезвычайных условиях (т.е. во время войны или при угрозе войны) намного превосходят все остальные расходы; 2) Содержание правителей, главных и подчиненных. В эту же графу могут быть отнесены расходы по отправлению правосудия как в делах частных лиц друг с другом, так и между государством или обществом в целом и отдельными членами его, а также как по исправлению наказанию уже содеянных несправедливостей и преступлений, так и по предупреждению их на будущее время; 3) Расходы на содержание пастырей человеческих душ и руководителей их совести. Можно было бы подумать (так как это касается иного мира и лишь частных интересов каждого человека в нем), что это не должно совершаться за счет государственных расходов в этом мире. Тем не менее, если учесть, как легко обходить людские законы, совершать непредсказуемые преступления, подкупать свидетелей и опровергать свидетельские показания, искажать дух и значение законов и т.д., то можно понять необходимость ввести в государственные расходы средства на обучение людей законам Бога; 4)Расходы на школы и университеты в особенности, поскольку они учат больше чем чтению, письму и арифметике; последние приносят особую пользу каждому человеку, являясь опорой и заменой памяти и рассудка, причем счет выполняет эту роль для рассудка, а письмо и чтение – для памяти; 5) Расходы на содержание сирот, найденных и подкинутых детей, которые также являются сиротами, а также всякого рода немощных людей и, кроме того, таких, которые нуждаются в получении работы; 6) Расходы на дороги, судоходные реки, водопроводы, мосты, порты и другие предметы, нужные для блага пользования всех.

У. Петти видел следующие расходы как в общем так и в причины, увеличивающие государственные расходы, как в общем, так и частности: 1) Обшей причиной У. Петти считал нежелание населения оплачивать государственные расходы, каковое проистекает от убеждения, что проволочкой и сопротивлением можно вовсе избавиться от уплаты их, и от подозрения, что обложение слишком велико, или что собранные суммы расхищаются или неправильно расходуются, или же что они неравномерно взимаются и распределяются. Все это вызывает излишние расходы при взимании их и заставляет государя принимать суровые меры по отношению к своему народу; 2) Другой причиной, делающей налоги более тяжелыми, является принуждение платить их деньгами в определенное время, а не товарами и в наиболее удобные сезоны; 3) Неясность и сомнения относительно права обложения налогами; 4) Недостаток денег и беспорядок в монетном деле; 5) Малочисленность населения, особенно земледельческих рабочих и ремесленников; 6) Незнание числа, богатства и промыслов жителей, что вызывает излишние расходы повторного взимания и вносит беспокойство новыми добавочными обложениями, вводимыми ради исправления ошибок; 7) И, в частности: причины возрастания военных расходов те же, что и причины, увеличивающие войну или угрозу войн. Одной из причин государственных расходов, связанных с религией, является то обстоятельство, что в связи с изменением религии, разорвавшей с папством, а также с изменениями в земледелии и в промыслах не были изменены границы приходов. Разве не могут приходы быть больше теперь, когда священники проповедуют большому числу людей, собранных вместе, т.е., иными словами, разве не может стадо быть теперь более многочисленным, чем в том случае, когда каждую отдельную овцу приходилось, как до сих пор, чистить и стричь трижды в год при помощи исповеди и отпущения грехов? Если в Англии и Уэльсе имеется лишь около 5 млн. жителей, то к чему нам иметь больше 5 тыс. приходов, что составляет по 1 тыс. овец на каждого пастыря, тогда как в средних приходах Лондона имеется около 5 тыс. душ в каждом. Исходя из этого расчета, в Англии и Уэльсе должна быть лишь 1 тыс. приходов, в то время как имеется их около 10 тыс. Сокращение приходов наполовину сбережет (считая доход притча в среднем равным лишь 100 ф. ст. в год на каждый приход) 500 тыс. ф. ст. Помимо того, когда число приходских священников сократиться наполовину, то мы будем нуждаться лишь в половинном количестве епископов и деканов, капитулов, конгрегации и кафедральных соборов, которые, пожалуй, обходятся еще в 200 или 300 тыс. ф. ст. И все же церковь Господня будет обслуживаться даже более исправно, чем теперь, а священный, древний институт епископства не потерпит никакого ущерба, так же как и способ добывания средств на их содержание посредством десятины. И все это - путем большей и лучше соответствующей требованиям реформы. Что касается уменьшения расходов на должности, относящиеся к администрации и суду, то оно будет заключаться в отмене всего излишнего, сверхштатного и устаревшего, а вместе с тем в сокращении оплаты и остальных до размеров, соответствующих труду, искусству и степени доверия, требующимися в каждом отдельном случае. Получающиеся вследствие этого излишки должны быть либо возвращены населению, которое давало их королю тогда, когда это жалование составляло лишь справедливое вознаграждение должностному лицу, либо же король, все еще удерживая их, может покрывать ими соответствующую сумму государственных расходов, а не расходовать их на удовлетворение назойливых притязаний отдельных лиц.

Сокращение расходов на университеты, к которым причисляются и немногочисленные юридические школы, означало бы уменьшение числа лиц, обучающихся Богословию, правоведению и медицине, и тем самым уменьшение применения этих профессий. Если установить число юристов и нотариусов, исходя из учета числа жителей, их земель и другого Богатства, то едва ли при этом осталось больше одной сотой доли тех, какие имеются сейчас. Что касается врачей, то, опираясь на «замечания», сделанные недавно относительно бюллетеней смертности, нетрудно узнать на основании числа умирающих, сколько в Лондоне имеется больных, и, исходя из удельного веса столицы, установить число больных в стране; затем посредством этих двух цифр и прибегнув к совету ученой коллегии медицинского факультета вычислить, какое количество врачей требуется для всей страны и, стало быть, узнать, какое количество студентов этой профессии следует допускать к учению и поощрять. Наконец, высчитав это количество, можно присоединить к нему соответствующее количество хирургов, аптекарей и сиделок и, таким образом, приостановить всем этим и пресечь бесконечный наплыв напрасных претендентов на эти профессии, злоупотребляющих этим божественным факультетом. Если были бы сокращены многочисленные должности и жалованья, связанные с управлением, судом и церковью, а также число духовных лиц, юристов, врачей, купцов и розничных торговцев, получающих каждый большие оклады за произведенную для общества незначительную работу, то насколько облегчило бы это покрытие общественных расходов и насколько возросла бы равномерность их распределения. Перечислив шесть статей государственных расходов и вкратце пояснив, как можно сократить четыре из них, он переходит к двум остальным статьям, которые желательно было бы увеличить. Первая из этих двух статей - забота о бедных, что сводится к организации убежищ для престарелых, слепых, хромых и других калек, госпиталей для неспокойных больных, больных хроническими, болезнями и еще другими для сирот, найденных и подброшенных детей. Из этих последних не должен быть отвергнут ни один ребенок, как бы много их ни было. Отбор этих детей, произведенный по достижении ими приблизительно восьми- или десятилетнего возраста, может дать королю наиболее подходящие орудия для ведения всякого рода дел его, причем они будут столь же безусловно обязаны верно служить ему, как и его собственные кровные дети. Когда все беспомощные и немощные люди будут, таким образом, обеспечены, а лентяи и воры обузданы и наказаны министром юстиции, мы найдем в результате определенные постоянные занятия для всех остальных нуждающихся людей, которые, работая соответственно изданным для них правилам, могут требовать достаточно количества пищи и одежды. Их дети (если они малы и немощны), как уже было сказано, тоже обеспечиваются другими способами. Эта работа должна заключаться в том, что было учтено как шестая статья государственных расходов, а именно в том, чтобы сделать все шоссейные дороги настолько широкими, прочными и ровными, чтобы расходы и утомительность путешествий и перевозок благодаря этому сильно уменьшились; в углублении и расчистке рек и в превращении их в судоходные; в насаждении в подходящих местах полезных деревьев, доставляющих строевой лес, плоды; в возведении мостов и плотин; в разработке рудников, каменоломен и каменноугольных копей; в выплавке железа и т.д. Это работы, в которых нуждается страна, эти работы требуют большого количества труда и малого искусства.

Переходя к вопросу об устранении некоторых общих причин, вызывающих недовольство при уплате налогов и сборов У. Петти писал, что население полагает, что государь требует больше, чем ему нужно. Больше всего раздражает людей обложение их более высоким налогом, чем их соседей. На это я отвечаю, что эти подозрения во многих случаях неверны, часто это случайность, которая при следующем обложении может повернуться более благоприятно. Если же это сделано преднамеренно, то все же нельзя предполагать, чтобы это было намерением государя; скорее это является результатом действий временного распределения податей, который, возможно будет в свою очередь наказан при ближайшем распределении налога тем самым лицом, которое он обидел. Люди приходят в негодование при мысли, что собранные деньги будут растрачены на увеселения, великолепные зрелища, триумфальные арки и т.п. На это я отвечаю, что такая трата означает возвращение этих денег промысловым людям, занятым в производстве этих вещей. Промыслы эти хотя и кажутся бесполезными и создающими только украшения, однако работники их немедленно же передают полученные деньги людям, занятым в наиболее полезных промыслах, а именно: пивоварам, булочникам, портным, сапожникам и т.д. Незнание количества населения промыслов и богатств народа является часто причиной того, что население терпит излишние беспокойства, подвергаясь двойному обложению и неудобствам двух или многих налогов там, где можно было бы обойтись одним. Кроме того, не зная богатства жителей, государь остается в неведении, какую сумму налога они могут вынести, а не зная промыслов населения, он не может судить о том, в какое время года ему лучше всего требовать свою долю. Неясности и сомнения относительно права обложения налогами были причинами крупных и достойных порицания враждебных выступлений со стороны населения и вынужденных строгостей со стороны государя: отличным примеров этого была корабельная пошлина - немалая причина двадцатилетних бедствий для всего королевства.

Недостаток денег - другая причина плохого платежа налогов. Ибо если учесть, что из всего Богатства нашей страны, т.е. земель, домов, кораблей, товаров, домашней обстановки, драгоценных металлов и денег, монета составляет едва сотую часть и что в настоящее время в Англии имеется, вероятно, не больше 6 млн. ф. ст., что составляет 20 шилл. - на душу населения, то можем легко понять, как трудно бывает людям с большим достатком уплатить сразу известную сумму денег. Если же они не сумеют ее уплатить, следуют строгие меры и штрафы, совершенно справедливо налагаемые, хотя, несомненно, отдельному лицу было бы легче потерпеть ущерб вместе со всеми, чем одному. Кажется отчасти затруднительным, что все налоги должны вноситься в виде денег, что жирный скот и хлеб, например, не могут быть приняты в натуре (когда королю надобно снабдить провиантом свои корабли в Портсмуте), фермеры же должны предварительно везти свой хлеб (может быть, на расстояние десяти миль) для продажи или превращения его в деньги; последние же после их уплаты королю снова превращаются в хлеб, который приходится доставлять издалека. Кроме того, фермер из-за спешки вынужден продавать свой хлеб по более низкой цене, а король из-за спешки же вынужден переплачивать за свой провиант, тогда как уплата натурой, pro hic et nunc (соответственной натурой и своевременно), сократила бы значительные лишения, которые терпит бедный народ.

На основании этого можно утверждать, что если в стране имеется слишком много денег, то для нее, равно как и для короля, было бы выгодно и не принесло бы вреда и частным лицам, если бы весь излишек находился в королевских сундуках. Это означало бы то же самое, как если бы людям позволили уплачивать причитающиеся с них налоги любой вещью, без которой им легче всего обойтись. Если налоги фактически расходуются на наши собственные отечественные товары, они мало причиняют вреда населению в целом, - они лишь производят изменения в Богатстве и состояниях отдельных людей; в частности они переносят их от землевладельцев и лентяев к знающим деятельным людям. Если, например, дворянин сдал свою землю в аренду за 100 ф. ст. в год на несколько лет или несколько поколений и будет обложен налогом, идущим на содержание флота, в размере 20 ф. ст. в год, то результатом этого будет то, что 20 ф. ст. этого дворянина будут ежегодно распределяться между моряками, корабельными плотниками и другими промыслами, относящимися к морскому делу. Но если дворянин сохраняет землю в своих собственных руках, он, будучи обложен в размере одной пятой своего дохода, повысит приблизительно в той же пропорции арендную плату, получаемую со своих арендаторов, или будет продавать свой скот, зерно и шерсть на одну пятую дороже; то же сделают и все прочие зависящие от него лица и тем вернут в некоторой степени то, что он уплатил. Предположим, что различные виды государственных расходов снижены как только можно и что жители полностью удовлетворены и согласны платить свою справедливую долю того, что необходимо для управления ими и защиты их, а также для поддержания достоинства их государя и страны. Теперь надлежит показать различные пути и способы, посредством которых эти налоги можно наиболее легко, быстро и безболезненно собрать. Допустим, известное число людей, живущих на определенной территории, установили путем подсчета, что для покрытия государственных расходов требуется 2 млн. ф.- ст. в год. Или же, подойдя к делу еще мудрее, они вычислили, что двадцать пятая часть дохода всей земли и труда должна составлять Exicisin или ту часть, которую надо выделить и использовать для покрытия государственных потребностей. Эта доля соответствует, вероятно, довольно близко тому, что мы имеем в условиях Англии. Теперь вопрос в том, как взимать эту долю, исчисленную тем или другим путем. Первый путь, заключается в том, чтобы выделить самую землю в натуре, т.е. выделить из всех 25 млн. акров, имеющихся, как говорят в Англии и Уэльсе, столько земли in specie (в натуре), чтобы максимальная рента с нее достигала 2 млн. ф. ст.; это составит около 4 млн. акров, или около шестой части всей земельной площади. Эти 4 млн., акров следует превратить в коронную землю. Или же выделить в виде налога шестую часть ренты со всех земель. Из этих двух способов второй явно лучше, ибо он вернее обеспечивает доход короля, который в этом случае имеет дело с большим числом ответчиков, если только трудности и издержки по сбору этого универсального налога не перевешивают значительно других его преимуществ. Этот способ был бы хорош в новом государстве при условии принятия его, как это имело место в Ирландии, прежде чем люди вообще получили землю во владение. А поэтому кто бы после этого ни покупал земли в Ирландии, отступные ренты, которыми они обременены, так же мало задевают его, как если бы число акров было соответственно меньшим; здесь происходит то же, что с людьми, знающими, что с покупкой земли надо платить десятину. И, действительно, счастлива та страна, в которой по первоначальному соглашению учреждена в качестве резерва такая рента, из которой могут покрываться государственные расходы без непредвиденных и внезапных надбавок, в которых заключается истинная Ratio (причина) тяжести всех сборов и взысканий. Ибо в таких случаях, как было сказано раньше, платит не только собственник земли, но и каждый, кто съест хотя бы одно яйцо или луковицу, полученные с его земли, или кто пользуется услугами какого-либо ремесленника, питающегося от той же земли. Но если бы это мероприятие предложено было провести в Англии, т.е. если бы у каждого земельного собственника удерживалась или урезывалась из ренты некоторая доля, тогда те земельные собственники, чьи ренты установлены и определены на много лет вперед, главным образом и несли бы тяжесть такого обложения, а другие получили бы от этого выгоду.

Другим способом является Excisium (вычет) из ренты, приносимой домовладениями, которые гораздо неопределеннее, чем рента с земли. Ибо дом имеет двойственную природу; одно дело, когда он является способом и средством производить затраты, и другое - когда он является инструментом или орудием для получения дохода. Ведь лавка в Лондоне, имеющая меньшие размеры и обошедшаяся дешевле при постройке, чем пышная столовая, находящаяся в том же доме, тем не менее, будет иметь большую стоимость; то же самое применимо и к подвалу или погребу по сравнению с роскошно отделанной комнатой; ведь в одном случае мы имеем дело с расходом, а в другом - с прибылью. Обложение домов поземельным налогом как бы исходит из природы последнего, обложение же их акцизом - из природы первого. Таможенные пошлины - это сборы или налоги с товаров вывозимых из владений государя или ввозимых в них. В наших странах они составляют двадцатую часть не тех цен, которые уплачиваются купцами за соответствующий товар, а других - постоянных ставок, установленных правительством, хотя и в соответствии по большей частике советами заинтересованных лиц. Размеры пошлин на вывозимые товары могут быть такими, чтобы, учитывая умеренную прибыль экспортера, наши товары, в которых нуждаются иностранцы, доставались этим иностранцам по ценам, несколько меньшим, чем те, за какие они могут получить из какой-нибудь другой страны. Например, олово является отечественным товаром, господствующим на заграничных рынках, так как нет другого такого же хорошего качества и столь же легко добываемого и экспортируемого. Теперь предположим, что олово может производиться в Корнуэлле по 4 пенса за фунт и что за него можно получить в ближайшей стране, во Франции, 12 пенсов. Эта чрезвычайная прибыль должна рассматриваться как источник королевского дохода или Tresor Trouve (как найденное сокровище) и государь должен иметь свою долю в ней. Он может ее получить, наложив на вывозимое олово пошлины такого размера, чтобы, с одной стороны, было обеспечено существование рабочего (но не больше) и достаточная прибыль собственникам земли, а с другой - чтоб цена олова за границей могла оставаться ниже той, по которой олово может быть получено из какой-нибудь другой страны. Однако замечено, что такие высокие пошлины являются причиной того, что люди пытаются обходиться совершенно без этих товаров или освободиться от уплаты за них, если только расходы по контрабандному ввозу их и на подкуп вместе с риском быть пойманными не превышают вместе взятые пошлину. Поэтому размеры пошлин этого рода должны быть таковы, чтобы людям было легче, безопаснее и выгоднее выполнять закон, чем нарушать его, за исключением таких случаев, при которых должностные лица могут, несомненно, добиться выполнения закона.

Размеры пошлин на импортируемые товары должны быть таковы, чтобы: 1) все предметы, готовые или созревшие для употребления стали несколько дороже, чем те же предметы, выращенные или произведенные внутри страны, если это возможно при прочих равных условиях; 2) все излишества, приводящие к роскоши или греху, могли бы быть обложены таким налогом, который бы заменил направленный против роскоши закон, ограничивающий потребление таких предметов. Но и здесь также необходимо следить за тем, чтобы не было более выгодно ввозить их контрабандным путем, чем платить пошлины.

Неудобства взимания налогов путем взимания пошлин У. Петти видел в следующем: 1)Пошлины накладываются на вещи, которые еще не готовы к потреблению, на товары, еще не законченные производством и находящиеся лишь в процессе своего полного завершения, что является, по-видимому, таким же плохим ведением хозяйства, как использование на топливо молодых деревьев вместо засохших и поврежденных; 2)Большое количество чиновников, требующееся для сбора этих пошлин, в особенности в такой стране, в которой имеется много гаваней, а приливы делают возможной погрузку товаров на корабли во всякое время; 3) Большая легкость контрабандного провоза товаров с помощью подкупа, тайного сговора припрятываниями маскировки товаров и т.д.; 4)Таможенные пошлины на то незначительное количество производимых в Англии товаров, которое обменивается с иностранцами, составляет слишком малую часть расходов населения этого королевства, чтобы ими можно было покрыть обычные расходы. В качестве некоторой попытки исправить следует, чтобы вместо уплаты пошлин с погружаемых на корабли товаров каждое прибывающее из-за границы или уходящее туда судно уплачивало бы потонный сбор, который может собираться небольшим количеством людей, поскольку мы имеем дело с фактом, очевидным для всех; а также, чтобы названный сбор составлял лишь такую часть фрахта, какая, будучи вычтена из всего потребления, покрыла бы все государственные расходы. Второе предложение заключается в том, чтобы пошлины были сведены к своего рода страховой премии и были увеличены и так устроены, чтобы король мог взять на себя страхование товаров как от опасностей моря, так и от нападения врага. В результате этих мероприятий вся страна участвовала бы во всяких таких потерях, а в таком случае собственные интересы купца заставляли бы его более охотно подчиняться и платить за все то, что он страховал.

Подушный налог - это налог на людей, налагаемый либо просто на всех без исключения, либо в соответствии с некоторыми присвоенными им определенными титулами или признаками отличия, т.е. либо в связи с простым почетом, либо в связи с некоторыми должностями, которых добиваются или которые несут по назначению, либо в соответствии с занятием некоторыми промыслами и профессиями, независимо от того, приносят ли эти титулы, должности или профессии Богатство или бедность, доход или расход. Подушный налогу взимавшийся в последнее время, был чрезвычайно запутан. Некоторые богатые лица платили налог по самым низким ставкам, некоторые кавалеры, хотя и нуждавшиеся в самом необходимом, должны были платить по 20 ф. ст. Этот налог поощрял некоторых тщеславных людей платить по ставке эсквайров, для того чтобы их называли эсквайрами в расписках; он заставлял некоторых людей уплачивать 10 ф. ст. в качестве докторов медицины или юридических наук, хотя они не имели никакого дохода от своей профессии и не заботились о практике; он заставлял некоторых бедных купцов, вынужденных носить форменную одежду своей корпорации, платить больше, чем они были в состоянии; наконец, некоторые лица должны были платить в соответствии со своим имуществом, которое оценивалось теми, кто не имел о нем никакого представления, что давало возможность некоторым банкротам добиться в глазах людей кредитоспособности, соответствовавшей тому имуществу, по которому лица, накладывающие - налог, обложили их по сговору с ними. Полностью отвергая этот запутанный способ обложения, У. Петти говорил о подушном налоге, организованном с большей определенностью, и в первую очередь о простом подушном налоге, накладываемом на каждого человека в одинаковых размерах. При этом приход уплачивает за тех, кто живет подаянием, родители - за своих малолетних детей и хозяева - за своих учеников. Недостаток этого метода состоит в том, что налог при этом весьма неравномерен: лица, имеющие неодинаковые средства, платят все одинаково, и те, которым приходится нести наибольшие расходы на детей, платят больше всего, т.е. чем они беднее, тем сильнее облагаются. Следующий способ взимания подушного налога состоит в обложении им каждого человека, но, различая плательщиков по их чисто почетным титулам, независимо от какой бы то ни было должности или профессии, как то: герцогов, маркизов, графов, виконтов, баронов, баронетов, кавалеров, эсквайров, т.е. старших сыновей кавалеров из поколения в поколение, и джентльменов, если кто-либо себя таковым именует. Этот способ ведет к гораздо больше равномерности, чем предыдущий, поскольку титулованные лица по большей части в соответствующей степени будут вестись точные и разнообразные подсчеты числа жителей, то этот налог можно также собирать легко, быстро и дешево. А поскольку имеется возможность предварительного подсчета его размеров, то его можно также приспособить к потребностям государя и взимать в соответствии с этими потребностями. Когда население недовольно каким-нибудь одним видом налога, всегда найдется какой-нибудь прожектор, который предложит другой и добьется того, что его выслушают, утверждая, что вместо существующего способа он может предложить способ обложения, могущий покрыть все его общественные расходы. Например, если существующий и вызывающий недовольство способ есть поземельный налог и население хочет избавиться от него, то он предлагает обойтись без такого поземельного налога и принять подушный налог, или акциз, или введение новых должностей или монополий и таким путем заставляет тех или других людей прислушиваться к тому, что он говорит; а это особенно охотно делается теми, кто не занимает выгодных местечек, связанных с существующим видом налога, и кто надеется добыть себе службу при новой организации.

У. Петти перечисляет некоторые из менее значительных способов, которые наблюдаются в разных странах Европы. Во-первых, в некоторых местах государство является общим кассиром для всех или для обшей части денег, подобно тому как это имеет место там, где существуют банки, получая при этом в свою пользу проценты со всех тех денег, которые сданы ему на руки. Во-вторых, иногда государство является общим кредитором: это имеет место там, где существуют ссудные банки и ломбарды. Это могло бы иметь место в более широких размерах и более эффективно там, где производится регистрация земель. В-третьих, иногда государство является или могло ба бать общим страховщиком либо только от нападения врага на море, соответственно предполагаемой первоначальной цели наших пошлин в Англии, либо же от несчастных случаев, являющихся результатом действий врага, погоды, моря и корабля, взятых вместе. В-четвертых, иногда государство имеет исключительное право продажи определенных товаров и получения выгод, связанных с этим, как, например, янтаря в стране герцога Бранденбургского, табака - в прежние времена в Ирландии, соли - во Франции и т.д. В-пятых, иногда государство является коллективным нищим, как это имеет место в Голландии, где частная благотворительность, по-видимому, служит лишь для того, чтобы помогать лицам, скрывающим свою нужду, и уберечь их от стыда, который они испытывали бы, если бы им пришлось открыть свою бедность, и в меньшей степени - чтобы помогать при нужде, о которой заявлено и всем известно. В-шестых, в некоторых странах государство является единственным попечителем несовершеннолетних, сумасшедших и идиотов. B-седьмых, в некоторых других странах государство организует и содержит игорные дома и публичные увеселительные предприятия, выплачивая жалованье актерам и удерживая себе основную массу прибыли. В-восьмых, в некоторых странах государство страхует дома от огня, взимая небольшую ренту ежегодно с каждого дома. В-девятых, в некоторых странах взимается плата за пользование мостами, плотинами и паромами, построенными и содержащимися за государственный счет. В-десятых, в некоторых странах умершие должны оставлять известные суммы государству, в некоторых других местах это же практикуется в случае брака и возможно, что еще в других - в случае рождения. В-одиннадцатых, в некоторых местах иностранцы, в особенности евреи, облагаются специальным налогом. Это может приносить пользу в перенаселенных странах, но вредно в обратном случае. В-двенадцатых, в наше время применялись способы обложения путем взимания определенной части имущества жителей, например пятой или двадцатой части их недвижимого имущества, даже их должностей и профессий, а также их воображаемого имущества. Этот способ дает большой простор разного рода мошенничествам, тайным соглашениям, угнетениям и беспокойствам.

К 1676 г. Петти заканчивает работу над своим вторым главным экономическим сочинением — "Политической арифметикой", но публиковать его не решается. Союз с Францией — основа внешней политики Карла II. Английский король получает тайную денежную субсидию от Людовика XIV: парламент прижимист, налоги не достаются королю, вот и приходится изворачиваться. Сэр Уильям не трус, но рисковать милостью двора у него нет охоты. "Политическая арифметика" распространяется в списках. В 1683 г. кто-то публикует сочинение Петти анонимно, без его ведома и под другим заглавием. Только после "славной революции" 1688—1689 гг. и связанного с ней резкого изменения политики Англии сын Петти (лорд Шелберн) издает "Политическую арифметику" полностью и под именем автора. В предисловии он пишет, что издание книги его покойного отца было ранее невозможно, так как "доктрины этого сочинения задевали Францию". Как противник Франции, Петти, конечно, достойный и дальновидный представитель английской буржуазии. Все последующее столетие, вплоть до начала XIX в., Англия будет упорно бороться с Францией и в этой борьбе укрепится как первая промышленная держава мира. Но в "Политической арифметике" важнее всего методы, которыми Петти доказывает свои положения. Это первая в истории экономической науки работа, основанная на статистико-экономическом методе исследования.

Можно ли представить себе современное государство без статистики? Очевидно, нельзя. Можно ли представить себе современное экономическое исследование без статистики? Можно, но трудно. Если автор даже оперирует "чистой теорией", в литературной или математической форме, и не приводит никаких статистических данных, он все равно неизбежно исходит из того, что они в принципе существуют и более или менее известны читателю. Не так обстояло дело в XVII в. Статистики просто не было (как не было, разумеется, и этого слова: оно появилось лишь в конце XVIII в.). Было очень мало известно о численности, размещении, возрастном и профессиональном составе населения. Еще меньше было известно об основных экономических показателях: производстве и потреблении основных товаров, доходах населения, распределении богатства. Только о налогах и внешней торговле были кое-какие данные.

Большой заслугой Петти было уже то, что он первым поставил вопрос о необходимости создания государственной статистической службы и наметил некоторые основные линии сбора данных. Многократно возвращаясь в своих сочинениях к созданию статистической службы, он неизменно, как бы между прочим, отводил себе место ее руководителя. Этот придуманный им пост он называл по-разному, более или менее пышно, в зависимости от настроения и оценки своих шансов. К тому же он надеялся не только учитывать, но в какой-то мере и "планировать". Например, он делал удивительные для своего времени расчеты "баланса рабочей силы": сколько надо в стране врачей и адвокатов (других специалистов с высшим образованием в XVII в., по существу, не было) и сколько студентов надо, следовательно, принимать каждый год в университеты. Петти не только неустанно проповедовал необходимость статистики, но и блестяще использовал для доказательства своих экономических положений те немногие и не очень надежные статистические данные, какими он располагал. Петти ставил перед собой конкретную задачу — доказать на основе объективных цифровых данных, что Англия не беднее и не слабее Франции. Отсюда вытекала более широкая задача — дать в количественной форме оценку экономического состояния Англии его времени. В предисловии к своей работе он пишет о методе политической арифметики: "Способ, каким я взялся сделать это, однако, не обычный, ибо, вместо того чтобы употреблять слова только в сравнительной и превосходной степени и прибегать к умозрительным аргументам, я вступил на путь выражения своих мнений на языке чисел, весов и мер (я уже давно стремился пойти по этому пути, чтобы показать пример политической арифметики), употребляя только аргументы, идущие от чувственного опыта, и рассматривая только причины, имеющие видимые основания в природе. Те же, которые зависят от непостоянства умов, мнений, желаний и страстей отдельных людей, я оставляю другим". Один из виднейших последователей Петти — Чарлз Давенант давал такое простое определение: "Под политической арифметикой мы подразумеваем искусство рассуждать о делах, относящихся к управлению государством, посредством цифр..." Далее он отмечает, что само это искусство является весьма древним. Но Петти "впервые дал ему имя и ввел его в рамки правил и методов".

Политическая арифметика Петти была прообразом статистики, а его метод предвосхищал целый ряд важных направлений в экономической науке. Он прозорливо писал о важности исчисления национального дохода и национального богатства страны — показателей, которые играют в современной статистике и экономике огромную роль. Он впервые произвел подсчеты национального богатства Англии. Демократизм и незаурядная смелость Петти видны, когда он пишет, что "необходимо весьма тщательно различать между богатством страны и богатством абсолютного монарха, который берет у народа там, тогда и в такой пропорции, в какой это ему заблагорассудится". Он имел при этом в виду Людовика XIV, но и Карл II мог бы увидеть в этой фразе строгое предостережение. Исчисление национального богатства у Петти может в одной части показаться странным с точки зрения обычных принципов современной статистики: он считал важнейшей составной частью этого богатства само население страны и давал ему определенную денежную оценку. Стоимость населения Англии его эпохи он оценивал в 417 млн. фунтов стерлингов, а все вещественное богатство — в 250 млн. Но это не только парадоксальная идея. Речь идет о своеобразной теории, которая была оригинальной и прогрессивной для своего времени. Петти в принципе считал, что трудящееся население — главное богатство страны, и был в этом совершенно прав. Маркс записывает, изучая Петти: "У нашего приятеля Петти "теория народонаселения" совершенно другая, чем у Мальтуса... Население — богатство...").Оптимистическая и прогрессивная точка зрения на рост народонаселения характерна для ранних представителей классической политической экономии. Мальтус в начале XIX в. заложил основы одного из апологетических направлений в политической экономии, заявив, что главная причина бедноты трудовых классов является естественной и состоит в слишком быстром размножении.

Уильяму Петти принадлежат также первые подсчеты национального дохода Англии. Тем самым он заложил основы статистических методов оценки и анализа экономики страны как единого целого, объединяющего массу экономических единиц. Из этих начинаний выросла современная система национальных счетов, позволяющая в наиболее удобной и обобщенной форме судить с известной степенью точности о том, каков объем производства в данной стране, как произведенная продукция распределяется на потребление, накопление и экспорт, каковы доходы основных классов и групп в обществе и т. д. Правда, подсчеты самого Петти страдали существенными недостатками. Он исчислял национальный доход как сумму потребительских расходов населения, иначе говоря, считал, что накопляемой долей дохода, идущей на капиталовложения в здания, оборудование, улучшение земли и т. д., можно пренебречь. Однако это допущение для XVII в. было достаточно реалистичным, поскольку норма накопления была весьма низка и материальное богатство страны возрастало медленно. Кроме того, неточность Петти была вскоре исправлена его последователями в политической арифметике, особенно Кингом, который осуществил в конце столетия поразительные по своей полноте и основательности расчеты национального дохода Англии. Эта работа была бы невозможна, если бы Петти ранее не заложил основы статистико-экономического метода и не дал образцы его применения. Петти всю жизнь интересовался статистикой населения и проблемами его роста, размещения, занятости и т, д. Его сочинения, написанные в последние годы жизни, в основном посвящены этим вопросам. Вместе со своим другом Джоном Граунтом он делит честь быть основателем демографической статистики. Из скромных трудов этих пионеров вырос весь мощный современный инструментарий демографической статистики с регулярными переписями населения, тонкими выборочными обследованиями и электронно-счетной техникой.

1682 г. Петти написал по конкретному поводу споров о перечеканке английской монеты небольшую работу под названием "Разное о деньгах" (или "Кое-что о деньгах"). Она написана в форме 32 вопросов и кратких ответов. Это "кое-что" как бы стальной каркас научной теории денег, несущая конструкция, которую оставалось заполнять другими материалами — уточнениями, деталями, иллюстрациями, ставить перегородки между разделами и проблемами. Маркс говорит о скромной записке, адресованной лорду Галифаксу и не увидевшей света при жизни автора, что эта работа является "до конца отделанной, как бы вылитой из одного куска..- Последние следы меркантилистских воззрений, встречающихся в других сочинениях Петти, здесь совершенно исчезли. Эта небольшая работа — настоящий шедевр по содержанию и по форме...". Стоя на позициях трудовой теории стоимости, Петти трактует деньги как особый товар, выполняющий функции всеобщего эквивалента. Стоимость его, как и всех товаров, создается трудом, а меновая стоимость количественно определяется размерами трудовых затрат в добыче драгоценных металлов. Количество необходимых для обращения денег определяется размерами торгово-платежного оборота, т. е. в конечном счете, количеством реализуемых товаров, их ценами и частотой обращения денежных единиц в разных сделках (скоростью обращения). Полноценные деньги могут быть в известных пределах заменены бумажными деньгами, выпускаемыми банком. Теория денег и кредита в течение последующих двух столетий во многом развивалась в рамках идей, высказанных здесь (и в некоторых других сочинениях) Уильямом Петти, или в полемике с этими идеями. Однако вместе с тем это скромное сочинение, где многие мысли лишь конспективны и эскизны, показывает, какие возможности теоретического мышления были заключены в этом человеке. Он сделал лишь какую-то часть того, что мог бы сделать. И хотя подобную вещь можно, вероятно, сказать о любом человеке, в отношении Петти это особенно применимо и особенно важно.

Меркантилисты не видели в экономических процессах объективной закономерности. Они полагали, что государство может по своей воле управлять экономическими процессами. Им было свойственно то, что мы называем волюнтаризмом в экономике. Петти одним из первых выразил идею о наличии в экономике объективных, познаваемых закономерностей, которые он сравнивал с законами природы и потому называл естественными законами. Это был большой шаг вперед в развитии политической экономии: она получала научную базу. Сама идея экономического закона могла возникнуть лишь тогда, когда основные экономические процессы — производство, распределение, обмен и обращение — приняли регулярный, массовый вид, когда отношения людей приобрели преимущественно товарно-денежный характер. Купля и продажа товаров, наем рабочей силы, аренда земли, денежное обращение,— лишь при более или менее полном развитии таких отношений люди могли подойти к мысли, что во всем этом есть какой-то стихийный порядок.

Меркантилисты занимались по преимуществу одной сферой экономической деятельности — внешней торговлей. Но элементы не подлежащего оценке риска, спекуляции, неэквивалентного обмена, внеэкономического обогащения (или, наоборот, потерь) вследствие грабежа или пиратства были слишком велики в этой сфере, чтобы из ее описания и зачаточного анализа можно было вывести надежные закономерности. Напротив, Петти менее всего занимается внешней торговлей. Его интересуют повторяющиеся, закономерные процессы. Он ставит вопрос о законах, которые естественным образом определяют заработную плату, ренту и даже, скажем, налоговое обложение. К концу XVII в. Англия уже становится самой развитой страной. Это была в основном мануфактурная стадия капиталистического производства, когда его рост достигается еще не столько путем внедрения машин и новых методов, сколько путем расширения капиталистического разделения труда на базе старой техники: рабочий, который специализируется на какой-либо одной операции, достигает в ней большого искусства, в результате чего повышается производительность труда. Прославление разделения труда начинается в политической экономии с отдельных замечаний Петти, показывающего его эффективность на примере изготовления часов, и завершается Адамом Смитом, который кладет его в основу своей системы. Во времена Петти и в промышленности и в сельском хозяйстве (что особенно отличало Англию) производство уже в значительной мере велось на капиталистических началах. Подчинение ремесла и мелкого земледелия капиталу проходило медленно и по-разному в отдельных отраслях и местностях. Еще существовали огромные массивы докапиталистических форм производства. Но тенденция развития выявилась, и Петти одним из первых отметил Наряду с шерстяной промышленностью, которая оставалась основой английской экономики и торговли, росли такие отрасли, как добыча каменного угля и выплавка чугуна и стали. В 80-х годах XVII в. в среднем за год добывалось уже около 3 млн. тонн угля против 200 тыс. тонн в середине XVI в. (Но уголь еще использовался почти целиком как топливо: процесс коксования не был открыт, металл плавили на древесном угле, истребляя леса.) Эти отрасли с самого начала развивались как капиталистические и деревня. Класс мелких земельных собственников, которые вели натуральное и мелкотоварное хозяйство, постепенно исчезал. Как их участки, так и общинные земли все более сосредоточивались в руках крупных лендлордов, сдававших землю в аренду фермерам. Наиболее состоятельные из этих фермеров уже вели капиталистическое хозяйство, используя наемную рабочую силу. Напомним, что сам Петти был крупным землевладельцем. Однако в своих сочинениях он, за редкими исключениями, вовсе не выражал интересы земельной аристократии.

Петти как человек — противоречивая личность. Большой мыслитель выступает перед беспристрастным биографом то, как легкомысленный авантюрист, то как ненасытный корыстолюбец и упрямый сутяга, то как ловкий царедворец, то как несколько наивный хвастун. Неуемная жажда жизни была, пожалуй, его самой характерной чертой. А формы она принимала такие, какие диктовали общественные условия. В известном смысле богатство и почести представляли для него не самоцель, а какой-то спортивный интерес. Он, видимо, испытывал внутреннее удовлетворение, проявляя таким закономерным для своей эпохи и условий образом энергию, ловкость, практическую сметку. На его образ жизни и мыслей мало повлияли богатство и титул. Сэр Уильям Петти имел у современников троякую репутацию: во-первых, блестящего ученого писателя, эрудита; во-вторых, неукротимого прожектера и фантазера; в-третьих, ловкого махинатора, человека жадного и не слишком разборчивого в средствах. Эта третья репутация преследовала Петти, начиная с его "подвигов" при дележе ирландских земель и до самой смерти. И она имела под собой основания. Посмотрим на вторую половину "жизни Петти как на биографию собственника и дельца Перелом в его жизни наступает в 1656 - 1657 гг., когда он из интеллигента-разночинца превращается сначала в спекулянта и авантюриста, а затем в богатого помещика. Эта перемена неприятно поразила его лондонских и оксфордских ученых друзей. Петти волнуется и страдает от этого, он пишет Бойлю, мнением которого особенно дорожит, заклиная его не делать поспешных выводов, дать ему возможность лично объяснить ход событий. Время отчасти стирает возникшее отчуждение, но следы его остаются [1,с.60-65].

Петти приходится вступить в жестокую борьбу за свои поместья на них претендуют бывшие владельцы, из которых иные пользуются поддержкой нового правительства. Он бросается в эту борьбу со всей энергией и страстью, вкладывает в нее огромные душевные силы и время. Ему удается в основном сохранить свои разбросанные по всему острову земли, он торжествует. Но бесконечные земельные тяжбы преследуют его. Имея многие десятки тысяч акров земли, он зубами цепляется за каждый клочок, ссорится, судится, жалуется. По его собственным словам, он одно время имел на руках сразу 30 тяжб. Но и этого ему мало! Вопреки своим принципам, вопреки увещеваниям друзей он бросается в новую авантюру: вступает в компанию налоговых откупщиков — богатых финансистов, откупавших у правительства право взимать налоги и грабивших страну. Петти в своих сочинениях резко выступает против системы налоговых откупов, душивших предпринимательство и производство, а своих компаньонов он почти открыто называет жуликами и кровососами, И все-таки вносит аванс! Скоро он ссорится с "кровососами", но не может получить обратно свои деньги. Теперь он вовлечен еще в одну тяжбу — самую жестокую и бессмысленную. Петти запутывается в ней, как в сетях, приходит в ярость, вызывает у друзей сожаление, у врагов — злорадство. В 1677 г. он даже попадает на короткое время в тюрьму "за неуважение к суду". Эти скандалы губят последние шансы Петти на политическую карьеру, к которой он постоянно стремится. Ему отказывают в должностях, которых он добивается, чтобы осуществлять свои проекты. Всю жизнь у него были враги — явные и тайные. Среди них были завистники, политические противники и люди, ненавидевшие его за едкие, безжалостные насмешки, на которые он был мастер. Одни пускали против него в ход физическую силу, другие плели интриги. Однажды на улице в Дублине он подвергся нападению некоего полковника в сопровождении двух "помощников". Сэр Уильям обратил их в бегство, хотя сам едва не лишился левого глаза от удара острием трости полковника. Удар пришелся в чувствительное место, — Петти с детства страдал плохим зрением, и с ним на этой почве случались забавные, а порой и неприятные происшествия, над которыми он сам смеялся. Будучи однажды вызван на дуэль, Петти сказал присланному противником секунданту, что он хочет использовать свое право выбора оружия и требует, чтобы поединок проходил в темноте на плотницких топорах; он, мол, "сильно подслеповат", и только таким образом можно уравнять шансы. Дуэль не состоялась [1,с.50-78]. Жизнь его с I860 г. проходит то в Ирландии, то в Лондоне, На острове его держат поместья, дела, тяжбы. В Лондон тянут друзья, паука, двор. Лишь в 1 685 г. он окончательно переселяется в Лондон с семьей и со всем движимым имуществом, в котором главное — 53 ящика бумаг. В том же году умирает Карл II и на престол вступает Иаков П. Новый король как будто расположен к Петти и благосклонно принимает его проекты, над которыми старик работает с новым приливом сил. Но и это скоро оказывается иллюзией. Летом 1687 г. у Петти стала сильно болеть нога. Дело кончилось гангреной, от которой он и умер в декабре того же года. Похоронили его в родном городе Ромси.

Взгляды Петти не потеряли своей актуальности и сегодня. Они чрезвычайно важны для экономики современной России [6,7,8]. Изучение его наследия помогает в полной мере ощутить тот «исторический аромат», без которого невозможно проникнуть в мир блестящих экономических мыслей, выдающихся классических открытий и не менее выдающихся заблуждений. Творчество Петти представляет собой кладезь идей, из которых выросло несколько школ и направлений экономической мысли.

Список литературы:

1. Аникин А.В. Юность науки:жизнь и идеи мыслителей – экономистов до Маркса. – 3-е изд.-М.-Политиздат.- 1979.

2. Гибало Н.П. Классическая политэкономия А. Смита в системе новых экономических проблем // Проблемы новой политэкономии.-2002.-№4.

3. Гибало Н.П. Классические координаты экономической теории Давида Рикардо//Проблемы новой политэкономии.-2003.-№1.

4. Гибало Н.П. К. Маркс и методологическая база его учения// Вестник КГУ.-2002.-№3.

5. Гибало Н.П. Основная фабула маржиналистской концепции Дж.Б. Кларка о предельной производительности//Вестник КГУ. – 2001. – №2.

6. Гибало Н.П. М. Фридмен и методология монетарной экономической теории//Проблемы новой политэкономии.- 2002.-№2.

7. Гибало Н.П. Международный размах экономической мысли В.В. Леонтьева//Проблемы новой политэкономии.- 2002.-№3.

8. Гибало Н.П. Российская экономико – математическая школа в плоскости современной новой рыночно – институциональной политэкономии//Проблемы новой политэкономии.- 2000.- №3.

9. Гибало Н.П. М.И. Туган –Барановский и его синтетическая маргинально – стоимостная концепция в экономической теории // Вестник КГУ.- 2000.- №3.

10. Гибало Н.П. Неоклассические принципы экономической теории А. Маршалла и их функциональные взаимосвязи//Проблемы новой политэкономии.-1999.-№3.

11. Гибало Н.П. Концептуальные основы парадигмы Ф. Хайека о спонтанно-рыночном порядке и их место в новой политэкономии.//Проблемы новой политэкономии -1999-№1.

12. Гибало Н.П. Неолиберальная экономическая доктрина Ф. Хайека.-Кострома.-1999

13. Гибало Н.П. Дж. Кейнс и «Кейнсианская революция» в экономической теории//Проблемы новой политэкономии.-1999.-№4.

14. Гибало Н.П. Идей Дж. Кейнса о командно – административной системе в России и их актуально – адекватное созвучие современности.-2000.- №1.

15. Гибало Н.П. П.Б. Струве как экономист //Проблемы новой политэкономии – 1999-№4.

16. Костюк В.Н. История экономических учений.-М.-Центр.-1997.

17. Маркс К. , Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.20.

18. Марксистские теории прибавочной стоимости.-М.-1932.

19. Петти В. Трактат о налогах и сборах//Антология экономической классики: в 2-х томах.-М.-Эконов – Ключ.-1993.-т.1.

20. Петти В. Экономические и статистические работы.-М.-Соцэкгиз.-1940.

21. Розенберг Д. История политической экономии.-М.-1934.-ч.1.

22. Сорвина Г.Н. Экономическая мысль XX столетии: страницы истории.-М.-РОССПЭН.-2000.

23. Экономическая энциклопедия. Политическая экономия.-М.-1979.-т.3.

Н.П. Гибало